- -
- 100%
- +
© Анастасия Лоевская, 2025
ISBN 978-5-4496-8486-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Из всех молиных семейств, которые проживали в доме Кугелей, в Большом арбатском переулке1, семейство бе Моллей, жившее в пианино, считалось самым уважаемым и почтенным. И тому было множество оснований. Во-первых, оно было самым древним – пианино, носившее гордое наименование «антиквариат» и золотые буквы на крышке, было сделано в конце позапрошлого века, а это значит, что предки бе Моллей поселились там больше стапятидесяти лет назад. Во-вторых, никто другой не мог похвалиться тем, что питается такой же изысканнейшей и редчайшей пищей – фетром, изготовленным еще до революции. В-третьих, все бе Молли были тонкими знатоками и ценителями музыки, ибо рождались и умирали буквально в самом ее сосредоточии. Вооот.
Семья Мольских, поселившаяся среди шляп, считала, что они ничем не уступают семье из пианино. Нынешний глава семейства со своей супругой и детьми занимал старинную шляпку довоенных времен. А его родной брат – редкую по красоте и вкусу привозную польскую. Бабочки из обоих семейств часто вступали в браки между собой, и никого не приглашали на балы в пианино чаще, чем Мольских. Однако ни то, ни другое семейство не могло забыть о тонкой, неуловимой разнице, которая существовала между ними. И хотя бе Молли ни словом, ни делом не напоминали о ней, Мольские постоянно ощущали, что они лишь вторые.
Впрочем, семейству почтенных Моллеров, обитавших в пальто, эти тонкости были недоступны. Моллеры честно трудились, поедая простое грубое сукно и выращивая свое многочисленное потомство. Их жилище не было столь долговечным и изысканным, и звуки музыки почти не долетали туда, приглушенные двумя дверями и просторным коридором. «Знай, бабочка, свой шесток», – любил говорить старый Моллер, и, каждый раз, встретив кого-нибудь из бе Моллей или Мольских, склонялся в глубоком почтительном поклоне.
Неизвестно, как относилась к бе Моллям семья Молескиных, которая занимала второй ящик комода, где хранилось все для рукоделия. Во всяком случае, к самим Молескиным относились весьма настороженно. Как всякая богема, члены этого семейства были взбалмошены и непредсказуемы. Они жили среди лоскутов и ниток всех цветов радуги, а их пища представляла собой причудливую смесь из дешевых и дорогих, ординарных и экзотических материй. Шепотом говорили, что они злоупотребляют нитками из конопли, но это были лишь слухи.
И уж совсем никто ни в грош не ставил Моляшкиных и Молишкиных. «И не говорите мне о них, – как-то раз сказала жена молодого Ремоля бе Молля, не так давно сменившая фамилию и переехавшая в пианино. – Как можно так жить! Я удавилась бы, если б родилась в валенке или в носке!» Стоит ли говорить, что никогда ни один из членов этих семей не был зван на бал. Мольские и бе Молли (а иногда и кто-нибудь из Моллеров или Молескиных) радостно предвкушали очередной праздник. Молодые же бабочки Моляшкины вздыхали, услышав музыку, и прекрасные звуки будили в них мечты, которым (они знали это слишком хорошо) не суждено было сбыться никогда.
А балы, которые примерно раз в неделю устраивали бе Молли, действительно были великолепны. Старики угощались фетром столетней выдержки и спорили о тончайших оттенках вкуса. Молодежь же порхала среди гудящих струн под звуки вальса, польки или джаза.
Как хорош был принц Ламоль! Он танцевал лучше всех в зале, и никто не мог сравниться с ним в смелости и широте полета.
А его невеста Молетта! Она была похожа на сказочную фею в своем серебристом платье, которое искрилось и мерцало в лучах света, пробивавшихся через открытую крышку пианино.
– Милый Ламоль, это похоже на сказку, на сон! – лепетала счастливая Молетта, танцуя в объятиях принца.
– Нет, моя дорогая, это вы похожи на сон, на сказку! Таких как вы не бывает! – отвечал ей влюбленный принц.
А музыка лилась, лучи света трепетали как струны под рукой пианиста, и все были абсолютно счастливы. Даже Моляшкины и Молишкины, ибо, как известно, и простой моли дозволяется слушать звуки королевского пианино.
О чудный прекрасный мир! Возможно ли, чтобы когда-нибудь ему настал конец!? Возможно ли даже помыслить об этом!?
И тем не менее, однажды это случилось.
Великаны, которые по странной случайности разделяли с молью дом, постоянно напоминали о своем существовании. Они топали, издавали громоподобные звуки (некоторые из ученых бе Моллей предполагали, что таким образом великаны общаются друг с другом), двигали мебель. Бе Молли, как впрочем и другие семейства, давно привыкли к ним, как к шуму дождя или ветра за окном. И никто (за исключением Моляшкиных и Молишкиных) не придавал великанам особого значения. Ни один великан никогда не покушался на святая святых – старинное пианино. (Другое дело – старые носки, но об этом мы расскажем позже.) Тем более ужасным для бе Моллей стал тот день, когда они проснулись от того, что в их укромные, уютные покои под клавишами хлынул свет. Передняя деревянная панель пианино, всегда защищавшая бе Моллей от внешнего мира, эта гигантская, величественная стена пропала!
– Что это?! Что такое! – слышались растерянные возгласы.
– Что происходит?
– Катастрофа!
– Мы погибнем?
И перекрывая весь этот невнятный робкий хор прогремел голос главы рода – Симоля бе Молля:
– Кто посмел?!!
Отважный принц Ламоль с небольшим отрядом храбрецов прокрался к обнажившемуся краю мира и посмотрел вверх – в бездну. Через минуту он с сумасшедшей скоростью несся обратно, крича на ходу:
– Спасайтесь! Уходите отсюда все! Скорее!
Даже под густым слоем пудры было видно, как он побледнел. Началась паника. Все многочисленное семейство бе Моллей хватало вещи, детей, и пыталось выбраться наружу – прочь из любимого и совсем недавно такого надежного дома.
– Я никуда не пойду! – бушевал Симоль бе Молль. – Это дом моих предков! Я не дам разрушить его этим дикарям, этим отвратительным великанам!
– Отец, вы ничего не сможете сделать. Прошу вас, идемте с нами! Нам нужна ваша помощь, – увещевал его принц Ламоль.
Но старик продолжал упорствовать, тогда Ламоль и его братья подхватили старика под лапки и повлекли его к запасному выходу под клавишами пианино. Внезапная мысль обожгла Ламоля.
– Где Молетта?! – крикнул он.
Но никто не мог ему ответить. Оставив отца на попечение братьев, он ринулся обратно.
Стены их дома трещали, потолок ходил ходуном. Великаны громыхали где-то совсем рядом. Под ля бемолем второй октавы он наконец-то нашел ее. Молетта забилась так глубоко под клавишу как могла, слезы ужаса текли по ее лицу.
– Ламоль! – воскликнула она, увидев принца.
– Дорогая моя, вы живы! Какое счастье!
В этот миг кто-то из великанов сорвал потолок.
Полуослепшие и наполовину оглохшие, они прижались друг к другу.
– Что нам делать? Что делать? – все повторяла несчастная Молетта.
– Послушайте меня. Возьмите меня за лапку, и как только я скажу – летите изо всех сил. Это наш единственный шанс. Эти великаны не очень-то проворные.
Великаны тем временем начали крушить клавиши. Они поднимали и выдирали их прочь, одну за другой.
– Готовьтесь, – прошептал принц Молетте. – Сейчас… Летим!
И Молетта оттолкнулась от пола и отчаянно замахала крыльями, не выпуская лапки Ламоля из своей. Она увидела только огромные отростки, которые отходили от чего-то похожего на исполинский ствол, обтянутый тканью, а потом что-то невероятное, сверкающее, как колоссальный сапфир.
«О боги, неужели это глаз», – подумала Молетта, едва не теряя сознание от ужаса.
– О…И..Е…Э…О…О, – загромыхал великан. Огромный ствол с отростками поднялся, чтобы расплющить ее и Ламоля – но мимо. Они были живы и улетали прочь! Великан промахнулся!
Запыхавшиеся, все в слезах, они наши укрытие под диваном. Долгое время Молетта не могла ни о чем говорить. Она заламывала лапки и издавала такие душераздирающие стоны, что если бы под диваном были камни, они вполне могли бы расплакаться. Принц Ламоль ходил вперед-назад, как тигр в клетке. Глубокая складка перерезала его лоб, мысли, одна мрачней другой, терзали его сердце. Где его отец с братьями, где его родичи и друзья, чем прокормить его народ и, самое главное, где они теперь будут жить? Несколько раз он порывался покинуть укрытие и отправиться на поиски уцелевших бе Моллей, но Молетта слезами, лапками и разумными доводами удерживала его.
– Вы идете на верную гибель! Подумайте, о друг мой, что станется со мной, если вы не вернетесь?!
И лишь когда великаны наконец-то ушли, а в комнате воцарилась благословенная темнота, Молетта отпустила своего жениха.
– Летите, мой принц, исполните свой долг. И помните, что бы ни случилось, я люблю вас больше всех на свете…
Когда принц исчез в ночи, она шепотом добавила:
– и что на всем белом свете у меня больше никого не осталось…
Принц Ламоль летал так много часов, что его крылышки двигались с трудом. Он звал своих родичей так долго, что охрип. В молчании отчаянья он долетел до рамы картины и сел на нее, чтобы передохнуть. И тут принц услышал тихие голоса, переговаривающиеся за холстом.
– Может, мы могли бы жить здесь?
– Ах, оставьте, разве вы не знаете, что мы не можем есть хлопок и полиэстр? К тому же здесь все отравлено краской.
– Что же теперь делать?! Какое несчастье, что принц погиб!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
узкие улочки, оплетающие весь город