Глава 1
Ирвин
Круизер Содружества завис в десяти метрах над землей – минимально возможная высота планирования без посадки. Сесть здесь не мог даже облегченный пассажирский борт – неровный рельеф и отсутствие свободного пространства для маневра не позволят им потом быстро взлететь в случае опасности.
Идан, как всегда, продумал все наперед, спустив нам с Йен светящийся синим и фиолетовым – основные цвета флага Тритона – железный трап. Пока тот жужжа разворачивал стальные звенья ступеней, я продолжал сжимать напряженную ладонь кошки, к своему удивлению ощущая ее нервозность. Чем больше времени мы проводили вместе и чем ближе контактировали физически, тем чаще и лучше ощущались вот такие необъяснимые отголоски ее эмоций.
Первые люди и все представители Высшей расы не имели врожденных способностей к считыванию эмоционального фона других существ, что в очередной раз заводило в тупик все мои размышления насчет Ашхен и наших странных отношений, начиная с момента знакомства.
Стоило нам переступить рампу, как люк тут же сомкнулся, оповещая характерным щелчком о фиксации замков, поддерживающих герметизацию салона судна. Решив, что это тоже в целях безопасности, я не придал значения и этому, забеспокоившись только, когда никто из экипажа не вышел навстречу. Ни Кэм, ни Идан, ни даже Сай, бывший, между прочим, моим лучшим другом и напарником.
– Пройдите в отсек сканирования, – оповестил незнакомый мужской голос. Скорее всего, стандартный ИИ корабля.
Нижние грани карбопластовых стенок внутренней отделки круизера засветились фиолетовым, показывая направление движения.
– Все живые организмы должны пройти диагностику до перехода в основной отсек корабля.
Это пояснение слегка успокоило мою нервозность. Идан, вероятно, тоже уже понял, что происходит на Антаресе и теперь перестраховался, чтобы вместе с нами на борт не попали безбилетники из местных. Вдруг здесь имеются искусственно выведенные мелкие насекомые или другие организмы, опасные для гуманоидов?
– Сканирование индивидуальное, – напомнил ИИ, когда мы с Йен, все еще не разжимая рук, дошли до отсека с борткапсулами.
Такие повсеместно использовали в содружестве для проверки общего состояния организма и дезинфекции, в случае пребывания объекта в зараженных зонах. Все согласно форме и стандартам Тритона. Обычная вполне процедура. Я выпустил руку Ашхен из захвата, ощущая при этом какое-то странное, сосущее волнение.
Капсула закрылась, полностью отгораживая от посторонних звуков. Стекло помутнело, закрывая обзор. Впервые разделившись с Йен после недели проведенной вместе, я испытывал неприятное раздражение от того, что вынужден выпустить ее из поля зрения. Внутри появилась жгучая потребность защищать кошку постоянно, хотя это она без меня не выживет, а не наоборот.
– Образец ТТ07. Психологическая устойчивость восемьдесят семь и три процента, адаптивность девяносто восемь и три процента. Средняя расовая адаптивность по шкале СКАТ пятьдесят шесть процентов. Расхождения выше порогового – в полтора раза. Распределено на дообследование. Капсула 1723.
Отличия от стандартных параметров сканирования вызвали новую волну беспокойства. Возможно, брату удалось раздобыть настройки капсул по местным стандартам с учетом проводимых на планете экспериментов, но что-то все же не давало мне покоя. Ответ пришел сразу, как капсула открылась.
Йен стояла между двух незнакомых солдат, явно антарцев. Характерные черные глаза с такими крупными зрачками, что почти не видно ни белка, ни радужки. Светлая, с зеленцой кожа, острые углы скул и подбородков, а также высокие, худощавые фигуры.
Руки Ахшен обвивали красные браслеты силового поля, использовавшиеся в Содружестве для преступников.
– Какого квазара? – я дернулся вперед, но луч силовика тут же пробил грудь, вызывая перебои в сердечном ритме. Задохнувшись от гулкого удара об ребра, я замер, с трудом сохраняя вертикальное положение. Красная неоновая сетка оплела плечи, прижимая руки к торсу на манер смирительного костюма. Как психа скрутили!
– Капсула 1723, – повторил ИИ. Один из солдат Антареса толкнул меня в спину, вынуждая шагать впереди. Я попытался вырваться, оглядываясь на Йен. Сетка запекла огнем, обжигая и лишая воли. В голове осталось только желание подчиняться и ноги сами собой поплелись вдоль освещенной стены.
– Не сопротивляйся, Рин! – крикнула вслед кошка и в голосе ее слышалось беспокойство. Она знала, что такие силовки могут полностью выжечь личность, если буйный преступник вдруг станет опасным для конвоиров или общества.
– Экземпляр КТ23145. Назначение: забор материала. Капсула 2314, – бесстрастно прервал ее ИИ и, уходя под конвоем антарца, я заметил, как Ашхен повели в совершенно другую сторону.
– Йен! – крикнул я ей вслед, но вместо ответа получил новую порцию угнетающего сознание воздействие от сетки.
Мы миновали центральную палубу, спустились в грузовой отсек, обычно использовавшийся в круизерах для перевозки багажа или животных, дважды свернули налево. Я пытался запоминать маршрут, уже осознав, что мы с кошкой попались на удочку продуманных антарцев. Идана и Кэм тут, наверняка, даже не было.
Нас просто подловили, как вчерашних первокурсников. Позор для выпускника СКАТ, конечно. Как я вообще позволил так легко себя надуть?! Дан бы точно прочитал лекцию о включении мозга в экстренной ситуации. Про отца и думать нечего. После такой оплошности, маршал Берг вполне мог публично заявить, что я точно не его сын.
Черная раздвижная дверь капсулы, на первый взгляд казалась сделанной из жаропрочного ингрита. В таких содержат буйных, особо опасных преступников, когда переправляют на Ванкиллу – планету-тюрьму. Пробить этот сплав невозможно. Его не берет ни лазер, ни плазмагон. Нельзя взорвать, нельзя распилить. Идеальная клетка. Дверь раскрыла свою пасть. В едва подсвечиваемом синим помещении сидел… Идан! Я ощутил толчок в спину и люк камеры закрылся. Мгновенно.
– Рин, – Дан поднялся. На первый взгляд даже целый. Главное, слава всем богам, живой. – Твою звезду. Вас тоже взяли… Йен и Шакс?
– Йен на борту, Тирион мертв, – в тон брату сухо отрапортовал я, пробуя кулаком приборную панель. Ничего. – Кэм, Сай и остальные?
– Кэм и Сай на борту. Остальные мертвы, – Дан опустился обратно на лавку, ссутулившись под грузом вины. – Я же знал, что здесь все нечисто! Я должен был…
– Ты не принимал решения об отборе, Дан. Нас всех просто списали в расход.
Брат поднял на меня полный бессильной злобы взгляд, сжал в кулак пальцы, сминая до хруста суставы:
– Эта планета умирает. И все живущие на ней тоже смертники, брат.
Сказанное вполне соответствовало тому, что мы с кошкой успели узнать, пока выбирались из шахт и заброшенного города.
– Они пошли против законов о запрете экспериментов над одушевлёнными существами высшей степени разумности.
Дан криво усмехнулся, растер пятерней лицо и ударил по скамье кулаком:
– Мы пошли, Рин. Под всем этим идентификатор Бергов.
Индивидуальный опознавательный ключ, который невозможно подделать. Доказательство куда более серьезное, чем личная подпись или отпечатки пальцев.
– Расскажи мне все, Дан, – я сел рядом с братом, безучастно глядя на черноту переборки.
– Нас шарахнуло о землю, посадка не была мягкой. Эндре не пережил входа в атмосферу. Эта проклятая планета не пропускает чистых представителей Высшей расы, Рин.
– Но если все так, тогда мы…
– Я не знаю, кто или что мы. Но точно не чистокровные Высшие.
Глава 2
Идан
За неделю до событий выше.
– Илуне? Ноксвелл? Блинг? – мы с Эндре катапультировали последними. По линии FBOT пугающая, гнетущая тишина. После скрежетов лопнувшего под натиском атаки железа, взрывов и снарядной очереди, после звенящего “РИН” в ушах…
Тишина. Бездушная. Тяжёлая.
Если бы не трескотня повреждённого передатчика костюма, я бы решил, что оглох.
– Местонахождение, – перед глазами бежит сводка местности, анализ карты. Да плевать я хотел. – Местонахождение команды. Определить состояние членов экипажа.
– Илуне Кэмерин, повреждения FBOT семь процентов. Состояние организма удовлетворительное. Степень повреждения десять процентов. Саймон Ноксвелл повреждение FBOT тридцать семь процентов. Прогноз выживаемости семьдесят один и тридесятых процента. Джонс Блинг повреждения FBOT сорок три процента. Состояние организма – мёртв.
– Что значит мёртв?
– Мёртв, означает полную остановку работы всех органов. Неспособность к дальнейшей жизнедеятельности. Время смерти не зафиксировано. Реанимации не подлежит, – рапортует бездушный ИИ.
– Стоп! – я знаю определение, понимаю, что после атаки на круизер и вхождение в атмосферу планеты на ресурсах костюма – не прогулка в парке с девчонкой под ручку, но при повреждении FBOT меньше пятидесяти процентов… – Причина смерти?
– Причина смерти – невозможность преодоления барьера при входе в атмосферу планеты Антарес.
– Илуне! – за нами пока нет слежки. Едва ли датчики не зафиксировали проникновение в закрытую зону. Не для того обычно возводят барьеры, чтобы пускать непрошеных гостей, оставив их без присмотра. Нужно скорее собрать своих и найти подходящее укрытие. – Ты в порядке?
–Так точно, сэр. Уровень повреждения… – останавливаю её жестом.
– Блинг мёртв. Где Ноксвелл? Вы катапультировались вместе.
– При входе в атмосферу было решено разделиться для меньшей нагрузки на FBOT и лучшей дезориентации врага. По данным FBOT младший лейтенант Ноксвелл находится в радиусе пятнадцати метров. Прикажете искать, сэр?
– Ищи. Будь осторожна, – у самого сильнее немеет рука. Костюм диагностировал повреждения средней степени тяжести. Ощущаю, как рукав комбеза тяжелеет от крови и приходится отдать приказ на введение дополнительного стимулятора.
– Эндре? – наш внутренний канал молчит. Мой танк либо очень далеко, либо… – Продолжить отчёт. Капитан Эндре Уртэ.
– Капитан Эндре Уртэ, представитель Высшей расы. Мёртв. Причина смерти – неспособность преодолеть барьер.
– Заткнись! – твою звезду. Двое из моих людей погибли, даже не успев ступить на планету. Мертвы не из-за нападения на корабль. И даже не из-за крушения круизера. Не смогли миновать защитный барьер, о котором нам никто не сказал! Барьер, который Медея не смогла диагностировать. Барьер, который не пропускает представителей Высшей расы. А я стою здесь. С разодранной и обожжённой лазером рукой, но живой и вполне себе способный продолжать выполнение миссии после оказания необходимой помощи.
– Провести анализ генома, – отстранившись от мыслей о погибших, отдаю FBOT приказ взять пробу крови на анализ. Вон её сколько, бери не хочу.
– Отказано в доступе. Анализ генома капитана Берг невозможен.
– Повторить.
– Отказано в доступе. Недостаточно прав.
Вот, значит, как. Отказано в доступе. Если скрывать нам нечего, то и засекречивать тоже нет смысла. Отказ говорит лучше любых тестов.
Поздравляю, капитан Берг. Вы не чистокровный представитель Высшей расы. Как так вышло, видимо, вот здесь и узнаем. Вряд ли получится позвонить папочке и уточнить. Этот старый квазар даже под пытками не признается, где наследили наши предки. Вернее, кто наследил в родословной Бергов. Мы же за чистоту расы! Показушник, твою звезду… Лживый кусок дерьма.
– Определить местонахождение капитана Уртэ.
Пока Илуне скрылась за чёрно-фиолетовой, похожей на обрубленную скалой в поисках Саймона, моя задача найти труп напарника. Я не оставлю его на растерзание местным тварям. И Блинга тоже. Пока FBOT не регистрирует никаких активных форм жизни, у нас есть шанс хотя бы похоронить своих ребят. Об остальном я подумаю, когда смогу думать.
– Твою звезду Эндре. Мы же столько вместе… – у меня не так много было на свете верных друзей. Тех, кому доверишь спину, жену, детей, на случай своей смерти. Аккуратный, дотошный и осмотрительный Уртэ. Я всегда думал, что сдохну первым и ему придётся искать себе нового дамагера, а теперь вот…
– Твою звезду! – FBOT Эндре вписался в кусок скалы.
Судя по всему, порода здесь мягкая и податливая. Если верить заключению ИИ, смерть наступила при контакте с защитным барьером. Вероятно, Эндре рассчитывал пройти на ускорителях, а после уже был без сознания или мертв. FBOT врезался в породу, рухнул на землю и оказался завален сверху камнепадом.
Даже зная, что напарник мертв и торопиться некуда, я принялся поспешно разбирать завалы руками, чтобы… Не знаю, зачем.
Я понимал, что новые повреждения уже никак не скажутся на Эндре. Мертвые не испытывают боли, но даже мысль о том, что собственными руками могу повредить тело друга казалась невыносимо болезненной. С раненой рукой мне бы отбросить ненужную сентиментальность и включить тягу костюма: кто знает, что нас ждет через пару километров или пару минут.
Непредсказуемая совершенно планета, внештатная ситуация, несомненная погоня… Нам всем еще понадобятся силы. К тому же, неизвестно, в каком состоянии Ноксвелл. Мозг привычно прорабатывал все возможные варианты, но идти дорогой разума не выходило.
– Эй, желтохвост! – с такой фразы началось наше знакомство с Урте. Я прибыл по распределению в часть сразу после СКАТ. Эндре тогда уже служил на базе. У них с напарником случился редкий конфликт системы. Так бывало, когда вместо сработанной двойки сводили едва знакомых людей на выполнение задачи. Обычно совместимость танка и дамагера просчитывали психологи и нейробиологи, но даже в их прогнозах случались ошибки. – Ты бы тут не курил. Застукают – будешь вместо очистителя отсеки драить собственными руками.
– А ты что? Не сольешь? – полоса на кителе выдавала в моем собеседнике старшего по званию офицера.
– А я вчера сам таким был, – хмыкнув, он вытянул и кармана формы прямоугольную коробочку с сигаретами и подмигнул. – Стучать не мой профиль. В нашем деле если без этого, то хоть в петлю, а?
Серая, до тошноты вонючая система Н1R считалась местом для неугодных не просто так. Сюда отправляли тех, кто заработал дисциплинарку. Не такую серьезную, чтобы снять погоны и на Ванкиллк, но и глаза закрыть не вариант. И тех, кого надо сбагрить с глаз долой. Вот как меня.
– За что тебя так? – присев на крупный каменистый склон, парень принялся раскапывать буро-рыжие пески носком берца.
– Не тем родился, – ничто не мешало мне соврать, но я всегда выступал за правду, если высказывать ее не было опасно для жизни.
– А я не там, – хмыкнул старлей и протянул мне неестественно длинную ладонь.
– Вы, смотрю, уже познакомились, офицеры? – мы оба подскочили, как ужаленные крылатой медузой. Полковник Кирре слыл безжалостным руководителем, буквоедом и фанатиком устава. – Ваш новый дамагер, Урте. Надеюсь, его мозги вы не спалите при пробах слияния систем? – Ехидный тон и премерзкая улыбка на лощеной роже скорее говорили о том, насколько полкану наплевать, чьи мозги оплавятся в случае неудачи. – Первая проба в симуляторе в шесть. Быть готовыми.
– Это ты не очень удачно попал, желтохвост, – покачав головой вслед довольно шагавшему к казармам Кирре, цокнул мой новый танк.
– Ничего не хочешь мне рассказать? – перспектива сгореть на первой же пробе синхронизации вообще меня не впечатляла, так что оставшиеся две четверти часа стоило потратить на прояснение ситуации и разработку плана, как обезопасить свою черепушку от переплавки.
Эндре, надо отдать ему должное, мяться не стал. Рассказал все, как есть и, к слову, с тех пор вообще всегда был честен. Даже в самые херовые моменты. В этом мы, наверное и сошлись. В любви к правде, какой бы горькой она не была.
FBOT Эндре покорежило так, что некоторые части просто сдавило в блин, раскатав внутри мышцы и раздробив кости. Освободив друга из завалов, я сел рядом, отрешенно глядя в фиолетово-лиловое небо Антареса расфокусированным взглядом.
– А я женюсь скоро, слышь Берг? Вот, как вернемся. Нам такой аванс перевели, что теперь точно купим с Милли не жалкий угол где-то на задворках, а целую квартиру в хорошем районе, – мы проверяем готовность костюмов и еще раз просматриваем личные дела вверенных нам ребят. – Слушай, Дан. Тут такое дело… – Эндре протягивает мне свой йамар, на экране мерцает запрос на постановку дактоподписи под бумагами, – … Милли беременна. Ты это, подпишешь опекунство? Ну… на всякий. Ближе у нас никого нет.
Стандартная для военных процедура, выбрать кого-то из своих опекуном для семьи. Работа рисковая, непредсказуемая, а так хоть умрешь спокойным, что кто-то да присмотрит и в финансовом плане, и в бытовом. Да и просто поддержать вот в такие минуты…
Тогда я посмеялся над ним, дураком. Подпись, конечно, поставил, но отшутился, что из нас двоих скорее я сдохну. Мол, к счастью, у меня спиногрызов нет, чтоб на тебя повесить и даже после смерти не дать от меня отдохнуть. А теперь вот… Если вернусь живым, как я к Милли пойду?
– Твою звезду, Эндре! Ты должен был вернуться! Тебе было ради чего! – безысходность и боль сменяются новой вспышкой горячей злобы. – Тебе, а не мне!
Что было у меня там, дома? Отец только обрадуется, если сдохну на Антаресе.
Мать…
Ей тоже не прям чтоб важно. Уже давно свой холдинг она любит куда больше собственных детей.
Йен…
Ее испуганное “Рин” все еще гулко звенит в ушах. Вот и ответ на все мои вопросы. О необъяснимой ненависти брата, о вечных попытках отговорить меня от этих отношений. О ее маниакальной идее что-то ему доказать и сделать его по всем пунктам. Как я раньше смотрел и не видел? Дурак как есть…
– А тебя невеста ждала, квазар недоделанный. И ребенок. Ты даже не сказал, мальчик или девочка… – Может и не знал сам еще? Какой дерьмовый, несправедливый мир, а?
Обернувшись, разглядываю исцарапанный разломанный FBOT. Надо бы снять шлем, но крепежи расплавило. Не уверен, что хочу смотреть на то, что осталось там, под ним. Никогда не страдал боязнью посмотреть в глаза правде и смерти, а вот сейчас… Тянусь рукой, но, даже не дотронувшись до обгорелых, оплывших ключей, резко отворачиваюсь.
– Прости брат, не такой я, видно, честный парень, как ты считал. Хочу помнить тебя живым, – вот так, не видя обугленной головешки под шлемом костюма, легко представить, что он все тот же. Серьезный, сосредоточенный с суховатой улыбкой и колкими замечаниями. Некрасивый по стандартам журналов, с пигментными пятнами на длинной роже. Верный, честный и самый надежный из тех, с кем меня когда-то сводила судьба.
От удара по камню тот сыпется в мелкое крошево. FBOT тушит вибрацию отдачи, но боль все равно стреляет в раненую руку. Не помогает. Физическая проигрывает по всем показателям той, другой, рвущей внутри что-то, вызывающей желание разнести эту проклятую планету в такой же мелкий щебень, как остался от куска скалы после встречи с моим кулаком.
– Прости, Урте. Подвел я тебя.
Надо просто скорее покончить с этим. Пока не появились непредвиденные обстоятельства. Пока я могу себе позволить сделать яму и хотя бы засыпать друга землей. Сжечь по традициям СКАТ, конечно, нельзя. Огонь привлечет врагов или дикое зверье. А у нас и без того до бездны проблем на горизонте.
Впрочем, его и так уже пожгло изрядно, там внутри, под костюмом. Как индейку в фольге.
– Твою мать, Эндре, что за сучья смерть, а?
Никак не могу заставить себя встать и начать рыть яму. Не к месту вспоминается наш тот первый разговор:
– Особенность строения нервной системы, скорость передачи реакции выше стандартного Чистого в три раза. Могу буквально запечь твои мозги в коробке, как индейку к Дню Воссоединения, – тот его горький смех теперь звенит в голове, вызывая необъяснимый приступ тошноты.
– С Днем Воссоединения, друг. Я вернусь назад. Клянусь. И выполню свое обещание. Твоя невеста и спиногрыз твой не будут один. Ясно? Прощай, Урте.