Пути надежд и испытаний

Глава 6

Утро магистра инквизитора Эйлеса Франмара всегда начиналось одинаково – как ритуал. Безмолвие здания Инквизиции. Гулкие пролёты лестницы, ведущей на четвёртый этаж, к его кабинету. Эхо шагов в каменных коридорах.

Франмар переступил порог приёмной. Оксильер Тинэ́ль уже ждал его у дверей. Ему было около двадцати пяти – стройный, довольно высокий, с коротко стриженными тёмными волосами и с неуловимой хитринкой в лице, словно он знал какой-то секрет, о котором не собирался никому рассказывать. В его взгляде всегда горела искра азарта, будто служба в Инквизиции была для него не обязанностью, а увлекательной игрой, в которой он ещё не проиграл ни разу. Ловким, отработанным за годы службы движением он на ходу перехватил плащ у своего господина – Франмар даже не замедлил шага.

Всё было как обычно. Или почти как обычно.

– Тинэль, – бросил Франмар через плечо, – жду тебя в кабинете. У меня есть для тебя особое поручение.

Красный кабинет встретил его холодом и полумраком. Даже в разгар лета в здании Инквизиции царили тишина и холод – толстые базальтовые стены не пропускали ни звуков, ни солнечного тепла. Кроваво-красные бархатные шторы плотно закрывали окна, отрезая комнату от внешнего мира. Здесь не было уюта. Это было место работы, а не отдыха. Место, где принимались судьбоносные решения.

Франмар опустился в своё массивное кресло, обитое таким же красным бархатом. Закрыл глаза – и сразу же перед внутренним взором возник образ. Девушка в белом шёлковом платье, струящемся, как вода. Светлые локоны, обрамляющие нежное лицо. Широко распахнутые, восторженные глаза. Фиалковые глаза…

Дверь отворилась, и вошёл Тинэль с подсвечником в руке. Один за другим вспыхнули огни свечей, разгоняя тени по углам кабинета. Пламя отражалось в его глазах – одном тёплом, карем, другом – холодном, изумрудно-зелёном. У Тинэля были глаза разного цвета, и это всегда вызывало у Франмара странное, тревожное ощущение: будто его оксильер видит мир не так, как все.

– Сегодня ночью мне довелось побывать на празднике в саду Флам-Рошаля, – начал Франмар. – И я имел удовольствие быть представленным госпоже баронессе Лиоре Раэтте. Герцог Димит Латога оказал мне эту любезность.

Он сделал паузу. Не потому что ждал реакции – он лишь давал Тинэлю возможность запомнить имя.

– Мне нужно, чтобы ты собрал сведения о ней. Статус, родословная, связи, прошлое. Выясни всё, что сможешь – каждую деталь. Я хочу знать об этой девушке всё.

Тинэль ответил коротким поклоном, не задавая вопросов. Франмар помедлил. Затем задумчиво произнёс:

– Также хотелось бы узнать, что связывает её с герцогом.

На губах Тинэля появилась лёгкая ухмылка, но он снова воздержался от комментариев.

– Сними копии со всех документов, какие найдёшь. Подготовь полное досье. И ещё, – добавил инквизитор, понизив голос. – Это должно быть сделано в строгой секретности. Никто не должен знать, что мы интересуемся этой девушкой. По крайней мере, пока.

– Разумеется, магистр, – ответил Тинэль. – Приступлю немедленно.

Дверь за ним закрылась. Звук шагов затих в коридоре, и Франмар остался наедине с тишиной. Он откинулся в кресле, задумчиво глядя на танцующее пламя свечи.

– Лиора Раэтта, – тихо произнёс он. – Кто же ты… и откуда?

Антракт перед спальней королевы тонул в полумраке.

На маленьком столике у кресла догорала единственная свеча. Её пламя дрожало, трепетало, отбрасывая на стены причудливые, призрачные тени. В кресле, склонив голову на грудь, сидела одна из фрейлин. Она не шелохнулась, когда король переступил порог.

– Спит на посту? – пробормотал Дориан, нахмурившись.

Он приблизился. Дыхание девушки было ровным, лицо – по-детски безмятежным. Сон, в котором не было ни тревог, ни обязанностей.

Король не стал будить её. Вместо этого, стараясь не шуметь, он тихо открыл дверь в спальню.

Там, в тёплом свете канделябра, королева полулежала на шёлковых подушках. Одетая в простое платье из белого льна, с распущенными волосами, нежно касающимися плеч, она, казалось, оставила величие для тронного зала – и позволила себе просто быть собой. У изголовья, в кресле, сидела светловолосая девушка в скромном платье. Они беседовали тихо, почти шёпотом – словно две подруги делились чем-то сокровенным. На лице Мирины играла лёгкая улыбка – не та, что для портретов и приёмов. Настоящая. Искренняя. У Дориана защемило в груди. Он не видел этой улыбки уже много месяцев.

Его шаги – едва слышные – нарушили тишину. Девушка обернулась – и король узнал её сразу. Эти ясные, аметистовые глаза забыть было невозможно. Она встретила взгляд короля с той же спокойной уверенностью, с какой смотрела на королеву, встала и склонилась в глубоком реверансе.

– Ваше величество, – произнесла она тихо.

– Госпожа Раэтта, – выдохнул Дориан. В его голосе прозвучало облегчение, почти мольба. – Я не ожидал… мне никто не сообщил… Но я рад вас видеть. Более чем рад.

– Простите за вторжение в столь поздний час, – сказала она. – Я полагаю, в этом деле важна не только тайна… но и отсутствие свидетелей.

Дориан бросил взгляд на дверь, ведущую в антракт. Лиора поняла его без слов.

– Не тревожьтесь, мой государь. Я позаботилась о девушке. Она будет спокойно спать. И ничего не узнает.

Дориан удивлённо вскинул брови, но не стал спрашивать. Не стал требовать объяснений. Впервые за долгое время в его душе забрезжила надежда – хотя сомнения всё ещё не отпускали его. Он подошёл ближе, пристально глядя на Лиору. Неужели эта юная девушка, с лицом, столь чистым и невинным, сможет сделать то, что оказалось не под силу лучшему целителю королевства?

– Не буду скрывать, госпожа Раэтта… – голос его понизился почти до шёпота. – Меня мучает вопрос. Возможно ли… возможно ли исцеление там, где бессильна наука? И можете ли вы помочь мне… нам?

Лиора не колебалась. Не опустила взгляда.

– Могу.

Одно слово. Сердце Дориана на мгновение замерло. А потом – забилось быстрее.

– Но мне понадобится время, – добавила она.

– Я бы отдал вам всё время мира, если бы оно было в моей власти, – с чувством сказал король, стараясь сдержать дрожь в голосе.

Лиора невольно улыбнулась. Дориану показалось, что в её глазах зажглись звёзды.

– Всё время мира не понадобится, мой государь, – тихо ответила она. – Мы постараемся справиться за меньший срок.

Димит вернулся домой с первыми проблесками рассвета. Тело ныло от усталости, но в душе он испытывал гордость – ночные учения прошли не просто удачно. Они стали испытанием, которое гвардейский отряд выдержал с честью. Теперь они могли с полным правом считаться элитой.

Изначально Димит собирался лишь наблюдать за ходом учений – как полагается командиру, оценивающему своих людей со стороны. Но пыл боя оказался сильнее. Он вступил в схватку с тем же огнём в глазах, что и его подчинённые. Лишь вмешательство Орэна прервало его участие – оксильер в буквальном смысле вырвал клинок из его рук, взывая к здравому смыслу.

В холле он сбросил плащ и откинул с лица влажные от пота волосы. Управляющий появился почти мгновенно – казалось, он ждал у самой двери.

– Ваша светлость, – произнёс он, принимая плащ, – мне нужно вам кое-что сообщить.

Димит внимательно взглянул на него. В голосе Диона слышалось замешательство. Обычно невозмутимый и сдержанный, сейчас он выглядел растерянным, будто сомневался в правильности своих действий.

– Хорошо, – ответил Димит, немного удивлённый. – Идём.

В кабинете он опустился в кресло у окна, вытянул ноги и откинулся на спинку. Бессонная ночь давала о себе знать – в висках пульсировала тупая, но настойчивая боль.

– Говори, – кивнул он, глядя на управляющего. – Я слушаю.

– Возможно, это не заслуживает внимания, но… – Дион замялся. – Поздней ночью, после полуночи, к госпоже баронессе прибыла карета без гербов. Госпожа покинула особняк и отсутствовала несколько часов. Вернулась совсем недавно, словно ничего не произошло, и снова заняла своё место у её светлости.

Герцог нахмурился.

– Ты следил за ней?

– Разумеется, нет, мой господин. Но меня насторожила эта поездка и секретность, с какой она была обставлена.

Димит помолчал, размышляя над услышанным.

– Благодарю, Дион, – сказал он наконец. – Я обдумаю это.

Управляющий молча поклонился и уже направился к двери, когда Димит вдруг задумчиво добавил:

– Постой… Передай госпоже баронессе, что я желаю с ней поговорить. И проводи её сюда.

Когда дверь за ним закрылась, Димит устало прикрыл глаза. Покой, которого он так жаждал, откладывался. Девушка, конечно, заботится о матери с редкостным усердием – будем справедливы. Но, Хранитель Всесветлый, как же много от неё хлопот!

Ждать пришлось недолго. Она появилась в дверях – как всегда, в своём неприметном наряде, – и изящно присела в реверансе.

– Ваша светлость, – сказала она. – Вы желали меня видеть?

Димит ответил не сразу. Он смотрел на неё – пристально, с напряжённым вниманием, будто пытаясь разгадать, что она скрывает за этим спокойным, открытым взглядом.

– Вы отсутствовали ночью, – наконец прервал он молчание.

– Такое случается, – невозмутимо отозвалась она. – Люди обращаются ко мне за помощью.

– Допустим, – бросил он, с трудом скрывая раздражение. – Значит, то, что вы под покровом ночи совершаете тайные визиты, не должно меня тревожить?

На мгновение в её глазах мелькнуло удивление, но голос остался ровным и уверенным:

– Ваша светлость, я не совершаю ничего предосудительного. Однако порой я вынуждена хранить тайны, которые мне не принадлежат. Я буду очень признательна вам, если вы не станете принуждать меня нарушать клятвы.

Димит услышал дерзость в её словах – или ему почудилось? Он невольно поморщился – боль в висках напомнила о себе с новой силой. Всё, чего он сейчас хотел, – это наконец добраться до кровати, упасть и провалиться в сон без сновидений. Он хмуро посмотрел на девушку… и вдруг увидел в её глазах не только вежливое внимание, но и сочувствие. Даже тревогу.

– Вы позволите?

Она шагнула к нему, прежде чем он успел возразить. Её тонкие, прохладные пальцы коснулись его висков. В них чувствовалась едва уловимая дрожь. Или это билось его собственное сердце? От неожиданности он потерял дар речи. А когда пришёл в себя – резко отстранился.

– Госпожа баронесса, – произнёс он ледяным тоном. – Не забывайтесь. Полагаю, вам лучше вернуться к герцогине.

Она замерла на мгновение. Потом медленно опустила руки. Ему показалось, что она собирается ответить, но девушка лишь учтиво склонила голову, развернулась и вышла. Не оглянувшись, не сказав ни слова.

Димит проводил её взглядом. В груди кольнуло странное чувство – не то сожаление, не то раскаяние. Кажется, он перегнул. Досадно. Почему, забери его Тенебрис, почему перед ней всё время хочется извиниться?

Раздражённо откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза. И вдруг застыл в изумлении. Головная боль, терзавшая его всё утро, исчезла. Без следа.

Димит вошёл в спальню матери вскоре после полудня. Шторы были раздвинуты, и сквозь высокие окна в комнату струился тёплый, золотистый свет, мягко ложась на синее бархатное покрывало.

В воздухе все ещё витал аромат шоколада. Лиора заканчивала убирать посуду после лёгкого обеда. Подняв глаза, она посмотрела на Димита.

– Ваша светлость, – тихо сказала она.

– Госпожа баронесса, – с осторожной вежливостью ответил он.

Она аккуратно собрала чашки на поднос, поправила скатерть и, едва заметно поклонившись, направилась к выходу, оставляя их вдвоём. Ни тени эмоции не отразилось на её лице, будто утренний разговор и его резкие слова нисколько её не задели. Но Димит догадывался: это была не холодность, а выдержка. Он проводил её взглядом, ощущая, как знакомое чувство вины снова сжимает грудь.

– Садись, дорогой, – Тедэра кивнула в сторону кресла, внимательно глядя на сына. – И скажи мне, когда это вы успели поссориться?

– Мы… не ссорились, – ответил он, но голос выдал его с головой.

Димит придвинул кресло к кровати и опустился в него. Он заметил, что лицо матери стало бледнее, тени под глазами глубже. Но болезнь не могла лишить её ни властного взгляда, ни гордой осанки.

– А по твоему виноватому виду так не скажешь, – заметила Тедэра.

Он не стал спорить.

– Как ты себя чувствуешь? – мягко спросил он. – Сегодняшней ночью, я слышал, тебе пришлось остаться одной.

Тедэра усмехнулась.

– Ах, вот в чём причина ссоры. Ты так деликатно пытаешься выведать, почему девушка отсутствовала? – сказала она с сарказмом. – Мог бы просто спросить, а не ходить вокруг да около. К твоему сведению, она выполняла моё поручение. А Диону нужно поменьше болтать.

Димит на мгновение замешкался.

– Я… просто обеспокоен, – сказал он, и тут же мысленно выругал себя. Почему он оправдывается?

–…твоим состоянием, мама, – вышел он из неловкого положения. – Как и Дион. Тебе нужно думать о своём здоровье, а ты продолжаешь заниматься политикой.

Он покачал головой с лёгкой укоризной. В глазах Тедэры на миг сверкнула сталь, но она тут же смягчилась.

– Мой мальчик, – она легко коснулась его лба, убирая непослушную прядь, – политика не заканчивается никогда. Благополучие и мощь государства во многом зависят от опыта тех, кто стоит у власти. У его величества достаточно мудрости, чтобы это понимать и не отказываться от моих услуг.

Димит попытался возразить, но Тедэра остановила его лёгким движением руки.

– Соглашусь, – продолжила она, – что сил у меня уже не так много, как раньше. Когда нельзя действовать самой – приходится полагаться на доверенных лиц.

Димит долго смотрел на неё. Он не мог сказать, что ощущал сильнее – тревогу или уважение.

– Ты доверяешь баронессе? – наконец спросил он.

– Всецело, – без тени сомнения ответила Тедэра. – И ты тоже доверял бы ей, если бы не распускал колючки и дал себе труд узнать её получше.

– А мне, конечно, ты не расскажешь о своих делах? – с лёгкой иронией улыбнулся он.

– Ваша светлость, – ответила она официальным тоном, – бывают такие политические вопросы, в которых мужчины бессильны.

Спускаясь по лестнице в дорожных сапогах, Димит услышал в холле оживлённый разговор. Голос Лиоры звучал негромко, но в нём явно слышалась нежность и забота – сердце герцога невольно сжалось. Он замедлил шаг, прислушиваясь, но слова разбивались в пространстве холла едва уловимым эхом. Осторожно ступая, стараясь не издать ни звука, он спустился ниже. Шпоры едва касались камня – годы службы научили его бесшумности.

Орэн стоял перед Лиорой, и его взгляд, прикованный к девушке, был слишком долгим, слишком ласковым. Улыбка на его лице казалась искренней, но Димит нахмурился. Когда оксильер склонил голову и прикоснулся губами к её перчатке, кровь ударила ему в голову.

Не выдержав, он нарочито громко звякнул шпорами – резкий, металлический звук разорвал напряжённую тишину холла. Оба обернулись.

– Ваша светлость, – сказал Орэн с невозмутимой улыбкой. – Кони осёдланы. Можем ехать.

Димит сбежал по ступеням, уже не скрываясь. На его лице не дрогнул ни один мускул, но глаза горели ледяным огнём.

– Тогда отправляемся, – произнёс он резко, принимая плащ и перчатки у подоспевшего Диона. – Раз всё готово.

Холодно поклонившись Лиоре, он направился к выходу. Орэн последовал за ним.

– Какая милая девушка, – сказал он, усаживаясь в седло и пуская коня рысью.

Димит не ответил. Он боялся, что голос выдаст то, что он так старательно скрывал.

– Учтивая, воспитанная, – продолжал Орэн, – красивая наконец. И глаза…

Чувствуя, что начинает закипать, Димит с силой сжал кулаки.

– Довольно, – процедил он сквозь зубы.

– Ла-адно, – отозвался Орэн с усмешкой.

Но и минуты не промолчал.

– А какая заботливая, – снова заговорил он, словно не замечая напряжения. – Спросила, куда мы направляемся, и, услышав про инспекцию оружейных складов, строго наказала мне оберегать вас. Так трогательно. Я, кстати, ей это пообещал.

Сердце Димита на мгновение замерло. Затем забилось быстрее. Оберегать его?

– Да, – ответил он, стараясь не выдать охватившее его смятение. – Она действительно очень заботлива… и ко всем проявляет участие.

– Ну-у, я бы так не сказал, – возразил Орэн, бросая на Димита лукавый взгляд. – Когда мы говорили о вас, её лицо… прямо таки светилось. По моему скромному мнению, к вам она проявляет чуточку больше участия, чем ко всем.

Димит почувствовал, как тепло разливается в груди. Он слегка натянул поводья, чтобы скрыть дрожь в руках.

– Возможно, тебе просто показалось, – сказал он, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Но в голосе уже не было ни резкости, ни гнева.

– Ну конечно, – хитро усмехнулся Орэн. – Конечно, мне показалось. И то, что вы чуть не прожгли меня взглядом насквозь, мне тоже померещилось.

И он пришпорил коня, вырываясь вперёд – оставляя Димита позади с жаром в сердце и странным, ошеломляющим ощущением тихого счастья.

Глава 7

Франмар задумчиво разглядывал папку в руках Тинэля – собранное им досье.

– Баронесса, – произнёс он негромко. – Она замужем?

– Нет, магистр. Девушка не состоит в браке.

Франмар едва заметно нахмурился.

– Тогда как она получила титул?

Тинэль раскрыл папку.

– Госпожа Лиора Раэтта воспитывалась под опекой баронессы Лимарии и барона Ретеоса Раэтты в баронии Молочный Ручей, провинция Маргония. Оба уже скончались – их возраст был весьма почтенным.

– Она не могла унаследовать титул от опекунов.

– Могла, магистр.

Франмар поднял взгляд на оксильера.

– И каково основание?

– Королевская хартия.

Инквизитор приподнял бровь.

– Королевская хартия?

– Да, ваше святейшество. Копия имеется в досье, – Тинэль указал на папку. – Как только девушка достигла совершеннолетия, её опекуны подали прошение в Королевский Суд о передаче титула по наследству. Прошение было удовлетворено. Таким образом, титул она носит законно.

Франмар помолчал, размышляя. Пальцы его неторопливо постукивали по столу.

– И кем же подписана хартия? Королём Дорианом?

– Нет, магистр. Королём Эдриком.

– Значит, она баронесса уже не менее шести лет… А самой ей?

– Двадцать два года. Однако… – Тинэль помедлил. – Мне не удалось найти никаких сведений о её происхождении. Возможно, опекунам было что-то известно, но теперь они уже ничего не расскажут.

Франмар чуть заметно кивнул, давая понять, что ждёт продолжения.

– Госпожа Раэтта проживает в скромном доме в квартале Серых Крыш. Дом небольшой, но ухоженный. При ней – оксильер по имени Тэант, служащий ей с тех пор, как она была ребёнком. Он прибыл из Маргонии вместе с ней и до сих пор неотлучно рядом.