Пути надежд и испытаний

Тинэль перевернул страницу.

– Она служит в лазарете при монастыре Святой Серафии. Анфирмера. Ухаживает за больными. Часто ей удаётся выходить даже тех, кого целители посчитали безнадёжными. А если выздоровление невозможно – помогает уйти без боли и страданий. Также известно, что к ней обращаются и вне службы. Жители квартала её обожают.

Франмар снова кивнул.

– Герцог?

Оксильер понял с полуслова.

– Недавно господин Димит Латога, герцог Олерийский, нанял её для ухода за своей матерью, герцогиней Тедэрой. Состояние её здоровья, как вы знаете, довольно серьёзное. С тех пор госпожа Раэтта большую часть времени проводит в особняке Латога, хотя время от времени возвращается и в лазарет, и к себе домой.

Тинэль поднял глаза на инквизитора.

– Это всё, что мне удалось выяснить.

Он закрыл папку и протянул её Франмару.

– Прошу вас, магистр.

Инквизитор взял досье, положил на стол и задумчиво побарабанил по нему пальцами.

– Интересно, очень интересно, – пробормотал он. – Скромная жизнь, благочестивые дела, любовь простых людей… Как же она оказалась на королевском празднике?

Тинэль слегка усмехнулся.

– О, это увлекательная история. За две недели до праздника король нанёс визит своей тёте, герцогине. Подробности встречи выяснить не удалось, но завершилась она довольно неожиданно. Его величество, обнаружив тётушку в хорошем состоянии, лично пригласил герцогиню Тедэру на торжество. Анфирмере же предложил сопровождать её светлость – на случай, если потребуется оказать помощь.

Франмар помолчал, осмысливая информацию.

– Хотел бы я знать две вещи, – задумчиво проговорил он. – Откуда герцог Латога узнал об этой девушке? И искренно ли её благочестие?

Тинэль пожал плечами.

– На первый вопрос ответить легко: герцог перебрал всех целителей в столице, пока ему не указали на неё. Что до второго… Пока ничего определённого сказать нельзя. В особняке Латога следить за ней не представляется возможным.

Инквизитор взглянул на него с холодной улыбкой.

– Значит, придётся найти способ…

Франмар просидел над досье до позднего вечера. Время от времени он вставал, медленно прохаживался по кабинету, разминая затёкшие ноги, затем снова погружался в изучение документов. Он перечитывал их снова и снова, сам не вполне понимая, что ищет.

Королевская хартия гласила:

«Барония «Молочный Ручей», включая замок, поместье, деревни и прилегающие территории, ранее принадлежавшие Ретеосу Раэтте и Лимарии Раэтте, с настоящего момента передаётся во владение и пользование Лиоре Раэтте, законной наследнице рода Раэтта, согласно решению Королевского Суда и указу Его Величества Эдрика Атэсаро.»

Франмар пробежал глазами дальше:

«Настоящая хартия выдана в соответствии с положениями Закона о феодальном наследовании от 1628 года и решениями Королевского Суда №…»

Подпись короля. Подписи судей. Печати – чёткие, не выцветшие.

Да, всё – как положено. Документ был составлен с педантичной точностью, будто специально, чтобы ни у кого не возникло вопросов.

Свечи мерцали, от их неровного света рябило в глазах. Инквизитор медленно откинулся на спинку кресла, потёр переносицу, будто пытаясь стереть усталость – и одновременно притупить лёгкое раздражение от собственной неспособности ухватить суть.

Хартия была безупречна. Такие случаи действительно имели место: передача титула от опекунов при наличии королевского благоволения – нечасто, но практиковалось. Но что же тогда не даёт ему покоя?

После недолгой паузы он вернулся к досье.

«Маленький дом в квартале Серых Крыш. Служба в лазарете. Помощь простым людям. Переезд в особняк Латога и уход за герцогиней…»

– Стоп, – пробормотал он себе под нос. – Где это было?

Он перевернул страницу назад.

«Часто ей удаётся выходить даже тех, кого целители посчитали безнадёжными.»

Выхаживает тех, кого считали безнадёжными. Но не всех. Некоторые всё равно умирают. И тогда она…

«Помогает уйти без боли и страданий.»

– Помогает уйти без боли и страданий…

В глубокой задумчивости он не заметил, как произнёс это вслух.

– Вы намекаете на Ритуал Тихого Исхода, магистр?

Фраза прозвучала так неожиданно, что Франмар вздрогнул и поднял голову. Тинэль стоял у шкафа, аккуратно раскладывая дела, и ухмылялся. Вечно он ухмыляется, с раздражением подумал инквизитор.

– Что ты сказал?

– Ритуал Тихого Исхода, – терпеливо повторил оксильер. – Но он давно уже не практикуется. Инквизиция уничтожила всех ведьм, поклонявшихся Тенебрису.

Франмар долго смотрел на него, напряжённо размышляя.

– Ты считаешь, – медленно проговорил он, – что эта девушка может служить Тенебрису?

– Мне это неизвестно, – ответил оксильер, пожав плечами. – Магистр здесь вы. Но если вас интересует моё мнение… Вы искали повод – вы только что его нашли.

Он закрыл шкаф, учтиво поклонился и направился к двери.

– Минуту, Тинэль, – остановил его Франмар, не повышая голоса, но оксильер замер.

– Да, ваше святейшество?

– Ещё одно маленькое поручение…

Лансель вошёл, держа в руках поднос из тёмного дерева, на котором дымился ароматный кофе в фарфоровых чашках с золотой каймой. Запах – крепкий, насыщенный, с нотками жареных орехов – разлился по Зелёному кабинету. Он поставил поднос на стол, склонил голову в учтивом поклоне и молча вышел.

Лучи утреннего солнца падали сквозь высокие окна, играли на отполированном дереве стола, отражались в золотой вышивке камзола короля и ложились тёплыми бликами на его каштановые локоны. Дориан сидел в своём кресле, и его зелёные глаза смотрели на Димита с лукавым интересом.

– Кузен, – начал он, неспешно поднимая чашку и вдыхая аромат. – Прошу тебя, выслушай моё предложение. Не отвечай сразу. Подумай.

Димит насторожился. Это просьба? Или завуалированный приказ?

– Разумеется, ваше величество, – ответил он, беря чашку. Пальцы ощутили тепло фарфора, но в груди шевельнулся тревожный холодок.

Дориан сделал медленный глоток, смакуя напиток, затем аккуратно поставил чашку. Переплёл пальцы, опёрся локтями о столешницу. Взгляд его стал серьёзным.

– На День Жатвы в сад Флам-Рошаля приглашены не только дворяне, но и фермеры. Из Армонтеля и Маргонии. Это традиция, символ благодарности. Дань уважения их труду.

– Я знаю, – кивнул Димит.

Каждый год на День Жатвы в столицу съезжались люди с полей, лугов, садов и виноградников – простые труженики, чьи руки кормили королевство. Ярмарочная площадь наполнялась ароматами свежего хлеба и спелых фруктов. В саду Флам-Рошаля проходил праздник – не столь пышный, как Ночь Серебряных Звёзд, но более земной. К столу подавались блюда, приготовленные из свежесобранного урожая. Это был день земли. День труда. День благодарности.

Король выдержал паузу, пристально глядя на кузена.

– В этом году я хочу внести изменения, – сказал он. – Я хочу, чтобы на празднике было равенство. Все гости придут одетыми как простые труженики. Даже я. И её величество. И… я хочу пригласить госпожу Раэтту. Она выросла в Маргонии. Знает этих людей, любит их. Они будут рады видеть её.

Сердце Димита сжалось. Он всё еще не понимал, к чему ведёт этот разговор, но в груди уже пульсировало странное, тревожное тепло.

– Это благородное намерение, – сказал он сдержанно, стараясь не выдать внутреннего напряжения. – Но что требуется от меня?

Король улыбнулся. В этой улыбке промелькнуло смущение – или это показалось Димиту?

– На День Жатвы все приходят парами, – объяснил он терпеливо. – Это древний обычай, символ плодородия… Если госпожа Раэтта придёт одна – это будет выглядеть, как неуважение к традициям.

Димит вскинул брови.

– Вы хотите, чтобы я… сопровождал её?

– Именно, – кивнул Дориан.

Герцог медленно поставил чашку. Он не был тем, кто презирает труд – напротив, он уважал землю и тех, кто работает на ней. Но… себя в роли фермера он не мог представить. Его руки, привычные к эфесу и поводьям, никогда не держали серп. Или мотыгу. Он невольно бросил взгляд на свои ладони.

– Вы просите меня сыграть роль, – произнёс он тихо. – Но зачем?

– Потому что эти люди – наша опора, – ответил Дориан. – Они не живут в покоях. Не носят шелков. Но именно их руки и их пот держит Амберлен на ногах. И они должны видеть, что мы ценим и уважаем их труд. Что мы им признательны. Что мы ими гордимся.

Он снова посмотрел на Димита – с ожиданием и надеждой.

Димит молчал. В груди его бушевала буря чувств. Он на мгновение закрыл глаза. Перед внутренним взором возникла Лиора – в простом крестьянском платье, с сияющей улыбкой. Он тут же отогнал этот образ, чувствуя, как подступает жар к лицу.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я согласен.

Уголки губ Дориана дрогнули. Он откинулся на спинку кресла, и в его глазах вспыхнули искорки – не только веселья, но и гордости.

– Я рад, – сказал он, озорно подмигивая, – что ты поддерживаешь меня не только со шпагой в руке… но и с серпом.

И в этой фразе, сказанной с лёгкой иронией, прозвучала не насмешка, а удовлетворение. Словно всё прошло именно так, как он задумал.

– Я принёс то, что вы просили, магистр.

Франмар взял из рук Тинэля тяжёлый потёртый фолиант в кожаном переплёте. На обложке витиеватыми буквами было выведено: «О скрытых ересях и тёмных культах».

Он сверился с оглавлением, нашёл страницу и раскрыл том в нужном месте.

«Запрещённое сообщество, действовавшее в XIV веке. Члены культа – преимущественно женщины, именуемые «служительницами» или «хранительницами порога». Основой вероучения являлось поклонение сущности, именуемой Тенебрисом, определяемой как Владыка Тьмы. Культовая практика основывалась на положении, что добровольное прекращение жизни посредством «Тихого Исхода» не является грехом. Служительницы утверждали, что Хранитель Врат Небесных, вопреки общепринятому мнению, не отвергает тех, кто уходит таким путём, и открывает им доступ в Царство Небесное при условии осознанного выбора.

Зафиксированы случаи применения магического ритуала, известного как «Тихий Исход»: жрица, прикоснувшись к человеку, вызывала мгновенную и безболезненную кончину, независимо от его состояния здоровья. Жертвы, как правило, обращались к служительницам по собственной воле, испрашивая «последний дар». Осмотры целителей после случаев применения ритуала не выявляли следов какого-либо насильственного воздействия.

Культ был объявлен вне закона указом короля Лемара Атэсаро в 1382 году. Все известные записи о практиках и обрядах подлежали уничтожению. Выжившие члены культа были арестованы и казнены.

Однако есть основания предполагать, что некоторые служительницы могли скрыться до начала чистки, продолжив передачу знаний втайне. Дело считается частично закрытым. Угроза объявлена низкой, но не искоренённой до конца.»

Франмар медленно закрыл книгу.

– Помогает уйти без боли и страданий, – произнёс он задумчиво.

Затем придвинул чернильницу и взял перо.

Хранителю Архивов Инквизиции отцу Люниду.

Уважаемый отец Люнид!

По поручению Его Величества и в рамках расширения расследования по вопросам религиозной ереси прошу предоставить доступ к архивным материалам, касающимся так называемого «Ритуала Тихого Исхода».

В частности, интересуют:

1. Данные о членах культа, известных как «служительницы» или «хранительницы порога», включая зарегистрированные имена, прозвища, описания внешности и места деятельности до 1382 года.

2. Описание ритуалов, обрядов или практик, связанных с немедленным прекращением жизни без видимых причин, боли или физического воздействия.

3. Свидетельства духовных лиц, дознавателей Инквизиции и целителей, собранные в период до и после издания указа короля Лемара Атэсаро в 1382 году.

Особое внимание прошу уделить сохранившимся копиям документов, помеченным как уничтоженные, а также фрагментарным записям, хранящимся в закрытых архивах. Все предоставленные материалы будут использованы исключительно в интересах сохранения чистоты веры и сохранены в соответствии с протоколом доступа высшего уровня.

С уважением и светом в сердце,

Эйлес Франмар, Магистр Инквизиции Церкви Истинного Света.

15 день месяца Муассон, год 1642 от Первого Восхода.

Здание Инквизиции, город Сен-Ламорталь, столица королевства Амберлен.

Магистру Инквизитору Эйлесу Франмару, Главе Инквизиции.