Недетские игры

© Лео Лоренцо, 2023

ISBN 978-5-0059-3534-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0059-3535-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Недетские игры

Все имена, а также описания мест и событий являются вымышленными. Любые совпадения сюжетов книги с действительностью невозможны либо случайны.

Введение

В течение всей жизни человек не задумывается, сколько стоит одна минута, час, день или год, что было бы, если бы отдельно взятую жизнь можно было продлить на неделю или даже несколько часов. Осознание этого приходит лишь на закате бытия или в критической ситуации. Попробуйте спросить умирающего раком или приговоренного к смертной казни человека, что он отдал бы за час свободной полноценной жизни. По его взгляду и состоянию станет все ясно. Мы никогда не ставим перед собой такие вопросы, когда тратим годы на то, что не придвинет нас к заветной цели, когда часами смотрим телевизор или играем в игры.

Но наиболее изощренное «изобретение» человечество – это убийство, лишение жизни человека или существа, имеющего свои взгляды на будущее или просто не планирующего покидать этот мир. В истории есть много примеров, когда люди считали, что именно они имеют на это право, именно им дозволено распоряжаться судьбами граждан, а то и целых народов.

В разные периоды отношение к смертоубийству было различным, но, так или иначе, за все существование человечества искоренить данное преступление не удалось, да и вряд ли когда-то удастся. Только осознание того, чего стоит человеческая жизнь, сможет изменить отношение к этому. Стоит задуматься, прежде чем бездельничать или бездарно ожидать перемен к лучшему, что каждая минута – бесценна, и всегда может быть последней.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

На холодном мраморном постаменте лежала молодая девушка. Ее взгляд был направлен на покачивающийся над ней бетонный конус, привязанный канатом к потолку. Только сейчас она поняла, что творится в этом адском месте, которое в течение более двух лет считала своим домом. Но было уже поздно. Ее руки и ноги были крепко связаны и фиксировались к торчащим по обеим сторонам плиты крюкам. Придя в себя, будто наутро после весёлой пьяной вечеринки, девушка смотрела наверх и крикнула с такой силой, что собравшиеся невольно замолчали на миг. Но в следующую секунду они вновь захлебывались восторженными криками. В огромном помещении прямоугольной формы, размером, видимо, с половину футбольного поля находилось несколько десятков человек всех возрастов, правда, с преобладанием подросткового. Напротив толпы, на возвышении стоял мужчина лет сорока в черном плаще. Капюшон был надет на голову таким образом, что присутствующим были видны лишь черная ухоженная борода и губы, то и дело испускавшие какие-то звуки. Рядом с ним по правую руку стоял еще один, больше походивший на головореза. Такой вывод можно было сделать по одному внешнему виду. Большие черные ботинки на высокой подошве с черными штанами сочетались с футболкой без рукавов. На лице под левым глазом зиял длиной в несколько сантиметров шрам. Практически квадратной формы голова и полное отсутствие волосяного покрова дополняли и без того мистический вид. На поясе висел чехол с торчащей рукояткой ножа, а в правой руке он держал огромный блестящий топор с металлической рукояткой и широким лезвием.

Слева стояла женщина. Если не смотреть на ее лицо, выдававшее не девичий возраст, можно было бы сказать, что она пришла на молодежную гангстерскую вечеринку. Помимо короткой кожаной юбки и сапог выше колена, на этом теле также игриво смотрелась опять же кожаная куртка схожая с теми, что одевают мотоциклисты, фанаты тяжелого рока и все в таком духе. Короткие светлые волосы были стильно уложены в аккуратную прическу.

Освободившись от капюшона, мужчина поднял правую руку вверх, и толпа тотчас замолкла. В зале установилась, можно сказать, гробовая тишина. Единственными звуками при этом были всхлипы и крики жертвы у подножия этой троицы. Девушка пыталась извиваться и невпопад кричала все, что попало.

– Будьте прокляты, безбожьи изверги! Вы сгорите в аду все до конца!

– Линда, закрой ей пасть! – негромко сказал предводитель троицы, стоящий на возвышении. Женщина в сапогах подошла к лежащей, резким движением засунула ей в рот достаточно большой сложенный платок. Затем она наметанным жестом оторвала от мотка кусок скотча и заклеила рот окончательно. Всхлипы продолжались, но они были столь незначительны, принимая во внимание площадь зала и численность присутствующих, на что глава утвердительно кивнул блондинке. Убедившись в достаточном внимании к своей персоне, мужчина опустил руку и начал свою речь.

– Дети мои! Приветствую вас в нашем храме, в нашем общем доме. Сегодня, в день полной луны все силы способствуют нам. Все ближе подходит момент конца, о котором так много говорили наши предки, но власти, чиновники и изгои, не веровавшие никогда, отрицают это, отказываются принимать волю высших сил. Предначертанное наступит, независимо от нежелания атеистов и прочей ереси признавать это. Предки верили, что только искренняя вера может спасти разум человека, и в момент истины ему придет спасение. Также они верили, что только через жертвы можно построить камнем за камнем свою веру. Во многих странах находились люди, пытавшиеся показать безчестным простолюдинам смысл человеческой жизни и тот путь, которым они идут, пытались направить человеческую цивилизацию в русло веры. Все они были либо изгнаны, либо казнены. Сегодня мы помним о них и хотим, чтоб они знали, что их дело и идея живы. Частицы энергии и духовной силы передаются наблюдающим за жертвенным местом и верующим в непобедимость наших сил. Пока идут последние приготовления, позвольте представить нам нового члена нашей организации, уверовавшей искренне в наши благие мотивы спасения грешных душ. Поднимись сюда, дитя мое!

Сказав это, он протянул руку в сторону зала. Толпа беспрекословно расступилась перед девушкой в разорванных джинсах и потертой футболке. Волосы у нее были темные, длинные и, по всей видимости, грязные. Это можно было сказать по отсутствию какой-либо прически и общему крайне запущенному виду девицы. Она могла бы быть вполне симпатичной при соответственном уходе, однако, в настоящей момент была похожа лишь на подругу члена байкерской команды. После приглашения девушка на мгновение растерялась, особенно это проявилось в момент привлечения внимания всех присутствующих. Однако, она сообразила цель ее присутствия в этом обществе и, собравшись с силами, а также воспрянув духом, побрела в сторону так называемого «алтаря».

– Она теперь с нами. И она готова это доказать. Посмотри на это тело – при этом мужчина подошел вплотную к поднявшейся и указал на связанную жертву на постаменте. – она хочет отдаться нашему Господину, но ее рассудок замутнен в данный момент. Ее энергия и сила освободится с последним вздохом и уйдет в ад на борьбу с грешными отступниками.

Он подошел к своему помощнику и взял достаточно увесистый топор из его рук. Другой рукой он повел поднявшуюся новую девушку к канатному мотку и куску бревна, фиксировавшему подвешенный бетонный конус.

Девица в джинсах окинул взглядом эту конструкцию и, поняв предназначение конуса, а также топора, побелела в лица до такой степени, что пришлось ее держать на ногах. Присутствующие люди не утихали, а напротив, с началом церемонии еще больше стали гоготать. Девушка потихоньку вышла из оцепенения и слегка даже осмелела, представив, какая честь есть досталась сегодня. Она взяла в маленькие ручонки топорище, попробовала поднять. После этого собралась с силами и последний раз взглянула в глаза лежащей с кляпом жертве. В них была мольба о пощаде, жалость и, в то же время, проклятие и безразличие.

Топор поднялся и с огромной силой ударил по канату. Бревно закрутилось, а бетонный полуторатонный конус полетел сверху прямо в середину распростертого внизу тела. В момент исхода души мужчина в капюшоне вскинул вверх обе руки, олицетворяя победу, а толпа разрывалась и захлебывалась от восторга. Из стен внезапно заорала громкая музыка, присутствующие тотчас же принялись изображать танцевальный экстаз. Началась жертвенная ночь!

***

Майор Серпухов сидел и, сам не зная зачем, пялился на висевший на стене портрет президента. Он не один десяток раз бывал в этом кабинете, однако, всегда приходилось стоять. Это он отметил, профессиональные навыки сказались. Напротив него сидел лысоватый седой мужчина явно пенсионного возраста и разговаривал негромко по мобильному телефону. Содержание разговора не носила интригующего направления, поэтому майор решил оглядеться. Несмотря на то, что это все-таки был кабинет начальника городского управления, интерьер выглядел весьма скромно, учитывая нескромные офисы, отгроханные некоторыми чиновниками. Но наш генерал был работягой в свое время, долгое время отработал в розыске, а потом, перебравшись в управление, дошел до верхней должности в городе. Вот и обстановку себе подобрал в соответствие с темпераментом, никогда не стремился кичиться. Но некоторые элементы все же выдавали высокий статус. На деревянном, ручного искусства журнальном столике рядом с изящным кожаным диваном непонятно, то ли синего, то ли зеленого цвета, постоянно стоял хрустальный набор из графина и стаканов. Ничего бы особенного, но даже, не будучи профессионалом, можно было сказать, что вещи это не из дешевых. По рассказам руководства же среднего, так сказать, звена, в сейфе генерала есть и остальные элементы набора – кувшинчик для коньяка и бокалы. Рабочий кабинет вроде, поэтому – в сейфе. Место перед диваном и было единственной зоной релакса в просторном помещении. Остальное пространство занимали большой шкаф для папок и, видимо, верхней одежды, длинный стол со стульями для совещаний и приема посетителей и еще один предмет мебели неизвестного предназначения, более все-таки похожий на тумбочку.

Сам начальник управления был невысокого роста с широкими плечами и правильной осанкой. Возраст и работа в системе достаточно потрепали его, но держался он достойно и выглядел исключительно деловито. Мало, кто видел его улыбающимся или просто и веселом расположении духа. Он всегда был сосредоточен и готов кинуться в бой при первой необходимости.

Рассуждения и осмотр был прерваны фразами, дающими понять, что телефонный разговор идет к завершению. Серпухов собрался, подтянулся и взглянул на предстоящего собеседника. До начала их общения майор все-таки еще раз успел задать себе вопрос, чем вызван визит сюда, тем более, что при входе генерал изобразил что-то наподобие облегчения и предложил сесть. За многие годы их совместной работы такое было впервые. Значит, причина вызова была достаточно серьезна, осталось дождаться только ее проявления.

– Приветствую, Семен Сергеевич, – освободившись, наконец, от мобильного телефона, вздохнул генерал. – ох уж эти дела. Ну, ничего, мне пару лет до пенсии осталось, поеду на дачку, если отпустят. Ну, а теперь к делу. К нам директива пришла оттуда.

При этом он торжественно поднял палец вверх, указывая на источник директивы.

– На прошлой неделе у нас было убийство девушки, помнишь, может, которую нашли на заводе. Так вот, в прошлом году, а об этом уже забыли все, было подобное убийство студентки четвертого курса, которую нашли рядом с тем же проклятым заводом.

– Да, это ужасно, – вздохнув, отметил Семен, одновременно размышляя, в конечном итоге, о своем пребывании в этом кабинете. По всей видимости, в главке считают, что в нашем городке поселился серийный убийца, раз в год выбирающий себе в жертву молодых девушек.

– Не надо здесь только паясничать, майор, – прервал его размышления жесткий голос, – а знаешь ли ты, чем схожи эти мертвые царевны, кроме своего чудесного возраста. Они обе девственны были. Вроде бы ничего особенного, бывает, да? Далее, по мнению аналитиков столичного управления, в нашем городе активизировалась деятельность различного рода так называемых общественных организаций, преимущественно религиозного толка. Представляешь себе, сколько их собралось тут. Статистика говорит о 49 зарегистрированных и порядка 50 подпольных организациях. Где же они все обосновались-то, черт бы их подрал?

Семен еще пуще впустился в догадки, зачем он явился сюда, причем здесь убиваемые раз в год девственницы и подпольные сборы разношерстной молодежи.

– Ну и связывают они это, соответственно, с какими-то тайными ритуалами, царящими по весне неподалеку от заброшенного завода железнобетонных изделий. Есть, конечно, и предложение. Ну, это не то чтобы предложение, директива, я бы сказал. В рамках городского управления создается новая структура под условным названием «Подразделение «С». Основными задачами являются профилактика правонарушений и преступлений лицами и всякими там общественными объединениями в связи и вследсвие совершения религиозных обрядов, а также борьба с ними. Тебя, Серпухов, мне рекомендовали как честного, работоспособного сотрудника, адекватно воспринимающего нестандартные решения вышестоящих органов. Ты много лет работал в розыске, хорошо знаешь город со всеми лазейками, многих мутных и не очень личностей и прочие тонкости работы. Да, кстати, в штате для начала предусмотрены два сотрудника, поэтому выбирай любого напарника, приказ о переводе я подпишу.

Такого поворота никто не ожидал, даже майор Серпухов, отработавший на благо родины без малого четверть века и гордившийся внутри себя, что уж он-то прочувствовал на себе все трудности жизни. Не тут-то было! Вначале он представил, что, наконец, не будет круглосуточных дежурств, графиков, планов, галочек и прочих атрибутов его повседневной деятельности. А следующей пришла мысль, что придется в концовке новой спецоперации вбивать серебряный кол в сердце главного бандита для окончательной победы добра над злом. Что за бред!

– Майор, ты слушаешь меня? – проворчал генерал, – завтра после совещания, вообщем, сразу ко мне.

– Что, черт возьми, это было, – сам, не заметив, сказал в слух Семен, выходя от начальника, – не хватало еще с оборотнями бороться. И настоящими ведь, не в погонах.

Постояв еще несколько секунд возле двери, словно в оцепенении, он побрел в свой кабинет то ли собирать вещи, то ли заканчивать то, на чем его застал звонок главы управления.

Следующий день начался с обычного совещания, каким были сотни предыдущих. В конце председательствующий заместитель генерала сообщил как бы невзначай, что при управлении создается подразделение «С» для борьбы с преступностью в сфере религиозных отношений. Это вызвало большое удивление у большинства присутствующих, а фурор произвело представление майора Серпухова в качестве начальника отдела.

– Да, и еще, товарищ майор, – резюмируя итоги совещания, сказал председательствующий, – не представляю каким образом, но у нас – утечка информации. В прессу просочилась информация о выделение вашей новой деятельности в отдельное, так сказать, производство. Готовьтесь, возможно, предстоит общение с прессой. Зная наши средства массовой информации, можно представить, что они напишут на первых полосах. Особо не вдавайтесь в подробности и не выставляйте себя «черным плащом», как можно более кратко и, главное, никаких конкретных фактов. Вы, надеюсь, понимаете, о чем я?

Честно говоря, это привело Семена в некоторое замешательство. Он даже обратил внимание, что данное чувство не только ему незнакомо, но и чуждо. Многолетняя борьба с разношерстными бандитами и преступниками научила приводить в замешательство кого угодно, только не себя. Как он мог прессе выложить конкретные факты и раскрывать какие-то подробности, если сам толком не представлял, чем будет заниматься. Да и какая еще пресса, только их не хватало.

Мысль о назначенной встрече у генерала заставила Семена прекратить головомойку и подниматься на верхний этаж.

В фойе за большим красивым столом восседала секретарша Екатерина, которая как всегда безупречно выглядела в строгом деловом костюме, подчеркивающем ее стройные формы. Общение с людьми различных слоев – от рядовых сотрудников до высшего руководства и представителей администрации сформировали присущей ей стиль общения. Екатерина могла лишь изредка улыбаться, это было для каждого удачей увидеть, поскольку улыбка только подчеркивала восхитительные черты лица. По большей части же она сохраняла строго деловые, даже «каменные» и неприступные вид и стиль поведения. Единственным человеком, перед которым секретарша смущалась и теряла маску «железной леди», был наш генерал.

В этот день также, увидев Семена перед дверью начальника, эта дама положила перед собой вместительную папку с пометкой в углу «Отдел «С» и буркнула: «Вам просили передать, товарищ майор», уткнувшись дальше в экран монитора с карандашом в руке.

– А шеф у себя? – после незначительной паузы, необходимой для оценки нового костюма, а также салонной причёски Екатерины, сказал Серпухов. Видя ее, он каждый раз надеялся на более смягченный взгляд и снисхождение к нему в каком-либо виде. Но чуда не произошло и из-за монитора прозвучало: «Да, он Вас ожидает, проходите».

Генерал Грибко был человеком старой закалки и старался соблюдать такой режим до тех пор, пока позволяет здоровье. Вот и сейчас он сидел в своём кабинете в одной рубашке с включённым, казалось, на всю мощь кондиционером. В помещении было не просто прохладно, а чертовски холодно.

– Семен Сергеевич, – приветствовал хозяин кабинета по-деловому. Слегка игривый тон, наблюдаемый при первой встрече, бесследно пропал, – время нет, поэтому сразу по делу. Катенька вручила тебе материалы, которые отправили из центрального управления. Я ознакомился, ничего не добавлял, поскольку даже слишком определенно и подробно. Честно ведь тебе сказать, не верю я в эти сказки про секты и шаманов. Но, понимаешь, руководство сверху видит дальше. Ты долго в системе, тебе не нужно это объяснять. И еще, ты у нас наиболее толковитый, поэтому приступай к делу и показывай статистику и результаты. В общем, сам знаешь, чего говорить. Первая контрольная встреча будет у нас с тобой через неделю. Жду первых данных, дабы рапортовать своим.

При этом он созидательно направил пальцем в потолок, указывая, где же эти свои.

– Эх, майор, будь я помоложе, сейчас бы тебе подсказал, с чего начать – проверить реестр организаций религиозного толка, прошерстить «неофициалов», ну с попом поговорить в церкви. Да ты профессионал в этом деле, поэтому не вмешиваюсь. Но учти, если результатов не будет – будем ругаться, а того и гляди Воронина позову вместо тебя. Мы же его кандидатуру тоже рассматривали. Все, иди, а я вот на совещание в управлении собираться буду.

Кабинет новоиспеченной бригады «С» располагался этажом ниже, в конце коридора с пейзажной панорамой на задний двор здания. Войдя в первый раз внутрь, Семен, не увидел чудесного преображения, обнаружив стандартное помещения практически без лишнего хлама. У окна были два параллельно стоящих стола, две выполненных в стиле ультра минимализма тумбочки, а у двери красовались два слегка потрепанных шкафа – один для верхней одежды и, соответственно, крупногабаритного барахла, а другой – для папок, бумаг и прочих аксессуаров бытовой деятельности. Самым неожиданным предметом обихода был старенький диван, стоявший вдоль одной из стен. Он был, конечно в хорошем состоянии, однако вид его все-таки подсказывал, что на нем спал сам министр внутренних дел по молодости во время дежурства. Видимо, заведомо предполагается, что ловить специфических преступников следует по ночам, когда они идут «на дело» ночью в полнолуние и, зачастую, на кладбище, ну или, по крайней мере, на какой-нибудь заброшенный пустырь. Вот и придется лежать на этом диване и ждать звонка дежурного с сообщением о нашествии религиозных фанатиков. Серпухов опять поймал себя на мысли, что фантазия в преддверии новой деятельности преподносит неожиданные сюрпризы. Может и не так все плохо, пару раз придется съездить к бабке, которая в церкви видела подозрительных людей и поговорить с подростками на тему религиозного воспитания и терпения.

Его мысли прервал стук в дверь, а на пороге оказался пожилой мужчина явно пенсионного возраста в рабочей одежде. Лицо его, как всегда, однако, сияло, выглядело достаточно свежим, а волосы коротко подстрижены и уложены.

– Добрый день, товарищ майор! С новосельем, как говориться.

– Да ну его, это новоселье, теперь не знаешь, с чего и начать. Ты чего хотел, Петрович – ответил особо без энтузиазма Семен.

– Я тут убрал лишние вещи, если чего еще лишнее – скажите, вытащу. Да и еще, там спрашивали, какую табличку на дверь заказывать, ну там, начальник того или сего или просто по фамилии.

– Не нужно никакой таблички. Ты вот издеваешься или что делаешь. Давай так, ты иди, если чего нужно сам найду тебя для таблички, стула и всего остального.

– Да ладно, не обижайтесь, я так это, по служебному ведь. – буркнул Петрович, закрывая дверь.

– Табличку ему повесить надо. И что он повесит – спецотряд «С» что ли или Отдел по борьбе с еретиками?

Серпухов сел, наконец, за стол и уставился на папку, которую ему торжественно вручила секретарша Екатерина. Беглый осмотр документов выявил там всевозможные должностные инструкции, порядок подчинения, формы отчетов, бланки и прочие штампованные документы. Особого внимания лишь требовал список официально зарегистрированных религиозных организаций, состоящий из трех страниц с указанием названия, адреса и учредителей, а также примерный список неофициальных с красивой пометкой карандашом – «Неполный». Ясно дело, что неполный, раз его сюда отправили разбираться.

Потом майор неожиданно посмотрел на противоположный стол и вспомнил слова генерала о напарнике, ведь ему и помощник нужно, хотя бы чтоб поговорить с кем-нибудь, а то от таких мыслей о предстоящем крестовом походе с ума можно сойти.

Первой идеей была взять в команду капитана Воронина, с которым вместе учились в институте. Алексей Воронин был настоящим асом сыскного дела, равных ему практически не было. Кроме того, он был блестяще эрудированным человеком, при чем во многих сферах – от экономической и философской до ремонта автомобилей и кухонной стряпни. Единственным минусом была абсолютная замкнутость капитана, он работал часто в одиночку и мог противостоять в этом деле целой оперативно-следственной группе. Его педантичность, пунктуальность и чрезмерная брезгливость удивляли и пугали коллег. Поэтому он и ходит до сих пор в капитанах, хоть с его мозгами мог бы и до полковника дойти. Руководство другими и работа в коллективе – не конек Воронина. Данная кандидатура отпадала, несмотря на амбициозные перспективы.

Следующим был старший лейтенант Тимофеев Виктор Николаевич, молодой человек лет двадцати пяти. С ним Серпухов часто стыкуется по рабочим делал, а однажды ездил в командировку на Алтай для расследования выделенного в отдельное производство дела. Виктор, несмотря на свой юный возраст, был достаточно смышленым, адекватно воспринимал часто неадекватные решения руководства и, вообще, влился в оперативно-розыскную работу достаточно легко. Да и побеседовать с ним можно не только о работе, и ноги на стол закинуть, не объясняя ему зачем. В общем итоге, на нем можно и остановиться – легко управлять, а если нужно – так и другого найти, в крайнем случае.

После двух гудков на другом конце послышалось: «Да, Семен Сергеевич, приветствую!».

– Привет, Витя, как здоровье и работа?

– Все в порядке, вот в засаде сидим сейчас, гада тут ловим одного. Уже третьи сутки из дома не вылазит.

– Понятки. Ну, вообщем, Вить, он как вылезет, ты его закинь куда нужно и прямиком ко мне – разговорчик есть серьезный по делу. Да, кстати, в другом месте сейчас я, как подъедешь к управлению, звони. Лады?

– Договорились, товарищ майор, к вечерку забегу.

– Вот и славно, – сказал Семен, осматривая вновь свои хоромы, – чайник хоть сюда нужно что ли, ну или бар на худой конец.

***

Матч закончился полчаса назад, но Никита остался в зале побросать мяч в корзину. Сначала – с линии штрафного броска, потом дальше, с флангов и, наконец, дошел до трех очковой зоны. Смена позиций, однако, результатов не приносила, несмотря на все усилии бросающего.

Последний год обучения в самой престижной школе в районе Никита Усачев решил провести с максимальной практической выгодой с точки зрения саморазвития. Не то, чтобы он был отличником, все считали его одним из лучших учеников. Правда учеба несла в себе обратную сторону. Он не мог похвастаться обилием друзей ни среди одноклассников, ни среди пацанов со двора. Никита с завистью зачастую смотрел на своих сверстников, идущих за руку с лучшими девчонками, иногда даже с сигаретой в руке, на тех, кто в классе обсуждал больше не учебную программу, а походы на концерт любимой группы или встречи на квартирах у тех, чьи родители уехали на пару дней. Может, все было бы по-другому, если бы не родители. Отец его, старший научный сотрудник Российской Академии наук, особо не уделял внимания воспитанию сына ввиду постоянного своего отсутствия. Частные разъезды и собрания были вызваны спецификой работы в главном научном учреждении страны. Когда же все-таки оставалось время до профилактических и познавательных бесед, обычно это происходило за ужином, суть их сводилась к требованиям получения блестящего образования и правильному образу жизни, игнорируя негативные стороны подрастающего поколения. Весь период обучения в средней школе Никита беспрекословно следовал заветам отца, но в последний год, развитие самостоятельного мышления внесло свои коррективы в такую линию поведения. Он решил для себя, что пришло время перемен. Конечно, это совсем не значило, что нужно завтра идти напиться и с пачкой папирос завалиться к гуляющим сверстникам. В один прекрасным момент Никита сел перед зеркалом с блокнотом и ручкой, дабы определиться, что же нужно менять. Он решил вначале писать все, что первым придет в голову в течении часа, а уж потом убрать лишнее и оставить необходимое. Пунктов вышло немало. Осмотр внешности показал, что, в принципе, из зеркала на него смотрит довольно симпатичный молодой человек. Только вот телосложение не то, чтобы неспортивное, но даже и не подтянутое и какое-то совсем неправильное. Предложение «Занятие спортом» на бумаге расшифровывать не приходилось, так как было неизвестно, каким именно. Многие ребята из класса после уроков бежали в самые разнообразные секции и кружки – от моделирования и рисования до карате и джиу-джитсу, на ходу отбрасывая шуточки в сторону девиц с рюкзаками. Никита сидел и не мог припомнить, чтоб хоть раз в жизни вот так, налегке что-то сказал соседке по парте. Общение с противоположным полом для него превращалось в настоящую каторгу, для преодоления которой необходимо было неимоверное количество собранности и решимости.