Чужая свадьба

© Любовь Марьянова, 2025

ISBN 978-5-0068-3982-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Марат смотрел на родных ему людей и думал: «Я каждый день хожу по этой земле и тоже люблю всем сердцем и жизни не представляю без нее, но я никогда не думал, как пахнет Она!»

Глава первая

1.

Телефонный звонок разбудил Олю. Она сладко потянулась, встала и нехотя подошла к телефону. Глянула на часы, которые простучали полдвенадцатого. «Ого, вот это я спала!» – подумала Оля

– Да, – стараясь не показывать, что ее разбудили, произнесла в трубку.

– Оля, здравствуй, это Лена. Ты, что спала?

– Я была в ванной, – солгала Оля, – я слушаю тебя.

– Оля, я много говорить не буду. Я хотела сказать, что я выхожу замуж. Где дядя и тетя? – скороговоркой на одном дыхании проговорила Лена.

– Лена, замуж?! Вот тебе на! Ты же недавно была у нас и ничего не говорила! Ну, ты даешь! Когда? Что за парень? Лена, ну ты меня убила! Всю неделю у нас и ни слово, но… – удивлялась Оля

– Оля, я не могу долго говорить. Приедете, все расскажу. Где дядя и тетя? – как бы сняв с себя груз, уже спокойнее, спросила Лена.

– Их нет. Я проснулась, уже никого не было дома. Может, уехали на дачу… Лена, а что за парень? Когда свадьба?

– Свадьба через две недели. Пригласительные выслала. Я вас люблю! Жду! Обязательно приезжайте! Все вопросы при встрече.

Оля в тот же день отправилась со своей подругой, Надей, в магазин, выбирать себе наряд. Обошли несколько магазинов, но ничего подходящего не нашли. Надя удивлялась:

– Зачем тебе именно новый наряд? У тебя столько костюмов, которые ты практически всего раз надевала? Да и кого ты хочешь сразить?

– Интересная ты, ни для кого, сама для себя. А если разобраться, ничего путного у меня нет, – подумав немного, Оля добавила, – ничего мы не найдем. Придется обратиться к папе.

– Да это лучший вариант, – обрадовалась уставшая Надя, которой изрядно надоело ходить по магазинам.

По дороге домой они купили мороженое и шумно обсуждали, как Оля будет танцевать с сельскими ребятами.

– Оля, учись танцевать кадриль, – шутила Надя.

– Нет, я их заставлю танцевать лезгинку, – смеялась Оля.

– А почему лезгинку? – хохотала Надя.

– Не знаю, я так хочу.

И схватившись за руки, они закружились, чуть не сбив с ног проходящих мимо цыганок. Одна из них, которая была постарше других, остановилась и, глядя на Олю, сказала:

– Давай, дорогая, погадаю, не пожалеешь!

– У нас нет денег, – заявила Оля, чтобы цыганка отстала от них.

– Да пошла ты…, – грубо ответила Надя.

Цыганка преградила путь Оле, не обращая внимания на слова Нади, продолжила:

– Э, девка, деньги у тебя есть! Да счастье они тебе не принесут. Давай, красавица, не упрямься, всю правду расскажу! От горя спасу!

Подруги, дружно смеясь, убежали.

Владимир Петрович весть о свадьбе единственной племянницы воспринял восторженно. Уже то, что есть повод увидеть свою старшую сестру, его радовало. Диктатор по натуре, самонравный, упрямый, стремящийся добиться своего вопреки здравому смыслу, с большим уважением относился к сестре.

Он был высокого роста, широкоплечий, слегка располневший в свои неполные сорок три года. Доставшийся от прабабушки греческий нос, придавал ему мужскую симпатию. Густые, черные брови, сросшиеся у переносицы несколькими волосинками, колючий взгляд голубых глаз подчеркивал волевой характер. Его умение вовремя подать руку женщине, пропустить вперед, поддерживать светскую беседу, обладало силой притяжения к нему прекрасного пола. Сейчас по нему было видно, что он счастлив, он улыбался, что было крайне редко. Довольный он подсел к Валентине Николаевне и тихим баритоном сказал:

– А что ей пора.

Валентина Николаевна сидела на диване с распущенными темно-каштановыми волосами ниже плеч в позе манекенщицы, как бы демонстрируя домашний халатик. Природная красота: бархатная смуглая кожа, выразительные, карие глаза, маленький, чуть сдернутый носик, тонкие, бантиком губы, длинная шея и изящные манеры придавали ей особый шарм.

По характеру некапризная, уступчивая, она всецело подчинилась мужу с первых дней совместной жизни, только вторила:

– Поедем!

2.

Личный водитель Владимира Петровича тридцатипятилетний мужчина с редкими, светлыми волосами; худощавый, маленького роста, вечно с озабоченным, усталым видом; с угодливым хрипловатым голосом и неприметной внешностью: глубоко посаженными круглыми, бесцветными глазами, белесыми густыми, длинными бровями и сизым, мясистым, крупным носом, обладал феноменальным слухом и памятью. Всегда владел нужной для себя информацией. Вел машину со скоростью 90 – 100 км\час, пугая Валентину Николаевну и радуя Олю.

Владимир Петрович сидел задумчивый, держа в руках свежий номер газеты, на которую ни разу не взглянул за всю дорогу. И все же они опоздали. Молодые уехали в Загс.

Когда они зашли в помещение школьной столовой, где будет проходить свадьба, там были несколько пар стариков, которые сидели на стульях со скучающим видом. Снующие по залу дети, сразу окружившие их, с громадным интересом рассматривая со всех сторон. Это для них было обыденное явление. Скорее было бы недоумение, если бы этого не произошло. Они идеальная пара и где бы ни появлялись, всюду производили фурор. В данной же обстановке они резко отличались.

На Валентине Николаевне было облегающие ее стройную фигуру длинное, черное платье; длинные белые бусы и черные, лакированные на шпильках туфли, и все же она была на полголовы ниже Владимира Петровича. Он был в темно-коричневом костюме, в белой рубашке при галстуке, начищенных до блеска туфлях.

Оля стояла около них в светло-желтом, прозрачном платье, которое подчеркивало ее узкие плечи и немного расширенные бедра, красивые полные ноги. Невысокого роста, смуглая, с коротко подстриженным, черным волосам, огромными глазами и длинными, густыми ресницами, нежным румянцем на щеках она походила более на отца, имея невидимую симпатию матери.

Окинув, взглядом окружающих, Оля с тягостным настроением вышла во двор. Эта серая публика ее не устраивала. Молодежи почти не было. Ей уже хотелось домой. Удерживало лишь сознание, что сестра вышла замуж и ее необходимо поздравить. Но для себя решила, что при первой же, возможности, уедет отсюда. Она избалованная девчонка, но не для такой же степени, чтобы уехать и не повидать сестру. Ведь они с Леной были дружны. У них много общего хотя жили в разных сословиях:

Лена в селе, где ей приходилось с малолетства помогать матери по хозяйству. Дарья Петровна, мать Лены, рано овдовевшая и не вышедшая больше замуж, пятидесятилетняя женщина: высокого роста, с пышной грудью, полная, но подвижная и трудолюбивая, бойкая, про которую можно сказать: « … и коня на ходу остановит, и в горящую избу войдет…». Она и Лену воспитала трудолюбивой и старательной.

По характеру Лена спокойная и выдержанная, не по годам серьезная. Никогда не плачет и всегда может постоять за себя. Она выросла привлекательной девушкой: среднего роста, с большими голубыми глазами, прямым носом с едва заметной горбинкой и пухлыми губами. У нее темно-русые, прямые непослушные волосы, заплетенные в тугую косу, которую она гордо носит впереди.

Оля в городе, в роскоши, в богатстве, не знала слово «нет». Видя постоянный пример матери, которая даже спала так, что с нее можно писать портрет. Оля так же тщательно следила за собой. В детстве любила надевать материны наряды и кружиться перед зеркалом. Росла Оля общественной, ей нравилось на школьных каникулах отдыхать в пионерском лагере. А так как Владимир Петрович не хотел отпускать ее без присмотра, он брал путевку и на Лену. Хотя Лена старше Оли на два года, они всегда были в одном отряде.

Оля росла без комплексов. Лена с детства знала, что зависит от дяди, так как в основном он содержал их с матерью.

Так сложились их характеры, но они все же, одной породы и чем-то похожи друг на друга.

3.

Во двор заехал горбатый автобус. Из него вышел толстый, среднего роста, лысый мужчина. На вид около пятидесяти лет, в светло-кофейных брюках с подтяжками сверх белой рубашки, в сандалиях. В одной руке он держал пиджак такого же цвета как брюки, другую подал выходящей следом женщине, чуть тоньше его и моложе с мелкой химией на светло-русых волосах и ярко накрашенными, тонкими губами. У нее в руках было несколько букетов цветов. Она была в сером костюме, который сидел на ней мешковато. Было заметно, что она надела его первый раз и ей было неловко в нем, так как она постоянно одергивала юбку, которая на половину прикрывала колени толстых ног.

Оля сразу определила, что эти люди простые сельчане, которые наряды одевают по великим праздникам.

Немного задержавшись, в автобусе, вышла Дарья Петровна. На ней был темно-синего цвета, блестящий костюм, свободного покроя кофта скрывала ее полноту. Она сразу увидела брата и легкой походкой подошла к нему. Обняла брата затем Валентину Николаевну, поцеловала Олю.

– Я уж и не чаяла вас увидеть! Мы с Леной вас в Загсе ждали. А это мои сваты, – показывая, на мужчину с подтяжками и женщину в сером костюме, сказала Дарья Петровна.

Вокруг зашумели:

– Едут, молодые едут!

Три наряженные машины и мотоцикл, который был облеплен молодыми ребятами, сигналя, заехали во двор. Несколько женщин заградили дорогу молодым, требуя выкуп.

Дружок достал деньги, жених бутылку с самогоном и стакан. Женщины кричали, что это их не устраивает. Дружок стал выворачивать карманы, нарочно показывая, что они пустые. Женщины кинулись его ощупывать. В это время жених, взяв невесту на руки, проскочил мимо их.

На пороге у входа в столовую стояли родители жениха и мать невесты, встречая молодых хлебом солью.

Оля смотрела на сестру, хандра прошла. Она радовалась за Лену, которая была великолепна в своем подвенечном платье. Оля подошла к молодой паре и поздравила их.

– Женя, познакомься – это моя сестренка, – застенчиво сказала Лена.

– Женя, – протянув руку, сказал жених.

Он был в черном костюме, который сидел на нем безукоризненно. Женя был высокого роста, плотного телосложения, с нежными чертами лица: красивым курносым носом, карими глазами, с ямочкой на бороде и родинкой на правой щеке. Волос у него был черный волнистый, тщательно уложенный. Улыбался он добродушной, открытой улыбкой. Такого красавца, здесь, Оля никак не ожидала.

Всех пригласили к столу. Свадьба проходила шумно, весело, часто кричали горько. Уже к вечеру никто, ни на кого не обращал внимания: кто пел, кто танцевал, кто просто сидел.

Женя подошел к Оле и пригласил на танец. Они, молча, танцевали. Оля почувствовала дрожь в его теле.

– Достаточно, – проговорила она, – я хочу выйти на свежий воздух. Пригласи Лену. Видишь, они сидят с тетей Дашей и смотрят на нас.

Оля прикоснулась к березке, которая росла в школьном саду. Она не могла понять, в чем дело, сердечко сладко щемило. В голове стучало: «Это жених моей сестры!». Увидев, чью-то тень, Оля отстранилась от березки и быстрым шагом завернула за угол столовой. Перед ней вырос Женя.

– Женя, – испуганно нежно пролепетала Оля.

– Да, – ответил он, подойдя так близко, что она слышала бешеный стук его сердца и горячее дыхание.

Он жадно ловил ее губы. Она ответила поцелуем, которого сама испугалась и, слабо отстранив его от себя, прошептала:

– Не надо увидят.

– Почему ты поздно приехала?! – прерывисто дыша, шептал он.

– Ты меня совсем не знаешь, – ответила Оля, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Почему поздно, Оля?! – повторял он.

Оля выскользнула с жарких объятий чужого жениха.

Женя опустился на лавочку, которая стояла рядом. Ноги дрожали, он был в состоянии лихорадки. Оля сразила его в тот миг, когда она подошла поздравить с бракосочетанием его с Леной. Он с трепетом наблюдал, как она держалась за столом, как ела, танцевала, ее речь – все в ней для него было мило. Чутье ему подсказывало, что он ей небезразличен.

Послышались голоса. Гости вышли на улицу. Гармонь рыдала. Дружок звал Женю. Подошла Лена, села рядом и обняла его. Женя сидел, не двигаясь, как будто прирос к лавочке и онемел.

– Тебе плохо? – ласково спросила Лена.

– Я говорил, не пей много, – сказал подошедший дружок, Петя.

– Он кроме шампанского ничего не пил, – заступилась за него Лена.

– Не пил, не пил, около тебя не пил, – недоверчиво бурчал дружок, – надо же на собственной свадьбе нажраться. Хотя бы под стол не завалился.

Женя встал и пошел прочь. Лена растерялась.

– Петя, верни его! – глуховатым голосам попросила его Лена.

– Слышь, чего переживать, нажрался, – спокойно сказал Петя и побежал за Женей.

Иван Федорович и Алевтина Мифодиевна подошли к Дарье Петровне и Лене.

– Опозорили девку…, не хотела я отдавать за него свою дочь, чуяло мое сердечко, что ничего из этого не выйдет. Непутевый он у тебя! – с гневом горечи, высказала Дарья Петровна Ивану Федоровичу.

– Не привлекай внимание гостей, пусть гуляют. А ты дочка, пошли с нами, ты теперь наша. Ну, выпил, проспится, я с ним разберусь, – сказал Иван Федорович, уводя к себе Лену.

– Непутевый, – крикнула вдогонку уходящим Дарья Петровна и с обидой на дочь, тихо добавила, – а эта пошла к ним, бросила мать и пошла.

Дарья Петровна от стресса не знала, куда себя деть. Во дворе навела порядок, в доме, где невозможно увидеть и пылинку, она протирала мебельную стенку, шкаф, гремела посудой и все говорила:

– Полгода как пришел с армии и все с дружками пил, девок водил, вот отцу и надоело, так он ему и сказал: «Женись, пусть жена тебя в руки возьмет» Ну и посоветовал, что вот, мол, соседка Ленка, хорошая девчонка, бери в жены. Вот и женился!

– Ладно, – вздохнул Владимир Петрович, – утро вечера мудренее.

– А где Оленька? – спросила Валентина Николаевна у мужа.

– Где? Наверное, с Леной, – ответил Владимир Петрович.

4.

Оля шла вдоль берега речки. Ночь была лунная, кругом тишина, только ветер шевелил верхушки деревьев. Вдали мерцал свет деревенских окон, слышались неотчетливые голоса людей, редкий лай собак. Она сняла туфли и зашла в воду. Вода была теплая и ласкала ее ноги. Она нестерпима, хотела видеть Женю, не задавая себе вопрос: «Зачем ей незнакомый, чужой жених-муж?». Ей хотелось, чтобы он был рядом с ней. Она всегда добивалась, что хотела.

Оля выгладила изящнее своих подруг уже в 14 лет. У нее были романы со школьными мальчишками, но они ей быстро надоедали. Став старше, она также не могла ни с кем долго встречаться, ей было скучно уже после двух встреч.

Женя быстро шел, не зная куда, никого и ничего не замечая. Сердце хотело выскочить и побежать за незнакомкой. Петя, догнав Женю, дернул его за рукав пиджака, сказал:

– Женя, ты, слышь, что бежишь…, опомнись! Это не смешно! Собрал все село, напился, бросил невесту….

– Не нужна она мне! И прекрати воспитательный процесс, проповедник нашелся, – грустно ответил Женя. Увидев, что Петя не собирается отступать, грубо добавил, – отстань от меня. Я хочу побыть один, проваливай!

– Слышь, ты того. Пошли, скупаемся. Остынешь, поговорим.

Женя согласился. И они пошли на речку. Петя еле успевал за ним, но не хотел его останавливать, боясь, что он передумает и тогда пойдет допивать. А если он перепьет, тогда вовсе передумает жениться. Что тогда он скажет Лене? Что не смог удержать Женю, что не оправдал ее доверия, нет ради Лены, он был готов на все, только бы ей было хорошо!

Когда они подошли к речке оба разом увидели Олю.

Оля задумчиво стояла на берегу речки, опустив голову, босыми ногами перебирая песок. Увидев их, Оля кокетливо выпрямилась и загадочно улыбнулась.

Женя сразу ожил. Это не ускользнула от Пети.

– Ты что здесь одна? – обратился Петя к Оле.

– Нет, с вами, – игриво сказала Оля.

– Проваливай отсюда, – тихо шепнул Женя Пете, поворачивая его в другую сторону.

– Да ты непьяный, ты дурной! Чумной! Ты ей не нужен. Ты посмотри на себя, кто ты?… Она избалованная девка, у нее, таких как ты… в городе.… Да, ты ей не нужен, – горячо шептал Петя.

– Проваливай! – грозно надвигаясь на Петю, прошипел Женя.

– Ну…, хватил… Ленку на эту! Определенно сдвиг по фазе, – покрутив пальцем возле виска, огорченный Петя удалился.

Оставшись наедине с Олей Женя, опасаясь, что она убежит крепко взял ее за руку и пылко проговорил:

– Оленька, я ушел со своей свадьбы, ты меня околдовала сразу, как я тебя увидел!

– Женя, проплыви до того берега и назад без отдыха, тогда и поговорим.

Женя как будто этого и ждал, разделся и прыгнул в воду.

– Как водичка? – крикнула довольная Оля.

– Отличная! Пошли ко мне.

– Я без купальника, – засмеялась Оля.

Видя, как легко плавает Женя, ей тоже захотелось в воду. Она сняла платье и осторожно пошла в воду. Зайдя по плечи, стала плескаться. Женя подплыл к ней и обнял ее. Она не вырывалась, его прикосновение привело ее в сладкую истому. Женя быстро и легко поднял ее и вышел с ней на берег, страстно целуя ее губы, волосы и она всецело отдалась своим чувством, страсти и любви.

Уже брезжил рассвет. Оля сладко спала на расстеленном свадебном костюме. Женя любовался ее телом. Он нежно прикоснулся к ее грудям. Она проснулась.

Надеваясь, Оля панически думала: «Как это все вышло?! С ней ли это все произошло?! Не в страшном ли сне все это привиделось?!»

Долговязый Петя, окончивший с большим трудом начальные классы, гордился дружбой с Женей, который всегда защищал его от нападок заносчивых ребят. Он даже Лену уступил ему, так про себя решил Петя; о которой, как ему казалось тайно ото всех, ее самой, вздыхал и хотел жениться; думая, что Лена об этом не знает. Ему было и невдомек, что об этом знало все село и конечно Лена. Вот и сейчас он рассуждал: «Зря я ей не сказал, что люблю ее. Хочу взять в жены…, и не было бы у нее страданий…. Она бы пошла бы за меня…, может быть.… Но она лучшего нашла, выбрала красавца. Всех баб ему надо перепробовать! Надо же, захотелось ему городскую попробовать. А она тоже хороша, на свадьбу сестры приехала, а сама глаз с него не сводила, пока не увила! А он увел у меня Ленку!»

Прямо перед ним, откуда не возьмись, появилась высохшая, как старая верба, сгорбленная с тросточкой в руке баба Домка.

– Что бабка не спится? – спросил ошеломленный Петя.

– Да вот козу «Маньку» ищу, отвязалась проклятая… так я ее и ищу…. Ты не видел случаем, – скрипучим голосом спросила баба Домка.

– Нет, «Маньку» не видел, – буркнул Петя, продолжая идти дальше.

– А дружка своего непутевого тоже не видел? – загадочно похихикала баба Домка, – говорят, ты с ним был.

– Слышь, бабка. Ты козу ищешь? Вот ищи, – ответил Петя, подумав: «Чую, какую козу ищешь!»

Молодежь, прихватив несколько бутылок водки и самогонки со снадобьем от свадебного стола, продолжила гулять в школьном саду.

Расстроенный Петя, молча сел на лавочку рядом с Иваном, любителем выпить. Налил себе стакан самогона и залпом выпил, закусив салатом. Иван взял у него бутыль, налил себе, ему и невнятно непослушным языком от много выпитого спиртного, заговорил:

– Что-о парень, г-грусный т-такой? Н-На-д-до б-было по-проворнее быть. Ленка б-был-ла бы т-т-твоя, бабы л-любят смелых, наг-глых. В-вот как я!

Петя выпил еще стакан самогона и сказал:

– Слышь, а я сейчас пойду и скажу, что она дура, жалко мне ее лежит, дожидается его, а он…, – Петя пьяно выругался.

– Ай, не пойдешь, он т-тебе в-все косточки п-п-перел-ломает. Да и поздно уже, р-раньше н-над-до б-было д-думать, – сказал Иван, опять налив ему стакан самогона.

– Слышь, пойду! – Петя встал, отодвинул стакан, и пьяно пошатываясь, удалился.

5.

Лена долго сидела на кровати, дожидаясь, Женю. Сердечко бешено билось, сжимая все внутри. Она терзалась: «Что могло произойти в такой короткий промежуток времени?!» До свадьбы они буквально до ночи не расставались. Он ласково обнимал ее, целовал, а какие слова нежные говорил, от которых кружилась голова. Как мечтал о совместной жизни. Никак не мог дождаться брачной ночи. Они вместе покупали Жене костюм, а когда Алевтина Мефодиевна с Леной пошли выкупать подвенечное платье, его буквально силой оставили дома. Так он пришел к Лене и вымолил показать, а потом надеть платье. Он был в таком восторге, говорил, что она королева. В Загсе все прижимался к ней и говорил, как он ждет сегодняшней ночи! И такая разительная перемена. За свадебным столом нервничал, когда кричали «горько» едва касался ее губ. Можно сказать, что она его целовала. Потом сцена на лавочке.… Нет, не может он меня не любить! Не верю! Просто ему жалко расставаться со свободой, – успокаивала себя Лена. Измученная мыслями и терзаниями она уснула.

Иван Федорович и Алевтина Мефодиевна не спали. Они всю ночь проговорили и не могли понять, в чем дело. Иван Федорович услышал шаги.

– Пришел! Слава богу! – промолвил он, поворачиваясь на другой бок.

– Слышь, Ленка, – позвал Лену у раскрытого окна спальни Ивана Федоровича и Алевтины Мифодиевны, слабо соображающий, что делает Петя.

– Пришел «кабель», но, ни твой, – прошептала Алевтина Мифодиевна, сразу узнав по голосу Петю.

– Слышь, Ленка, – опять начал Петя, – знаешь, где Женька? На речке, слышь! Слышь, их баба Домка засекла на пляже. Слышь, Ленка…

Петя уже начал залазить в окно. Иван Федорович схватил ружье и выскочил к изрядно выпившему Пете.

– Слышь, слышь! Я тебе покажу слышь! Где этот гаденыш?! Говори! – грозно рычал он на Петю, тряся его как грушу.

Зная, вспыльчивый характер мужа, следом выскочила перепуганная Алевтина Мифодиевна.

– Иван, отдай ружье! – плаксиво произнесла Алевтина Мифодиевна, схватившись за ружье.

– Пусти, я ему покажу пляжи!

Вмиг отрезвевший Петя, рванул, что было сил на речку, предупредить своего друга. Следом в подштанниках бежал Иван Федорович, за ним застегивая на ходу халат, Алевтина Мифодиевна.

Тем временем баба Домка, уже успела забежать к двум соседям. Она, в нетерпении криво улыбаясь беззубым ртом, прищурив глаза и поправляя без конца фартук, который почему-то полз набок, жестикулируя руками, рассказывала:

– Понимаешь, голые, в чем мать родила, ляжат. А я козу «Маньку» щу, и наткнулась.… Глять, не Ленка это…

– Тю, – выругался муж одной из соседок, – что так прямо и подошла? В лицо смотрела аль на другое место?! Коза твоя еще со вчерашнего вечера привязанная у гаража стоит, охраняет пустой, как твоя голова, гараж! Надо же козу она ищет, а она ее. И бога не боишься, сплетни по селу носишь.

– А те что, родня твоя, аль как? – огрызнулась баба Домка и побежала к Дарье Петровне.

Дарья Петровна подметала двор, когда к ней крадуче сзади подошла баба Домка.

– Дарьюшка, не спишь? – озабочено проговорила баба Домка и, не дожидаясь ответа, продолжала, – ясно дело не уснешь! А эти приежаи, небось, спят, брат твой? Иуду ты пригрела Дарьюшка.

– Ты, что мелешь, старая! Совсем рехнулась? Я вот тебе…, – Дарья Петровна намахнулась на нее совком, который держала в руке.

– Тю, бешенная, ты не меня, на свою племянницу, – обижено выпалила баба Домка, – я чужих мужов на речке не принимаю.

Услышав этот разговор, Валентина Николаевна встала с постели и подошла к окну.

– Отойди! – тихо, но твердым голосом, сказал Владимир Петрович.

Он встал, просверлив глазами Валентину Николаевну, наделся. Зашел в гостиную, разбудил водителя /это, наверное, единственный человек который спал в эту ночь/ и сказал, чтобы тот был готов к отъезду.

Оля сидела у речки какая-то потерянная, Женя же весь горел от любви к ней.

– Оля, я в отчаянии, я боюсь тебя потерять! Ты даже не смотришь на меня! Но, что мне сделать, чтобы ты хотя бы улыбнулась? – нежно гладя ее волосы, говорил Женя.

– Женя, я не знаю, как это воспримется дома. Мои родители меня не поймут.

– Оленька моей любви хватит на двоих! Ни при каких обстоятельствах я тебя не разлюблю! Ну, улыбнись и пошли! Вставай!

– Куда? Нет, ты иди один, я немного посижу. Иди. Женя, дай мне подумать. Я сейчас ничего тебе сказать не могу. Единственное, что я тебе скажу, что ты мне небезразличен. Только иди! – умоляла его Оля.

Женя ушел. Оля осталась сидеть на берегу, обняв колени руками, положив на них голову. Она не знала, что дальше делать?!

Женя для себя все решил. Он все честно расскажет родителям и Лене. Он посмотрел в сторону дома и, увидев бегущего Петю, в своем единственном сером в черную полоску костюме; который смотрелся на нем, как на школьнике, давно выросшим из него. За ним полуголого отца, а следом мать. Женя понял, никаких объяснений ему не понадобится.