- -
- 100%
- +
© Любовь Рудакова, 2025
ISBN 978-5-0067-9503-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Перед вами – история, основанная на реальных событиях. Это повествование не просто о жизни, а об удивительной способности человеческой души оставаться чуткой и открытой даже после самых суровых испытаний. Это рассказ о том, как холодное, голодное послевоенное детство, окрашенное страхом и обидой, может не сломать человека, а закалить его, научив ценить каждую крупицу тепла.
Эта книга – о дружбе. О той, что рождается в подлавочной тесноте между двумя девочками, чтобы пронестись через всю жизнь. И о той, что приходит неожиданно, в образе серой дворовой кошки, чтобы преподать самые важные уроки доверия, преданности и безусловной любви.
Это история о том, что самые главные мечты иногда сбываются не так, как мы загадывали, и не тогда, когда ждём. И что самые верные друзья появляются именно тогда, когда мы в них больше всего нуждаемся.
Имена и некоторые детали были изменены, но всё тепло, боль, надежда и исцеление в этой книге – подлинные.
Пролог: Звонок
За окном степь дышала полуденным зноем. Воздух над землёй колыхался прозрачным маревом, и только высоко в небе, под самым солнцем, заливался жаворонок. Ева прищурилась, глядя на эту бескрайнюю голубую ширь. Здесь, в степи, она всегда чувствовала себя в безопасности. Здесь не было тёмных, нависающих стен леса, подступающих болот с чахлыми сосенками-привидениями.
На белом подоконнике, заставленном геранью, лениво растянулся рыжий Васька, нынешний хранитель двора. Он сладко посапывал, подрагивая во сне кончиком уха.
Раздался звонок. – Алло? – голос Евы был таким же тёплым и немного хрипловатым, как мурлыкание кота. – Евка, это я! – послышался в трубке знакомый, родной голос. Таня. Словно луч света из самого детства. – Что делаешь? – Да вот, в окно смотрю, степью дышу. А Васька мой уж совсем обленился, на солнышке плавится.
Они говорили о внуках, об огороде, о новых рецептах засолки кабачков. Смеялись, вспоминая, как в прошлую субботу Таня чуть не села в лужу, поскользнувшись на арбузной корке. – Помнишь, – вдруг сказала Ева, глядя на потягивающегося Ваську, – а ведь у меня в детстве даже кошки не было. Ни у кого не было. Нечего было охранять, мышей не водилось… Даже погладить-то было некого.
В трубке повисло молчание. И сквозь него из прошлого, скрипя половицами, пробился ветхий дом без занавесок. И два испуганных девичьих сердца, затаившихся под лавкой.
Глава 1: Непроходимые тропы
Зима вставала над селом рано и властно. Она забиралась в щели старого сруба, покрывала ледяным узором единственное окошко и кусала за щиколотки ледяными зубами, когда Ева бежала в школу.
Школа была другим миром. Миром, где пахло сургучом от печати и меловой пылью, где на стене висела карта с огромными, неведомыми странами, а учительница с непривычным для тех мест именем Нелли говорила голосом, в котором звенел весь большой свет, которого Ева никогда не видела. Нелли Юрьевна была миловидной и очень умной. Это сочетание ума и красоты подкупало. «Будет у меня дочь, назову её Нелли», – твёрдо решила тогда Ева. Забегая вперёд, скажу: эта детская мечта сбылась. Одна из дочерей не только носит имя Нелли, но и профессию выбрала учительскую. Учитель – несущий свет. На него тогда смотрели как на святого. Он был проводником в тот, другой, правильный мир.
Еву всегда тянуло в школу, но посещать её получалось не всегда. Она вспоминала, как в крепкий мороз бежала туда босиком, но ноги так сильно промёрзли, что до школы не добежать, а до дома возвращаться далеко. Хорошо, неподалёку жила бабушка. Из последних сил Ева заскакивала к ней. Та качала головой, отпаивала внучку горячим чаем, растирала промёрзшие до костей ноги. Мало того, что одежда была плохонькая, с обувью вообще беда.
Стыд был жгучим и едким, как дым от сырых дров. Поэтому в лютые морозы Ева часто оставалась дома, глядя, как метель заносит тропинку к школе – тропинку к своей мечте.
А мечта у неё была особенная, острая, как новая игла. Она хотела стать швеёй. Чтобы шить себе платья, которые сидят точно по фигуре, а не болтаются мешком. Чтобы шить братишкам штаны, которые не будут вечно рваться на коленках. Чтобы у мамы были целые рукавицы.
Однажды мама сказала младшей дочери: «Будешь коров пасти – на швейную машину заработаешь». Этой мечте Ева отдала всё лето и не только. Пока другие учились, юная Ева пасла коров односельчан. Ранние зори, слепни, мычание стада, бесконечные поля. Она считала дни до осени, до ярмарки, до заветной «Зингер» в резной лакированной деревянной коробке.
Но осенью деньги – твёрдые, заработанные, пахнущие потом и травой – взяли и потратили на валенки всем детям, на соль и на керосин для лампы.
– Машинка подождёт, – сказала мама, избегая взгляда дочери. – Не до красоты сейчас. Выживать надо. Продолжай работать, учителем тебе всё равно не быть.
Эти слова малограмотной родной мамы прозвучали как приговор. Уже тогда девочка решила: если у меня не вышло получить достойное образование, я сделаю всё возможное, чтобы мои дети могли учиться без помех. Они никогда не пропустят школу из-за работы или непогоды. Я сделаю всё, чтобы у них была возможность получать знания – легко, радостно и сполна. Ради этой светлой цели я готова работать сколько угодно!
И эта мечта десятилетней Евы со временем исполнилась. Она действительно много и тяжело трудилась ради того, чтобы её дети могли получить хорошее образование. Образование, благодаря которому они смогут трудиться в радость, а не ради выживания, надрываясь.
Ева не плакала тогда. Она смотрела в чёрное, бездонное окно, за которым шелестел тёмный лес, и впервые поняла, что есть надежды, которые гаснут, не успев разгореться. И что её мечта для взрослых была всего лишь мишурой, ненужной роскошью в мире, где главное – выжить.
Глава 2: Дружба, которая согревает
Холод и полумрак детства Евы не были безнадёжными. В них была одна яркая, тёплая точка – Таня. Они познакомились не то чтобы случайно – в селе, где все друг друга знают, случайностей не бывает. Просто в один не самый радостный день Ева заметила у соседского дома, такого же покосившегося, девочку с двумя косичками-плетёнками, которая смотрела на неё не по-детски серьёзными карими глазами. Не было сказано ни слова – они просто подошли друг к другу и пошли бродить по улице, шаря разбитыми валенками по лужам. Так и началось.
Их девизом стала фраза из какой-то старой истории, услышанной от взрослых: «Давай бояться вместе!». Это было не приглашение к ужасу, а, наоборот, заклинание против него. Страшнее всего было бояться в одиночестве. А вдвоём любой страх становился почти что приключением.
Особенно долгими были те вечера, когда родители задерживались в поле. Тени в неуютном доме без занавесок начинали двигаться, каждый скрип половицы отзывался в сердце ледяным уколом. Именно в такие вечера подружки искали самое безопасное место – пространство под большой обеденной лавкой. Забравшись туда с ногами и задёрнув воображаемую занавесь, они чувствовали себя в крепости.
Там, в своём убежище, они шёпотом рассказывали друг другу байки, услышанные от стариков: о лесном духе, который путает тропинки, о кикиморе, что по ночам щекочет пятки непослушным детям, о местной колдунье, которая может обернуться чёрной кошкой. Рассказывали с упоением и ужасом, прижимаясь друг к другу плечом. Таня, у которой воображение было живее, обычно и начинала:
– А представляешь, – шептала она, и глаза её, и без того огромные, расширялись ещё больше, – он ходит тихо-тихо, и слышно только, как хрустят сучки за окном…
Ева вжималась в неё сильнее, но просила: «Ну, расскажи ещё». Страх был жутким и в то же время сладким, потому что переживался он не в одиночку.
Один случай навсегда поселил в Еве особенный, приземлённый страх. Пока родители были на работе, она, как обычно, осталась одна. Сидела на полу и пыталась разломить на куски засохший кусок хлеба – свой обед. Подняв глаза, она застыла: в чистом, незанавешенном окне ясно виднелось лицо незнакомого старого цыгана. Лицо было тёмным от загара и ветра, испещрённым морщинами, а глаза смотрели прямо на неё, любопытно и немного свысока.
Они смотрели друг на друга, словно заворожённые, секунду, другую. Потом девочка опомнилась и шмыгнула под ту самую лавку, её сердце продолжало колотиться, как птица в клетке. Она просидела там, едва дыша, пока не стемнело и не вернулись родители. С тех пор она всегда, оставаясь одна, первым делом забиралась под лавку. И привычка закрывать окна шторами, убирать эту бьющую в глаза пустоту проёма, осталась с Евой на всю жизнь. Даже сейчас, в безопасной степи, тюль на её окнах всегда задёрнут.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.