Дизайнер обложки Олег Лубски
Консультант Энн Уотер
Корректор Илана Петрова
© Олег Лубски, 2025
© Олег Лубски, дизайн обложки, 2025
ISBN 978-5-0067-2822-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Как автору этой книги, мне захотелось сохранить немного волшебную дистанцию и оставить сказочность на первом плане – «дядюшка Вилюс» в этом сборнике как рассказчик уместнее.
Эти сказки родились из воспоминаний о моём дедушке – Вилюсе. Я узнал его имя из паспорта своего отца, из отчества. Папин папа не рассказывал мне сказок в обычном смысле. И не водил по улицам Старой Риги, проговаривая: «Слушай, как шумит ветер над Вецригой. Слышишь? Это не просто ветер – это голоса прошлого».
Ему этого не дали сделать самым чудовищным образом, но это точно другая история, потому что она не сказочная…
Я начал слышать, замечать, запоминать окружающее меня, увы, без него.
Но генетика срабатывает, в это я искренне верю. Поэтому с тех пор я ношу с собой эти истории – о затопленных тротуарах, грибных поездах, голосах под плиткой, спусках вниз и подъёмах наверх, первых девчонках. Когда я начал их запоминать или записывать их, мне хотелось, чтобы они звучали не только как личная память, но и как сказки, которые может услышать каждый. Вот почему в этих сказочных историях мой дедушка по папе стал дядюшкой Вилюсом.
Это имя – чуть-чуть волшебное. Возможно, так бы его называли соседи, если бы он смог дожить до седин. С таким именем он как будто выходит за пределы семьи – становится хранителем сказок, добрым проводником по улицам города, где я провёл своё детство.
Но для меня он всегда был и останется конечно же просто – дедушка Вилюс.
Я рад, что теперь он может стать и вашим дядюшкой. Пусть он расскажет вам, как Рига жила и живёт, разными чувствами, но всё время двигается вперёд…
Олег Лубски,
автор
От издателя
Есть две крайние точки зрения на то, как относиться к прошлому. Одни говорят, что прошлое – то, что должно учить, то, на что нужно постоянно оглядываться. Другие говорят, что про прошлое вообще нужно забыть, мол, «Живите сегодняшним днем, думайте о завтрашнем, планируйте на завтра».
Я не хочу быть судьей и философствовать на тему «А где же тут золотая середина?». Мне кажется, и то, и другое ошибочно. Я про крайние точки.
У каждого момента из прошлого – это, знаете, такая своя правда. И поэтому в этой книге нет смысла искать ни то, ни другое. Я опять про крайние точки. Она о прошлом как о личном опыте, который никого не должен учить. Поэтому и в форме сказок.
Это как книжка воспоминаний, превращённая в сказки, которые годятся как для взрослых, так и для детей школьного возраста. Я буду искренне рад, если найдётся хоть один читатель, кому эта книжка окажется по душе. Я почувствую себя не одиноким, и издателем, и автором.
Заранее спасибо каждому такому читателю.
Олег Лубски,
издатель,
Издательский дом «Не читать!»
Сказки
дядушки
Вилюса
о
Старой
Риге
Это не просто книга – это воскрешение целого мира, бережно собранного из памяти, любви и настоящей нежности. Он живёт строками и абзацами в каждом фонаре, флюгере, шпиле, скамейке, киоске, доме и транспортных средствах, которые автор оживил. В этом смысле Старая Рига и люди, её наполнявшие, никогда не старые, пока мы вспоминаем, помним и мечтаем…
Сказка первая:
Как Вода
хотела
забрать Ригу
Посвящается всем, кто тонул, но всплывал. По мотивам сильного рижского наводнения начала ноября 1969 года.
– Место: Набережная Даугавы и улицы Старой и нестарой Риги, затопленные во время наводнения.
– Тема: Сила памяти и упрямство города, который не сдаётся.
– Метафора: Вода как древняя, забытая сила, пытающаяся вернуть себе то, что однажды было её.
– Магия: Город разговаривает с Водой; уличные фонари светятся под водой, как звёзды – это души домов, не желающих покидать землю.
Когда в Риге ещё звенели фабричные гудки, а трамваи гремели по утренним улицам, жил был маленький мальчик по имени Алисюк. Во время дождя он всегда ходил по улицам в резиновых сапогах, держась за руку своего дедушки по папе – Вилюса. Все звали его Дядюшка Вилюс.
Каждый вечер дедушка рассказывал Алисюку сказки. Не простые – рижские. Такие, которых больше нигде не услышишь.
– Знаешь, Алисюк, – сказал дедушка, поправляя свой старый берет, – у города Риги есть один страшный секрет. Очень древний. Он звучит так: «Как только город Рига будет достроен, его поглотят воды».
– А что это значит? – спросил мальчик, из-за возникшего страха прижимаясь к дедушке.
– Это значит, что город всё время строят, но никогда не достроят до конца. Иначе – придёт Вода. Не просто дождик, не лужа, а настоящая старая стихия – Великая Вода. Она живёт в Даугаве, в каналах, прудах и озёрах города, и всё ждёт своего часа…
И вот однажды, словно вторя словам дядюшки Вилюса, в начале ноября, когда листья ещё не долетели до земли, но ветер уже выл как волк, в Риге началась самая странная история из всех.
В ту ночь ветер пришёл с Севера, со Скандинавии. Он нёсся над морем и гнал волну за волной прямо на город. Рига спала, а Вода проснулась.
– Сегодня? – шептала она, поднимаясь по руслам и по каналам. – Сегодня мой день?
Маленький Алисюк проснулся от грохота. На улице было ещё темно, и свет фонарей дрожал в лужах. Он услышал, как бабушка закричала: «Скорей, мама на работе! Надо её встретить!»
И они с ней вдвоём вышли навстречу.
Ветер пытался вырвать у бабушки зонт, а её плащ так трепетал, словно хотел взлететь. Они шли по узкой перемычке вдоль старого канала, где когда-то плавали утки, а теперь вода казалась чёрной и бесконечной, даже на тротуаре. Резиновые сапоги Алисюка разгоняли эту воду каждым шагом на пути к спасению мамы.
– Смотри! – закричал вдруг Алисюк. – Мама!
И действительно – вдали, через вихрь и шум воды, шла женщина в болоньевом плаще, свет её сам находил в рассветной темноте. Она шагала, будто знала: её ждут. Казалось, тянулась к ним по самому краю реки времени.
– Великая Вода сегодня обманулась, – сказал потом дедушка. – Она думала, что город достроен. Но не учла одного: в Риге живут сердца. А пока они бьются, город будет строиться. И значит – ещё не время.
Сказка вторая:
Как ягоды
спасли
рынок
Посвящается всем, кто когда-либо стоял с ведром или плошкой смородины у весов, надеясь, что кто-то улыбнётся.
– Место: Центральный рынок и берега Даугавы.
– Тема: Продажа фруктов, овощей, ягод с дачи.
– Метафора: Ягоды и зелень как спасители города от «заплесневевшей скуки».
– Магия: Однажды у продавщицы крыжовника пропадает ведро с ягодой, и сын идёт искать его между ангаров, где находит невидимый рынок духов урожая.
Есть на свете особые субботы. Такие, когда солнце встаёт не с востока, а прямо из чайника на плите. Когда мама говорит: «Поехали», – а ты ещё не знаешь, куда, но уже чувствуешь – будет день, который останется навсегда.
Такой день был в июле. Тогда Рига ещё спала, но было уже светло, короткие ночи ещё не закончились. Вороны у Даугавы бодрствовали, а грузчики на Центральном рынке кричали друг другу сквозь рассвет, как будто пели песню, понятную только им.
– Поехали, – сказала мама, поправляя косынку. – Все ягоды расфасованы.
Ягоды. Целое лето ради них – ползать на даче, царапать руки о колючки, отгонять ос и слепней и смеяться, когда банка падает в траву. А потом – сдавать. На рынок. Чтобы купить ботинки. Или пальто. Или просто потому, что так делали все.
– Слушай, Алисюк, – говорил дядюшка Вилюс, – рынок – это живое существо. Он дышит. Он чувствует. Он знает, у кого ягода настоящая, а у кого привозная.
– А если привозная вкуснее?
– Всё равно не своя. А рынок – он своих бережёт.
В тот памятный день всё пошло не по плану. Утро было душным. У старого павильона с фруктами толпились покупатели. Весы капризничали. И вдруг – наше ведро крыжовника пропало. Целое ведро. Из-под прилавка.
– Украли, – сказала мама тихо и тяжело вздохнула.
Но мальчик знал: не украли. Он видел. Что-то мелькнуло между фур, как тень, как запах варенья, как… голос.
Алисюк пошёл искать. Между прилавков, сквозь арки, вдоль рыбы и первых яблок. И там, у самых задних дверей, где пахло солёным и маринованным и чуть-чуть дождём, он увидел её. Старушка. Маленькая, как семечко. Сидела на ящике, а перед ней – их ведро.
– Ты не бойся, – сказала она. – Я не воровка. Просто рынок позвал. Он сказал: есть мальчик, который верит, что ягоды – это не товар, а послание. И мне стало интересно.
Она протянула Алисюку левую ладонь. На ней лежала одна-единственная крыжовина. И она блестела, как изумруд, как память, как обещание.
– Возвращай ведро: смотри – оно полное, только без этой ягодки зелёного крыжовника. И скажи маме – рынок тебя помнит. Он тебя всегда будет помнить, он не колючий как эта ягода.
Потом мама продала ягоды. И крыжовник, и смородину и, конечно, клубнику. Им хватило и на ботинки, и на разное варенье, и ещё осталось.
А мальчик каждый раз, проходя мимо старого павильона, чувствовал, как воздух становится слаще. Как будто рынок улыбался.
– Видишь, – сказал дядюшка Вилюс, – ягоды спасли рынок. А может, и наоборот. Потому что, пока есть люди, которые не стесняются своих рук и запаха смородины или крыжовника, Рига ещё не забыта. А значит – жива.
Так и живёт сказка. В тетрадках с пятнами варенья. В весах, которые скрипят от честности. В гербариях и коробках, где осталась пара листочков смородины. И если однажды на рынке вам покажется, что кто-то подмигнул из-за тыквы, не бойтесь. Это просто рынок вас узнал.
Сказка третья:
Песенная поляна
и
зоопарк теней
Посвящается всем, кто хоть раз пел хором под открытым небом – даже если это под дождь и с одним слушателем в кустах.
– Место: Межапарк, Кишозеро, зоопарк.
– Тема: Семейные пикники, Праздники песни.
– Метафора: Голос человека может пробудить деревья и животных.
– Магия: На Празднике песни мальчик слышит, как животные в зоопарке начинают петь на латышском, и только он их понимает.
Есть на свете такие песни, которые поются даже тогда, когда никто не поёт. Они в шорохе листвы, в тишине перед грозой, в дыхании на морозе. Просто мы не всегда умеем их слышать. А дядюшка Вилюс – умел.
– Слушай, Алисюк, – говорил он, глядя на холмы Межапарка, – Праздник песни – это не просто концерт. Это когда сама земля начинает петь. А вместе с ней – всё, что на ней живёт. Даже звери.
– Какие звери? – рассмеялся внук.
– Все. Просто люди забыли их слушать.
Это случилось летом. Большой Праздник песни готовился вовсю. На эстраде в Межапарке репетировали школьники и хоры, дирижёры размахивали руками, как птицы, а вокруг всё цвело и пело.
Но за день до открытия пошёл дождь. Потом ещё. И ещё. Земля размокла, динамики замкнуло, сцена накренилась.
– Придётся отменить, – сказали серьёзные люди. – Иначе провалимся в грязь.
А ночью мальчику приснился лес. В нём сидели звери. Не страшные, а настоящие: лисица в венке, барсук в шарфе, ёж с гармошкой.
– Мы всегда приходим на этот праздник, – сказал лось: – но теперь нас не пускают. Потому что люди забыли, что это наш праздник тоже.
– Я ничего не могу сделать, – сказал Алисюк.
– Ещё как можешь! – сказали звери. – Ты умеешь петь от сердца. Попробуй!
Утром Алисюк отправился на песенную поляну в Межапарк, благо от улицы Патверсмес было относительно недалеко. Сначала один. Потом к нему присоединились друзья. Потом подошли учителя. Потом бабушка, мама и папа. А потом – хор.
И когда они запели прямо на мокрой траве, когда голоса поднялись к небу – дождь вдруг стих. Из кустов выглянул заяц. А потом – лисица. А потом весь лес, весь-весь парк наполнился вниманием. И никто не испугался.
– Праздник состоялся, – сказал дядюшка Вилюс. – Потому что пели не ради сцены, а ради памяти. А звери… Звери всегда помнят.
Так и живёт сказка. В эхе, которое задерживается в ветвях. В лужах, где отражаются венки. В нотах, записанных на обратной стороне программки.
Если однажды, проходя по Межапарку, вы услышите, как кто-то мурлычет вашу любимую песню, – не бойтесь. Это просто лось поёт. Он ведь тоже репетировал.