Чужбина

«Любовь терпелива, любовь добра…

Любовь не радуется злу, но радуется истине.

Она всегда защищает, всегда доверяет,

всегда надеется, всегда упорствует.

Любовь никогда не подводит».

(Из Библии. 1 Коринфинам,13, 4-8)

глава 1

Промозглая осенняя погода, установившаяся в конце семнадцатого года, бурно начавшегося ХХ века – века войн, революций и индустриализации, не собиралась сдавать свои позиции белоснежному морозному декабрю. Природа, застывшая в недоумении и ожидании изменений, казалось, позабыла законный порядок смены четырёх времён года, установленный самим Творцом. Мир, сотрясаемый сменой государственного строя и гибелью нескольких могущественных держав, подстрекаемый империалистами и революционерами-реформаторами всех мастей, погряз в страданиях и кровавых сражениях за власть. По Европе витал нервный «призрак» классовой борьбы – «Призрак коммунизма», одурманивая пролетариев иллюзией счастливой жизни, построенной на обломках монархии.

В старинном польском городе Кракове, куда переехала семья российского промышленника Якова Марковича Штерна для более спокойной жизни, как и везде, хозяйничали нужда и неопределенность. Краков, некогда независимый и прекрасный город, за последние несколько лет, как-то посерел и впал в непривычную для него меланхолию. Озабоченность настоящим и непонимание будущего приводили большинство его жителей в состояние замшелого страха, прокрастинации, а порой и ступора.

Кого только не видел за свою тысячелетнюю историю этот старинный арийский город Траяна (Траэтоны или царя Гороха). По одной из легенд его основателями были князь Крак и его дети: старший сын Крак и дочь Ванда! Люди разных племен и многих народов побывали на краковских землях. Большинство из них прошли насквозь через всю территорию, а некоторые здесь остались, начав на новом месте писать новую главу истории своего рода. Арабский путешественник Ибрагим ибн Якуб, впервые рассказавший об этом «столичном королевском городе» почти тысячу лет назад в своих путевых заметках, отметил его удобное расположение для торговли. В те времена Краков принадлежал чешскому королю Казимиру Обновителю и развивался, как независимый культурный центр, на великом речном Волго-Балтийском торговом пути Древней Руси «из варяг в арабы».

Прошли годы, и польский князь Мешко (Мечислав) Первый из династии Пястов окончательно отвоевал эти места у чехов и включил их в свои владения. А чтобы укрепить содружество славянских народов, женился на чешской принцессе Дубравке. Став основателем древнепольского государства, храбрый и гордый князь объединил большинство земель ляхитских племён (западных славян), вступил в политический союз со Священной Римской империей во главе с Императором Оттоном I. И, приняв христианство латинского образца, как государственную религию, правил мудро долгие годы. Народ бережно хранит в своей памяти эту историю. Краков в те времена быстро рос и богател, став столицей польского государства.

…Захватывающая история и многочисленные легенды прекрасного Кракова увлекали воображение Лизы, младшей дочери Якова Марковича Штерна. С детства Лизонька, часами проводившая в прекрасной библиотеке родительского дома, ещё больше пристрастилась читать на чужбине. Оказавшись по воле отца в этом старинном польском городе вместе со старшей сестрой Соней и мачехой Дарьей Васильевной, бывшей прислугой, Лиза скучала по родным российским просторам и чувствовала себя на новом месте, как птица в клетке, теряющая жизненные силы. Погружаясь в чтение, девочка-подросток инстинктивно пыталась укрыться в сказочном книжном мире от наступивших трагических событий, негативно отразившихся на её и без того хрупком здоровье. Простуда, перешедшая в чахотку, безвременная смерть отца, отъезд старшей сестры в Россию непосильным грузом легли на хрупкие плечи ребёнка.

Старшая сестра её – Софья, отправившись в Петроград для организации похорон отца, более месяца назад, как в воду канула. Болезненная Лизи, стараясь сохранять спокойствие, увлеклась чтением книг из домашней библиотеки, приобретённой вместе с этим небольшим, уютным домом в самом центре Кракова.

Надо сказать, что город, украшенный древней славянской и готической архитектурой, для дальнейшей жизни был выбран неслучайно. Яков Маркович Штерн, взвесив все обстоятельства, принял решение, что следует пережить участившиеся в России и Германии мятежи и революции в тихом и спокойном месте – среди «своих». Как известно, немцы в Польше проживали с давних пор. Ещё в удельную средневековую эпоху в Кракове осело много выходцев из Германии, поэтому жизнь там представлялась господину Штерну наиболее приемлемой. Из истории Польши было хорошо известно доброжелательное отношение поляков к немцам. В давние времена польские князья были заинтересованы во внутренней колонизации и обработке новых земель. Но, несмотря на значительный естественный прирост, потребность в рабочей силе не удовлетворялась. Поэтому землевладельцы охотно принимали колонистов из-за границы: немцев, фламандцев и валлонов, которые в поисках счастья отправлялись на восток. Польские правители селили их на выгодных условиях в городах и деревнях. Именно тогда переселенцы привнесли в жизнь поляков и свои правовые обычаи. Так сложилось, что эти гражданские законы в Польше стали называть «Немецким правом».

Обо всем этом с интересом узнавала Лиза из книг домашней библиотеки и старых газет, «будто губка», как бы сказал папенька, впитывая и запоминая новую информацию. Среди фолиантов, толстых старинных книг, были и такие, которые она с удовольствием читала вслух по вечерам своей мачехе Дарье Васильевне, малограмотной крестьянке, ставшей с недавних пор её единственным близким человеком вдали от России.

Особенно понравившуюся легенду о Вавельском драконе Лиза читала вслух несколько раз. В ней рассказывалось о двух родных братьях, победивших злого дракона и о том, в чью честь был назван Краков. История гласила, будто возле пещеры, называемой в народе «Драконья яма», у подножия Вавельского холма в городе жил страшный дракон-живоглот. Раз в неделю дракон требовал, чтобы жители приводили ему в жертву корову. Если же он не получал её, то взамен пожирал людей. Чтобы спасти город от чудовища, властитель Крак послал двух своих сыновей Крака и Леха убить дракона. Одолеть злого и сильного змея в поединке сыновья не смогли, поэтому они пошли на хитрость. Они набили шкуру коровы серой. Проглотив это вредоносное чучело и почувствовав сильное жжение в горле, дракон стал пить холодную воду из Вислы, пока не лопнул. После смерти чудовища братья поссорились из-за того, кому из них принадлежит победа. Младший брат Лех убил старшего, а возвратившись в замок, сказал, что Крак погиб во время боя с драконом. Однако тайна братоубийцы была раскрыта, и народ в справедливом гневе изгнал Леха из страны…

Каждый раз после прочтения этой истории Дарья Васильевна сокрушалась:

– И как такое бывает среди родных-то братьев!? Друг друга они убивают, как дикие звери»?

Заботливо поправляя одеяло, так и не отвыкнув от своей старой привычки ухаживать за дочерями хозяина, с которым была в давней любовной связи, Дарья Васильевна, обращаясь к девочке, ласково говорила, как это делала, будучи ещё горничной, а по совместительству няней и экономкой у Штернов в России:

– Лиза, барынька Вы моя, пора уж и спать! Ну, сколь можно всё читать и читать?

– Да, да, непременно, – отвечала приёмная младшая дочка, вежливо улыбаясь большими грустными глазами. – Просто, сидя, меня не так часто «бьёт» кашель. Да и читать мне очень нравится. А эта книга со старинными польскими легендами меня, признаться, увлекает больше других. – Стараясь говорить короткими предложениями, борясь с приступами удушья и кашля, так же привычно отвечала няне Лиза.

– Ну, смотрите сами, по самочувствию. Доктор говорит, что нужно больше спать. А Вы и не спите, и не едите, как следует. Вот, вернётся из Петрограда Ваша старшая сестра, Софья Якливна, а Вы тут с этими книгами-то и хворать не перестали, и совсем исхудали. Разве она меня похвалит за это? Ох-ох-ох, Матушка Царица Небесная, скорей бы уж она вернулась! – Тихо бормотала и одновременно молилась Дарьюшка, стараясь уговорить Лизу отложить чтение до следующего дня.

глава 2

День за днем шли недели, а Софья Штерн так и не возвращалась из далёкой российской столицы, переименованной ещё в 1914 году в Петроград. Каждое утро Лиза, чувствуя необходимость общения, рассказывала Дарье Васильевне свои сны и мечты.

– Хорошо бы Соня вернулась поскорее! Мне сегодня сон снился, будто мы все в имении, в старом саду яблоки собираем к празднику. А папенька далеко уходит, всё дальше и дальше, вглубь сада. Туда, где маменька покойная ему платочком весело машет. Я кричу ему вслед, чтобы он меня с яблони снял, сама боюсь спрыгнуть, а он посмотрел на меня вот так – безразлично, и пошёл дальше. А я смотрю вниз, там яблок зелёных видимо-невидимо рассыпано, будто ветром их с дерева сорвало. А из самой большой кучки яблок черви большие выползают, такие противные!…

– Ох, какой сон! – Тревожно прошептала Дарьюшка, внимательно слушавшая больную Лизу. – Ну-ка, моя Вы хорошая, повторяйте за мной: «Дурной сон, пошёл вон!».

– Сейчас. Только вот там ещё кое-что было. Там ещё девочка-малышка была, такая крошечная, похожая на Соню. Она тоже за папенькой побежала. А я всё на дереве сидела и боялась спрыгнуть.

– Интересно! Девочка – это диво какое-то. А всё остальное не будем даже и разгадывать. Пусть сон пойдёт вон! А Вы, барыня, отварцу испейте и подремлите чуток! – Ласково улыбаясь, сказала Дарья. – А я пойду к себе, повяжу, покуда Вы спать будете. Скоро будут Вам, милая барынька, шапочка и варежки со снегирями, такие же, какие в нашей деревне у Вас были.

– Хорошо! Благодарю Вас! – Отпивая горький целебный отвар из кружки с дудочкой, как у заварного чайника, морщась от горького вкуса, говорила Лиза.

День за днём, всё ближе и ближе друг к другу притягивались эти две беззащитные души, ставшие родными, оказавшись волею судьбы вдали от родины. Беда сближает людей быстрее, чем счастье и радость. Так уж устроено в жизни. Дарья Васильевна, происходившая из крепостных крестьян Якова Марковича Штерна и выбранная им после смерти жены в подруги для поддержания мужских сил, всю свою небольшую жизнь прожила в имении. Ни сном, ни духом бывшая домашняя прислуга не помышляла стать в одночасье женой барина и мачехой его дочерям. Однако жизнь распорядилась по-своему. И вот уже несколько месяцев скромная и тихая Дарьюшка пытается на чужбине научиться вести себя, как барыня, да мало что выходит, хоть и обе девочки, привыкшие уважать волю любимого папеньки, ей дружелюбно помогают.

«Прислуга, вероятно, догадывается и обсуждает меня, глупую, а, может статься, злословит и смеётся надо мной». – Так часто думала Дарьюшка и от этих мыслей чувствовала себя ещё скованнее и грустнее.

Дело усугубляли незначительные казусы и оплошности, допускаемые ею в общении с поваром и домработницей, нанятыми из местных покойным мужем при покупке особняка. Чего стоил один только случай, в самом начале пребывания в Польше. В один из обычных дней, отобедав в уютной столовой и направляясь в свою комнату, она попросила горничную принести ей через полчаса чашку чая. Та вздрогнула, на мгновение присела в знак послушания и поспешила на кухню. Дарье и в голову не пришло, что её «странные слова» горячо обсуждает прислуга.

Спустя полчаса в её комнате появилась смущённая девушка Анна с подносом и кружкой чая.

– Добры вечур, пани! Пшепрашам, ний ма чашка, тутай кубэк з хербата! (Добрый вечер, госпожа! Простите, у нас черепа нет, вот, кружка с чаем!) – Сказала служанка, ставя на маленький круглый стол поднос с чаем. – Чашка, пани, по-полски переводится, как…

И, покраснев, боясь выговорить, девушка нарисовала карандашом на листке бумаги человеческий череп.

– Господи, помилуй! – перекрестилась Дарья Васильевна в испуге. С того самого случая она старалась говорить с прислугой реже и переспрашивать, понятно ли она пояснила?

– Вот так смешная история получилась! – Повеселев от Дарьиного рассказа, по-детски громко расхохоталась Лиза, добавив несколько своих собственных умозаключений, полных озорного юмора.

– Представляю, как они всполошились, решив, что их новая хозяйка, как колдунья, пожелала попить вечерний ритуальный чай из черепа. Они и так-то нас остерегаются, а тут ещё такое! – Развеселившись не на шутку, сказала девочка сквозь удушающий приступ кашля.

– Да уж, ну я-то думала, что она понимает…– Уже весело сказала Дарья. – А они, небось, меня за тёмную силу какую, сочли! Вот ведь как!

– Нам обеим нужно выучить хотя бы некоторые фразы и слова на польском. Это нам облегчит жизнь. – Уверенно и серьёзно сказала Лиза. – Представляете, вот вернётся Соня, а мы ей по-польски с правильным акцентом: «Джень добры, пани добже!» – Вот она удивится!

– Ну, а что же, мабуть и так! – задумчиво ответила Дарья.

– Не «мабуть», а «может быть» или «возможно»! Вы старайтесь, матушка, говорить правильно. Начните читать книги, Дарья Васильевна. Вы же учились грамоте. Настало время укреплять навыки. Чтение – это великое волшебство! Вот, берёшь книгу, не знаешь, о чём она тебе расскажет. Начинаешь читать и погружаешься в новый, неизведанный мир! Прочитаешь, закроешь её, а в памяти твоей навсегда останется эта история. И ты уже стал другим, не таким, каким был до чтения этой книги, а более умным, более знающим стал! Вот так! Великое это чудо создано Богом для человека. Маленькие черточки и закорючки, а овладеешь ими, и откроют они тебе прекрасные, доселе неведомые тайны. Так что хватит уже вязать мои варежки, пора приступать к чтению! – Строго глядя на Дарьюшку, заключила Лиза.

– Как велите, барыня! – Привычно ласково сказала Дарья Васильевна.– А, какую же мне книгу-то почитать по первости?

– Не «по первости», а, в первую очередь! – весело и по-доброму снова поправила няню Лиза. – Рекомендую Вам вот эту, что я на днях прочитала. «Робинзон Крузо» – очень интересная история! Кстати, чем-то напоминает историю о нас. Почитайте, почитайте, Вам понравится. А чтобы было нам с Вами интереснее жить здесь, в Кракове, предлагаю после прочтения Вами двух листов, обсуждать прочитанное. Вот, и будет у нас ещё один прекрасный повод для содержательных и добрых бесед.

– Какая Вы умница, барыня! Такая умница, что ни в сказке сказать, ни пером описать! – Улыбаясь, прошептала Дарьюшка. – Ну, благодарствую, пойду читать, – пообещала она Лизе, взяв с прикроватной тумбочки книгу. «Да-ни-эль Де-фо», – прочитала она по слогам. – А, что это, барыня?

– Имя писателя, который рассказал столь интересную историю, – доброжелательно пояснила Лиза.

– Ну, Вы отдыхайте, а я пойду к себе, слегка кивнув головой, предложила Дарьюшка и, бережно прижимая книгу к груди, гордо держа голову, плавно направилась в свою комнату.

– Вот, так и будем жить здесь, на чужбине. Надо стараться жить! – Задумчиво и тихо произнесла Лиза, отметив, как Дарьюшка преобразилась, почувствовав, что в неё искренне верят и видят в ней равного человека, способного мыслить и рассуждать.

глава 3

В один из ноябрьских дней в краковском особняке Штернов ожидали визита нового доктора. Его порекомендовала бывшая хозяйка повара Янека, проникшегося к страданиям молодой барыни. Такая «увага» («внимание», по-польски) с его стороны была с благодарностью воспринята Дарьей Васильевной, искренне старавшейся помочь своей хворой падчерице.

Этот Янек был добрым малым, много повидавшим за свои сорок лет. Он неплохо понимал по-русски и мог объясняться на простые темы. Поваром он стал после Первой мировой войны, на которой потерял левую ногу. В его памяти часто всплывали моменты военного прошлого. Однажды, сидя на кухне за чисткой фасоли, погрузившись в свои мысли, вспоминал он родительский дом и родной хутор, что неподалеку от старинного города Львова. Там, в крестьянском хозяйстве, он прожил пусть и голодные, но счастливые годы детства и юности. Вспомнил Янек и свою мать – не по годам седую и сухонькую, болевшую чахоткой.

«Сколько же ей тогда было? – Подумал повар. – Мне было тринадцать, родила она меня на шестнадцатом году, значит, маме моей всего-то двадцать девять было тогда, а казалась совсем старухой. Чахотка! Эта страшная «дама» никого не делает моложе и красивее, не щадит она ни бедного, ни богатого! – Размышлял Янек: – Вот, и у новой хозяйки дочь хворает с тех пор, как они приехали из России. Хорошая такая девочка! Добрая! Жить бы и жить ей на радость матери! А мать ли это? Не верится, что наша хозяйка – мать Лизоньки. Уж больно непонятные отношения у них».

Очистив фасоль, Янек провеял её, пересыпав несколько раз из миски в миску, сильно дуя на пестрые зерна.

– Здрав будь, батюшка-повар! – Услышал он за своей спиной голос Дарьи Васильевны.

– Добры вечур, пани! (Добрый вечер, пани!) – Поклонившись, сказал он.

– Что готовишь на ужин? – По-хозяйски поинтересовалась Дарьюшка.

Она ничего не могла с собой поделать, кухня так и влекла её к себе! Дарьюшка с раннего возраста любила «стряпать» и завсегда радовалась, что приготовленная ею еда нравилась барину и его дочерям. Уж как он её умел похвалить! Дарья ненароком заглянула в кастрюлю, стоявшую на раскалённой плите. Довольная увиденным, осторожно закрыла её крышкой.

– Щчих чаубыш кава, пани? (Не желаете ли кофей, пани?) – Предложил Янек, показывая на кофейник.

– Давай каву, согласилась Дарья, назвав кофе на польский манер. Где куплены зерна-то, на рынке, ай в магазине? – поинтересовалась она.

– Цэ в склепье…(В магазине – по-польски).

– Батюшки! – Перекрестилась Дарья Васильевна: – В склепе! Вот, антихристы! Пошто же они в склепах-то торгуют? Там же покойники! Ай боле места в городе нет?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.