Живи как гений. Элегантный способ раскрыть свой IQ-потенциал, превзойти прежние физические возможности и адаптировать тело к происходящим изменениям

На первый взгляд моя мама соответствовала буквально всем параметрам, необходимым для долгой жизни и отличного здоровья. У нее не было лишнего веса, она не пила и не курила. Ела много фруктов и овощей и всегда покупала «полезные для сердца» злаковые продукты без соли и жиров. Так что для моей семьи стало настоящим шоком, когда в 2010 году в возрасте 58 лет у нее вдруг начал отказывать мозг.

Сначала все было незаметно, но когда мы готовили вместе – это одно из наших любимых занятий, – стало очевидно, что простейшие действия теперь требуют большого напряжения ума. Я, например, просил ее подать половник, а она реагировала с задержкой в несколько секунд. Было странно наблюдать мамины затруднения, но ни у кого в моей семье никогда не бывало проблем с мозгом. Мне казалось, что это «просто возраст».

Все стало немного серьезнее, когда она сообщила родным, что побывала у врача в Нью-Йорке, но даже тогда подробности визита остались довольно смутными – наверняка этому поспособствовали страх и смятение, которые она чувствовала. В августе 2011 года мы решили съездить в Кливлендскую клинику в Огайо, а я вызвался ее сопровождать. Невролог провел целую кучу непонятных тестов, потом, просмотрев свои записи, сообщил, что у мамы странная болезнь, похожая на паркинсонизм. Он выдал нам несколько рецептов и отправил восвояси.

Тем же вечером я сделал то же, что и любой другой миллениал с вайфаем – обратился к Google, оракулу нашего времени. Я узнал, что маме прописали лекарства не только от болезни Паркинсона, но и от болезни Альцгеймера. «Почему болезнь Альцгеймера?» – спросил себя я. Это что, значит, что мама умрет? Или забудет, кто она такая?

Все эти вопросы крутились у меня в голове, чувства страха и беспомощности закипали и выплескивались, словно вода на слишком сильном огне. Сердце колотилось, в глазах потемнело, все, что я слышал – звон в ушах. У меня начался приступ паники. Как такое могло случиться с человеком, которого я любил больше всего на свете, да еще и прямо у меня под носом? Что можно сделать? Как ее спасти?

На следующий день мы полетели обратно в Нью-Йорк и записались к новым врачам. Я ходил с ней на все приемы, потому что если моя журналистская карьера меня чему-то и научила, то задавать вопросы. Мы отчаянно хотели получить ответы, но чаще всего ответом было «диагноз и до свидания». Многие врачи добавляли к маминому курсу лечения новые лекарства или увеличивали дозу старых.

Подавленные, но еще полные надежды, мы продолжали поиски. Я собрал еще больше информации, мы записались к новым врачам. Мама не теряла присутствия духа. «Я рада, что хотя бы столько протянула», – говорила она.

В следующие годы мамины симптомы продолжали ухудшаться, особенно те, что связаны с мышлением. Болезнь Альцгеймера делает воспоминания человека эфемерными, словно рисунки мелом на асфальте. У мамы все больше походило на медленное, убийственное удушение мозга. Ее речь утратила всякую глубину и богатство, часто она теряла ход мыслей вскоре после того, как начинала говорить.

Пострадало и зрение. Я видел, как она тянулась за вещами, которых не было, или «промахивалась» мимо вещи, которую хотела взять. Чтение было одним из любимых ее хобби (мама обожала коллекционировать книги), но и читать она больше не могла. Ей было трудно даже ухаживать за собой: она постепенно «забывала», как пользоваться туалетом, как готовить, как мыться, как говорить по телефону. Даже открывать двери стало трудно. И, конечно, она больше не могла выходить из дома одна.

С движением тоже были проблемы. Мама постепенно становилась все менее подвижной, страдала от слабости, затекших мышц, теряла равновесие. Ей приходилось просить помощи у меня, моих братьев или сиделок даже для того, чтобы сесть или встать.

Моей задачей стало пополнение ее таблетницы – в какой-то момент ей приходилось принимать сразу дюжину разных лекарств. Они должны были помогать, но казалось, что от них ей становится только хуже. Я часто разглядывал таблетки пастельных цветов и думал, как они взаимодействуют с ее все более хрупким организмом. Давая таблетки маме, я иной раз чувствовал, что обманываю ее. Но был ли у меня выбор?

На День труда[1] в 2018 году все снова перевернулось с ног на голову. Я был в Лос-Анджелесе по работе, и тут мне позвонил брат.

– Мама в больнице, – сказал он мне.

– Почему? – спросил я. Я всего несколько дней назад водил ее к врачу. У нее ухудшились аппетит и когнитивные способности, но визит, как обычно, вышел раздражающе бесполезным.

– Она пожелтела, – ответил брат. Это застигло моих родных врасплох, они испугались и повезли ее в больницу.

– Что такое? – спросил я.

– Не знаю, – ответил он. – Подозревают камни в желчном пузыре, но…

Прежде чем он закончил мысль, я положил трубку и купил билет на ближайший самолет домой. «Что еще теперь?» – встревоженно думал я всю дорогу домой.

На следующий день, когда я пришел в больницу, мама не могла членораздельно говорить, а ее кожа действительно была желтоватой. Врачи как раз сделали МРТ брюшной полости.

Необычный оттенок кожи действительно можно было бы объяснить всего лишь камнем в желчном пузыре, только вот врачи нашли кое-что намного похуже: опухоль головки поджелудочной железы, которая пережимала желчный проток. Из-за этого билирубин (пигмент, который придает характерный цвет стулу) попал в кровь и просочился в ее кожу и глаза. И, похоже, рак уже распространился.

В ее желчный проток поставили стент и отправили нас домой. Через пару дней мама стала уже нормального цвета. И когнитивные способности тоже сразу улучшились. В следующие двенадцать часов казалось, что она практически стала прежней. Тем вечером собралась вся наша семья; мы заказали китайской еды и поставили по телевизору мамину любимую группу Rolling Stones.

Следующие три месяца, впрочем, были наполнены болью, потерей веса и отчаянными попытками найти какой-нибудь метод лечения, который поможет маме протянуть побольше. В семье начались споры по поводу того, насколько настойчивы мы вообще должны быть в поисках лечения. После поездок в три разных госпиталя стало ясно, что врачи мало что могут ей предложить – это напомнило нам обо всех тех поездках к неврологам. А маме, похоже, просто хотелось остаться дома.

Она скончалась в 11 часов утра 6 декабря 2018 года, в возрасте 66 лет. Рядом с ней были я, мои братья и отец.

Я надеюсь на вас

Здоровье моей мамы ужасно пострадало, и у меня сердце кровью обливалось, когда я видел, как она лишилась всего. Можно ли было сделать что-то, чтобы предотвратить ее болезнь? Какими факторами было вызвано ее превращение из здорового с виду в человека в изнуренную болезнью развалину? Что я могу сделать, чтобы улучшить собственные шансы на долгую жизнь в здравом уме и твердой памяти? Я стал просто одержим этими и подобными вопросами.

Хотя мои поиски и проходили в атмосфере отчаяния из-за семейного кризиса, благодаря им я узнал больше о здоровье (особенно здоровье мозга), чем мог себе представить. Я учил и учился у профессиональных медиков из лучших исследовательских институтов всего мира, обсуждал с ними питание и клиническую практику профилактики деменции. Я работал с ведущими неврологами, чтобы создать обучающие инструменты, в том числе даже стал соавтором главы в учебнике на эту тему[2]. Мои открытия по поводу важной связи между мозгом и рационом питания легли в основу моей первой книги «Еда для гениев». После публикации в 2018 году я получил тысячи писем от врачей, медсестер, диетологов и нутриционистов по всему миру; многие из них сообщали, что порекомендовали ее своим пациентам.

Работа над «Едой для гениев» изменила мой взгляд на диеты, но взаимоотношения тела и мозга не ограничиваются одним только питанием, так что и я не мог на этом остановиться. В середине 2018 года я стал вести подкаст, который тоже называется «Жизнь гения». С его помощью мне выпала честь узнать даже больше о связи мозга и тела от ученых, работающих на на переднем крае изучения диет и голодания, циркадной биологии (науки о взаимоотношениях тела и времени суток), науки о сне, спортивной физиологии и т. д.

Довольно долго люди считали, что гены – это окончательная судьба. Гены действительно играют большую роль, но вот в какой степени на них можно списывать проблемы со здоровьем – большой вопрос. В США самый хорошо изученный ген риска болезни Альцгеймера, который есть у каждого четвертого, повышает вероятность развития болезни Альцгеймера в 2–14 раз. А в других частях света этот же самый ген практически ни на что не влияет[3]. Многие виды рака, как ныне считается, тоже вызываются окружающей средой и становятся все более распространенными. В 1960-х годах, например, риск развития рака молочной железы у женщин в течение жизни составлял примерно 1:20. А сейчас – 1:8[4].

За последние 70 лет наши гены не изменились, а вот окружающая среда – очень даже. Постоянно появляются все новые исследования, указывающие на ключевую роль факторов окружающей среды для вашего здоровья. Все – от температуры и освещения дома до посуды, в которой вы готовите еду, и химикатов, использующихся для изготовления вашей мебели, – оказывает сильнейшее влияние на ваше здоровье и самочувствие, а вы, скорее всего, даже об этом не подозреваете.

Вот горькая правда: жизнь в современном мире совсем не полезна. У наших тел есть защитные механизмы, но и у них тоже есть свои пределы. Во-первых, еда, которую мы едим, делает нас толстыми и больными. Лишний вес – это один из факторов развития почти 40 % раковых опухолей, а большая окружность талии еще и приводит к ускоренному старению мозга[5]. Собственно говоря, исследование, опубликованное в журнале Lancet, утверждает, что каждая пятая смерть в современном мире вызвана непосредственно рационом питания[6].

Но пища – это не единственная проблема в борьбе за здоровье тела и мозга. Ночью сейчас также полно света, который сбивает с толку нашу систему внутреннего хронометража. Нам не хватает чистого воздуха, солнечного света (и витамина D, в котором отчаянно нуждается тело) и многих других полезных вещей, связанных с пребыванием на природе. Время, затрачиваемое на физические нагрузки, значительно снизилось, а время, проводимое в автомобилях или поездах, а также перед экраном компьютеров, резко увеличилось. Наши дома пропитаны никем не проверенными промышленными химикатами, вызывающими хаос у нас внутри. Мы страдаем от эпидемии стресса, очень немногие из нас достаточно спят.

Все эти силы объединяются, перегружая наши тела и вызывая тревогу, депрессию и плохое самочувствие. Хуже того, мы еще и поверили, что постоянная усталость – это нормально; что хронический стресс, тревога, депрессия и рассеянность – это неотъемлемая часть жизни; что чувствовать себя опухшими, толстыми и слабыми – это то, как мы должны себя чувствовать. Но подобное положение дел неестественно. Оно уменьшает продолжительность жизни и отнимает у нас близких. А когда все это становится невыносимым, мы начинаем заниматься «самолечением» с помощью еды, наркотиков, безрассудного поведения и, хуже всего, апатии. Но все это не обязательно должно быть так.

Хорошая новость состоит в том, что многие факторы окружающей среды, которые делают нас больными, можно контролировать. Мы можем восстановить здоровье, изменив наши привычки и среду обитания так, чтобы они напоминали ту среду, в которой люди развились и процветали. Именно это я называю «Жизнью гения», и она доступна абсолютно всем.

Перефразируя Джона Кеннеди, крышу нужно ремонтировать тогда, когда светит солнце. Я был шокирован, узнав, что деменция часто начинается в мозге за несколько десятилетий до первого симптома. Даже болезнь Паркинсона проявляет себя поздно: когда у вас появятся первые симптомы, это значит, что уже отмерла как минимум половина связанных с этой болезнью клеток мозга[7]. На самом деле ни одна болезнь из тех, которых мы больше всего боимся, – в том числе рак и заболевания сердца, – не развиваются за одну ночь. Чтобы иметь хоть какие-то шансы победить их, вы должны проявлять инициативу в борьбе за свое здоровье. Я написал эту книгу, чтобы помочь вам построить сильное, здоровое и стойкое тело, заложив фундамент для лучшего когнитивного здоровья и сейчас, и в предстоящие годы.

До недавнего времени работа мозга оставалась великой тайной для человечества. Почти целый век эксперты считали, что мозг отрезан от всего остального тела. Он соединен с кровеносной системой, но будто бы живет в одинокой крепости, которая тщательно охраняется клеточным блокпостом, известным как гемато-энцефалический барьер. Но исследования последних десятилетий разрушили эти представления, доказав, что тело и мозг связаны мириадами разных способов.

Очень легко представить, что отношения между мозгом и телом односторонние. Вы решаете пошевелиться, и мозг отправляет команду мышцам. Но ваше тело тоже влияет на мозг. Например, физические упражнения – не судоку и не кроссворды, – как оказалось, являются одним из самых лучших подарков для умственного здоровья. Многочисленные клинические испытания проложили дорогу метаанализам (которые часто считаются вершиной пирамиды доказательств благодаря размеру и разнообразию набора исходных данных), которые показывают явную пользу от движения в борьбе с тревогой и депрессией. Наши действия диктуются мыслями, но мы можем действовать так, чтобы заставить себя мыслить по-новому.

Раньше думали, что даже иммунная система мозга (сеть клеток, которая защищает вас, когда вы болеете) работает независимо от остального тела. Но это противоречит всему, что знает любой эксперт-ветеринар: поведение больного животного поразительным образом меняется. Они теряют интерес к социализации и уходу за собой; даже прием пищи, один из самых мощных животных инстинктов, осуществляется по остаточному принципу. Люди ничем не отличаются. Раньше наша иммунная система в основном активировалась из-за угроз, связанных с инфекциями и травмами, но сейчас ей приходится реагировать еще и на опасности, скрывающиеся в рационе питания и образе жизни.