Кантóр

– Некоторым изменения даются с большим трудом, – пробубнил себе под нос старик и отвернулся от парней.

Стены купальни покрывал изумрудный мох и желтоватая плесень, похожие на фрагменты мозаики. На растении замерли едва различимые капли.

Здесь было очень тепло. От круглого бассейна поднимался пар. Витали ароматы сырости, тины и можжевелового масла, которое Вендал капнул на горячие камни, плотно лежащие друг с дружкой на печи. Рядом стояли разбухшие от влаги деревянные скамейки, а из стен торчали едва заметные краники. На полу – несколько ушатов с замоченной в них формой.

Вендал сидел на низком табурете и с остервенением тер свою одежду неровным куском черного мыла. Такие же лежали по краям бассейна.

Больная рука Северина покоилась на куске тряпицы, чтобы повязка не намокла. Кузнец расслабленно откинул голову назад и сделал глубокий вдох, чувствуя лишь запах можжевельника и мысленно благодаря за него Вендала. Купание, как и лечение, усмирило боль в конечности.

Астор натирал мылом волосы Клира, неторопливо водил жесткой мочалкой по спине принца, оставляя алые полосы, чувствуя под пальцами его выступающие позвонки. Пока ему самому на голову не вылили ушат холодной воды.

Вендал уселся рядом на край бассейна и взялся за косичку лучника. Быстро разделил торчащие пряди и как следует намылил макушку, да так, что на голове Астора образовалась шапка из пены.

Клир нырнул и, поднявшись в полный рост, вышел из воды к скамейке. Со скрежетом отвинтив кран, он молча ополоснул свою форму, затем одежду товарищей.

– Жив ли там Петер? – нарушил тишину Вендал, смыв пену с рук и позволив Астору нырнуть.

Но никто не ответил на его вопрос.

Клир закончил выжимать форму, переоделся в сухие портки и рубаху, помог Северину, хотя тот и поджал губы, считая себя не настолько больным, чтобы с ним возились.

– Радуйся, не каждый день принц прислуживает кузнецу, – хохотнул Вендал, не стесняясь собственной наготы и помогая Астору с одеждой.

– Спасибо, – пробурчал себе под нос Северин, но Клир сделал вид, что не услышал его слов.

Повесив свою форму на локоть, он первым вышел из купальни. В коридоре его распаренное тело вмиг окутал пронизывающий до костей сквозняк, но ему было совсем не холодно.

В своей келье Клир, развесив форму на стуле, подошел к зеркалу и, отдернув гобелен, увидел двойника. Скрытое от принца знание забилось в его висках чужим и одновременно своим голосом. Он понял, как поступить, и тихонько позвал:

– Матушка, это твой сын. – Он приложил ладонь к стеклу, и с той стороны кто-то дохнул на нее, заставив зеркало запотеть. От мужских пальцев в стороны разошлись трещины. Вместо двойника принца появилось завешенное волосами лицо королевы.

Мертвенно-бледная кожа, черные ногти. Она заскребла ими по тому кусочку зеркала, что находился с ней в темнице. Убрав волосы назад, женщина открыла свои багровые глаза и улыбнулась.

– Я знаю, как отомстить за тебя и освободить, – продолжил Клир, его голос отразился эхом. Он и двойник слились в одно целое.

Чуть помедлив, мать кивнула.

Принц поцокал языком, и на этот звук из-за книжной полки высунулась крыса.

«Иди ко мне», – мысленно приказал юноша, поманив грызуна пальцами.

Мигнув красными глазками и встопорщив отливающую фиолетовым шерстку, крыса пересекла келью и забралась принцу на ладонь. Ее протолкнули сквозь зеркало, словно шарик, и вот она уже на ладони королевы. Черным ноготком Лиис почесала грызуну брюшко. На подушечке пальца остались черные крупицы, не блохи, а споры от грибов.

– Ты должна съесть ее, чтобы не заболеть, – строго сказал принц. – Печень, сердце. Они впитали в себя яд. Это существо – твое противоядие перед черной хворью, которой я собираюсь заразить дворец. Сделайте это, матушка. – Он коснулся губами своей ладони, словно целуя руку королевы, и почтительно склонил перед ней голову.

Лиис едва заметно кивнула.

– Очень скоро я заполоню дворец стольким количеством крыс, что они будут падать на людей с потолка. Зараженные ядовитыми спорами грибов, грызуны перенесут хворь. От нее никому не спастись.

Королева вскинула голову, ее взгляд стал осмысленным, расчетливым, она показала оскал и прижала крысу к уху, чтобы послушать, что новый хвостатый друг ей нашепчет.

– Нет, мне совсем не одиноко, – прошептала женщина, обращаясь к крысе, и из-под ее волос на плече появилась вторая, с белой шерсткой. – Ступай, дитя, я оставлю проход открытым, а до тех пор – не тревожь меня, ибо я буду переживать хворь.

Клир поклонился, а когда поднял голову – зеркало вновь отражало его комнату и больше никого. Ему понадобилось время, чтобы разыскать в коридоре еще несколько крыс, обвалять их в заранее приготовленном мешке с ядовитыми спорами грибов и выпустить грызунов в зазеркалье. Стекло расходилось кругами, как вода, стоило крысиным хвостам исчезнуть.

Форт накрыла непроглядная ночь. Люди крепко спали, и только он не чувствовал необходимости отдохнуть. Внезапно принц услышал чей-то крик, тот прошел сквозь толщу каменных стен и резанул слух Клира, заставив поморщиться. Выйдя в коридор, он столкнулся с недовольными собратьями.

– Это подмастерье, – прошептал Астор, кивнув на дверь соседней кельи.

Лиис скосила взгляд на белого грызуна, прошедшего с ней путь от прислуги в собственном доме до звания королевы и, наконец, узницы дворца.

Зараженная крыса на ее ладони сидела и внимательно смотрела в отливающие красным глаза женщины. И когда в полумраке темницы раздался едва различимый хруст и треск, их никто не услышал. Королевские руки превратились в ужасающие когтистые длани: слишком длинные пальцы, почерневшие ногти, поблескивающие от быстро остывающей на них крови. Оглушающее чавканье – и тишина. На пол упали крысиные ошметки, и жители подземелья набросились на них, не оставив ни коготка от пиршества.

Ступив на пол, Лиис приблизилась к стене, по которой в желоб стекали тонкие ручейки воды, и стала слизывать ее, опираясь ладонями о влажный камень. Вытерев остатки крови на ладонях о подол, королева гордо выпрямилась, облизала губы и горделиво вернулась к койке, улегшись на нее и сложив руки на поясе так, словно приготовилась увидеть самый лучший сон в своей жизни. И пока она спала, из осколка зеркала, лежащего на полу и скрытого длинным подолом, во мрак темницы выбегали одна за другой крысы. Их было немного, но все они несли спящему дворцу смерть.

***

Петер метался на узкой койке, в его полуприкрытых глазах виднелась красная радужка. Кожа покрылась испариной, а наволочка подушки пропиталась потом. Подмастерье то тихо всхлипывал, то скрежетал заострившимися клыками, в уголках сухих растрескавшихся губ запеклась кровь.

Петер находился в кошмарном сне. Его тело вытянулось и изменилось до неузнаваемости. Он стоял в келье принца перед зеркалом, и на него смотрело чудовище. Огромная, человекоподобная крыса на задних лапах, бьющая длинным хвостом об узкие бедра.

Петер в теле монстра вытянул руку, и черные когти длани цокнули о зеркало. Рот оскалился, показав желтоватые клыки. Темная шерсть с рыжеватым отливом покрывала грудь, тянулась по позвоночнику к затылку.

«Это не я!» – выкрикнул Петер, и его мысленный голос отозвался болью в висках, прозвучав как слишком громкое эхо. «Не я, не я!..» – повторял он снова и снова, ударяя ладонями о стекло, пока не почувствовал, как его плечо кто-то сжал.

Обернувшись и утерев слезы, Петер увидел перед собой братьев по форту, все они были в том же обличье, что и он, однако в их темных глазах не было страха и паники.

– Пробудись, Петер, – холодно сказал принц.

Подмастерье моргнул и в следующий миг очнулся. На его постели сидел Клир, а рядом стояли Астор, Вендал и Северин с перевязанной рукой.

– Ты так кричал, словно портовая девка, – раздраженно отметил Вендал и упер руки в бока.

Кузнец бросил на красавчика хмурый взгляд, но ничего не сказал, не поддержал Петера словом.

– Я-я… мн-не… – заблеял подмастерье, глядя на свои руки и проверяя, нет ли когтей, затем полез в рот, нащупал пальцами свои обычные зубы, чем вызвал у Вендала отвращение.

– Ты бы еще в задницу к себе залез.

Петер неожиданно взвыл, схватился за голову, едва не вырвав клок волос, а затем бросился на Вендала и пригвоздил того к стене. Однако красавчик и не подумал испугаться или удивиться.

– Хочешь подпортить мне личико, простолюдин? – Он явно подначивал Петера к драке. – Смирись, назад дороги нет.

Подмастерье тяжело дышал, а Вендал скривил рот и зажал нос изящными пальцами.

– Фи, тебе одолжить зубной порошок или просто пожуешь дубовой коры?

– Успокойся. – Как и во сне, на плече вновь оказалась рука Клира, заставив подмастерье перевести взгляд на принца и ослабить хватку, чем Вендал не преминул воспользоваться, встав за Северина.

– О чем он говорит? – голос Петера сорвался на крик.

Примечания