Зажги искру в моем сердце

Глава 3 «Вечеринка»

Новый год близился и как обычно это происходит, в школе нам хотели устроить взрослую дискотеку. Я обычно никогда не посещала такие мероприятия, за ненадобностью. А подруга, как она мне рассказала, каждый год по традиции уезжала за границу с родителями в это время и потому ни разу не была на таких тусовках. Поэтому Ника очень обрадовалась, когда узнала, что родители отложили поездку на зимние каникулы. И так как теперь мы есть друг у друга, почему бы не сходить на нашу первую вечеринку в честь праздника. К тому же мы слышали, что там будут парни из другого класса. А Нике нравился один из них – ничего особенного, обычная симпатия. Но сколько же она переживала! Обе мы жаждали танцев и мечтали, что нас кто-нибудь пригласит на медляк.

Вместе с Никой мы неделю морально готовились к этому событию. Еще неделю обсуждали, что наденем. И в результате, я из своих карманных денег купила себе нежное фиалковое платье до колена, а на Нике была джинсовая мини юбочка и зеленая блузка. С ее внешностью одежда сочеталась очень красиво. А когда к дополнению Ника взяла у мамы косметику и накрасила нас обеих, мы были неотразимы. Мне Ника нанесла розовые тени, а себе подкрасила ресницы, от чего те стали еще длиннее и намазала губы ярко красной помадой. Ее образ мне безумно нравился, добавлял дерзости.

-А если меня позовут на танец? – воскликнула подруга. – Что делать?!

-Танцевать, конечно же, – ответила я.

Закончив прихорашиваться, мы последний раз взглянули в зеркало и пошли в прихожую одеваться.

От первой нашей дискотеки мы были в восторге. Она проходила на третьем этаже в актовом зале, где стоял полумрак. Посередине стояла большая нарядная елка в честь Нового года, повсюду были неоновые всполохи света, а из колонок звучала громкая развязная музыка.

По началу никто не танцевал. Все стеснялись. Но потом народ начал подтягиваться и вливаться в музыкальные треки ди-джея. Кто-то танцевал ритмично музыке, кто-то просто раскачивался на месте, как маятник, а кто-то и вовсе не танцевал, а стоял в сторонке у окна с явно недовольными лицами. Как будто их насильно притащили на эту дискотеку. Одним из таких был Миша Кочеткин со своими дружками. Чего приперся, раз не танцует?

Было весело, и я даже в какой-то момент устала резвиться под задорную электронную музыку, поэтому сообщила Нике, что пойду передохну. Я подошла к выдуманному фуршету с безалкогольными напитками. Было очень жарко и горло пересохло. Выпив стакан колы, я хотела присесть на скамейку, так как ноги дико болели, но тут включили медляк. Все девчонки как на уроке физкультуры припали к стене в шеренгу, в надежде, что их пригласят на танец. Нику пригласили сразу, и я была рада за нее. А вот меня никто не хотел приглашать и когда я уже начала расстраиваться, ко мне подошел парень из параллельного класса. Я не знала, как его зовут, но помнила его на лицо.

-Потанцуешь со мной?

-Конечно. – я была рада, но так взволнована, что мои ладошки вспотели.

-Как тебя зовут? – шепнул мне парень на ухо. Из-за громкой музыки было плохо слышно, и я была благодарна ему за это.

-Мира, а тебя?

-Костян. – улыбнувшись, ответил мне Костя.

-Очень приятно. – я дико стеснялась. Ведь со мной впервые заговорил парень, не считая того противного червяка. И не просто заговорил, а пригласил на танец.

-Ты кстати очень красивая. У тебя необычные волосы, как языки пламени. Круто смотрится.

Я смутилась и отвернулась. Я терпеть не могла свои вьющиеся волосы, а ему нравились. Мы стали переговариваться друг другу на ухо о всякой ерунде. В каком он классе, куда хочет поступать после школы, какие песни понравились на дискотеке. Он признался мне, что наблюдал за мной пока я танцевала. Ему нравилось, как я двигалась в такт музыке. И пока я его слушала, не заметила, как он отпустил свои руки ниже талии – на бедра. Я не ожидала и попросила убрать их, но он лишь прижал меня к себе еще ближе и шепнул:

-Делаешь из себя недотрогу? Не стоит. Я знаю, что девчонкам такое нравится.

Больше ничего говорить он не стал, я влепила ему звонкую пощечину. Он оторопел от моего удара, но тут же больно схватил меня за руку и притянул к себе.

-Ты охренела? – процедил сквозь зубы Костя.

Договорить он не успел, на него вдруг налетел Миша. Ударил со всей силы, повалил на пол и начал кричать на него.

-У тебя че руки лишние, урод? Мне их сломать?

Началась драка. Все отскочили в стороны, кто-то из девочек завизжал. Музыка неожиданно остановилась, включился яркий свет – к месту драки бежали охранник, физруки и несколько учительниц. Взрослые быстро разняли парней и потащили их в учительскую на разборки. И меня почему-то тоже. В итоге я рассказала, как все случилось. Что Костя меня домогался, а Миша спас. Один из учителей сделал выговор Косте за распускание рук, а Мише за нападение. Спустя какое-то время нас отпустили. Настроение резко упало, и я решила уйти домой. Нашла Нику, предупредила ее о своем уходе и ушла.

Спустившись на первый этаж, я направилась в раздевалку. Как вдруг меня окликнули. Это был Миша.

-Что тебе надо? – не знаю почему он меня взбесил, хотя я должна была отблагодарить его.

-Какая ты добрая. – ухмыльнувшись, ответил Кочеткин.

-Еще раз спрашиваю, что надо?

-Дура… проводить тебя хотел.

-Я сама дойду, отвали.

Но Кочеткин меня не послушал и всю дорогу просто шел рядом. Я старалась не обращать на него внимания. И начала представлять, что он грязь под моими ногами, а я его топчу. В какой-то момент, мне стало смешно от своих мыслей, и я начала хихикать, но Миша посмотрел на меня как на умалишенную, и я перестала смеяться.

-Да по тебе психушка плачет. Смеется сама над собой.

-Это ты о себе, червяк? Хотя нет, ты пес. – мне стало смешно.

-Чего? С какого перепугу я пес?

-Ну так идешь за своей хозяйкой хвостиком, как верный пес.

-Ты офигела тараканиха? Да я просто слежу, чтобы ты опять во что-нибудь не вляпалась.

-А я не просила меня охранять…пес.

Больше ничего Миша мне не сказал. Видимо понял, что я права. Ха! Я выиграла. Остаток пути мы шли в тишине. Подойдя к дому, я уже собиралась заходить в подъезд, как Миша схватил меня за запястье и я зажмурилась. Запястье болело, после того как Костя резко дернул меня на себя. Кажется, Миша понял это, а потому спросил:

-Это из-за того придурка? – он нахмурился, но руку не убрал. Лишь слегка расслабил хват. Взглянул на меня с какой-то…болью? Тоской?

Я молчала. Не знала, что ответить, лишь смотрела ему в глаза. Миша был выше меня, хотя скорее всего сказался мой маленький рост. Как вдруг он отпустил руку, шагнул ко мне так близко, что можно было почувствовать его дыхание. Видимо я не ожидала этого и не успела никак отреагировать, как он коснулся разбитыми костяшками моей щеки. Я вздрогнула. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но замолчал. Сунул руки в карманы куртки, развернулся и пошел в другую сторону от меня. И что это было? Я уже открыла дверь, чтобы зайти, но остановилась.

-Миша! – крикнула я.

Он не ответил. Просто остановился и слегка повернул голову в мою сторону.

-…Спасибо! – он все также молчал, лишь его уголки губ слегка приподнялись. А потом он ушел.

Я смотрела ему вслед, пока его силуэт не растворился в вечерней темноте. Запястье все еще ныло, но я почти не чувствовала этой боли. Я была ошарашена. Миша Кочеткин, мой вечный мучитель, только что вступился за меня, подрался, а потом проводил до дома, не проронив ни одного оскорбления. Он даже прикоснулся к моей щеке. Впервые я увидела в нем не только злобу, но что-то еще: заботу? Тревогу?

Это было не похоже на него. Он был моим кошмаром, а сегодня стал моим спасителем.

Может, он просто боялся, что если со мной что-то случится, его будут винить? Эта мысль успокоила меня, вернув все на привычные рельсы.

-Кочеткин не способен на добрые поступки. Это просто совпадение, – убеждала я себя, поднимаясь по лестнице.

Дома бабушка уже спала. Я тихо проскользнула в свою комнату и рухнула на кровать, не раздеваясь. На дискотеке я была так взволнована, а теперь – сбита с толку поступком того, кого ненавидела больше всех. Этот день перевернул все.

Я закрыла глаза. Передо мной снова возникло его лицо, когда он, нахмурившись, смотрел на мою ушибленную руку. И та едва заметная, внезапная улыбка. Словно пламя в его глазах. Возможно, эта ночь будет такой же бессонной, как и предыдущая.

Я коснулась щеки, которую он тронул. Его руки были холодными. Он замерз?

Стоп! Это же червяк. И чего это я переживаю за него. Я его ненавижу. Я просто опешила, вот и не нашла, что сказать. Но почему щека так горит от его прикосновения? Ответа я не знала.

Вот так и закончилась моя первая взрослая вечеринка, не успев и начаться.

Глава 4 «Ненависть только растет»

После неудавшейся дискотеки наступили каникулы. Ника как и говорила уехала отдыхать на море с родителями, поэтому я две недели провела дома, хотя изредка выходила на улицу подышать свежим воздухом.

В один из таких скучных дней, я решила прогуляться до книжного магазина и купить парочку новых. Погода была замечательная, спокойная – не было продувающего ветра или пурги. Лишь медленно опускались белоснежные хлопья, а под ногами хрустел недавно выпавший снег. Было тихо и умиротворенно. В районе, в котором я жила, почти не было детей, – здесь проживали в основном либо старики, либо жители, не позволившие себе квартиру подороже. Но мне это даже нравилось, не было никаких криков гуляющих детей во дворе и буйных соседей.

Идя в магазин, я посмотрела на небо и непроизвольно залюбовалась им. В нем не было ярких завораживающих летних звезд, всего-то медленно опускающийся на волосы и ресницы – снег. Но почему-то он был таким прекрасным, что по моей щеке потекла слеза. Стало вдруг так пусто, будто все люди на свете исчезли, а осталась лишь я одна. Я смахнула ее и пошла дальше.

В магазине я застряла надолго. Никак не могла определиться что же взять. Хотелось просто остаться тут навсегда. Накрыться теплым пледом, пить горячий чай и занырнуть в мир книг.

Спустя часа два я все же вышла из магазина. Мой выбор пал на «Граф Монте-Кристе» и «Безмолвный пациент». У меня осталось немного денег, поэтому я захотела какао в кафе неподалеку. Взяв себе напиток и добавив в него зефирки, я направилась домой. Погода была хорошая и я решила прогуляться. Мне вдруг захотелось покачаться на качелях, поэтому я отправилась в детский парк. Я поставила книги на лавочку и пошла на качели. Слегка покачиваясь, я наслаждалась тишиной. Но тут услышала несколько голосов неподалеку. Обернувшись, увидела своих одноклассников, во главе с Мишей.

У меня не было желания портить себе настроение, поэтому я просто отвернулась и сделала вид, что не заметила их. Но кажется мне это не особо помогло, потому что один из дружков Миши меня все-таки увидел и так громко заговорил, что, наверное, весь двор его услышал.

-Опа, смотрите! Это же наш книжный червь!

Все сразу обернулись на меня, а я невольно закатила глаза. Сейчас начнется. Что я тут делаю, почему одна и т.д. Бесит. А так хотелось посидеть в тишине.

В четвером они подошли ко мне. Петя Смоленко и Сема Бочкарев встали по бокам от меня. Миша впереди меня, а Дима Гончаров за мной. Они окружили меня, как стервятники свою добычу. В какой-то момент я даже испугалась. Но потом успокоилась. Они ничего мне не сделают. Зря я так понадеялась.

Миша вдруг подошел ко мне и выхватил стаканчик с напитком, который я держала в руке. Глядя прямо мне в глаза, он начал пить мой какао. А его дружки ехидно посмеиваться. Я поморщилась, после него я явно пить не буду. Вдруг заразу подцеплю какую-нибудь и стану такой же тупой как он. Миша заметил это и спросил:

-Чего молчишь ведьма? Готовишь для нас какое-то проклятье? – ухмыльнувшись спросил Дима, а его дружки подхватили, – Смотри аккуратней со словами бро, а то она тебя сейчас книжками закидает. – и дикий ржач, будто я попала на программу «Comedy club», только тут программа бы называлась «Тупой и еще тупее».

Не знаю почему, но мне просто хотелось молчать. Пусть продолжают, мне все равно. Я им потом взбучку устрою. А сейчас хотелось, чтобы они поскорее ушли, и я продолжила бы сидеть в тишине. То, что я молчала, невероятно злило этих отморозков, они не понимали, почему я ничего не отвечаю на их выходки. Больше всего в этой ситуации меня удивлял Миша, который все это время просто стоял рядом и наблюдал. Никаких подколок и грязных слов. Он будто услышал мой немой вопрос и это и стало точкой невозврата.

-Чего молчишь Аверина? Язык проглотила? – спросил Миша. Я лишь оскалила зубы в подобии улыбки.

Петя Смоленко, стоявший сбоку, вдруг протянул руку и резко сдернул с моей головы резинку, распустив волосы.

-Ого, а вот и коса, которой можно души невинные ловить! – он театрально поклонился, а Сёма подхватил:

-Да ей до невинности как до Китая пешком, бро! Просто сидит тут, как сова нахохлившаяся, думает, самая умная!

Гнев – это было слишком мягкое слово для того, что клокотало во мне. Каждая их фраза, каждый их идиотский смешок били по нервам, как хлыст. Я чувствовала, как лицо наливается кровью, а кулаки невольно сжимаются. Мне хотелось вскочить, разбить этот дурацкий стаканчик с какао об голову Миши, а потом швырнуть им в лицо все свои книги, чтобы они захлебнулись в моих знаниях, которых им никогда не постичь. Меня бесило, что они видят мою молчаливую реакцию как слабость и их победу. Считают, что мне нечего им ответить.

Но еще больше меня бесило другое.

Я крепко зажмурилась на секунду, а открыв глаза, направила свой взгляд на Кочеткина. После того, как он вчера, казалось, защитил меня, я, сама того не желая, породила глупую, наивную надежду. Мне чудилось, что вот сейчас он посмотрит на этот цирк, на моё унижение, и вступится. Скажет своим придуркам, чтобы отвалили, или хотя бы просто уведет их.

Но его глаза… его глаза словно заливала пелена. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, но был совершенно, абсолютно не здесь. Его взгляд был пуст, отстранен. Он смотрел сквозь меня, сквозь Петю, сквозь качели. Он был просто частью этой дурацкой декорации, немой истукан, чье присутствие стало хуже любого оскорбления.

В этот момент во мне что-то оборвалось. У нас и до этого была неприязнь друг к другу, но сейчас я ощущала не просто разочарование, это была холодная, жгучая ненависть, которая ощущалась физически, где-то под рёбрами. Значит, вчера ничего не значило? Он просто играл? Обычный спектакль?

Я резко выпрямилась на качелях, игнорируя их продолжающуюся болтовню, и посмотрела на него в упор. В моих глазах больше не было ни надежды, ни даже прежнего гнева – только полное, абсолютное безразличие. Словно Миша и его шайка внезапно превратились в прозрачный, неинтересный воздух.

Я резко спрыгнула с качелей, игнорируя то, как мои распущенные волосы упали на плечи, и направилась прямо к лавочке, где лежали мои книги. Моё движение было целенаправленным и быстрым, не оставляющим места для обсуждений.

Петя и Сёма инстинктивно расступились. Я почувствовала, как их взгляды буравят мне спину, но не замедлила шаг.

Подойдя к лавочке, я неторопливо взяла пакет, затем сделала единственную вещь, которая действительно могла их обезоружить: я улыбнулась.

Это была не оскаленная, не издевательская, а усталая, но абсолютно искренняя и даже немного жалостливая улыбка. Я посмотрела на них всех, особенно на Мишу, который наконец, кажется, пришел в себя и хмурился, сжимая в руки в кулаки.

-Вы так стараетесь. Пожалуйста, продолжайте, – тихо сказала я, кивнув на них. – Когда-нибудь, через пару лет, вы вспомните этот момент и поймете, как это было жалко. Но я вас прощаю. Правда. Мне просто некогда тратить время на ваши детские игры.

С этими словами я развернулась и пошла прочь. Я шла не быстро, но с такой уверенностью, будто за моей спиной была не детская площадка, а вход в личный самолет. Я прекрасно знала, что они стояли в оцепенении, не зная, как отреагировать на то, что их «жертва» просто сделала вид, что их не существует. Главное было – не оглядываться. Ни за что.

Как же я ошибалась, что они отстанут.

Меня внезапно схватили за волосы и с гортанным рычанием кто-то произнес прямо в ухо.

-Мы еще не закончили, ведьма. – еще сильнее потянув на себя волосы, сказал Дима.

Я стиснула зубы, но промолчала. Я не сдамся им так просто. Но вдруг произошло то, чего я действительно не ожидала. Дима вдруг отпустил меня и сказал, таким теплым голосом, будто я была его девушкой.

-Бедненькая, ты, наверное, совсем замерзла, сидишь тут одна на морозе. Может быть тебя согреть? – выражение злобной радости блеснуло в его глазах. – Поможем ей согреться, правда ведь?

Инстинкт самосохранения тут же сработал, и я поняла, что пора бежать.

-Держите ее! – крикнул Дима.

Те, что стояли по бокам у качели, подбежали и схватили меня, а спустя время я почувствовала как по моему лицу и волосам стекает еще теплое – какао. Этот подонок вылил напиток мне на голову. Я настолько оторопела, что просто уставилась в одну точку и молчала. А эти придурки начали ржать как ненормальные. Я тут же вскочила и повалила Гончарова на снег. Начала кричать на него и бить кулаками в грудь.

– Скотина! Урод! Недоразвитое насекомое без мозгов! Ненавижу! Да чтоб ты сдох! – это было унизительно. Я чувствовала себя просто отвратительно.

-Слезь с меня идиотка! – толкнув меня в сторону, он встал и начал оттряхиваться. – Ненормальная. – закончил тот.

-Ты закончил? Пошлите уже. – подал голос, стоявший в стороне Кочеткин.

-А это что? Книжки? Ты так скучно живешь ведьма и как ты только веселишься? – спросил Сема. А Миша взял мои книги и выкинул в мусорку.

Мои глаза стали еще больше, чем обычно. Я подбежала к ведру с мусором и стала вытаскивать их оттуда. Я смотрела на них и не могла поверить, как такие недомерки вообще живут на этом свете. Мне было обидно. До глубины души. За что они так со мной? Я ведь ничего им не сделала. Слезы начали собираться в уголках моих глаз. Я проморгалась, чтобы они не потекли. Буду я еще из-за таких, как они реветь. Не дождутся. Однажды, они пожалеют. Больше всего меня сейчас вымораживал тупой червяк. Я искренне не понимала его, он то помогал меня, то поступал как свинья, то снова был рядом. У него, что биполярка?

Я встала, поправила одежду, взяла книги и пошла домой. У дома я снова посмотрела наверх. Пушистый снег уже не казался прекрасным, а тишина не была такой умиротворённой. По щеке снова потекла слеза. Но теперь казалось, что все люди мира знали, как мне тоскливо. Я вытерла слезу и пошла домой.

-Что с тобой? Почему такая грязная? Пол запачкаешь же. – сказала моя бабка, увидев меня.

Я ничего ей не ответила. Молча разделась и пошла в душ. Стоя под горячей водой, в моей голове стали всплывать воспоминания того вечера, когда Кочеткин провожал меня после школьной дискотеки. Тогда я даже подумала, что он иногда может быть милым. Но видимо я глубоко ошибалась. Неужели все это было притворством? После сегодняшнего, моя ненависть к нему не только не стала меньше, она стала еще больше, чем была. И я точно знала, что не прощу ему этого никогда.

Выйдя из душа, я завернулась в полотенце и подошла к зеркалу. Мокрые волосы прилипли к лицу, а в глазах стояла злость. Какао отмылось, но ощущение липкой гадости осталось. Это было не просто хулиганство, это было унижение. Они перешли черту.

Бабушка, видимо, смирилась с моим состоянием и больше не приставала. Я прошла в свою комнату. Книги лежали на столе – слегка влажные и помятые, но целые. Я осторожно протерла их сухой салфеткой. «Граф Монте-Кристо». Это напомнило мне о мести. Александр Дюма, ты не знал, насколько актуальным станет твой роман для одной школьницы.

Я бросила полотенце и надела самую старую, растянутую футболку. Теперь главное – не дать эмоциям захлестнуть себя. Импульсивность – это то, чего они от меня ждали. А я поступлю иначе. Я им покажу, что «книжный червь» может быть куда опаснее, чем кажется.

Я включила компьютер. Пора действовать.

Шаг первый: Сбор информации. Я зашла на страницу Миши Кочеткина в социальной сети. Ничего особенного: глупые статусы, репосты и фотографии с его дружками. Но среди них я нашла то, что искала: его особую гордость. Ряд фотографий, где он позировал в футбольной форме, с медалью и кубком. Он, кажется, считал себя восходящей звездой местного футбольного клуба.

Шаг второй: Анализ. Его друзья, Дима и Петя, тоже были там. Все трое жили этим футболом.

Я вспомнила: Миша всегда очень нервничал перед матчами. Ему было жизненно важно казаться крутым и успешным. Позору он боялся больше всего.

Мой план созрел быстро. Не буду я больше драться и кричать, – это их уровень. Я ударю их там, где им будет больнее всего, – по их самолюбию и репутации. И, конечно, сделаю это максимально изящно и анонимно.

Я нашла в интернете телефон секретаря футбольного клуба, в котором они занимались. Затем я написала письмо – официальным, вежливым тоном, с безупречной грамматикой.

«Уважаемый тренерский состав ФК Грифон!

Я, как местный житель и заинтересованное лицо в воспитании молодежи, хочу обратить ваше внимание на недостойное поведение нескольких ваших воспитанников, а именно: Кочеткина М., Гончарова Д. и Смоленко П. Сегодня они публично унизили и оскорбили девушку-школьницу в детском парке. Их действия, включая физическое воздействие и порчу чужого имущества, несовместимы со званием спортсмена и члена вашей команды, чьи ценности должны быть примером для других.

Надеюсь на вашу реакцию и принятие соответствующих мер. Прилагаю свою фотографию в одежде, испорченной их напитком, как косвенное доказательство, и прошу сохранить мою анонимность, опасаясь дальнейшей травли.

С уважением, неравнодушный гражданин.»

Я сделала снимок – лицо не видно, но пятна какао на светлой куртке и свитере говорят сами за себя. Отправив письмо, я почувствовала легкое, холодное удовлетворение. Завтра они будут знать, что такое настоящая проблема, а не просто переругивание с девушкой, которая как им казалось не сможет дать отпор.

Удовлетворенно выдохнув я легла на кровать и взяла в руки книгу. Читая, я впервые за этот день почувствовала, что контролирую ситуацию.

На следующий день я проснулась рано. День был тихий и морозный, идеальный для прогулки. Я решила еще раз сходить в магазин. Мне нужно было сменить обстановку и купить себе новые, чистые книги, как будто ничего и не произошло.

Примерно к полудню, когда я стояла в отделе фантастики, мой телефон завибрировал. Это было сообщение от Ники. Она написала, что вернется с моря через неделю.

Николь: «У тебя всё нормально? Каникулы не скучные?»

Я улыбнулась.

Мирослава: «Всё отлично, Ник. Жду твоего возвращения.»

Я закрыла телефон и вернулась к выбору, чувствуя, как внутри разгорается ожидание – ожидание того момента, когда я увижу лица моих обидчиков. Не хотелось рассказывать подруги и волновать ее. Я знала: скоро разразится буря. И я буду сидеть в центре этой бури, совершенно спокойная.