Машка больше не плакса

I. Утро плаксивости

Машкин дом был тёплый, как пирожок, только что вынутый из духовки. Комната – небольшая, но очень уютная: на окне висели жёлтые занавески с рисунками котят, на подоконнике стояли горшки с фиалками, а рядом с ними спал клубочком серый кот Барсик – ленивый, но очень важный. Его хвост иногда свисал вниз, и Машка любила щекотать его пальцем, пока мама не видела.

На ковре, где разноцветные машинки ехали к нарисованному морю, стояли игрушки – как после ночного бала. Вчера Машка строила им целый город, но сегодня утром город выглядел не слишком счастливым: башня из кубиков накренилась, у куклы Маргариты куда-то пропала туфелька, а плюшевый заяц Сёма сидел у шкафа и будто сердился.

– Маш, вставай, солнышко, – позвала мама из кухни. – Каша остывает!

Голос у мамы был ласковый, но у Машки с самого утра настроение было… ну, как сказать… липко-капризное. Хотелось и обидеться, и пожалеть себя, и немножко поплакать – просто так, без причины.

Машка и проснулась, но не с солнышком – а с тучкой прямо на лбу.

Она села на кровати, потянулась, посмотрела в окно. Там капал дождик, а небо было такое серое, будто кто-то пролил ведро молока прямо на облака. Машке сразу стало жалко себя – ведь с дождём нельзя гулять!

– Опять эта скукотища, – вздохнула она и спрятала нос под одеяло.

Но долго прятаться не получилось: Барсик решил, что Машка – его подушка. Прыгнул, улёгся прямо на живот и заурчал.

– Барсик! Ну что ты… – Машка засмеялась сквозь сон и чуть-чуть повеселела.

На кухне уже пахло ванилью и чем-то уютным. Мама стояла у плиты в голубом халате, на голове у неё смешно торчал карандаш – она, как всегда, забыла, что воткнула его в пучок. Папа сидел за столом, листал газету и хмыкал над новостями, а собака Тиша – рыжий, весёлый дворняга с умными глазами – терпеливо ждал под столом, вдруг что-то упадёт.

– Доброе утро, соня, – улыбнулся папа, когда Машка вошла. – Как настроение?

– Так себе, – буркнула она.

– О, опасно, – протянул он. – Это значит, что без поцелуя всё пойдёт наперекосяк!

Он чмокнул её в макушку. Машка хотела не улыбаться, но губы сами предательски растянулись в ямочки.

– Молоко? – спросила мама.

Машка кивнула. Мама налила белое, чуть пенистое молоко в кружку с зайчиком. Машка взяла кружку, но тут Барсик, как нарочно, запрыгнул на стол – и хвостом задел Машкину руку.

Плеск!

Молоко потекло по скатерти, а потом – на пол.

– Ай! – Машка замерла, смотря на белое пятно. – Барсик! Это всё он!

– Мяу, – сказал Барсик и ушёл, будто ничего не случилось.

– Ой, Машенька, – мама вздохнула, – бывает. Сейчас вытрем.

Но Машка вдруг почувствовала, что внутри всё сжалось, как мокрая тряпочка.

– Я всё испортила! – сказала она дрожащим голосом. – У меня ничего не получается!

И – хлюп. Первая слеза упала прямо в молочную лужицу.

– Ничего страшного, – сказала мама, но Машка уже не слышала. Она стояла, поджав губы, и слёзы текли сами.

Папа встал, подошёл, взял полотенце, вытер пол.

– Ну вот и всё, порядок, – сказал он спокойно. – Молоко спасено, пол у нас теперь чистый, а Барсик – наказан морально. Всё в плюсе.

Но Машка всё равно всхлипнула.

Тиша подошёл, лизнул ей руку.

– Видишь, даже Тиша тебя утешает, – сказал папа.

Машка посмотрела на собаку. Тиша смотрел в ответ так преданно, что не улыбнуться было невозможно.

– Ну ладно… – сказала Машка, вытирая нос рукавом. – Но всё равно обидно.

– Знаешь, – сказала мама, садясь рядом, – когда я была маленькая, я тоже однажды пролила молоко. На бабушкину скатерть с маками. И плакала почти час.

– И что? – заинтересовалась Машка.

– А потом бабушка сказала: «Плачь-плачь, внученька, только смотри, чтоб слёзы тоже не пролились на ковёр – придётся и его стирать». Я так испугалась, что сразу перестала.

Машка хихикнула.

– А бабушка хитрая!

– Очень, – улыбнулась мама. – Так что теперь ты – взрослая, как бабушка. Не плачешь из-за пустяков.

Машка вздохнула: вроде да, а вроде и нет.

А если я потеряю игрушку – это пустяк или не пустяк? – подумала она, но ничего не сказала.

После завтрака Машка пошла в комнату искать своего любимого мишку – того самого, с одним глазом и голубой ленточкой. Но мишки нигде не было. Ни под кроватью, ни в корзине, ни на подоконнике, где он любил «смотреть» на улицу.

– Мам, – крикнула Машка тревожно, – а мой Мишутка где?

– Может, под подушкой? – предположила мама.

– Нет! – Машка уже рылась в ящике. – Его нету! Совсем!

В груди снова зашевелилось то самое чувство – будто кто-то маленький дергает изнутри за сердце.

– Он пропал! – всхлипнула она. – Мой Мишутка потерялся!

Папа выглянул из кухни:

– А он не пошёл к врачу после твоих вчерашних обниманий? Может, ушёл глаз пришивать?

Машка не рассмеялась.

– Пап, это не смешно! – её голос задрожал.

– Хорошо, не смешно, – сказал он мягко. – Давай искать всем домом.

И началась целая операция «Мишка». Тиша обнюхивал углы, Барсик следил с подоконника, мама заглядывала в стиральную машину, а папа даже проверил балкон.

Но мишка так и не нашёлся.

Машка сидела на полу, обхватив колени.

– Может, он улетел? – шепнула она. – На облаках теперь сидит?

Мама присела рядом.

– Может, и так, – сказала она. – Иногда игрушки отправляются в путешествия, чтобы потом вернуться и рассказать, как сильно они скучали.

Машка подняла голову.

– Правда?

– Конечно. Только они приходят тогда, когда дети перестают плакать.

Машка подумала. Ей очень хотелось, чтобы Мишутка вернулся. Но слёзы всё ещё щекотали глаза.

– Я попробую… – сказала она тихо. – Попробую не плакать.

Она вытерла нос ладошкой и посмотрела в окно. Дождь закончился. На стекле остались капли – круглые, прозрачные, будто бусинки. И вдруг через облака выглянуло солнце, робкое, но настоящее.

Барсик зевнул, растянулся на подоконнике, а Тиша положил голову на Машкино колено.

– Смотри, – сказала мама, – даже дождик перестал. Может, и грусть уйдёт?

Машка улыбнулась, чуть-чуть, но по-настоящему.

– Может, уйдёт…

Она не знала, что Мишутка найдётся чуть позже – и не где-нибудь, а в совершенно удивительном месте. А пока, Машка сидела на полу, поджав коленки к подбородку и обняв их руками, и думала, что без Мишутки всё как-то неправильно. Даже воздух не тот. В комнате тихо-тихо – только часы тикали и Барсик дышал с подоконника.

Мама ненадолго вышла, а папа возился с чем-то в кладовке. Машка шмыгнула носом. Тиша подошёл и ткнулся ей в плечо носом, будто хотел сказать: «Эй, я же тут. Всё хорошо».

– Не всё, – прошептала Машка. – Без Мишутки – не всё.

Тиша тихо заскулил и лег рядом. Машка потянулась и обняла его за шею. Тёплая шерсть приятно пахла чем-то родным – домом, солнцем и мокрой травой.

– Может, ты видел его? – спросила она собаку. – Ну скажи!

Тиша моргнул, потом резко вскочил и побежал к двери. Залаял.

– Что? – Машка удивилась. – Куда?

Она побежала за ним. Тиша вёл её по коридору, потом повернул к шкафу с обувью. Машка заглянула – и правда! Между ботинками и резиновыми сапогами что-то торчало.

– Мишутка! – радостно вскрикнула она. – Нашёлся!

Она вытащила плюшевого медведя и крепко прижала к себе. У него на ухе была пыль, и ленточка перекрутилась, но это был он – родной, обнимательный.

– Ты что, там жил, что ли? – сказала Машка. – Испугал меня!

Тиша завилял хвостом и радостно гавкнул, будто подтверждая: «Вот, нашёл, молодец я!»

– Маш, что случилось? – выглянула мама из кухни.

– Нашёлся! Он просто спрятался! – закричала Машка и подпрыгнула.

– Ура, – улыбнулась мама. – Значит, день всё-таки не такой плохой.

Но радость длилась недолго. Когда Машка села за стол рисовать, карандаш вдруг сломался. Сам! Взяла другой – и тот поломался. Третий оказался слишком коротким.

– Почему всё ломается?! – снова всхлипнула она.

– Потому что карандаши – не железные, – спокойно сказал папа. – А настроение у тебя, кажется, штормовое.

– Никакое оно не штормовое, – буркнула Машка. – Просто день дурацкий.

Она положила карандаши и пошла к окну. Снаружи лужи сверкали, как зеркала. Прохожие шагали, оставляя следы, а на углу стоял мальчик с жёлтым зонтом и смеялся. Машке стало немного завидно – он смеётся, а она вот не может.

– Хочешь, я покажу тебе секрет? – вдруг сказал папа, подмигнув.

– Какой?

– Волшебный трюк: превращаю слёзы в пузыри.

– Это как?

– А вот так. – Он достал из ящика мыльные пузыри, надул один – большой, переливчатый, и сказал: – Смотри, этот пузырь – грусть. А вот – тревога. А этот – обида. А теперь все улетают.

Он подул, и пузыри полетели по комнате, отражая свет. Один сел Барсику на ухо, тот сморщился и улизнул. Машка рассмеялась.

– Ну вот, – сказал папа. – Уже работает.

– Пап, а если они вернутся?

– Пузыри не возвращаются, – сказал он. – Они улетают в страну Лёгких Сердец.

Машка кивнула. Ей хотелось верить, что такая страна есть.

Потом мама позвала её помогать накрывать на обед. Машка поставила тарелки, но одну задела – она звякнула и чуть не упала. Сердце у Машки ухнуло: ещё немного – и опять бы всё разбилось.

– Осторожно, – мягко сказала мама. – Видишь, уже почти получилось.

– Почти, – пробормотала Машка, сосредоточенно ставя тарелку ровно.

Обед прошёл спокойно, но настроение всё ещё было зыбким. Машка будто боялась – сейчас что-то опять случится. А может, просто утро было слишком… чувствительное.

После обеда она пошла в свою комнату. Там пахло фломастерами и ванилью. На полке сидели её игрушки – армия плюшевых, тряпичных и пластиковых друзей. У каждого был свой характер.

Кукла Маргарита – важная и немного вредная. Заяц Сёма – хохотун, любящий прятаться в подушках. Маленькая лисичка Лисса – Машкина «советчица», ей она рассказывала все секреты.

– Представляешь, Лисса, – сказала Машка, усевшись на ковёр, – у меня всё сегодня не так. Молоко пролила, карандаши ломаются, чуть тарелку не разбила.

Лисса, конечно, молчала, но Машке казалось, что она её слушает очень внимательно.

– Наверное, я просто глупая, – тихо сказала Машка. – Или плакса.

И тут из-за шкафа кто-то прошуршал. Машка вздрогнула, потом присмотрелась – Барсик. Он выполз, потянулся и вдруг улёгся прямо на Лиссу.

– Эй! Это же её место! – возмутилась Машка. – Барсик, уйди!

Барсик лишь зевнул и закрыл глаза.

– Ну всё! – сказала Машка сердито. – Никто меня не слушает! Даже кот!

Она снова почувствовала, как глаза наполняются слезами. Но в этот раз… что-то удержало. Может, папины пузыри, а может, Тишин взгляд – он лежал у двери и внимательно за ней наблюдал.

– Ладно, – вздохнула Машка. – Пусть лежит. Может, Лисса не против.

Она укрыла Барсика маленьким платочком и вдруг рассмеялась: кот под одеялом выглядел как король под пледом.

– Барсик Первый, владыка игрушечных королевств! – торжественно объявила она.

Барсик фыркнул, но остался неподвижен.

Машка взяла лист бумаги и нарисовала кота в короне. И пока рисовала, настроение стало выравниваться, как после бури – море снова спокойное.

Потом пришла мама.

– Ну что, художница, как дела?

– Я нарисовала Барсика! Смотри, он король.

– Очень похож, – сказала мама. – Только без усов.

– Они белые, – пояснила Машка. – Их просто не видно.

Мама рассмеялась, потрепала её по голове.

– Видишь, – сказала она. – А ты говорила, что день плохой.

Машка посмотрела на рисунок. На бумаге был кот с добрыми глазами, и над ним – разноцветные пузыри. Она вспомнила: пузыри не возвращаются.

Но внутри всё равно оставалось что-то… непонятое. Как будто грусть ушла не вся.

Когда пришёл вечер, мама налила какао и поставила чашку перед Машкой. На подоконнике зажглась лампа – тёплый свет, будто золотой.

– Мам, – спросила Машка, обхватывая кружку ладонями, – а почему я иногда плачу просто так?

Мама задумалась.

– Потому что у тебя доброе сердце, – сказала она. – А доброе сердце чувствует даже крошечные огорчения.

– А если я не хочу быть плаксой?

– Тогда попробуй быть волшебницей.

– Волшебницей?

– Конечно. У волшебниц тоже бывают слёзы. Только они их превращают в силу – в доброту, в понимание, в новые рисунки.

Машка молчала, слушая, как капает за окном.

– Значит, я сегодня почти волшебница, – сказала она тихо.

– Уже волшебница, – улыбнулась мама. – Просто ещё тренируешься.

Машка кивнула и поставила кружку.

Барсик спрыгнул с подоконника и потерся о её ноги. Тиша подошёл, улёгся рядом. Всё стало тихо-тихо. Только за стеной папа что-то мастерил – стук, щёлк, свист.

– Он что делает? – спросила Машка.

– Кажется, чинит твой стул.

– А зачем?

– Потому что у волшебниц всё должно быть в порядке.

Машка подумала и улыбнулась.

Когда она легла спать, рядом улёгся Тиша, Барсик устроился у ног, а Мишутка – прямо под щёку.

– Завтра я не буду плакать, – шепнула Машка. – Обещаю.

Мама поцеловала её в лоб.

– Даже если заплачешь – ничего страшного, – сказала она. – Главное – потом снова улыбнуться.

И Машка, засыпая, улыбнулась.

Сон пришёл мягкий, как шерстяное одеяло. Машке снилось, будто она идёт по тропинке из облаков, а рядом бегут Барсик и Тиша. Они несут в зубах корзинку, а внутри – маленькие пузырьки с надписями: «Обида», «Страх», «Слёзы». Машка открывает крышку – и всё превращается в свет.

II. Поддержка друзей

На следующее утро солнце выглянуло робко, будто тоже боялось, что день начнётся неудачно. Но, как только первый золотой луч пробрался сквозь занавеску и лег прямо на Машкину щёку, она зашевелилась, зевнула и открыла глаза. Вчерашние слёзы остались где-то там, в ночи, и теперь утро пахло не грустью, а оладьями.

– Подъём, соня! – позвал папа из кухни. – У нас сегодня операция «Хорошее настроение»!

Машка улыбнулась, потянулась и сползла с кровати. На полу её уже ждал Тиша – хвостом водит, глазами сияет. Барсик, правда, выглядел так, будто ещё не простил всех ночных переворотов и утреннего солнца – сидел у двери и зевал.

– Доброе утро, ребята, – сказала Машка и почесала обоих за ушами. – Сегодня я не плакса. Сегодня я сильная, как супергерой!

Она гордо вышагала к кухне, но на пороге чуть не поскользнулась – коврик сместился. Она успела ухватиться за ручку двери, не упала, и, отдышавшись, шепнула самой себе:

– Видишь? Уже лучше. Не заплакала.

В кухне светилось утро. Мама стояла у плиты, переворачивала оладьи. Воздух был наполнен запахом ванили и чего-то уютного, домашнего. Папа за столом читал газету, но краем глаза следил за дочкой.

– Ну что, настроение по шкале от «слёзы» до «улыбки»? – спросил он с притворной серьёзностью.

– «Улыбка с хвостиком», – ответила Машка. – Но без плача!

– Вот это настрой, – сказал папа. – А для полного эффекта нам нужен витамин смеха.

Он щёлкнул ложкой по стакану – звяк! – и из-под стола выкатился Тиша с бантиком на шее. Мама прыснула со смеху.

– Пап, ты что ему завязал? – удивилась она.

– Мотивация! – объявил папа. – У всех сегодня праздничное утро.

Машка засмеялась так звонко, что даже Барсик из коридора лениво муркнул.

После завтрака она пошла в детскую. На полке стояли игрушки – её настоящая команда. Она собрала их всех и торжественно объявила:

– Сегодня день, когда мы не грустим!

Кукла Маргарита посмотрела на неё, как всегда, строго. Лисичка Лисса будто улыбалась. Заяц Сёма с перекошенным бантиком вообще выглядел как главный шутник.

– Все слышали? – сказала Машка. – Даже если что-то не получится, мы не плачем, а ищем выход. Поняли?

Барсик подошёл и сел рядом, словно тоже участвовал в собрании.

– Отлично, – кивнула Машка. – Тогда начинаем операцию «Весёлое утро».

Она достала коробку с кубиками и начала строить башню. Высокую, сияющую, как небоскрёб. Но стоило добавить последний кубик, как башня дрогнула, покачалась – и рухнула с грохотом.

Машка замерла. Глаза чуть не наполнились влагой – так быстро, будто внутри был крошечный дождевой кран. Но тут Барсик шмыгнул между кубиками, сел прямо на разрушенную постройку и посмотрел на неё с видом философа: Ну вот, и что теперь?

Машка прыснула.

– Ну ты и строитель! – сказала она. – Теперь у нас новый проект – котозавр среди руин!

И, пока Барсик важно сидел, она начала вокруг него выкладывать новые кубики – теперь башня получилась в виде замка, а кот стал «царём башни».

В этот момент в комнату заглянула мама.

– Маш, ты чего смеёшься?

– Мы строим крепость для Барсика! – гордо сообщила Машка. – И никто не плачет!

Мама улыбнулась.

– Прекрасная новость. А после обеда к тебе придут друзья.

– Правда? – Машка подпрыгнула. – А кто?

– Соня и Тимка. Они хотят показать тебе новый настольный театр.

Машка аж подпрыгнула. Театр – это было её любимое! Она сразу побежала готовить сцену: достала маленький занавес из старого шарфика, поставила стульчики для зрителей (кукол и мягких зверей), разложила бумажные билеты.

Когда друзья пришли, Машка уже стояла у входа, будто настоящая хозяйка театра.

– Добро пожаловать на спектакль! – сказала она торжественно. – Сегодня у нас премьера!

Соня улыбнулась. Она была чуть старше Машки – аккуратная, с косичками, как у первоклассницы. Тимка – шустрый и добродушный соседский мальчик, который умел смешно косить глаза и изображать любого зверя.

– А пьеса про что? – спросил он.

– Про то, как Зайка перестал бояться темноты, – ответила Машка. – Я придумала сюжет!

– Ух ты, – сказала Соня. – А я принесла фигурки. Смотри, у меня есть Лиса и Медвежонок.

– И я принёс фонарик! – добавил Тимка. – Чтобы в темноте не страшно было.

Они устроились на ковре, задвинули шторки – началось представление. Машка озвучивала Зайку, Соня – Лису, Тимка – Медвежонка.

– Я боюсь темноты! – пищал Зайка.

– А я тебя съем! – кричала Лиса.

– Никого не есть! – рычал Медвежонок.

Сначала всё шло отлично, но потом Машка перепутала реплики и вместо «Я храбрый!» сказала «Я хочу кашу!». Все трое замерли – а потом разразились смехом.

– Это новая версия сказки! – сказал Тимка. – «Зайка и каша»!

– Ха-ха-ха! – хохотала Соня.

Машка сначала хотела обидеться – ну правда, перепутала всего лишь слова! Но потом посмотрела на друзей и не выдержала: тоже засмеялась.

– Пусть будет так! – сказала она. – Храбрый Зайка любит кашу – и не боится темноты!

Так спектакль превратился в весёлое шоу. В конце друзья устроили аплодисменты всем игрушкам, а Машка поняла: вот оно – настоящее веселье без слёз.

После спектакля они вышли во двор. Воздух был свежий, пахло листвой и немного вареньем – соседка как раз варила вишнёвое. На качелях сидели дети, кто-то катался на самокатах.

Машка, Соня и Тимка устроили соревнование – кто дольше удержит мыльный пузырь на ладошке. Машка ловила пузыри, и каждый переливался всеми цветами радуги. Один лопнул – и капелька упала ей на щёку.

– Ой, опять чуть не заплакала! – сказала она, но засмеялась. – Но теперь я сильная.

– Конечно сильная, – сказала Соня. – У тебя даже кот-строитель есть!

– И собака-помощник, – добавил Тимка. – Вы целая команда!

– А ещё мама и папа, – улыбнулась Машка. – И друзья. Значит, у меня есть всё, чтобы не плакать.

Дети уселись на траву, и Машка вдруг задумалась. Её маленькие пальцы вертели травинку, а в голове крутилась мысль: может быть, плач – это не слабость? Может, просто сигнал, что нужна помощь?

– Сонь, а ты плачешь иногда? – спросила она.

– Конечно, – ответила та. – Когда коленку разобью или мама ругает. Но потом становится легче.

– А я не плачу, – важно заявил Тимка. – Я герой!

– Ага, – усмехнулась Соня. – Вчера ты рыдал, когда мороженое упало.

– Оно просто было вкусное! – возмутился Тимка.

Машка засмеялась так, что у неё живот заболел.

– Я тоже плакала вчера, – призналась она. – Но теперь хочу научиться смеяться вместо слёз.

– Это можно! – сказала Соня. – Надо просто вспомнить что-то хорошее.

– Или сделать доброе дело, – добавил Тимка. – Тогда грусть сама убегает.

Эти слова остались в Машкиной голове надолго. Вечером, когда друзья разошлись, она пошла помогать маме поливать цветы. Вода лилась из лейки серебристыми струйками, пахло влажной землёй.

– Мам, а если я вдруг заплачу – это плохо? – спросила Машка, глядя, как капли стекают по листьям.

– Нет, – сказала мама. – Это просто знак, что тебе нужна ласка. Но ведь ласку можно получить и без слёз, правда?

Машка подумала.

– Можно. Если кто-то рядом.

– Вот и помни это, – мама обняла её. – Когда тебе трудно – рядом всегда кто-то есть. Даже если ты думаешь, что одна.

В этот вечер Машка чувствовала себя немного взрослой. Она легла в кровать и шепнула Мишутке:

– Видишь, сегодня я не плакала. Даже когда башня упала. Даже когда друзья смеялись. Потому что я – с ними.

Мишутка, конечно, ничего не ответил, но Машка знала: он всё понял.

Сквозь занавеску падал свет уличного фонаря, Барсик спал у ног, Тиша сопел на коврике. Где-то далеко за окном шелестели листья, и Машке казалось, что весь мир дышит вместе с ней – тихо, ровно, спокойно.

Она улыбнулась и подумала, что, наверное, быть не плаксой – это не значит никогда не грустить. Это значит – уметь видеть вокруг тепло, когда внутри холодно.

И с этой мыслью она заснула – крепко, счастливо, с чувством, что завтра всё обязательно получится.

А за окном уже всё залито золотым светом – не просто утро, а настоящее волшебство. Воздух пахнет подтаявшей росой и свежими блинами, а где-то под крышей лениво перекликаются воробьи. Машка сидит на коврике с зайчиком Бобиком и мишкой Потапычем – они теперь стали настоящим Советом по важным делам. На повестке дня – «Не плакать без причины». Машка хмурится, как взрослая, и даже пытается держать карандаш, будто ручку, записывая в блокнотик наивные каракули.

– Так, – строго говорит она, – если пролил молоко – не плачь. Надо просто тряпочкой вытереть.

– Верно, – бурчит мишка, будто соглашается.

– Если игрушка потерялась – не плачь. Может, она где-то под кроватью спряталась, – продолжает Машка, заглядывая под одеяло, где давно поселились два носка и резинка с бабочкой.

Ей кажется, что игрушки кивают. Бобик вообще выглядит очень серьёзным: один его ухо повисло, но Машка знает – это потому, что он думает.

Мама тем временем заходит в комнату, несёт тарелку с блинчиками и улыбается.

– У нас тут собрание? – спрашивает она, присаживаясь на край кровати.

– Да! Мы решаем, как не плакать, если вдруг беда.

– О, важное дело, – говорит мама, – тогда без меня не обойтись. Можно я буду вашим советником по делам радости?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.