Башня магов. Хроники Чёрных небес от Габриэля. Книга вторая

Глава 15: «Бой в библиотеке»

Шин с трудом поднялся на ноги. Каждый мускул протестовал. Его левая рука, от плеча до кончиков пальцев, онемела и почернела, превратившись в бесполезный кусок мяса. Шин не мог разобрать, что это была за магия, какая-то комбинированная, или маг настолько быстро наложил несколько заклинаний. Последствия пропущенной магии он сейчас не стал развеивать или лечить, чтобы не терять драгоценных мгновений. Что-то ледяное и вязкое вгрызалось в его плоть, и он чувствовал, как оно медленно ползёт к сердцу.

Старый маг в этот момент медленно подходил, его лицо было искажено гримасой торжества. Он наслаждался моментом, как гурман смакует редкое вино.

– Ты силён, авантюрист, – прошипел он, его голос был сух, как шелест старого пергамента. – Очень силён. Но ты загнан в угол, ранен, и сейчас будешь смотреть, как умирают твои подруги. А потом умрёшь и ты. Медленно.

Призрачные цепи, сковывавшие Аэн и Эльвейн, всполыхнули бледным, пульсирующим светом. Девушки вскрикнули одновременно. Их жизненная сила и мана видимыми потоками перетекали от них к старому магу. Он вдыхал её, его морщинистое лицо разглаживалось, а в пустых глазах загорался нездоровый огонёк.

– Нет… – прошептал Шин.

Он видел неподдельный ужас в глазах Аэн и муку на лице Эльвейн, которая была уже на грани потери сознания. В этот момент его собственная боль, ярость от предательства и отчаяние от безысходности слились в один тугой, раскалённый узел в груди. Тактика? Последствия? Всё это сгорело. Его мозг, обычно холодный и расчётливый, отказался работать. Он не мог сосредоточиться, не мог выстроить сложную мыслеформу для точечного заклинания. Любая попытка создать «Молнию» или «Огненный шар» сейчас, в таком состоянии, провалилась бы или, что ещё хуже, ударила бы по нему самому.

Он был раненым зверем, запертым в клетке с умирающим потомством. И у зверя оставался лишь один, последний инстинктивный ход. Если не можешь прицелиться – сожги всё вокруг.

Он перестал пытаться контролировать магию. Он перестал пытаться придать ей форму. Он закрыл глаза и просто… начал высвобождать ману. Он высвободил почти всё, что у него было. Всю свою ману, всю свою волю, всю свою ярость – в одном неконтролируемом, сыром, первобытном выбросе.

Это не было заклинанием. У него не было названия. Это был акт отчаяния.

Воздух в библиотеке не просто затрещал. Он взорвался. Резкий, оглушающий хлопок, как от удара невидимого гигантского кнута, заставил заложить уши. Пространство исказилось, наполнилось запахом серы и горящей пыли. Это не была элегантная молния. Это был хаотичный, сферический взрыв чистой магической энергии, вырвавшийся из тела Шина во все стороны.

Старый маг не успел даже удивиться. Его самодовольное лицо исказилось от шока, когда его, как и всех в комнате, ударила невидимая ударная волна. Его отбросило назад, он с размаху ударился о каменную стену и мешком осел на пол, выронив посох.

Хрупкие призрачные цепи, будучи сложным магическим плетением, не выдержали столкновения с таким потоком сырой энергии и просто испарились, с визгом растворившись в воздухе. Аэн и Эльвейн, освобождённые, рухнули на пол, лишённые сил. Сам Шин, эпицентр взрыва, отлетел к книжным полкам. Удар был так силён, что стеллажи опрокинулись, погребая его под лавиной древних, тяжёлых книг.

На несколько долгих секунд в библиотеке воцарилась тишина, нарушаемая лишь звоном в ушах, треском тлеющих страниц и стонами раненых. Воздух был густым от пыли и дыма.

Первым очнулся старик. Он с трудом поднялся, кашляя кровью. Его роба была разорвана, лицо покрыто ссадинами, а несколько пластин доспеха были немного помяты. Взрыв не убил его, но серьёзно ранил и вывел из равновесия. Его глаза горели чистой ненавистью.

– Тварь… безродная тварь! – прохрипел он, шатаясь, и выхватил из-за пояса кривой, зазубренный ритуальный кинжал, от которого веяло чудовищной магической силой. Похоже, он мог резать пластины доспеха как масло. – Я вырежу твоё сердце и скормлю же тебе, падаль!

Из-под завала книг послышался стон. Шин, отталкивая тяжёлые полки, медленно поднимался. Его состояние было ужасным. Взрыв, который он сам инициировал, усугубил его раны. Поврежденная ранее рука болела так, что хотелось выть, просто оторвать её и сжечь. В голове гудело, перед глазами всё плыло. Но он был жив. И он был в ярости.

Старый маг бросился на него. Шин, не имея возможности использовать левую руку, едва успел откатиться в сторону, уклоняясь от удара. Кинжал со скрежетом вонзился в кладку между камней. И в тот самый миг, когда волшебник вновь навис над Шином, Аэн, лежавшая в нескольких метрах от него, собрала последние крохи своей воли и маны. Она не могла создать сильное заклинание, но она не могла не сделать хоть что-то. Она прошептала «…стрела…» и выпустила едва заметный, бледный сгусток света в сторону противника.

Для сильного мага, каким был старик, эта атака была ничем. В полном соответствии с принципом, его пассивное магическое сопротивление полностью аннигилировало угрозу на подлёте. Он не почувствовал ни удара, ни толчка, ни даже дуновения ветерка. Но он её увидел. Прямо в тот момент, когда он заносил кинжал, чтобы пронзить сердце Шина, на периферии его зрения мелькнула короткая, неестественная вспышка света. Для обычного человека это не значило бы ничего. Но для мага, тем более опытного параноика, любой магический всплеск, даже самый слабый, – это потенциальная угроза с другого фланга. Инстинкт, отточенный десятилетиями магических дуэлей, заставил его на долю секунды повернуть голову в сторону источника вспышки, чтобы оценить новую угрозу.

Его глаза на миг оторвались от Шина. Этой доли секунды хватило. Это было не время на перекат или уклонение. Но это было время для ответного действия. Шин, видевший перед собой лишь занесённый кинжал, вдруг получил эту микроскопическую передышку. Пока взгляд волшебника был отвлечён, он, вместо того чтобы пытаться уйти от удара, сделал обратное. Он из последних сил рванулся вперёд и вверх, выхватывая из сапога свой собственный нож.

Маг, осознав свою ошибку, повернул голову обратно, его кинжал устремился вниз, но было уже поздно. Его траектория была сбита. Вместо сердца Шина, лезвие лишь глубоко порезало его правое плечо. Шин был прав в способностях кинжала: пластины доспеха прорезало насквозь, срезая их с ремней. Нож Шина, ведомый отчаянием, нашёл свою цель, вонзившись старому магу под рёбра, в незащищённое сочленение доспехов, но он не смог вонзить его по рукоять, так как маг извернулся.

Оба покатились по полу в отчаянной, уродливой схватке. Это был уже не поединок магов. Это была драка двух израненных, полных ненависти мужчин. Шин пытался придушить колдуна своей ещё действующей правой рукой, хоть сейчас ей было тяжело управлять из-за раны. Старик в ответ вцепился ему в раненое плечо, и Шина пронзила такая чудовищная боль, что он закричал, ослабив хватку.

Колдун оттолкнул его и вскочил, снова занося кинжал для удара. Шин, лежа на спине, понимал, что уклониться уже не успеет. Он видел блеск стали над собой. И тогда он сделал единственное, что мог. Он из последних сил сконцентрировал крохи оставшейся маны в своей здоровой правой руке, создав не заклинание, а простой, грубый толчок чистой силы. «Толчок» – самое базовое, что умеют адепты, когда начинают познавать азы магии.

Эта слабая магическая волна ударила не в мага, а в пол под ним. Каменные плиты, и без того растрескавшиеся от основного взрыва, подпрыгнули. Маг потерял равновесие, его удар ушёл в сторону, и кинжал лишь оцарапал каменный пол рядом с головой Шина.

А Шин, использовав эту долю секунды, подобрал свой собственный нож и, перекатившись, снизу вверх вонзил его старику в пах.

Маг захрипел, его глаза расширились от удивления. Он посмотрел на рукоять ножа, торчащую из его причинного места, потом на Шина. И рухнул, то ли замертво, то ли потеряв сознание.

Заметки Габриэля

В тот миг, когда Шин, рухнув на пол, вонзил свой нож в тело старого мага, битва не закончилась – она просто изменила свою природу. Грохот стали и треск заклинаний сменился организованным, почти будничным хаосом последствий.

Когда последний враг был повержен, а главный маг, обезвреженный и связанный, лежал под бдительной охраной Греда, наступила тишина.

Тарик, чья левая рука была сломана и неестественно выгнута, одной здоровой рукой сорвал пробку с зелья лечения и залпом выпил его. Он сцепил зубы, его лицо на мгновение исказила гримаса. Под кожей раздался отвратительный, влажный хруст срастающихся костей. Боль ушла, сменившись лишь тупым, ноющим фантомным эхом там, где только что был перелом. Он поморщился, несколько раз сжал и разжал исцелённую кисть. Боль была, но иная, и он тут же начал отдавать приказы, его голос не дрогнул: – Олви, Эдгар! Проверить остальных! Эрик, собери все наши арбалеты, проверь снаряжение! Не расслабляться!

Феррик, чей бок был глубоко рассечён зачарованным мечом, уже прижимал к ране пустой флакон. Кровь остановилась, края раны стянулись в гладкий, розовый шрам, который выглядел чужеродно на его грубой орочьей коже. Он тяжело дышал, но уже не от потери крови, а от схлынувшего адреналина. Он провёл пальцем по свежему рубцу, ощущая лишь гладкую кожу там, где мгновение назад была зияющая рана.

К сожалению, бойцов, получивших легкие ранения, в этом бою не было. Все члены отряда получили серьезные ранения и увечья. Но они действовали слаженно, помогая друг другу, как того требовал устав клана. Физически они были почти в полном порядке. Но их глаза и лица говорили о другом. Хоть их раны и излечились полностью, но чувствовались фантомные боли, конечно же, намного слабее, чем могла бы болеть сама рана, но и шок от того, что твою плоть режут, рвут и ломают, ещё не скоро покинет сознание.

Вся суета и внимание теперь были сосредоточены на трёх фигурах в центре зала – магическом ядре отряда.

Аэн, сама стоявшая на ногах лишь благодаря вовремя выпитому зелью маны, опустилась на колени рядом с Эльвейн. Эльфийка была без сознания, её кожа была серой, а дыхание – едва заметным. Аэн влила эликсир восстановления сил, «зелье лечения» и «зелье маны», и её подруга стала приходить в сознание: кожа начала принимать естественный вид, и вот через минуту Эльвейн сидела на полу.

Шин же был самой большой проблемой. Он с трудом сидел, прислонившись к стене. Его правая рука была уже в порядке от «зелья лечения», но левая, от плеча и до кончиков пальцев, была чёрной и холодной. Магия, наложенная в начале боя стариком, была мощной. Сейчас он пил зелье маны, чтобы попробовать снять последствия этой страшной магии. На восстановление ушло гораздо больше времени, чем он предполагал, да и после лечения и восстановления его самочувствие было очень далёко от хорошего.

Несмотря на своё состояние, его разум оставался ясным. – Тарик, обыщите его, – он кивнул в сторону пленного мага. – И его кабинет. Нам нужна информация!

Пока Аэн приводила в чувство Эльвейн, а остальные бойцы собирали трофеи и стерегли пленных бандитов, Тарик и Гред провели тщательный обыск. Нашли то, что и ожидали: книгу учёта с зашифрованными платежами, карту с подозрительными маршрутами и черновик письма к «Л.».

Когда Тарик положил находки перед Шином, тот лишь криво усмехнулся.

– Они хотели забрать всё… Они просчитались. Чуть позже допросим старика с пристрастием!

Он посмотрел на своих людей. Физически целые, но измотанные, с потухшими от шока глазами. Он с трудом поднялся, опираясь на плечо подошедшего Греда.

– Мы победили, – его голос был тих, но твёрд, и каждый в зале услышал его. – Но война не окончена. Мы отдохнём. Придём в себя. А потом… мы вернёмся в Генхаде. И заберём свой долг. С процентами.

Заметки Габриэля.

Он говорил это не для них. Он говорил это для себя. Потому что только полная и окончательная победа могла оправдать ту цену, которую они только что заплатили в этом проклятом, забытом богами монастыре.

Слова Шина повисли в густом, пропитанном запахом крови и гари воздухе разрушенной библиотеки: «…мы вернёмся в Генхаде. И заберём свой долг. С процентами». Но прежде чем вернуться, нужно было закончить дела здесь. Шин обвёл взглядом своих измотанных бойцов.

Глава 16: «Бой с культистами»

Шин, стоя посреди разрушенной библиотеки, провёл здоровой рукой по лицу, стирая пыль и пот. Физическая боль от ран, полученных в поединке с магом Хаоса, уже утихла, сменившись тупым, ноющим фантомным эхом там, где зелье лечения сотворило своё чудо. Он был в полном порядке, но тело помнило каждый удар.

– Тарик, доложи обстановку, – голос командира был ровным и властным, в нём не было и тени слабости.

– Все наши готовы к дальнейшей работе, командир, – ответил Тарик, разминая исцелённую руку. – Пленные, включая главного мага, под охраной Греда и орков. Комплекс под нашим контролем.

– Хорошо. Но троих не хватает, – Шин обвёл взглядом своих бойцов. – Наши «работодатели» испарились.

Прямо на ходу, отдавая распоряжения по сбору трофеев и организации охраны, он закрыл глаза всего на мгновение. От магии поиска не могло скрыться даже то, что было за пятиметровыми каменными стенами. Он проверил весь комплекс и уловил то, что искал.

Три ярких, мечущихся от паники фигуры, глубоко под землёй, в стороне от основных построек.

– Нашлись, – так же спокойно произнёс он, открывая глаза. Он повернулся к Греду, который как раз проверял путы на пленном маге. – Гред, Браг, Феррик и Тарик – за мной.

Он не стал ничего объяснять. Его люди привыкли к тому, что их командир знает больше, чем говорит. Он уверенным шагом направился из библиотеки, через двор, к неприметному хозяйственному блоку, который они ещё не успели обыскать. Он шёл прямо к цели, ведомый своим магическим чутьём.

Уткнувшись в новую, крепкую дубовую дверь, ведущую в подвал, он просто кивнул Феррику. Орк ухмыльнулся. Один удар его массивного топора – и замок вместе с частью косяка разлетелся в щепки.

В тусклом свете факела, который Тарик тут же внёс в проём, предстала картина. Просторный винный погреб, уставленный рядами массивных дубовых бочек. За ним – потайной ход, замаскированный под стену, который не обнаружил бы даже опытный скаут или следопыт. Но магия Шина была беспощадна к тайникам, скрытым ходам и ловушкам! Шин, стоявший позади, тут же понял: его магия поиска засекла жизненные сигнатуры, но старые стены монастыря, пропитанные вековой магией, экранировали их, не давая понять точное количество и силу противника.

– Назад! – коротко бросил он.

Бойцы отступили. Шин вытянул правую руку, концентрируя ману. Простой, грубый импульс разрушительной силы «Взрыв» – из магии Заговоров – сорвался с его пальцев и ударил в стену. Камень и старое дерево разлетелись в стороны от направленного взрыва. Из облака пыли и темноты раздался женский визг. Охота была окончена.

Визг, тонкий и пронзительный, оборвался так же внезапно, как и начался. Он был полон не столько страха, сколько уязвлённой гордыни. Это взвизгнула Лира.

Когда пыль осела, в свете факелов Тарика предстала картина, от которой у Шина похолодело внутри. За разрушенной стеной находилась не просто комната, а небольшой, хорошо защищённый покой. В дальнем углу, дрожа, сбились в кучу Каэль и Борин. Рядом с ними стояла Лира, её лицо было белым от ярости. Но не они привлекли внимание Шина.

Перед ними стояли трое. Двое воинов в полных, безупречно подогнанных латных доспехах, чьи шлемы полностью скрывали лица. В их руках были мечи, от лезвий которых исходило слабое, едва заметное мерцание – зачарованное оружие, понял Шин. Третья фигура заставила напрячься всех. Это был воин в сияющих серебристых доспехах, поверх которых был накинут белоснежный плащ с вышитой на нём золотой звездой с глазом – символом Церкви Единого. В одной руке он держал тяжёлый боевой посох, увенчанный крупным кристаллом, а в другой – каплевидный щит. Его присутствие здесь, в этом грязном логове, было абсолютно нелогичным и оттого ещё более угрожающим. Магия поиска Шина засекла панику торговцев, но сила этого воина была скрыта, вероятно, мощным амулетом.

– Стоять, еретики! – голос воина в белом был сильным и властным, усиленный акустикой подземелья. – Ваш путь нечестивцев заканчивается здесь!

– Что ты хочешь сказать? Что убьёшь? Ты? Нас? – прорычал Феррик, делая шаг вперёд.

Заметки Габриэля.

Это явно не будет боем, на который рассчитывал Шин. Это должно было стать новой бойней.

– Во имя Единого, очистить мир от этой скверны! – скомандовал церковник, и его двое телохранителей, как единый механизм, бросились в атаку.

Штурмовая группа Шина встретила их в узком проломе. Это было самое невыгодное место для боя. Браг и Гред встали плечом к плечу, создавая стену из щитов и стали. Тарик из-за их спин пытался поймать цель в прицел арбалета. Феррик, с его огромным топором, оказался почти бесполезен в такой тесноте – для замаха не было места.

Первый же обмен ударами показал, насколько всё плохо. Зачарованные мечи телохранителей ударили по щитам Греда и Брага. Раздался не просто лязг стали – раздался звук боевой магии. Щиты, способные выдержать удар огра, покрылись трещинами, а руки ветеранов онемели от магической отдачи. Эти мечи были зачарованы на пробивание защиты.

– Они усилены! – взревел Гред, с трудом удерживая свой щит.

Бой превратился в жестокое, вязкое переталкивание в узком проходе. Телохранители работали в паре, их слаженность была безупречна. Один наносил мощные, тяжёлые удары, заставляя Греда уходить в глухую оборону, второй в это время искал малейшую щель в защите Брага. Фантомные боли в залеченных ранах бойцов Шина теперь казались детской забавой по сравнению с той яростью и мощью, что обрушилась на них. Они были истощены после предыдущей битвы, а их враги – свежи и полны сил.

– Тарик, стреляй! – крикнул Шин, накладывая очередные защитное и усиливающее заклинания и видя, что его авангард вот-вот сомнут.

– Не могу, командир! Они слишком быстро меняют позиции, я задену наших! – ответил Тарик, его лицо было напряжено от невозможности помочь.

И в этот момент священник в белом поднял свой посох. Кристалл на его навершии вспыхнул золотым светом. – Да придаст вам сил длань Единого! – и использовал Магию Жизни – «Благословение».

Телохранители, окутанные золотистым сиянием, взревели, и их удары стали вдвое быстрее и сильнее. Один из них, отбив клевец Брага, нанёс молниеносный удар ногой по его колену. Воин взвыл от внезапной вспышки боли и пошатнулся. Этого мгновения хватило. Зачарованный меч прочертил глубокую борозду на его груди, добравшись до плоти. Рана задымилась, словно её прижгли какой-то кислотой.

Линия обороны затрещала. Браг, получив ранение, отступил на полшага, его атакующая мощь была нейтрализована. Теперь Гред и Феррик вдвоём сдерживали натиск двух усиленных магией элитных бойцов. Ситуация становилась критической.

– Тарик, стреляй! – крикнул Шин, и его голос был не просто приказом, а частью самого боя. Пока его воины сдерживали врага, он сам вступил в поединок, но на ином уровне. Его правая рука начала сплетать в воздухе сложный узор.

Это была не одна, а сразу две мыслеформы, которые он с титаническим усилием воли удерживал одновременно. Первая, принадлежащая Магии Земли, окутала Греда и Феррика едва заметным каменным маревом. Удары зачарованных мечей, достигавшие их доспехов, стали вязнуть, теряя свою пробивную силу. Вторая же, из школы Заговоров, коснулась оружия его воинов. Меч Греда, топор Феррика и даже клевец раненого Брага на мгновение вспыхнули тусклым серым светом – заклинание «Усиления» временно сравняло шансы в этом поединке стали.

Церковник в белом тут же ощутил вмешательство. Он понял, что настоящий его противник – не орк и не воины, а стоящий за их спинами маг.

– Нечистая сила против святого пламени! Узри мощь Единого, еретик! – взревел он, и кристалл на его посохе вспыхнул ослепительно-белым огнём.

Сгусток священного пламени, куда более концентрированный и горячий, чем обычный огонь, сорвался с посоха и устремился к Шину. Но Шин был готов. Он не стал выставлять барьер. Вместо этого он резко выбросил вперёд руку, создавая мыслеформу «Урагана» Магии Воздуха. Мощный, невидимый порыв ветра ударил в летящий сгусток огня, отклоняя его траекторию. Священное пламя врезалось в каменную стену погреба, оставив на ней шипящий, оплавленный след.

Но эта магическая дуэль дала телохранителям драгоценную секунду. Один из них, полностью игнорируя Феррика, сосредоточил всю свою мощь на Греде. Серия из трёх молниеносных ударов обрушилась на щит парня. Первый расколол его деревянную основу. Второй оставил глубокую вмятину на стальном умбоне. Третий, нанесённый с разворота рукоятью меча, пришёлся прямо в шлем Греда. Воин пошатнулся, оглушённый.

Линия обороны была прорвана.

– Тарик! Сейчас! – прорычал Шин, видя единственное окно возможности.

Гред, оглушённый, инстинктивно сделал шаг назад. Телохранитель, прорвавший оборону, шагнул вперёд, занося меч для удара по беззащитному Феррику. На одну долю секунды его корпус был открыт.

Арбалет Тарика, который всё это время молчал, наконец-то спел свою короткую, смертельную песню. Болт, выпущенный с хирургической точностью, вонзился в незащищённое сочленение доспеха под мышкой. Элитный воин захрипел, его глаза под забралом шлема расширились от удивления. Его удар так и не достиг цели. Он рухнул на колени, а затем завалился набок.

Один есть.

Потеря товарища и иссякшее благословение сломили боевой дух второго телохранителя. Его атаки стали хаотичными. Этого было достаточно. Феррик, раненый, но яростный, и Браг, игнорирующий боль, навалились на него вдвоём. Через мгновение всё было кончено.

В бою остались только воины Шина и служитель Единого. Он смотрел на тела своих людей, затем перевёл взгляд на Шина. В его глазах больше не было праведного гнева. Только холодная, концентрированная ненависть.

– Ты заплатишь за это, отродье хаоса, – прошипел он.

Он взялся за посох обеими руками. Кристалл на навершии начал пульсировать энергией, вбирая в себя свет факелов. Шин понял, что перед ним не просто священнослужитель. Это был ренегат, или, что ещё хуже, фанатик, считающий, что любые средства хороши для достижения цели.

– Браг, Тарик, он мой! – скомандовал Шин.

Он знал, что права на ошибку у него нет. Его тело всё ещё помнило боль от ран, и его резервы были не бесконечны. Он собрал всю свою волю, всю свою концентрацию, игнорируя фантомную боль, и начал формировать свою самую мощную и отточенную мыслеформу.

Маг Единого закончил первым. Он вскинул посох, и из кристалла вырвался луч серого света, который нёс в себе не огонь или холод, а саму суть распада и гниения. Это было мощное заклинание проклятия, подкреплённое ударной магией, такое же, которое использовал старик в библиотеке.

Но Шин был быстрее. Не в скорости сотворения, а в скорости высвобождения. В тот самый миг, когда луч сорвался с посоха, рука Шина ударила в пол.

«Разряд Молнии» не ударил сверху. Он вырвался из-под земли прямо под ногами мага. Это был не взрыв, а узкий, ослепительно-синий гейзер чистой энергии. Церковник не успел среагировать. Молния ударила его снизу вверх, пронзая тело сквозь подошвы сабатонов. Его сияющие доспехи на мгновение покрылись сотнями мелких разрядов, и внутри закипело тело волшебника.

Серый луч заклинания, потеряв концентрацию своего создателя, ударился в потолок и бесследно растворился.

Заметки Габриэля.

Тело отступника в серебряных доспехах рухнуло на пол, как сломанная марионетка. Из сочленений его брони валил лёгкий дымок.

Битва была завершена. Окончательно.

Шин тяжело опустился на одно колено, опираясь рукой о пол. Он посмотрел на своих воинов – раненых, измотанных, но живых. Потом на три дрожащие фигуры в углу, которые со страхом и отвращением смотрели на него. Победа была вырвана с мясом, на самом пределе их сил. И она была слаще любого триумфа.