Взгляды

Для подтверждения правильности своей позиции я использовал в моей книге большое количество цитат из первоисточников (из стенограмм съездов партии, собраний сочинений Ленина и Сталина, книг, статей и воспоминаний Л.Д. Троцкого, опубликованных за границей, книг и воспоминаний других современников революции и т. д.) в сопоставлении их с текстом сталинской истории. Читатели моих рукописей из числа близких мне людей осуждают меня за это. Они не хотят понять, что я смотрю на свою книгу не как на историческое сочинение, а как на попытку изложить действительные факты истории и, так сказать, засвидетельствовать их как современник, опираясь не только на свою память, но и на документы. Я считаю, что только очистив всю официальную историю партии и СССР за тот период времени от лжи и фальсификаций, нагроможденных Сталиным вкупе со своими апологетами, человек, не знакомый с подлинной историей СССР, изолированный от источников (либо уничтоженных, либо запрятанных в спецхраны), получит в руки исходный материал для размышлений, обобщений и оценок всей истории сталинской эпохи и для начала углубленного ее анализа.

Кроме того, всей своей работой я хотел показать, что большевизм был не случайным явлением в жизни России, и вот так просто, сразу, не развалился даже под ударами такой страшной, еще никем не виданной террористической машины, какой фактически был сталинский аппарат госбезопасности. Победа Сталина над оппозицией была не идейной победой, а физическим уничтожением всех ее идейных сторонников. Победа над большевизмом проходила при отчаянном сопротивлении со стороны идейных противников Сталина, сначала из состава оппозиций, а затем и из числа тех, кто были его сторонниками в борьбе против оппозиций, которые с опозданием распознали сущность сталинизма и ошибочно принимали его за наследника Ленина и последовательного большевика.

Я старался, по возможности, восстановить выдающуюся роль в защите большевизма одного из вождей Октябрьской революции Л.Д. Троцкого, оболганного сталинской пропагандой, который, несмотря ни на какие трудности – во все времена своей борьбы, начиная с 1922 года, когда он стоял еще на вершине власти, до пребывания его в роли изгнанника, которому отказали в предоставлении политического убежища все цивилизованные страны после его насильственной отправки из Норвегии на палубе грузового танкера в Мексику бескомпромиссно вел отчаянную борьбу, один, против такого могущественного противника, как Советское государство, окружившее его кольцом убийц и провокаторов. Цитатами из его многочисленных произведений, написанных им в этот острый период борьбы – с 1922 года и до дня его убийства в 1940 году, абсолютно недоступных нашим современникам, – я хотел подтвердить его верность до конца своей жизни тем идеям, которые он пронес через две революции и годы борьбы со своим жестоким противником.

Я показал, что все политические прогнозы Л.Д. Троцкого, начиная со времени болезни Ленина и кончая его последними статьями, о сползании правящей верхушки партии с позиций революционного социализма, за небольшими исключениями, были подтверждены жизнью. Он гениально предвидел эволюцию большевизма в России. Только ему из всех вождей партии (не считая Сталина) удалось дожить, хотя и за пределами СССР, до краха большевизма и воочию убедиться, особенно после того, как Сталин подписал пакт с Гитлером, в предательстве Сталиным Октябрьской революции. На протяжении всей его борьбы со Сталиным, которую он вел за границей, он критиковал всю его внешнюю и внутреннюю политику.

Против политической линии Сталина он каждый раз предлагал свою политическую линию.

Изучая эти споры сегодня, можно установить, что на протяжении 1922–1940 гг. против линии Сталина Л.Д. Троцкий предлагал свою революционно-марксистскую альтернативу, которую Сталин не только не видел, но и не хотел видеть как автор другой, национально-социалистической стратегии.

Я хотел показать, что, кроме того пути, каким шел Сталин, и который привел к образованию в СССР бюрократической олигархии, был еще другой путь, который мог бы привести СССР в сотрудничестве с западными компартиями не к затуханию, а к росту революционного движения в других странах, к их возможной победе и строительству социализма на другой, более цивилизованной базе, как и предполагали основоположники научного коммунизма.

В иностранной и диссидентской литературе уже длительное время дебатируется вопрос о том, является ли сталинизм логическим развитием и продолжением большевизма?

По этому вопросу, в основном, выявились две точки зрения.

Первая, наиболее ранняя точка зрения, в основном сконструированная политическими эмигрантами из России (меньшевиками, эсерами, кадетами, религиозными деятелями и т. п.), а также западными историками и политическими деятелями, рассматривала и продолжает рассматривать сталинизм как естественную эволюцию большевизма.

После смерти Сталина в самиздатовской советской литературе к этой точке зрения примкнула б льшая часть советских публицистов, а прежде всех – А.И. Солженицын.

Вторая точка зрения была обоснована в трудах Л.Д. Троцкого. Эта точка зрения имеет большое количество последователей из числа политиков, историков, экономистов Запада и Советского Союза, появившихся после смерти Сталина. Эта группа считает, что сталинизм – это большевизм, переродившийся в бюрократическую олигархию.

Третью точку зрения обосновывает С. Коэн, американский историк, чья книга посвящена доказательству того, что в 1920-е годы внутри компартии Советского Союза была сильная группировка, возглавляемая Н.И. Бухариным, которая, по его мнению, представляла альтернативу сталинизму. Он пишет:

«Бухарин, хотя и был политиком со многими недостатками, сделался ведущим выразителем определенных идей – принципов и практики НЭПа, которые были одновременно и барьером против сталинизма, и альтернативой ему. Они находили широкий отклик в партии и в стране как до, так и после поражения Бухарина. И ничто не доказывает, что они были „абсолютной невозможностью“, они были насильственно подставлены и уничтожены вместе с НЭПом». (С. Коэн «Бухарин», стр. XIII, 1980 г.)

Из книги Коэна не ясно, что он понимает под сталинизмом? Под сталинизмом Коэн, по-видимому, понимает тот общественно-политический строй, который в настоящее время существует в Советском Союзе, и который образовался в стране в результате победы Сталина над своими противниками. Против идеи бухаринской альтернативы сталинизму С. Коэна выступал Карр в «Таймс литерари Соплмент», который писал:

«Более фантастическое утверждение трудно придумать. Троцкого нередко подводил темперамент, и он допускал серьезные ошибки в суждениях. Его недостатки как политического лидера были так же существенны, как недостатки Бухарина, хотя они и были совершенно другого рода. Но в одном пункте его значение и роль остаются неуязвимыми ни для каких сомнений. С того момента, как Сталин начал свое восхождение к власти, и до того момента, как Троцкий был убит в Мексике 15 лет спустя, одна тема, одна страсть преобладала во всем, что Троцкий делал или писал. Он был главным противником Сталина и всего, что тот насаждал». (Коэн, стр. XII)

Отвечая Карру на его критику, Коэн писал:

"Миф о программной альтернативе Троцкого прожил многие годы в силу разных обстоятельств – героическая карьера Троцкого-революционера, его последующая судьба изгнанника, его литературные способности, его уменье приобрести энергичных сторонников за границей, демонический облик самого Сталина…

Троцкий достиг очень многого как вождь и революционер, но он так и не сумел разработать ясную и последовательную политику для индустриализации и построения социализма в Советской России…" (там же, стр. XIII)

Для того чтобы ответить на вопрос: кто из вождей компартии СССР в 1920-е годы представлял программную альтернативу сталинизму, мне думается, следует рассмотреть вопрос о том, не является ли сам сталинизм альтернативной программой большевизму? Этот вопрос я старался рассмотреть в этой работе.

В главах предыдущей книги «Воспоминания» и во второй книге «Взгляды (История эволюции советского строя после смерти В.И. Ленина)» я подтвердил многочисленными документами и материалами из истории компартии СССР, что все 1920-е годы шла внутрипартийная борьба между большевизмом, который после смерти Ленина представлял Троцкий, и сталинизмом, который представляли Сталин и Бухарин, сползавшие с программы революционного большевизма на путь строительства национального государства. Как я показал в этой книге, Л.Д. Троцкий все годы своей борьбы после болезни Ленина и до самой своей смерти, защищал программу, под знаменем которой был совершен Октябрьский переворот, и которую до 1923 года защищали все бывшие при Ленине члены Политбюро: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, Томский и Сталин – программу мировой революции.

Альтернатива этому пути была разработана Сталиным и Бухариным в 1924 году и получила название теории строительства социализма в одной отдельно взятой стране.

Утверждение Коэна, что Троцкий оказался не способен разработать программу строительства социализма в России – неверно.

Основная программа была разработана и утверждена на VIII съезде партии, и она состояла в развитии международного социализма, а не НЭПа. Троцкий до конца своей жизни придерживался этой программы.

Суть состоит в том, что после смерти Ленина Сталин и Бухарин отошли от этой программы и разработали свою альтернативу, то есть перешли на платформу строительства социализма в одной отдельно взятой стране. Таковы непреложные факты.

Мои книги «Воспоминания» и «Взгляды (История эволюции советского строя после смерти В.И. Ленина)» посвящены поиску ответов на эти вопросы.

Вытекает ли из всего изложенного, что я и теперь считаю, что можно еще и сегодня отстранить от власти бюрократическую клику и вернуться на старый большевистский путь?

Нет, я так не считаю. Я считаю, что так называемый социализм переживает чудовищный кризис. Но чудовищный кризис переживает также и современный капитализм, с его коррупцией, преступностью, оболваниванием народов массовой культурой, с его демократией, которая, несомненно, лучше тоталитаризма, но безмерно далека от народовластия из-за манипуляций общественным мнением с помощью денег, с его экономическими проблемами – культивированием потребительства, милитаризацией экономики и т. д. и т. п.

Да, я думаю, что единственный для людей нашей планеты выход из чудовищных кризисов – это путь социализма.

Вопрос же о том, какими путями могут пойти страны, партии и люди по пути построения подлинно гуманистического общества, вопрос особый, и на него я не берусь дать однозначный ответ.

Что для меня является совершенно бесспорным и доказанным на опыте социалистического строительства в СССР и в других социалистических странах, так это то, что путь к социализму через централизованное бюрократическое государство – заказан.

По Марксу, при коммунизме государство постепенно отомрет, так как отпадет необходимость в подавлении одними классами других. В советском «социализме» государство достигло ранее не известной в истории степени тоталитаризма: деспотического вмешательства не только в экономику, но и в политику, идеологию, культуру, средства информации и даже частную жизнь людей. И это социализм? Жесткая и жестокая бюрократическая система не может так называться. Социалистическое производство должно идти путем самоуправления. Это, в частности, было в программе, принятой VIII съездом партии:

«Организационный аппарат обобществленной промышленности должен опираться, в первую голову, на профессиональные союзы…» «… Будучи уже, согласно законам Советской республики и установившейся практике, участниками всех местных и центральных органов (Имелись в виду органы Советов Народного хозяйства. – Автор) управления промышленностью, профессиональные Союзы должны прийти к фактическому сосредоточению в своих руках всего управления всем народным хозяйством, как единым хозяйственным целым».

Через профсоюзы или другие формы самоуправления, но без жесткого бюрократического каркаса. Централизация только в той степени, которая служит предприятиям через балансы народного хозяйства, анализ, обеспечение информацией. Не предприятия для центра, а центр – для предприятий.

Второе, что является для меня бесспорным и что неразрывно связано с первым, – это недопустимость монополизма в политике. Приход к подлинному социализму должен осуществляться на основе свободного волеизъявления масс, то есть при многопартийной системе. Это могут быть социал-демократические, коммунистические и другие партии трудящихся, или различные компартии. Только тогда игра в демократию, полная лицемерия, фарисейства и лжи, может быть заменена подлинной демократией.

Третье, что несовместимо с социализмом, особенно в нашей многонациональной стране – это культивирование национализма. Последовательное следование интернационализму – без этого не может быть ни подлинного равенства, ни подлинного мира.

Эти три условия не просты. Они требуют не только труда, не только культуры, но и большого таланта от тех, кто возьмет на себя ответственность руководить обществом.

Талантливые вожди, руководители вырастают только в условиях свободы или борьбы. Монополия КПСС может культивировать только бездарностей, бессильных и беспомощных без опоры на грубую силу, бюрократов. В этом я вижу самую большую сложность перехода к подлинному социализму в СССР.