Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости

Танто напряженно слушал, ожидая ответа богов. В густой тени рощи царил сумрак, если не считать время от времени пробивающихся сквозь кроны солнечных лучей, отчего на земле возникал пестрый рисунок. Мальчик наблюдал за игрой движущихся теней, внимал шороху ветра среди листьев, надеясь уловить какой-либо намек на проявление божественной воли, получить путеводный знак.

Ответа не последовало, однако молчание тоже было своего рода ответом. Боги не возражали против того, чтобы Танто Арагоз вошел в Город Призраков. И он двинулся дальше.

Мальчик потратил большую часть дня, продираясь через густые заросли в долине. Вынырнув на свободное пространство, он увидел обступающие его со всех сторон курганы, причем каждый новый был громаднее предыдущего. Эти холмы разделялись заросшими деревьями и травой долинами, по которым струились заболоченные речки.

Солнце садилось на западе. Танто решил взобраться на курган слева и осмотреть местность, прежде чем станет темно. Курган не был высоким, на фоне гор Края Света – всего лишь холмик. Но после долгого похода через солончаковые равнины и после зимы, проведенной на берегу озера, мальчику казалось, что он поднимается к самому небу.

Когда он, запыхавшись, взобрался на самую вершину, на небе уже появились первые звезды. Танто застыл, не шевелясь, и огляделся.

На юге виднелся темный лес, из которого он недавно вышел. За ним находился крошечный поселок, в котором, как Танто надеялся, младший братишка, не выдав его секрет, готовится сейчас лечь спать. Мальчик уже ощущал первые уколы страха и одиночества, тосковал по безопасному лагерю, по своим друзьям и соплеменникам. Но Танто мужественно отбросил эти мысли. Он лишь в самом начале пути, на котором его наверняка поджидают куда большие трудности.

Он повернулся к западу и разглядел за грядой невысоких холмов поблескивающие волны моря Слез. Солнце уже опустилось в большое соленое озеро, так что на горизонте остался только багровый ободок.

Потом Танто обратил взор на северо-восток, и у него перехватило дух. Насыпанные из земли курганы, напоминавшие колонны, стояли ровными рядами, на сколько хватало глаз. Хотя все они были густо покрыты зеленью, вряд ли можно было ошибиться, приняв их за творения природы. Во-первых, все курганы были одинаковой формы: грубый овал у основания и абсолютно симметричные, словно бы по центру провели вертикальную ось, склоны; эти рукотворные холмы постепенно сужались кверху, пока округлые стенки не превращались в почти отвесные, плоские, сходящиеся в заостренном пике. Во-вторых, расположены курганы были в строго определенном порядке, как по клеточкам, хотя некоторые значительно превышали размерами остальные. Курганы поменьше стадо пасущихся овец могло обойти кругом за несколько часов, тогда как для больших потребовались бы дни.

«Интересно, города в Дара выглядят так же?» – подумал Танто.

Мать рассказывала им с братом про удивительные города своей родины, рисовала эскизы, но у него, вплоть до этой минуты, так и не сложилось четкое представление о городе, этом странном месте, заполненном большими искусственными конструкциями, именуемыми домами.

Поскольку городов Дара Танто никогда не видел, самым близким из пришедших ему на ум было сравнение с улегшимся отдыхать стадом. Огромные дремлющие рукотворные холмы-звери тянулись до самого горизонта, готовясь к ночному сну.

А потом мальчик разглядел в сгущающихся сумерках еще кое-что: вдалеке, в самой середине Города Призраков, возвышался курган столь исполинских размеров, что его можно было сравнить с гаринафином в окружении стада длинношерстных коров. То была настоящая гора среди племени холмов; казалось почти невероятным, чтобы такую громадину возвели человеческие руки. Наверняка шаман, забравшись на самую верхушку кургана, мог бы протянуть руку и достать с неба звезду.

Боги задумали наказать своих смертных сородичей за дерзкую попытку дотянуться до звезд.

Вспомнив эти слова Сатаари, Танто поежился.

«Вот туда-то мне и надо».

Путешествие через Курганы оказалось нелегким и небыстрым.

Протекавшая с востока на запад Призрачная река разделялась среди рукотворных холмов на паутину проток, которые постепенно переходили в болота, неотличимые от поросшего травой луга. А где не текла река, там ложбины между курганами поросли деревьями. Танто постоянно чавкал по грязи, брел по воде, прокладывал путь среди густых ветвей, а если растительность становилась слишком буйной, карабкался на склон одного из курганов.

Целые рои гнуса набрасывались на лицо и руки мальчика, и вскоре кожа его покрылась зудящими красными волдырями. Хотя здесь росло множество странных фруктов, источающих соблазнительный сладкий аромат, Танто не отваживался их есть, опасаясь, что плоды могут оказаться ядовитыми. Желая сохранить как можно дольше запасы еды, взятой из лагеря, Танто питался теми немногими корешками и стеблями, про которые точно знал, что они безопасны, и дополнял свой рацион выкопанными из земли личинками и пойманными насекомыми. Иногда ему удавалось убить при помощи пращи птицу или зайца, и тогда он жарил добычу на костре, радуясь предстоящему пиру.

День за днем мальчик приближался к гигантскому кургану в центре Города Призраков.

По пути Танто видел немало такого, что озадачивало его. Например, расположенные на склонах некоторых холмов каменные ступени, указывающие на то, что некогда по ним взбирались наверх, и, быть может, довольно часто. Он проходил мимо больших участков уплотненной земли и гравия, пустых, если не считать нескольких больших обломков скал. Это наводило Танто на мысль об огромных машинах, теперь полностью сгнивших, которые раньше стояли на этом месте. Число плоских граней на вершинах курганов разнилось: три, четыре, пять, шесть, семь… Некоторые насыпи оставались овальными от основания до верхушки, что делало их больше похожими на природные образования.

Большинство курганов было изъязвлено по бокам пещерами с каменными стенами и полом. Заметив бледные следы росписей на некоторых стенах, Танто сделал вывод, что некогда эти пещеры служили жилищами. Иные из них, извиваясь, тянулись далеко вглубь земляной насыпи, но он никогда не доходил до конца, боясь потеряться.

«Лучшее оружие, должно быть, спрятано в глубине города».

Сатаари говорила, что здешние холмы – это погребальные курганы, могильники, где прячут тела покойных, лишая их естественной судьбы стать пищей для стервятников, и крадут таким образом у душ живительный свет Ока Кудьуфин. Но теперь Танто засомневался, что Сатаари была полностью права: трудно представить, как люди могли жить на вершинах таких жутких сооружений.

В тени одного большого холма ему довелось проходить через поле, заполненное каменными кучами, миниатюрными копиями курганов. Эти нагромождения камней имели разную высоту, но ни одна куча не была выше его роста. Они по большей части заросли лианами и травой, а многие в результате суровых зим обратились всего лишь в груду щебенки. Мальчик представлял себя мышью-полевкой, пробирающейся через скопления грибов.

Внезапно он испытал странное ощущение, как будто на него кто-то смотрит. Танто резко обернулся, но никого не увидел: ни птицы, ни зверя, ни человека. Руки у него мгновенно покрылись мурашками, а на спине, хотя стоял жаркий день, выступил холодный пот. Он испугался невесть чего и побежал.

Точно такое же чувство возникало у него, когда он навещал маленькое кладбище в дальнем конце долины Кири, где по обычаю родной страны были похоронены адмирал Миту Росо и другие умершие из Дара. В день Праздника ухода за гробницами Тэра всегда брала с собой сыновей, чтобы убрать сорняки и подновить логограммы на табличках, отмечающих могилы. Танто и Рокири оба ненавидели эту процедуру.

Выбравшись наконец с этого поля каменных куч, Танто рухнул на землю. Прошло немало времени, прежде чем мальчик перевел дух и собрался с силами идти дальше.

Он все шагал и шагал вперед, не оглядываясь.

В других местах Танто замечал признаки того, что грунт выравнивали и придавали ему форму. Растения на этих участках росли рядами, напоминая огородные делянки, которые так усердно возделывали в долине Кири мать и другие выходцы из Дара. Заинтригованный, он подошел ближе к этим прямоугольным участкам и обнаружил, что земля в них разделена на длинные узкие гряды при помощи низких каменных стенок. Почва скрыла камни, а поскольку толщина грунта и его влажность на межах и на грядках отличалась, то и растения там и там произрастали разные.

Что же такое, интересно, тут вообще происходило? Танто вздрогнул, поймав себя на мысли, что это могут быть следы порабощения земли проклятыми людьми Пятой эпохи.

Иногда у склона кургана или на берегу реки он натыкался на человеческие скелеты. Отсутствие шкур или иной одежды указывало на то, что люди эти умерли очень давно, а незнакомые костяные и каменные предметы близ останков говорили о том, что они не принадлежали к степным племенам, во всяком случае уж точно не к агонам. Были ли это люди Пятой эпохи, погибшие, когда боги очищали этот город гордыни? Или отважные искатели приключений, пренебрегшие гневом богов, чтобы исследовать это запретное место? А может, беглецы вроде него самого, пытавшиеся найти укрытие от погони, спрятавшись в Городе Призраков? Теперь, увы, уже никто не узнает правды.

Танто, выросший среди степняков, совершенно не боялся костей. Он спокойно разбирал их, брал те части, которые считал нужными, а остальные ломал на мелкие кусочки. Из костей он конструировал арукуро токуа – игра с ними помогала снять напряжение, а еще это был способ почтить дух умерших. В каждого костяного зверя мальчик вкладывал сделанную из фрагментов кости логограмму дара: «отец», «мать», «рот», «сердце», «вера», «рыба», «птица» и так далее. Раньше, когда они еще жили в долине Кири, он терпеть не мог упражнений с логограммами, но теперь благодаря им создавалось ощущение, будто он разговаривает с матерью.

Продолжая путь, Танто оставил свои арукуро токуа, уникальные конструкции, сочетающие мудрость ано с мастерством степного народа. Подгоняемые дождем и ветром, они сами по себе отправятся исследовать курганы.

Как-то раз, заблудившись в тумане, повисшем в лощинах между холмами и не рассеявшемся даже после восхода солнца, мальчик взобрался на высокий курган, чтобы сориентироваться. И обнаружил на вершине круглую каменную площадку с отметками, высеченными по краю. Все линии сходились в одной точке, точно в центре круга. Танто предположил, что отметки указывают на положение звезд или неких видимых с платформы ориентиров, но каких именно – понять не мог.

По ночам он всегда старался устроиться на склоне одного из курганов, предпочтительно в выложенной камнем пещере. Это помогало защититься от промозглого холода топкой низины, а также, как Танто надеялся, и от хищников: вряд ли те полезут на такую высоту. До сих пор ему не встретилось никаких опасностей, вроде жутковолка или саблезубого тигра, но спал он чутко, всегда держа руку на праще или на костяном топорике.

Танто стер ноги на внутренней стороне бедер, и потертости отказывались заживать. Он травился водой из чашки-черепа, поскольку не мог отфильтровать ее как следует, и лежал в бреду, пока ему не становилось лучше. Он потерял счет дням, проведенным в Татен-рио-алвово. Он плакал по ночам, скучая по брату, Налу, Радзутане, Сатаари и остальным. Но понимал, что зашел уже слишком далеко, чтобы поворачивать назад, а потому у него нет иного выбора, кроме как идти дальше.

Туман в лощинах становился все гуще. Подобно Афир и Кикисаво, когда те приближались к богам, большую часть времени Танто теперь брел наугад, не имея представления, куда именно идет.

Наконец, после очередной ночи бесцельных хождений, бедняга пал духом и готов был уже сдаться усталости и отчаянию: лечь и не вставать больше, отдав свое тело на растерзание стервятникам.

«Поутру я заберусь на ближайший курган и умру под Оком Кудьуфин».

Перед рассветом ему потребовались все силы, чтобы подняться на холм. Танто ждал последнего восхода в своей короткой жизни.

– Папа, мама, простите меня, – прошептал он, и слезы покатились у него по щекам.

Солнце поднялось над горизонтом на востоке и растопило туман своим золотым сиянием. Мальчик посмотрел в сторону светила, и из горла его вырвался радостный крик. Искусственное сооружение находилось так близко, что достаточно было, казалось, протянуть руку.

Он дошел до самого большого кургана из всех, возвышавшегося, словно гора, в центре Города Призраков.

Танто был уверен, что самое могущественное оружие Пятой эпохи, если оно вообще существует, должно быть спрятано внутри главного кургана. Курган этот, который мальчик про себя окрестил Великим, доминировал над Городом Призраков, как Большой шатер пэкьу льуку над Татеном, и наверняка служил последним приютом для надменных вождей той порочной эпохи.

Почувствовав прилив сил, следующие несколько дней Танто потратил, лазая по рукотворной горе в надежде найти вход внутрь. Но в отличие от большинства курганов, мимо которых ему довелось проходить, он не обнаружил ни пещер, ни потайных входов, ни тропинок, ни лестниц; здесь не было площадки наверху или подпорных стенок по бокам. Сооружение оказалось идеально симметричным, имело овальную форму снизу доверху, а стороны его были гладкими и изящными, как панцирь черепахи. Если бы не эта идеальная симметрия, исполинский курган легко можно было принять за поросший сочной травой и лесными цветами всех оттенков холм естественного происхождения.

Теперь, когда Танто оказался буквально в одном шаге от цели, было невыносимо думать, что он не в силах переступить через этот последний порог. На вершине гигантского кургана бедняга опустился на колени и горько расплакался. Неужели боги агонов позволили ему забраться так далеко затем лишь, чтобы посмеяться над его беспомощностью?

Наплакавшись, Танто поднялся и снова принялся за поиски. Истории, рассказанные матерью и шаманами, придавали ему новых сил. Кикисаво и Афир не сдались, когда заблудились в тумане, и герой Илутан тоже не сдался, будучи пойман в ловушку в логове коварных демонов. Он последует их примеру.

С наивысшей точки мальчик внимательно обозрел подножие кургана. По продольной оси тот был сориентирован с севера на юг, а с каждой из поперечных его сторон, отделенные коротким отрезком утоптанной земли, располагались поля с небольшими каменными кучами, напомнившими ему кладбище в долине Кири. На западе, там, откуда Танто пришел, росла рощица, отделяющая гигантский холм от его меньших собратьев.

А вот на востоке, где поднималось солнце, он увидел кое-что необычное. От подножия кургана на мили на восток тянулся болотистый луг, похожий на озеро из трав, и лишь за ним снова начинались курганы. Во время своих исследований Танто избегал подходить слишком близко к этой стороне холма, так как был непривычен к подобному ландшафту, да и, будучи однообразным, тот не пробуждал в нем любопытства. Но теперь, увидев все сверху в ином ракурсе, мальчик заметил в траве круги и овалы, выделявшиеся в основной массе растительности своим чуть более светлым оттенком.

Он спустился, преодолев большую часть склона, чтобы рассмотреть все повнимательнее. Эти цветные пятна на восточной стороне громадной насыпи образовывали длинную арку, охватывающую основание, подобно жемчужному ожерелью на шее какой-нибудь принцессы Дара в историях, которые рассказывала им с братом мама. Одно из пятен особенно привлекло внимание Танто. Оно было больше остальных, шагов сто в диаметре, да и травы, которой оно поросло, мальчик никогда прежде не встречал. В свете солнца ее широкие округлые стебли колыхались, словно бы плыли по волнам. А еще здесь ощущался непривычный запах – сладковатый и гнилостный одновременно. От этого смрада в животе у Танто сразу забурчало, а к горлу подкатила тошнота.

Заинтригованный, мальчишка подобрался ближе, цепляясь руками и ногами, чтобы не скатиться по крутому склону. Загадочное пятно было уже совсем рядом. Здесь запах ощущался еще сильнее. Танто стал осторожно спускаться, не отрывая глаз от пятна. Да, сомнений не было – трава там колыхалась.

Вдруг из пятна выпорхнула птица и с сердитым чириканьем, взмахивая трепещущими радужными крыльями, устремилась прямо в лицо мальчику. Он инстинктивно вскинул руки, защищаясь, и перенес весь вес тела на ноги. Камешек, на который опиралась его правая ступня, не выдержал, и Танто заскользил вниз по склону.

Птица норовила клюнуть его в лицо и громко верещала, хлопая крыльями. Танто отчаянно старался найти опору. Он цеплялся за траву, целыми пучками выдирая ее из земли, раня ладони острыми стеблями и морщась от боли. Но, увы, все попытки замедлить спуск были тщетными. Он в растерянности перекатился: раз, другой, третий, – а потом достиг зеленого пятна.

Округлые стебли расступились, словно бы распахнулась пасть некоего чудовища, и мальчик исчез в его зеве, не успев даже вскрикнуть.

Поросшая травой степь, раскинувшаяся в некоторых местах между огромными курганами Города Призраков, была непривычна для Танто, родившегося и выросшего в долине Кири. Но племена, вечно кочевавшие на спинах гаринафинов из одного конца Укьу-Гондэ в другой, сразу опознали бы в этой местности уменьшенную версию травяного моря.

В некоторых степных районах, где условия оказывались особенно благоприятными, обычная скудная растительность вроде низких колючих кустарников и кактусов уступала место сочной зеленой траве, столь высоко ценимым кочевниками пастбищам. Иные из наиболее крупных таких областей тянулись на сотни миль в каждом направлении. Когда стоишь посреди подобного пространства, возникает иллюзия, будто ты находишься в океане: ветер гонит волны из колыхающихся стеблей, а различные оттенки травы, растущей более темными и светлыми полосами, напоминают тени на морской воде.

Хотя покрытая зеленью поверхность и кажется монолитной, под травяным морем картина выглядит столь же сложной и разнообразной, как в морской стихии. Миллионы копыт кочующих коров, туров, муфлонов и овец оставляют вмятины и отпечатки; навозные кучи и обглоданные стервятниками скелеты, возвышающиеся над корнями, подобны мелям и рифам; внезапные наводнения проделывают каналы и русла, быстро затягивающиеся возродившейся травой. Самые ничтожные, локальные изменения высоты грунта ведут, так сказать, к столкновению интересов – целые армии семян и ростков сходятся в бою: каждый из видов борется за право доминировать над ландшафтом и основать свою миниатюрную растительную империю. Умей трава, папоротник, кактус и кустарник говорить и петь, они наверняка сложили бы свой собственный эпос, воспевающий эти великие битвы, сезон за сезоном разыгрывающиеся среди зеленых племен.

Да и спустившись еще ниже под землю, мы столкнемся с неменьшим разнообразием обитателей зеленого моря. В почве, в своих темных пределах, обнаружатся иные существа. Суслики, мыши, кроты и бурундуки выкапывают туннели и прокладывают лабиринты, питаясь корешками, клубнями, личинками и червями. Некоторые из них ведут жизнь уединенную, словно рыбы в глубинах моря, а другие объединяются в племена, где существует целая иерархия (вспомним муравьев, воздающих почести своей царице; вот и среди млекопитающих происходит то же самое), и строят подземные города, способные соперничать сложностью с мегаполисами в далеком Дара. Они роют обширные подземные кладовые, где хранятся припасы на долгую зиму, и просторные залы, где короли и королевы возлежат на роскошных подстилках из преющей травы и выслушивают донесения своих облаченных в меховые шубки попискивающих слуг о том, что происходит далеко наверху.

Время от времени эти подземные дворцы обрушиваются под копытами кочующего скота или по вине чрезмерно увлекшихся строителей. Их руины остаются глубокими кратерами среди дерна, этакими безмолвными памятниками славы чужой цивилизации. Очередная эпоха заканчивается, и грызуны-подданные уносят монархов прочь, дабы основать новое поселение в другом месте, а дно ям покрывают трава и папоротники. Во время дождей эти полости заполняются, затапливая траву на дне, и мертвая, гниющая растительность образовывает водонепроницаемый слой, препятствующий впитыванию влаги. Тогда озерца со стоячей водой зарастают водорослями, которые благодаря своему цвету сливаются с окружающей флорой и не выдают своего существования ничем, кроме гнилостного запаха.

Эти потаенные мертвые пруды становятся настоящими ловушками для неосторожных путешественников, пересекающих травяное море. Хотя кочующие стада подчас пользуются ими как поилками, нередко теленок или ягненок, а иной раз и взрослое животное сваливаются туда и тонут. Степняки называют такие озерца в траве водными пузырями, и в некоторых этих пузырях, самых глубоких и широких, за долгие годы существования скапливается множество скелетов.

Скользкие стебли водорослей лезли в рот, ноздри и закрывали Танто глаза, когда он оказался под поверхностью воды.

От мерзкого вкуса холодной жижи его сразу замутило, но мальчик заставил себя сглотнуть, зажмурил глаза и подавил рвотный позыв, понимая, что поддаваться панике нельзя, ибо это означает неизбежную гибель. Он погружался в яму, болтая ногами в надежде нащупать дно или стенки.

«Ничего».

Танто заставил себя открыть глаза и с изумлением обнаружил, что вода вокруг достаточно прозрачная, чтобы видеть. Хотя поверхность затягивали плавучие водоросли, но отмершие ростки давно уже опустились на дно, и вода была чистой. Проходя через зеленые листья наверху, лучи солнца проникали глубоко, озаряя пространство вокруг призрачным, каким-то сверхъестественным сиянием.

«Вверх. Нужно вынырнуть на поверхность».

Не обращая внимания на жжение в легких и забитый скользкой массой рот, мальчик еще сильнее сжал губы и поплыл к зеленому потолку. Танто порадовался, что мама заставила его научиться плавать – то было умение, которым мало кто из агонов, если не считать жителей побережья, мог похвастаться.

Краем глаза он уловил что-то в свете солнечного луча. Сердце екнуло, отказываясь поверить. Но времени исследовать находку не было. Нужно немедленно подняться на поверхность.

Танто отчаянно молотил ногами и руками, тогда как легкие сдавливало все сильнее, а поле зрение сузилось до туннеля с блестящей зеленой пленкой на конце. Как раз в тот момент, когда силы уже закончились, он вырвался на затянутую водорослями поверхность, на яркий солнечный свет.

Мальчик сплюнул жижу и глотнул воздуха, а потом его стошнило. Он подплыл к берегу озерца и ухватился за торчащие корни, отдохнул на плаву, дожидаясь, пока сердце начнет биться ровно, а тело привыкнет к холодной воде. Когда Танто уже приготовился вылезти на надежный берег, в душе у него зародилось сомнение. Он же видел что-то внизу. Нельзя вот так просто уйти, не выяснив, что именно.

Отвязав висящую на спине котомку, мальчик бросил ее на берег. Без этой обузы двигаться в воде будет легче и быстрее.

Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы приготовиться к погружению, радуясь, что нос не ощущает больше отвратительного смрада. А потом сжал губы, нырнул и поплыл туда, где заметил белый проблеск.

На поверку им оказался человеческий скелет, лежащий на дне озерца в такой позе, как будто он спит. Бледные кости ребер и таза причудливо поблескивали в зеленом свете. Танто подплыл к скелету и решил забрать с собой ребро или руку мертвеца, чтобы подставить их Оку Кудьуфин и освободить таким образом заточенную здесь несчастную душу.

Но, потянувшись к скелету и проведя пальцами по грязи на дне озерца, он нащупал нечто неожиданное. Под тонким слоем ила и гниющих водорослей был камень.

Удивленный, Танто проверил дно. Все оно было вымощено камнем. Выходит, этот водоем был создан не роющимися в земле животными, а человеком?

Мальчик ухватил левую руку скелета и потянул ее. Вместо того чтобы распасться, костяк поднялся со дна целиком. А оказавшись на плаву, замахал конечностями, словно бы в некоем медленном, сонном танце. Танто смотрел как завороженный. Быть может, скелет хочет сказать ему, что предпочитает остаться в колодце?

Танто заметил, что пальцы костяной руки, за которую он тянет, согнуты, все, за исключением указательного, который как раз словно бы на что-то указывал. Мальчик посмотрел в ту сторону и увидел выложенный камнем проем, где покоился скелет. Из проема вылез крабик и тут же юркнул обратно.

Мальчик снова вынырнул, чтобы глотнуть воздуха и решить, как быть дальше. Проем в каменной стене был достаточно велик, чтобы проплыть сквозь него, и вел вглубь кургана.

В древних легендах герои всегда искали знаки. Танто не сомневался, что только что получил таковой.

Следует хотя бы попробовать.

Зажмурив глаза, он взмолился, обращаясь к богам: «Наверх я снова не поднимусь. Если вы хотите, чтобы я нашел оружие, дабы освободить народ агонов, пожалуйста, помогите мне!»

И нырнул.

Протискиваясь через узкий подводный туннель и активно орудуя при этом руками и ногами, Танто скорее полз, чем плыл. Он старался двигаться как можно быстрее, в надежде, что вскоре туннель пойдет вверх.