Черноголовка – Норильск, далее везде… История стройотрядного движения

Черноголовка. 80-е. Фото из архива А. П. Жаркова3

Павел Любовский__ Не ищите жемчужину

.

Валерий Коржов__Черноголовка. Краткие сведения и история поселения «Черноголовль»

Краткие сведения о современной Черноголовке. Черноголовка – это небольшой город с населением около 22 тысяч жителей, расположенный на северо-востоке Московской области в 40 км от восточной окраины Москвы.

Сама же деревня Черноголовка (или Черноголовль, или Черноглавль) появилась на древнем тракте «Суздаль – Москва» и была отмечена на картах XIV века. Но первое летописное упоминание о «Черноголовле» относится к 1401 году. Научный центр был образован в 1956 году.

В настоящее время в городе находятся десять учреждений и институтов РАН, готовящих студентов учебных институтов и университетов к научной и преподавательской деятельности. При них действуют базовые кафедры МФТИ, МГУ, МИСиС. В институтах Академии наук Черноголовки сложился преподавательский состав, готовящий кадры для университетов, институтов РАН и предприятий высоких технологий.

История поселения «Черноголовль». Название «Черноголовка» появилось ещё в древние времена. О происхождении и «жизни» поселения существует немало легенд. Как и древнее поселение, местность, окружавшая современную Черноголовку, называлась «Черноголовль» (или «Черноглавль») и была знаменитой ещё со времён Ивана I в XIV веке. Дворцовая волость Черноголовль являлась самой старинной волостью не только в своём крае, а, пожалуй, и во всём Московском государстве.

Волость Черноголовль впервые упоминается среди прочих дворцовых сел и волостей в духовной грамоте великого московского князя Ивана Калиты, написанной перед его поездкой в Орду. Это было в 1339 г.

В XIV—XVII столетиях волость Черноголовль была самой лесистой в ближайшем Подмосковье и, поэтому, для московских князей слыла излюбленным местом охоты или, так называемых, «потех», которые были, для тех времен, традиционными видами «отдыха» богатой знати Москвы и её окрестностей. Главные «потехи» были в соколиной охоте и в облавах на медведей и лосей, в избытке тогда водившихся в наших лесах.

Само поселение Черноголовль впервые упоминается в русских летописях того же XIV века. Первое летописное упоминание датировано 1401 годом.

Возникновение Черноголовки непосредственно связано с Москвой, с периодом усиления её роли в общерусской политике. Это было не случайно, потому что, как и древняя Москва, Черноголовка возникла на торговом тракте, который соединял древнюю Суздаль, что была столицей Восточных Русских Земель, со Смоленском, который был столицей Западных Русских Земель.

Уже позднее, в XVII—XIX веках, эта дорога стала называться «Стромынкой». К тому же Черноголовка была расположена примерно в 3-х верстах от «Крестов». Это было местом пересечения Стромынки с Троицким трактом, связывавшем село Рогожи (с 1781 года – город Богородск, а в наше время – Ногинск) со знаменитым до нашего времени Троице-Сергиевым монастырём, который находится сейчас в Сергиевом Посаде. Вспомним, что при Советской власти этот город назывался «Загорском».

Но в конце XVIII века Стромынский тракт пережил второе рождение – к северо-востоку от Москвы возник новый Иваново-Шуйский промышленный район. Множество лошадей тянуло возы с сырьём по Старой Стромынской Дороге. В Черноголовке тогда находился постоялый двор и ямская станция. Со временем постоялый двор вырос в небольшую деревню Черноголовка.

В 1956 году рядом с Черноголовкой был образован Научный центр, теперь ставший крупнейшим в Подмосковье центром исследований в области физики и химии.

А древняя Стромынка пережила, в связи с этим, своё третье рожденье.

Сейчас многие туристические фирмы пользуются гостиничным комплексом в Черноголовке при организации экскурсий в старинные храмы и монастыри Северо-Восточной Руси XII – XV веков. Они находятся в 100—150 километрах от современной Черноголовки, стоящей на пути в Юрьев-Польский, Суздаль, Владимир, Переславль Залесский, Ростов Великий…

Михаил Дроздов4__ ЧЕРНОГОЛОВКА – 1969 и около того

Мы приехали в Черноголовку с Физтеха чуть ли не 1 сентября 69-го. И нам очень понравилось в этом лесном, тихом и уютном поселке. С тех пор и живем здесь. Что представлял из себя тогда наш поселок? Все называли его поселком да и было в нем тысяч пять, максимум – шесть человек. Прикинул по количеству заселенных тогда домов, так примерно и получилось. Да. Но эти 5 или 6 тысяч первоначально почти все занимались наукой или обслуживали науку и были, можно сказать, особые – молодые, неугомонные. И не только поэтому. Брали в Черноголовку далеко не всех. Физтехи и выпускники МГУ составляли тогда большинство научных сотрудников в старожиле ФИХФ и в более юных ИФТТ, ИНХП, ИТФ и ИЭМ. Может быть, ещё и потому, что двое из первых четырех завлабов черноголовской Химфизики были сами физтехи, трое были профессорами МФТИ, Фёдор Иванович Дубовицкий был заведующим кафедрой, а в свое время был директором (еще тогда директором, не ректором) МФТИ, а Николай Николаевич Семёнов вообще был отцом-основателем Физтеха. Ну а МГУ есть МГУ, Физтех, кстати, тоже был его факультетом когда-то…

Фёдор Иванович Дубовицкий и Николай Николаевич Семёнов знакомят гостей из Москвы со строительством Черноголовки (фото из архива А. Жаркова)

Реально наука в Черноголовке существовала уже 10 лет – с 1960 года, когда запустили первый лабораторный корпус на первой площадке Химфизики. ФИХФ (после 1972 г. – ОИХФ) казался огромным, да таким и был, уже тогда на его территории находилось более чем 30 корпусов, больших и малых, и складов, в том числе ИНХП и лаборатория космохимии на второй площадке.

«Физика твердого тела» появилась в 1963 г. и только-только съехала в свое собственное здание с территории все той же второй площадки ФИХФ. Там тоже было полно физтехов, физфаковцев и сталесплавских (Ю.А.Осипьян кончал МИСиС). Вслед за ИФТТ появился ИТФ, очень многие из него работали совместителями у нас на Физтехе. Прямо в 1969 образовался ИЭМ, там главенствовали МГУшники с геолфака. Брали в науку ещё хороших выпускников и из других хороших институтов – «Менделеевки», например, и МИТХТ – во все шесть тогдашних научных заведений Черноголовки. Стали появляться выпускники и студенты из Ростова, Томска, Саратова, Самары и др. городов. Завода, ИФАВа, базы Института Северцева и много другого ещё не было. Такой вот примерно расклад по вузам НИИ. И называлось все это с 1962 года ННЦ – Ногинский научный центр АН СССР. И никому в голову не приходило, что через 20 с небольшим СССР не будет, и АН СССР не будет, а будет РАН…

Наука в конце 60-х и все 70-е и даже 80-е годы била ключом. У нас свой не только жидкий азот, но и свой жидкий гелий, радиационные установки и ускорители, мощнейшие прессы, свои химические и плазмохимические реакторы, катализаторы, ЭПР- и ЯМР-спектрометры и другие, современнейшие по тем временам, приборы. В 67—68 в Черноголовке открыли фотопластический эффект, СВС, закон фотоэмиссии из металлов в электролиты, низкотемпературный предел химреакции. В 1969 г. и позднее получили генерацию в первом эффективном химическом лазере, химически фиксировали азот, окисляли органику, изучали полупроводники и металлы, органические металлы, полимеры, процессы горения и взрыва, экситоны, фононы, поляроны, неидеальную плазму. Лунный грунт и метеориты и пр., и пр. Закладывали основы рентгеновской оптики, моделировали на земле в спецустановках, что происходит в недрах Земли, где бурлит или бурлил гигантский геологический реактор. Теоретики ИТФ еще не перешли на струны, а занимались сверхпроводимостью, сверхтекучестью, тонкой гидродинамикой. Тяжелые прессы давили металлы и сплавы, превращая одни соединения в совершенно другие. Широким фронтом вскоре пошли работы по мощным лазерам. Почти во всех областях результаты были важны как для фундаментальной науки, так и для приложений.

Черноголовка вносила свой вклад в обороноспособность Державы, и мы в этом участвовали. А параллельно росло число кандидатов наук, все больше и больше защищалось докторских диссертаций. Появились «свои» членкоры, а потом и академики.

60-е года – строительство улицы Первая идёт полным ходом (фото из архива А. Жаркова)

Научная работа была главным занятием в Черноголовке, работали до ночи, а то и ночью, хотя никто не заставлял. Потому – что было интересно. У неостепененных был, конечно, и свой интерес. При всех недостатках, которых, естественно тоже хватало, то время в науке вспоминается как какое-то большое научное наступление, какое-то мощное вдохновение…

Это про науку, хоть очень кратко и общо. А поселок? Да, что представлял из себя тогда наш поселок – географически, материально (так сказать – бытово) и культурно?

Географически Черноголовка находилась, и никуда не делась, слава Богу, на северо-востоке Московской области в 43 км от МКАДа, в 57 км от Красной площади, в 21 км от Ногинска (о котором, впрочем тогда мало что знали и бывали там гораздо реже, чем в Москве). От нас всего км 15, если напрямик, до границы с Владимирской областью. Здесь узкое горло Московской области, поэтому и дачи стали давать москвичам во Владимирской области именно здесь, по Щелковскому шоссе. У нас в Черноголовке прекрасное озеро, тогда – без названия, просто «Озеро» и всё. Посредине его бил небольшой фонтан, а на северном берегу стояли «Ласточки» или «Стрижи», кто как называл эту великолепную скульптуру. Вокруг был лес, где потемнее – с преимуществом ели, где посветлее – сосновый. Березы везде много, конечно. Летом было жарко, купались в озере, чистом, прозрачном. Зимой все покрывал снег, а на снегу в те годы было множество следов зверей, всяких – но больше – зайцев. Теперь – только известные «следы» многочисленных прогуливаемых собак.

Административно мы находились на территории Ногинского района, но про Ногинск до поры до времени почти не слыхали, для многих из нас он тогда просто не существовал. Существовала как бы одна большая-большая Москва – «МФТИ – Москва – Черноголовка». Народ в Черноголовке был со всего Союза, но с северных по отношению к Москве областей, как казалось, было гораздо меньше, чем с юга. Люди местного происхождения жили еще в основном по своим деревенским домам в деревне Черноголовке, Стромыни, Ботове.

Да, административно Черноголовка – это Ногинский район, но на особой как бы территории, отрезанной от бывшего НИП АВ ВВВС РККА и переданной в 1956 НИП ИХФ, теперь называвшемуся ФИХФ, которому вообще принадлежала вся земля ННЦ. По партийной, и можно сказать – главной, линии подчинялся научный центр не Ногинску, а Москве, Октябрьскому райкому. Влияние Ногинска было крайне мало и касалось только сельсовета, в то время переехавшего в новенькое здание у «Колбасы» и переименованного в поссовет. Председателями там были наши люди, и все вопросы взаимоотношений с райцентром они брали на себя. Как вспоминал Слава Смирнов, многие ощущали себя в Черноголовке «полумосквичами». Кстати, в то время, при не очень хорошей дороге, но без единого светофора, дорога до Щелковской (автовокзал только строился) занимала часто 45 минут, а стоила, если кондукторша была «нормальной» 50 коп.

1981 год. Основатель города Дубовицкий Ф. И. на первомайской демонстрации (фото из архива А. Жаркова)

Но о власти. Власти в поселке в обычном смысле (Горисполком, Райком, Горкомхоз и пр.) не было. Поссовет в общем-то формальный, райком в Москве, по науке – Президиум ННЦ во главе с Семеновым, ну а реальной властью был Федор Иванович Дубовицкий, 62 лет от роду, легендарный директор ФИХФ, зам. Семенова, уполномоченный Президиума АН по ННЦ. И он был настоящим хозяином действительно, но рассказ о нем может быть почти бесконечным. Скажем еще раз: «Он был Хозяин!» А его некоторые недостатки—слабости теперь, спустя 50 лет, кажутся просто ничтожными по сравнению с тем, что пережили мы и видели за последние три десятилетия…

Что представлял собой поселок «материально»? В нем были улица Первая, улица Вторая (более известная в народе как «научный тупик», ибо упиралась в проходную ОИХФ), и мало кому известная Третья, где прятались коттеджи очень больших ученых… Больше улиц не было, всего же по Первой и в свободном весьма порядке между Первой и «Колбасой» стояло:

– cамых старых, начиная с 1958 года, краснокирпичных домов – 5,

– трехэтажых белокирпичных -3,

– двухэтажных белых – 2,

– хрущоб 4-этажных – 8,

– 9-тиэтажных «башен» – 7, в том числе «Три богатыря» (говорили, что это чуть ли не первые 9-этажые постройки в Московской области, да еще по чешскому проекту, а все потому, что были мы «при Москве»),

– «Колбаса» в 14 подъездов – 1.

Строительство Первой улицы (фото из архива А. Жаркова)

Ещё было: два общежития – наша пятиэтажка 1968 года, буквально в колосившемся поле, и маленькая общага, получившая позднее название армянской, ещё – казармы стройбата (он всё и строил на поселке, кроме блочных домов) с музыкой утром и вечером, за глухой стеной – от строительной столовой до леса, ещё – милиция и Дом ученых 1967 года, школа в конце Первой, гастроном – посредине Первой.

Вот пожалуй и всё. Нет, в Заколбасье начиналось строительство: в 68-м сдали один дом, в 69-м – второй, и каждый год, наверное, сдавалось по дому. Самый поздний, правда, из-за сопротивления хозяина последнего деревенского дома – главного механика совхоза Чапаева – Чемагина, возвели только в 1984 (?) г. (знаем его как дом ЗАГСа, да нет теперь у нас и ЗАГСа). В ближайшие к нашему 1969-му годы построят новую, невиданную еще в СССР, школу №82, большую больницу, детсад рядом с ней, «Бастилию» на другом конце, напротив школы, с 1975-го «блочные» пойдут один за другим. Завод уже будет работать вовсю, народ прибывать и прибывать, а среда обитания меняться…

Строительство девятиэтажных домов на Первой улице (фото из архива А. Жаркова)

Строилось всего много, и поэтому самое главное, самое-самое, что в Черноголовке было – это квартиры. В Черноголовке давали квартиры! Давали, конечно, не просто так. Квартирами привлекали нужных и высококвалифицированных специалистов, квартиры получала перспективная молодежь, что заводила семьи и явно связывала свою судьбу с Черноголовкой. Мы все раньше или позже квартиры получили, значит тоже считались перспективными. Сначала часто давали комнату, потом квартиру однокомнатную, двухкомнатные и даже трехкомнатные – по мере роста числа детей. Квартиры, кстати, надо было «обставлять», т.е. покупать мебель и всякое такое прочее. К этой ситуации мы еще вернемся…

А пока – квартиры квартирами, это важно, даже сверхважно, но что, все же, такое была Черноголовка в конце 60-х – начале 70-х – «бытово и культурно»? Жили в лесу, дышали лесным воздухом. В самом поселке не было скученности, а были широкие газоны и много зелени. До работы шли пешком минут 15—20, на велосипеде – долетали почти мгновенно, а автомобилей и не было почти ни у кого, а у кого были, большую часть года, наверное, держали в гаражах в колодках. Встречались все в Гастрономе, он был не столько местом снабжения, сколько общения. Снабжение было так себе. Молоко, хлеб, рыба, лечо, вино – да, мясо – редко и не очень, чаще куры, чахлые, но удивительно наваристые. Если не твоя очередь на заказ, едешь в Москву, покупаешь все, что надо – и в музей, на выставку, в театр даже, кто куда. Потом автовокзал новенький, булочная рядом, по кофе с пирожным – восторг! Это в Москве. У нас – да, в единственном магазине, не так, но зато зимой дети скатывались с магазинной горки прямо на Первую. Восторг!

Праздничная демонстрация 7 ноября на площади школы №82 (фото из архива А. Жаркова)

Если шёл мужик в коротких брюках и с отвлеченным каким-то взглядом – это явно был теоретик из ИТФ. Теоретики – великие люди – ходили в коротких брюках, много пили и делали работы мирового уровня. И вообще, если видели выпившего человека, то кроме теоретика это мог быть кто-то с банкета или по поводу защиты или юбилея. Юбилеи были 25, 30, и 35 лет, больше – только у начальников. Банкетами обычно назывались шашлыки для лаборатории на опушках наших лесов. Если видели стайки молодых, громко разговаривающих – это явно студенты, которых в Черноголовке во все времена было много, но тогда они ходили в свои базовые институты в то же время, что и сотрудники, а сидели, часто, ещё позже их, и уж точно – дипломники… Если народ валил в Дом учёных, то это значило, что там сегодня «Калейдоскоп» и показывают фильм Висконти или Вайды. Если вы видели на поселке человека старше 50 лет, то это было удивительно, и, это скорее всего, был трижды лауреат Сталинской премии М. Я. Васильев или… чей-то родитель, которому каким-то непостижимым тогда образом удалось прописаться к сыну или дочери, но, скорее всего, он приехал в гости…