Между мирами: путь Айны

Между мирами: путь Айны

О, сколь дивны творения природы в краю туманном, где Сахалин, словно исполинская чаша, омывается волнами морских пучин! Там, где небо с морем сливается в страстном поцелуе, вознеслась над бездной гора Коврижка – диво дивное, чудо чудное, рождённое в самом чреве земном, когда мир ещё дышал огнём первозданным.

Миллионы веков минуло с той поры, как вздыбилась она к небесам, исторгая из недр своих клокочущую лаву, подобную крови раненого великана. Но время, неутомимый творец, и ветры, неугомонные мастера, сгладили её буйный нрав, превратив вершину в алтарь плоский, ровный, будто столешницу божественную выточили. И ныне встречает она зори алые, провожает закаты багряные, храня в недрах своих эхо времён минувших, тайны веков затерянных.

Не каждому открывает она свои объятия каменные, не всякому путнику являет величие своё. Но мне, страннице случайной, распахнула она свои просторы величаво, словно старой знакомой. И помню я вечер тот лунно-серебряный, когда сидела на краю обрыва бездонного, свесив ноги в пропасть мрачную.

А ветер солёный, сын Татарского пролива бушующего, играл с волосами моими, словно струны арфы небесной перебирая. И наполнялась душа моя чувством небывалым – чувством единения со всем сущим, со всем живущим. Чувствовала я, как дыхание древнее горы сливается с дыханием моим, как становлюсь я то песчинкой малой в океане мирозданья, то искрой божественного огня.

И в тот миг, озаряемый луной серебряной, родилась во мне вера непоколебимая: в каждом человеке сокрыт дар особенный, способный превратить обыденность серую в мир чудес дивных…

И услышала я, как билось сердце каменное её в унисон с ритмом космическим, с дыханием вселенной необъятной.

И учила меня гора Коврижка ценить каждое мгновенье ока, беззаветно любить природу матушку, помнить истину древнюю – не в золоте сияющем, не в драгоценностях дорогих – в душе бессмертной истинное богатство сокрыто.

Шептала она мне на ухо голосом тихим, но властным: «Мир хрупок и уязвим, аки паутина пред бурей, и токмо свет в сердцах человеческих может оградить его от тьмы надвигающейся!» И чудилось мне, будто не словами говорит гора, а видениями наполняет душу мою, показывая предания стародавние.

И ожила пред внутренним взором моим легенда дивная о камне священном, что создали аборигены для богов своих. Видела я всё собственными очами, словно сама там присутствовала, в том краю заповедном…

С времён незапамятных, в краю суровом, где сама душа острова Сахалина диктовала законы неписанные, жило племя дивное. Мужество их было твёрже скал вековых, а души чище родников первозданных. И не диво то было, ибо земля суровая выковывала в них характер несгибаемый, закаляя дух их в горниле испытаний тяжких.

Верили они в связь неразрывную с богами, в то, что нужда их друг в друге естественна, как дыхание само. И дабы облегчить бремя испытаний суровых, что выпадали на долю их тяжкую, решили люди преподнести богам дар дивный – камень древний, в коем, как ведали они, таилась сила несокрушимая.

«Пусть узрят боги!» – возглашал старейшина, и взор его, устремлённый на камень величественный, был исполнен мудрости глубокой. – «Пусть узрят, что даже в камне безмолвном живёт дух, коий не сломить ни мечом острым, ни временем вечным! Да будет сей камень напоминанием о том, что сила, что породила и нас, и их, – едина!»

И внемли, о путник! В словах сих таится истина великая, что открывает нам гора Коврижка – хранительница тайн минувших веков, свидетельница судеб человеческих, стражница мудрости первозданной!

Камень тот, что избран был для подношения священного, был словно диво дивное, чудо чудное! В глубинах его, словно пойманные в ловушку грозового неба молнии застывшие, таинственно мерцали прожилки, играя отблесками неземными. С любовною бережностью, с трепетом благоговейным отполировали его аборигены до блеска зеркального, дабы явить всю красу внутреннюю, сокрытую.

И когда принесли его торжественно к месту священному, опустили на алтарь древний с благоговением великим, словно ожил он вдруг! Содрогнулась земля под ногами людскими, а камень задрожал, будто струны невидимые в нём зазвучали, пробуждая отголоски мелодий вечных, давно забытых.

«Дарим мы вам сей камень древний!» – возгласил шаман, и голос его, хоть и дрожал от волнения душевного, был твёрд, аки скала несокрушимая. – «Не как мольбу о милости ничтожной, но как свидетельство вечное веры нашей! Веры в то, что дух сильнее материи бренной, а любовь могущественнее страха смертельного! Мы – не рабы презренные, мы – творения рук ваших, и в нас столько же силы великой, сколько и в сем камне несокрушимом. Примите его, и да будет он мостом нерушимым между нами и вами, напоминанием вечным о связи нашей несокрушимой!»

Молчали боги, но мелодия, звенящая в камне священном, говорила больше, чем тысячи слов пустых. Рождала она в душах аборигенов отклик глубокий, словно эхо клятвы древней, нерушимой, единство их подтверждающей.

«Приняли боги камень!» – вскричал шаман, и в тот же миг вспыхнул камень светом ослепительным. Содрогнулась земля под ногами людскими ещё пуще прежнего, словно являя себя безмолвным свидетелем священного союза сего, договора нерушимого между миром человеческим и миром божественным!

С той поры покоился сей камень, словно само сердце святыни незыблемой, на алтаре священном. И всякий, кто осмеливался приблизиться к нему, ощущал, как нечто сокровенное, глубоко в душе таящееся, пробуждалось и преображалось безвозвратно, словно птица феникс из пепла восставая.

Не простое то было подношение богам, молчаливое и безмолвное, но живой отклик, напоминание вечное и небесам, и смертным о связи неразрывной, тонкой, как дыхание ветра вольного, но крепкой, как узы судьбы неминуемой.

Но судьба, своенравная и непредсказуемая, как морской прибой, преподнесла свой неожиданный поворот. Один из племени, поражённый недугом страшным, от коего не смог избавить даже мудрый шаман, оказался на грани отчаяния горького. В поисках спасения от боли мучительной, направился он к месту священному, к алтарю древнему, где покоился дар богам драгоценный.

В горечи душевной и отчаянии безнадёжном коснулась его рука гладкой поверхности камня священного, и в тот же миг отступила болезнь лютая, словно испугавшись силы неведомой, таящейся в недрах каменных.

С той поры стал камень чудодейственный источником надежды живой, и люди, позабыв о путях прежних, искали исцеления у мощи его молчаливой, что дарила утешение страждущим и надежду отчаявшимся, словно сама природа протягивала им руку помощи своей незримой.

И вот в один из дней, словно по велению силы неведомой, хранитель тайн и надежд, камень древний, исчез бесследно. Ни следа, ни отголоска не осталось, будто и не существовал он вовсе. Охватила тревога сердца некоторых аборигенов, и зашептались они меж собой о происках коварных шаманов, чья власть, казалось, начала угасать. Быть может, похитили они камень, дабы вернуть себе могущество былое?

Но и сами шаманы, с улыбками загадочными на устах, говорили о силах высших, о даре богам, о том, что вознесён мог быть камень на небеса. Однако ни те, ни другие не могли представить ни единого доказательства своей правоты.

Прошли века, и стала легенда о камне чудотворном наследием драгоценным, из поколения в поколение передаваемым. Охваченные отчаянием и надеждой, многие отправлялись на поиски его, но тщетны были все их усилия. Окутано было место нахождения камня древнего тайной непроницаемой.

«Но, как оказалось, не могла длиться эта тайна вечно», – произнесла Коврижка, и в голосе её мелькнул огонёк загадочный.

Я продолжала слушать её, заворожённая, и блуждал мой взор по морской глади бескрайней. Там, где суровое Японское море сливалось с дымчатой пеленой небесной, словно в объятиях тумана, притаилась деревушка рыбацкая, малая да удалая.

И тогда пред внутренним взором моим возник образ девицы юной. Лицо её было отмечено красотою тонкою, почти хрупкою, но в очах горели дух несломленный и сила недюжинная. Казалось, что сама судьба начертала на челе её знак особенный, предвещающий события великие и тайны сокровенные, кои суждено ей открыть.

– То была Айна! – прозвучал шёпот тихий, словно эхо из времён минувших, словно дыхание ветра, что проносится над морскими просторами.

Девица та ступала по тропинке узкой, извилистой, и шаги её лёгкие едва касались земли, будто парила она над земной твердью. Платье льняное, простое, украшенное вышивкой искусной по краям, развевалось на ветру вольном. Косы чёрные, словно сама ночь, заплетённые тугими жгутами, мягко колыхались в лад с движениями её. А в очах глубоких, решительных горел огонь неистовый, сулящий свершения великие.

И вот в день тот, когда Нивхот, брат старший Айны, возвращался с лова рыбного в пучине морской, предстало пред ним диво дивное. Вдали, окутанная сиянием неземным, призрачным, скользила безмолвно по волнам лодка загадочная. Узрел он её на закате багряном, когда солнце клонилось к горизонту, окрашивая небосвод в тона червлёные.

Силуэты таинственные рыбаков то проступали явственно сквозь туман клубящийся, то растворялись вновь в сумраке вечернем, словно тени бесплотные. Охватило Нивхота желание неодолимое приблизиться, тайну их выведать. Но сколь ни старался он, приблизиться не мог, и рыбаки таинственные, так же внезапно, как явились, сгинули в пучине морской бездонной, оставив его наедине с загадкой неразгаданной.

И осталась в душе его печать дивная, память о видении том, что не давало покоя, что звало разгадать тайну древнюю, сокрытую в глубинах морских, в недрах земли святой, в сердце самого бытия.

Охваченный трепетом несказанным, помчался Нивхот домой, дабы разделить с сестрою свое видение дивное, что душу его взволновало. Осиротевшие в летах юных, были они друг для друга якорем единственным в море жизни бушующем, опорою твёрдою, что от погибели спасала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.