Орден Юналии

Глава 4

Караса Галиана сложно было смутить или удивить, но Ехоа Нгеру, его некогда лучшему другу, это удалось. Тайны, которые он оставил после себя, вызвали в Карасе бурю эмоций. Когда-то они вместе служили при Совете Магов, даже намеревались попасть в него после кончины Рубина Шестого, но нынешний глава Совета вовремя почувствовал угрозу и отослал обоих в Академию, впоследствии переименованную в честь действующего директора.

Академии магии всегда были опорой элиты Карраабин. Пусть в соседнем Нарадвелл коллег сдерживали и подчиняли короне, в Карраабин парадом руководили именно обладатели силы, способные пропускать сквозь себя энергию – магию – и управлять ею в личных целях.

Сначала маги избавились от племён хауруа – коренных жителей государства Кахоре, ведь они, как и ривены, были невосприимчивы к магии. Отличающиеся красотой хауруа с лёгкостью влюбляли в себя местных мужчин и женщин, после чего на свет появлялись их отпрыски – такие же невосприимчивые к магии, – ставя под угрозу господство подобных Карасу. Затем пришёл черёд ривенов. С ними было проще: сам император Рубин Седьмой ополчился на расу полулюдей. А потом и Иринарх, правитель Ривенона, так удачно подлил масла в огонь. Из-за природной силы этой расы слабым в физическом плане магам пришлось обратиться к изобретателям. Так появился мэркуэрон. Магический камень, один вид которого способен ослабить ривена.

Карас отвлёкся от минутных мыслей и потёр зелёную брошку у себя на груди – его защиту со времён уничтожения полулюдей. Теперь лишь красивое украшение, хорошо контрастирующее с любимыми белыми и золотыми цветами.

В кабинете северного крыла было всегда холодно. Ни камин, ни новое изобретение – магический обогреватель – не помогали Карасу согреться. Он встал из-за письменного стола, чтобы пройтись между полок с книгами, амулетами, памятными подарками от знати и наборами дорогого алкоголя, к которым Карас никогда не притронется, поскольку лишится необходимой магу концентрации.

Раздался стук в дверь. На пороге стоял Шинан. Карасу нравился этот симпатичный и собранный юноша, только вот в нём было слишком много морализма, от которого директор никак не мог избавиться. Молодой человек любое действие или слово пропускал через жернова нравственности и морали.

– Директор, – кивнул в приветствии Шинан. – Пришло портальное письмо. Локрий сказал принести его вам.

– Локрий сказал? Этот тюфяк решил отправить тебя? – Карас вспыхнул, но вовремя успел погасить огонь внутри, чтобы не привлечь лишнее внимание. Карас ждал донесение от человека, с которым Шинану лучше не сталкиваться, да и знать о нём чувствительный к несправедливости парнишка не должен. – Ладно, давай сюда.

Карас раскрыл конверт и быстро пробежался глазами по тексту. Не всё задуманное шло по плану, но он надеялся, что купленные «мастера» со своей задачей справятся лучше.

– Директор?

– Да? – Карас, не отрываясь от письма, сел за стол, чтобы дать ответ.

– А всё-таки почему Хани и Аин?

Директор поднял недовольный взгляд:

– И ты туда же. Не пойму, слова Галиана больше не имеют веса? Почему все вы подвергаете сомнению моё решение?

– Нет-нет. – Шинан примирительно поднял руки. – Не подвергаем. Но все знают, что эти двое терпеть друг друга не могут, что они худшие напарники из возможных. Они неопытны, новички в ордене и на заданиях раньше не бывали. Я думал, вы отправите нас с Орой.

– Так это тщеславие говорит в тебе?

– Совсем нет, лишь любопытство.

Карас с нажимом потёр указательным пальцем подбородок, оставив красную линию. Так он всегда делал, когда не хотел говорить или сомневался в собеседнике:

– Я лишь дал им шанс себя проявить. Ни одно из наших заданий не отличается простотой и безопасностью, и как в таком случае готовить людей? Аин хороший воин, а Юханджиа неплохой теоретик. Если они сами не наломают дров, то задание будет выполнено.

Шинана ответ не удовлетворил, но заметить это можно было лишь по потухшему взгляду и опустившимся плечам. Ещё одной отличительной чертой молодого мага было безоговорочное доверие к тем, кто стоял выше его по рангу. Но и расстроиться он всё же мог.

– У тебя ещё есть ко мне вопросы? – Карас спросил резко, чтобы на корню обрубить желание обратиться к нему.

– Нет, директор.

***

В поселение дуен группа пришла к ночи. Хани издалека увидела пузатые деревянные здания, покрытые белой известью. На деревьях висели резные фонари. Белые огненные шарики внутри них бились о крохотные слюдяные окошки, словно жаждали получить свободу. Хани решила, что это какое-то местное насекомое по типу известного ей светлячка.

Тропы из круглых камней лучами расходились по земле. Каждая из них вела к очередному необычному дому.

Женщина дуен указала сопровождающим куда-то в сторону, а сама обернулась к Хани:

– Ити са мной. Не отставай. И поменьше хласей по сторонам: мы этохо не люпим.

«О, об этом я наслышана», – подумала Хани и молча кивнула.

Несмотря на позднее время, в шумном поселении кипела жизнь. Да, бо́льшую активность демонстрировали военные группы, возвращающиеся из леса с трофеями или пленниками, но мирное население тоже увлечённо занималось повседневными делами, вроде шитья и приготовления пищи. На Хани глядели если не со злобой, то с пренебрежением. Магов действительно в лесу не любили.

Была у необычного народа ещё одна странность. Их оголённые тела практически не мёрзли в Дуендэ Маги, в то время как Хани не переставала кутаться в плащ, плотнее подбивая меховой воротник.

Дом принца дуен располагался за невысокой каменной оградой под двумя массивными синими деревьями. Наверняка в солнечную погоду они создавали прекрасную тень.

Внутри горел такой же белый огонёк в аккуратном фонарике. Женщина не медля и без стука рывком откинула деревянный заслон, держащийся на блестящих верёвках. Импровизированная дверь ушла вверх, оголяя уютное жилище скорее отшельника, чем принца.

Бледный, худой и такой же пугающий, как остальные мужчины дуен, он сидел на мягкой подушке и делал левой рукой записи на тонкой деревянной дощечке. Женщину он удостоил лишь одним взглядом и одним взмахом тонкой пишущей трости в руке.

– И ше, ааши шеушен?

– Наиш, миишеа шеа.

Снова, кроме слова «маг», разобрать остальное не удалось. Брат и сестра продолжали диалог, иногда повышали тона, иногда замолкали, а Хани всё стояла у порога незваным гостем.

– Сядь, – наконец, скомандовал принц, не поднимая головы. – Я Вакискири. Она Куллака. Извини, что так вышло. Мы не ждали магов.

На всеобщем мужчина говорил намного лучше сестры, без акцента. Но речь его была резкой, отрывистой, быстрой.

– Я тоже хочу извиниться за визит, – примирительно кивнула Хани и осторожно села прямо на пол недалеко от подушки принца. Она решила продолжить беседу в том же ключе, без лишних словесных «реверансов». – Тебе известно, кого я ищу?

– Да, сестра сказала. Его здесь нет. Он уже ушёл к порталу с моими людьми. К завтрашнему вечеру переберётся к союзникам.

– Вы сотрудничаете с убийцами? – возмущённо спросила Хани.

В ответ принц непонимающе мотнул головой:

– Никаких убийц.

– То есть как?

– Я не сотрудничаю с убийцами, как и с магами, впрочем.

Хани глубоко вздохнула: разговор обещал быть сложным.

– Меня интересует человек, который сбежал из дома убитого мага Ехоа Нгеру.

Вакискири поднял глаза на Хани и внимательно посмотрел, впервые за её недолгое пребывание здесь. И тут лицо его вытянулось, он открыл было рот, но слова так и остались на языке. Он долго рассматривал её, потом взглянул на сестру, будто хотел поделиться открытием, но та оставалась равнодушна не только к Хани, но и к беседе в целом.

– А ведь у тебя есть секрет. Так? – вдоволь наглядевшись и вызвав у Хани вполне естественное недовольство, произнёс он.

– Нет у меня секретов, – глухо отозвалась та, разглядывая неожиданно заинтересовавшую её кайму рукава.

– Я думал, мне показалось, думал, ты использовала заклинание защиты от нас. Но это лишь маскировка. Как тебя зовут?

– Хани. Точнее, Юханджиа.

– А фамилия?

– Какое это имеет значение?

– Банальное любопытство. Или это секрет?

Суровый поначалу принц будто немного оттаял. Фигура его расслабилась, до этого напряжённый рот стал мягче.

– Не секрет. Оришан.

– Ши и еш и ше шахиаш, – Вакискири снова обратился к сестре, которая, казалось, тоже оживилась.

– Да что вы всё переглядываетесь? – не выдержала Хани, ощущая себя на торгах или смотринах. – Что в моём имени и фамилии вас так восхитило или развеселило?

Принц отложил табличку, потянулся и встал:

– Ничего. Всё хорошо. Мы поможем тебе догнать вашего убийцу, но сначала ты должна помочь нам.

Хани нахмурилась. Начинается. Теперь условия. Всё равно что общаться с ярмарочной гадалкой.

– И что я должна сделать?

– Помошешь нам, – ответила Куллака. – Рас уш ты мах, снащит сащитишь провисию от атаки северян.

– Я весьма… э-э-э, как бы это сказать, посредственный маг. – Хани не хотелось признаваться в постыдной правде о себе, но дуен должны знать, что их ожидает. – Иногда я… э-э-э… не могу контролировать магию.

– Так честно в этом признаёшься, – удивился Вакискири, блеснув жуткой острозубой улыбкой. – И как ты собралась в таком случае справиться с убийцей?

– У меня для этого союзник есть. Аин. Но мы разминулись.

– Плохие новости. Аин наверняка будет в числе атакующих наши припасы. Северяне, как и мы, не упустят возможность воспользоваться силой мага в обмен на информацию.

– Тогда наши шансы равны нулю, – заключила Хани, пожав плечами. – Но, если вы скажете, к какому порталу пошёл нужный мне человек, я попытаюсь отговорить Аина нападать. И вместе с ним мы покинем поле битвы.

– Думаешь, што самая хитрая тут… – Куллака ответ не понравился.

– Тихо-тихо, сестра, наша новая знакомая хочет поторговаться. Если я отвечу на твой вопрос, где гарантия, что ты не сбежишь этой же ночью.

– Придётся поверить мне на слово.

Вакискири склонил голову набок и снова внимательно осмотрел гостью:

– Идёт. Увидим, чего стоит слово мага. Сегодня ночью я принесу тебе карту леса, где отмечу нужный портал. Ты же обещаешь, что уведёшь своего друга от нашей провизии.

– Договорились.

***

Ночью Хани проснулась от противного звука, будто кто-то ногтем скрёб по деревянной стене её временного жилища. Она медленно встала, потянулась к двери и осторожно её приоткрыла. Возле крохотного домишки не было ни души. Поселение тоже затихло, и только фонари с беспокойными огнями внутри освещали пустынные дорожки, по которым мчались наперегонки подталкиваемые воздушными волнами сломанные ветки и опавшие листья.

Хани выглянула наружу, затем неловко выползла: Куллака то ли из вредности, то ли из-за нехватки свободных домов предоставила Хани самый крохотный, чуть больше собачьей конуры.

Укутавшись в походный плащ, в котором и спала, ибо дуен не пользовались покрывалами, Хани покрутилась на месте. Никого. Только монотонный шелест деревьев, раскачивающихся на холодном ветру. Хани уже хотела забраться обратно, всё равно внутри теплее, пусть и тесно, но тут увидела движение между домами. Она даже не смогла понять: человек это или животное.

Кинув взгляд на рюкзак и поборов желание взять его с собой, Хани направилась вслед за незваным гостем. Старалась идти тихо и осторожно, чтобы ни один сучок не хрустнул под ногами. Обходя часовых, Хани радовалась, что на ночь сняла маскировку. Да, выглядела она как диковинный зверь, но зато не пахла магией.

Фигура, а точнее, лишь едва различимые во тьме очертания, уходила всё глубже в чащу. И вот, когда огни поселения пропали, Хани стала полагаться лишь на слух. Скрипы, шорохи, хруст, сопение мелких животных, скрежет – она и предположить не могла, что способна услышать так много. А потом обоняние наполнилось пряными травами.

Хани кралась по лесу, аккуратно ступая по мягким листьям. Ладони касались холодного дерева невероятных форм и размеров. Дуендэ Маги пугал и восхищал, хранил тайны и поражал воображение. И тут Хани дошла до небольшого пригорка, ощутила, что земля уходит вверх и теперь ей приходится ползти. В стороне хрустнули ветки. Хани напрягла зрение и увидела очертания высокого существа с длинным хвостом. Это было лишь секунду. Луна, как и прежде, скрывалась за мясистыми кронами, густая ночная тьма не позволяла рассмотреть что-либо, даже собственных рук, но Хани видела. Она видела деревья и кусты, холм, покрытый изогнутыми стволами, словно крюками рыбака. Существо бесследно исчезло, но запах трав исходил от места, где оно стояло.

Больно упираясь коленками в сухую землю и кряжистые корни, Хани, подобно ящерице, поползла вверх. Запах усиливался, становился резче. И вот, забравшись на пригорок и переведя дух, Хани встала. Она не знала, чего ожидать, поэтому одинокая могильная плита удивила её не меньше, чем фигура хвостатого существа. Около плиты стояла небольшая каменная чаша, внутри которой тлели травы. Решив, что о её существовании таинственная тень наверняка догадалась, Хани зажгла магический свет, чтобы лучше рассмотреть захоронение.

Дуен украсили камень драгоценностями, которые, по предварительной оценке Хани, лабораторные крысы из Совета Магов посчитали бы весьма ценными. В центре под красивым рисунком дракона были начертаны три символа, каждый из которых означал одно слово на языке дуен. Хани не могла их расшифровать, но решила запомнить. Примитивные знаки из точек и палок было несложно сохранить в памяти.

– Наверно, ты им был очень дорог, – вслух произнесла Хани, обращаясь к погребённому незнакомцу.

И всё-таки некоторое разочарование она испытала. Выйти из тёплого дома, карабкаться по склону, вгоняя под ногти грязь и щепки, и ради чего? Могилы с пряными травами? Её больше заинтриговала фигура то ли человека, то ли животного. Слишком высокий и широкий для дуен.

Размышляя о странном незнакомце, Хани вернулась в поселение. Всё так же горели ночные огни, всё так же гудел ветер, сменялись часовые и заводила песню далёкая птица.

***

– В этом лесу водятся большие животные с длинными хвостами? – спросила Хани поутру, встретившись с Куллака.

Дуен скривилась:

– Та хохо тут тольхо нет, шеушен. Лес польшой.

– Но конкретно ты встречала тут кого-нибудь похожего?

Куллака хитро улыбнулась, но ничего не ответила. Хани это не удивило, скорее, раздосадовало. Но она решила, что может спросить об этом Вакискири, принц точно не будет ходить вокруг да около.

Женщина вывела Хани к небольшой поляне, заполненной воинами дуен. Рядом с принцем стоял суровый мужчина, чьё лицо пересекали три длинных синих шрама. Он, похоже, посвящал в планы остальных.

Бледные поджарые мужчины и женщины переминались с ноги на ногу, явно желая поскорее ринуться в бой. Хани могла разобрать только ту часть речи, где говорилось о магах. А потом командующий указал пальцем в сторону Хани и весь отряд обернулся. Дуен смотрели оценивающе, видимо, гадали, так ли она способна, как говорят главные. Однако интерес потеряли быстро.

– Подойди, – Вакискири поманил Хани к себе, пока командующий продолжал подготовку. – Твоя первоочередная задача – уговорить спутника не вступать в бой. Если не сможешь, то должна дать отпор. Как минимум отвлечь воинов севера.

– Где убийца?

Вакискири хмыкнул и улыбнулся одним уголком губ:

– А разве ты не встретила его в лесу этой ночью?

Хани нахмурилась, взглянула на Куллака, сама не зная, чего ждёт от аборигенки, потом снова на принца:

– Не понимаю…

– Он сам мне сказал.

– Кто он?

– Тот, кого ты называешь убийцей, Юханджиа Оришан. Он видел тебя, но не убил. Могила Юналии – сакральное место не только для дуен. Да и узнал он в тебе кое-кого.

– Могила? Ты говоришь о принцессе ривенов?

– Именно.

– Так это она там лежит?

– Да.

– Я знала, что она умерла, но не знала, где её погребли.

– Маги сделали всё, чтобы стереть ривенов и их наследие с лица земли, – в голосе Вакискири звучала горечь.

– Ривены хотели разделить нашу…

Принц резко вздёрнул руку, призывая к молчанию:

– Я не выдержу очередной глупости от мага с дурманом вместо мыслей.

– Но…

– Лучше молчи.

– Расскажи мне! – Хани буквально зарычала, снова обратив на себя внимание остальных дуен.

– А ты будешь слушать?

– Да, буду. Мне интересно твоё мнение.

– Мнение? – Вакискири надменно фыркнул. – В вопросе истории нет мнения. Есть факты. И факт в том, что маги истребили ривенов из-за власти и территории. Ривены нечувствительны к магии, а маги не могут терпеть неподчинения. Иринарх наступил Совету Магов на хвост. Он возомнил себя добрым хозяином для подвластных ему земель, создал отличные условия для крестьян и рабочих, вроде каменщиков и рудокопов. Его земли плодоносили, развивались. В Ривенон потянулись учёные, промышленники, да и крестьяне стали переселяться поближе к ривенам. Чем меньше крестьян и рабочих на землях магов и императора, тем меньше налогов в казну, меньше урожая, который можно перепродать соседям, меньше рабов. – Глаза принца горели праведным гневом. – Маги поняли, к чему всё идёт, когда начались первые крестьянские восстания рядом со столицей. Восставшие требовали таких же условий, как у ривенов. Переселенцы же хотели от Карраабин отделиться, создать своё государство, поскольку часть дохода всё равно уходила в императорскую казну.

– Разве император не должен был быть доволен? – неуверенно спросила Хани, пытаясь переварить то, что сказал Вакискири. В Академии информация преподносилась совершенно иначе. – Разве правитель не стремится к процветанию земель? Почему было не перенять опыт ривенов?

– А вот это, дорогая шеушен, хороший вопрос. Почему император так невзлюбил ривенов? Что плохого они сделали лично ему? До сих пор остаётся загадкой. Когда найдёшь ответ, всё встанет на свои места.

– Хочешь сказать, что в Академии преподают неправильную историю? – без нажима, скорее, устало, спросила Хани.

– Вернее, удобную магам. Как там у людей? Историю пишут победители? Они её написали.

– Почему я должна верить тебе?

– Не должна, – отмахнулся Вакискири. – Решать тебе. А теперь нам пора.

***

Только оказавшись в Дуендэ Маги, Хани подумала, что рассказы о жертвах и разрушениях весьма преувеличенны. Но зайдя в северную часть леса, она поняла, что даже доклады членов Ордена не могли передать всего ужаса междоусобной войны.

От постоянных пожарищ деревья здесь потеряли природную белизну. На ветках и быстро сколоченных виселицах болтались израненные тела дуен. То там, то здесь пировали синекрылые птицы-падальщики. Серая трава крохотными клочками торчала из обожжённой земли.

Хани читала на лицах временных соратников горечь и печаль. Раны леса они принимали как собственные, разве что боль от них была душевная, а не телесная.

– Обоз пойдёт с северо-запада, шеушен, – сообщил принц на ухо Хани. – Убийца же ушёл через западный портал. Возьми карту. – Мужчина протянул ей бело-серый свёрток. – Я верю твоему слову.

Хани кивнула, полная решимости сдержать данное обещание. Да и самой ей задерживаться в Дуендэ Маги не хотелось, ну а чтобы быстро отсюда убраться, нужно было отыскать Аина и увлечь за собой. Почему-то ей представилась картина, как они с ним пререкаются прямо посреди поля битвы южных и северных дуен.

Поначалу лес был тих. Животные и птицы, кроме тех, что решили полакомиться мертвечиной, оставили эти края. Лишь где-то вдалеке раздавался стук и скрежет. То ли от повозок, то ли от топоров северян.

Вакискири скомандовал на своём языке, командующий повторил, дав дополнительные указания, и отряд рассредоточился. Кто-то занял позицию за уцелевшими деревьями, кто-то в канавах, кто-то в густых зарослях нетронутого огнём кустарника. Хани же увлекла за собой Куллака.

– Смотри вон тута, – тихо сказала она. – Схоро увитишь своехо труха, попропуй привлешь ехо внимание махией. Хотя… – Куллака наклонилась ближе, втянула ноздрями запах Хани. – …от тебя так воняет заклинанием маскировки…

Хани раздражённо отмахнулась, не желая дослушивать едкую реплику до конца.

Дуен сидели в засаде не меньше получаса. У Хани затекли ноги и замёрзли кисти рук, которые теперь она судорожно прятала в рукава. Из-за жуткого холода набедренные повязки аборигенов казались совершенно нелепыми.

– Вакискири, – шепнула Хани.

Дуен слабо повёл головой, не отрываясь от наблюдения.

– Если это ваша провизия, то почему мы сидим в засаде?

– Чтобы выманить северян. Они захотят полакомиться чужими припасами и вылезут из своих щелей. Пусть думают, что у обоза мало охраны.

– Но зачем искать столкновения? Если ваше присутствие может остановить резню, то почему бы…

– Потому что шестёрки шеушен должны получить отпор. Они считают, раз у них оружие Академии, то могут творить всё что захотят. Мы проучим их.

– И пожертвуете целым отрядом? – на лице Хани мелькнуло сомнение.

– Схаши ей, штопы сахрыла рот, – раздражённо бросила Куллака.

– Ты же в курсе, что я тебя слышу? – спросила Хани.

– Та. – Глаза женщины сверкнули недобрым огнём.

– Не тебе нас судить, шеушен, – продолжал Вакискири. – Ты молода, неопытна, наивна и веришь в ту чушь, что тебе рассказывают аристократы. Да ты сама живое подтверждение лжи шеушен.

– О чём это ты?

– И шеа ш шаи, ах, – тихо произнёс командующий, и дуен оживились.

На тропе из дыма возникла первая повозка, во главе которой шли двое вооружённых дуен. Затем показались ещё двое и ещё. Конвой медленно миновал опушку, добрался до следующей линии деревьев, задержался лишь на минуту, проведя беглый осмотр трёх повозок, и двинулся дальше. Хани было решила, что на этом всё и северяне нападать не будут, как зашевелились дальние кроны и несколько быстрых стрел промчались сквозь листву, впиваясь в тела охранников.