Лемносский дневник офицера Терского казачьего войска 1920–1921 гг.

Публикуемый «Лемносский дневник» написан Константином Михайловичем Остапенко, сотником Терско-Астраханского полка, и охватывает период с 16/29 октября 1920 г. по 8/21 июля 1921 г. Первые страницы описывают начало отступления из Северной Таврии, из Геническа, по Арабатской стрелке в Крым, далее эвакуацию на пароходе «Владимир» из Феодосии на о. Лемнос. Следующие страницы, за небольшим исключением, посвящены жизни на этом острове. Кроме дневника, публикуются письма К. Остапенко к своим братьям в Галлиполи (последнее датировано 19 июля 1921 г. ст. ст.) и несколько писем его сослуживца, сообщающего братьям о его кончине 23 августа 1921 г. ст. ст., переписка Н. Остапенко с дирекцией РЗИА, а также статья Б. Баньи «Лемнос, казачий остров», Отчет о работе Американского Красного Креста на Лемносе Дж. Макноба и персоналии.

История «Лемносского сидения» казачьих частей Русской армии, эвакуированных из Крыма в конце 1920 г., описана как в воспоминаниях очевидцев, так и в более поздних исследованиях. Из первых наиболее полными можно считать «259 дней Лемносского сидения» С. Рытченкова[1] и сборник «Казаки в Чаталдже и на Лемносе в 1920–1921 гг.»[2]. Также интересны воспоминания И. Сагацкого «Лейб-казаки на Лемносе»[3], Д. Туржанского «Дневник поручика»[4], очерки В. Даватца и Н. Львова «Русская армия на чужбине»[5], П. Шатилова «Расселение армии по Балканским странам»[6] и др. В связи с данной публикацией особенно важны «Записки белого офицера» Э. Гиацинтова[7], поскольку по многим признакам можно уверенно предположить, что перед эвакуацией Крыма и в начале «Лемносского сидения» он служил в той же части (Учебно-запасной кубанской батарее), что и К. Остапенко[8].

Некоторые из этих мемуаров («Русская Армия на чужбине», «Казаки в Чаталдже и на Лемносе», два очерка Сагацкого, отрывок из воспоминаний Гиацинтова) были в 2003 г. переизданы в сборнике «Русская Армия на чужбине. Галлиполийская эпопея»[9]. Для удобства ссылки на них будут даны по этому изданию, вместо раритетных эмигрантских.

Из числа же современных публикаций стоит особо отметить книгу Л. Решетникова «Русский Лемнос», уже несколько раз переизданную[10]. Также в последние десятилетия ряд авторов (С. Попова[11], Н. Карпов[12], С. Ауский[13], И. Белоконь[14], О. Ратуш-няк[15], И. Ряховская[16], Б. Баньи[17] и др.) опубликовали результаты исследований, тоже в той или иной мере затрагивающих тему русской эмиграции на Лемносе. Некоторые «лемносские» документы собраны в 1-м и 3-м томах серии «Русская военная эмиграция»[18].

Отдельная история участия в Белом движении и эмигрантской судьбы казаков-терцев пока еще, к сожалению, не написана. Ее фрагменты рассыпаны по страницам журнала «Родной Терек»[19], других казачьих журналов, некоторые детали можно найти в работах Ф. Киреева[20] и других авторов.

Настоящая публикация станет, надеемся, ценным дополнением к уже известным источникам. Во-первых, она описывает жизнь на Лемносе Терско-Астраханского полка, почти неизвестную по другим текстам. Во-вторых, в значительной мере это не воспоминания, а дневник, передающий события и впечатления «в реальном времени»[21].

Оригиналы дневника и писем

Главным источником были оригиналы дневника и писем К. Остапенко, хранящиеся у Александра Алексеевича Коновалова (Бельгия). После кончины К. Остапенко на Лемносе эти бумаги и несколько личных вещей были переданы сослуживцами одному из его братьев, Николаю, жившему тогда в Болгарии, а с конца 1920-х – в Греции. Неизвестно, когда (возможно, после Второй мировой войны) он передал их другому брату, Владимиру, жившему в Бельгии. В свою очередь, В. Остапенко был другом Алексея Васильевича Коновалова (1908–1962) и Каролины ван Ста́верен (1917–2005) и «дядей» (он был женат на тете К. ван Ставерен, Евлалии Бо́гарт) их детей: Сергея (1941–2003)[22], Александра (род. в 1944) и Надежды (1945–2011). После кончины сестры среди ее бумаг Александр Коновалов и нашел эти дневник и письма. Неизвестно, достались ли они ей напрямую от В. Остапенко (возможно, после его кончины в 1971 г.) или же в 2003 г. из архива старшего брата, Сергея.

Оригинал дневника написан на двух тонких линованных школьных тетрадях без обложек, с листами размером 15×19 см. Записи большей частью сделаны простым черным карандашом (и в этом случае иногда сильно затерты, почти до полной неразборчивости), а на нескольких страницах – синим химическим карандашом (в большей части этого отрывка строки сильно выцвели и иногда расплылись, видимо от влаги). Страницы не пронумерованы.

Письма тоже были написаны иногда простым карандашом, а иногда синим химическим, на бланках Американского Красного Креста или на простой бумаге. Письма В. Треугафта, сообщающие о кончине К. Остапенко, написаны на простой бумаге или тетрадных листах в клеточку, синим карандашом.

В отличие от почерка В. Треугафта, почерк К. Остапенко очень неразборчив, особенно когда он был болен. Если бы не расшифровки, предпринятые его братьями, прочтение оригинала человеком, незнакомым с особенностями этого почерка, было бы чрезвычайно трудным делом.

Эти расшифровки помогли восстановить и два отрывка дневника, утраченные в подлиннике. Это самое его начало (16/29 октября 1920 г.), а также описание событий второй половины апреля 1921 г. К сожалению, несколько страниц второго отрывка (рассказ о событиях 18–21 апреля 1921 г. ст. ст.) были утрачены, очевидно, еще до самой первой расшифровки 1926 г., и восстановить их уже невозможно. Положение этих отрывков в тексте указано особыми сносками.

Расшифровка Н. Остапенко (1926 г.)

Примерно в 1923–1926 гг. Н. Остапенко сделал расшифровку дневника своего покойного брата и в мае 1926 г. послал ее в пражский Русский заграничный исторический архив (РЗИА)[23]. В 1946 г. она, вместе с большинством материалов РЗИА, попала в «эмигрантский» фонд Государственного архива России, где и хранится[24]. Написана она синими чернилами на линованной бумаге, почерк хорошо разборчив, страницы пронумерованы. Изредка присутствуют незначительные зачеркивания и исправления.

Несмотря на то, что в конце расшифровки сказано «С подлинного переписал Николай Михайлович Остапенко», при близком сравнении ее с подлинником сразу заметно, что Н. Остапенко внес в текст некоторые изменения. Кое-что упущено, причем явно намеренно, дабы не подвергнуть опасности или не оскорбить лиц, упомянутых в подлиннике. Так, в самом начале расшифровки отсутствуют фамилия и адрес человека, которому К. Остапенко оставил на хранение первую часть своего дневника. Вместо этого написано просто: «Дневник остался в гор. Геническе». Далее, уже при описании жизни на Лемносе, сокращены до первых букв фамилии двух офицеров, в апреле – мае 1921 г. совершивших поступки, по мнению К. Остапенко сомнительные с этической точки зрения.

Остальные разночтения можно объяснить литературной обработкой. Большинство из них не привносят в текст нового смысла. Например, вместо «в настоящий момент» Н. Остапенко пишет «сейчас», вместо «телеги» – «подводы» и т. п. Несмотря на это, чтобы дать читателю возможность максимально приблизиться к исходному тексту К. Остапенко, все эти изменения были убраны без оговорок, и текст следует подлиннику. Исключения составляют упомянутые выше утраченные фрагменты оригинала, в основном восстановленные по расшифровке Н. Остапенко. Только отдельные разночтения, например, при неразборчивости текста в оригинале, упомянуты в сносках.

Расшифровка В. Остапенко (1963 г.)

В начале 1960-х В. Остапенко попытался (наверное, зная о расшифровке 1926 г., но считая ее утраченной или, по крайней мере, ставшей надолго недоступной) сделать свою расшифровку дневника (а также большей части писем). Она хранится у А. Коновалова и тоже была использована при подготовке книги, но в меньшей степени, чем расшифровка Н. Остапенко. Причина в том, что у В. Остапенко гораздо больше пропусков, неправильно понятых фамилий (например, «Цугулаев» вместо «Цугулиев») и тому подобных недостатков, обусловленных, видимо, тем, что к началу 1960-х страницы уже пожелтели, текст выцвел, а сам В. Остапенко был уже в довольно почтенном возрасте.

Вместе с тем заметно, что в успешно расшифрованных местах он допускал меньше отклонений от подлинника в сравнении с довольно заметной литературной обработкой в варианте Н. Остапенко. Поэтому есть подозрение, что расшифровка В. Остапенко находится ближе к исходному тексту и для тех фрагментов оригинала, которые были позже утеряны. Но, поскольку опять-таки почти все разночтения касаются только формы текста, а не смысла, для публикации этих фрагментов был принят вариант Н. Остапенко как наиболее полный. Исключение составляют упомянутые выше детали, которые намеренно упущены или сокращены у Н. Остапенко, но даны полностью у В. Остапенко.

Для иллюстрации разночтений можно привести такие примеры: в начале второго параграфа у В. Остапенко стоит «как сейчас помнится», а у Н. Остапенко – «как сейчас помню»; в конце этого же параграфа – «жутко было ложиться спать в эту ночь» и «жутко было ложиться мне в эту ночь».

Расшифровка В. Остапенко озаглавлена как «Лемносский дневник моего брата Константина Михайловича Остапенко, офицера Добровольческой Армии в частях Терского Казачьего Войска, умершего на острове Лемнос 23-го августа 1921 года за два дня до отъезда его части в Болгарию и похороненного там же на острове Лемнос» и подписана: «Владимир Остапенко, 1963 год, гор. Лувен в Бельгии». Из этого заглавия и было взято название книги.

Расшифровка писем, сделанная В. Остапенко, была нами сверена с подлинниками и в случае ясных разногласий исправлена.

Особенности обработки текста

Оригинальный текст дневника представлял, помимо неразборчивого почерка и физических повреждений, и другие трудности для набора. Во-первых, в нем полностью отсутствует разбивка на абзацы, что повторено и в расшифровке Н. Остапенко, и почти всегда в расшифровке В. Остапенко. Во-вторых, заметно пренебрежение к знакам препинания, в том числе точкам, и часто слабое выделение заглавных букв, из-за чего иногда трудно уловить конец одного предложения и начало нового. Ввиду этого и Н. Остапенко, и В. Остапенко разбивали текст по своему усмотрению по-разному. Хотя мы в целом старались в этом придерживаться их вариантов расшифровки, разбивка текста была сделана новой, также и пунктуация частично была приведена к современной.

Старая орфография не сохранена, но оставлено свойственное тому времени употребление заглавных букв (например, «Терцы»), которому, впрочем, К. Остапенко следует не всегда. Для лучшей смысловой связи иногда сделаны небольшие вставки в квадратных скобках. В таких же скобках раскрыто большинство сокращений, кроме общеупотребительных от слов «полковник», «генерал» и некоторых других. Пропуски и неразборчивые места отмечены и прокомментированы в угловых скобках.

В подлиннике кавычки используются редко и без системы (например, название парохода на одной странице может стоять в кавычках, а на другой – без), что исправлено без оговорок.

Почти все даты в подлиннике дневника приведены по юлианскому календарю. В письмах же даты часто даны одновременно и по новому, и по старому стилю. Эти особенности сохранены при наборе.

Биографический материал

Ввиду множества упомянутых имен и фамилий все биографические справки вынесены в отдельный раздел в конце книги. Большинство их составлено по книгам С. Волкова, преимущественно по его «казачьему» справочнику[25]. Курсивом отмечено, в каких местах дневника и в каких письмах упомянут тот или иной персонаж. Поскольку целью было дать общие сведения об их судьбе, то подробности (например, точные даты) и ссылки на источники упущены для краткости. Исключение составляют биографии самих братьев Остапенко, для которых мы постарались собрать все доступные сведения. К сожалению, ни Н. Остапенко, ни В. Остапенко, расшифровав дневник своего брата, не оставили даже краткой его биографии. Не оставили они и собственных биографий (и были бездетны, так что уточнить их уже не у кого). Поэтому жизненный путь всех трех братьев известен очень приблизительно, с большими «белыми пятнами». Например, неизвестна даже дата рождения К. Остапенко[26].

По объективным причинам не удалось просмотреть архивы штаба Терско-Астраханского полка 1921–1925 гг.[27] и штаба Офицерской артиллерийской школы 1918–1932 гг.[28] Возможно, в них содержатся дополнительные биографические сведения о К. и В. Остапенко.

Иллюстрации

К сожалению, не удалось найти ни одной фотографии автора дневника. В одном из писем В. Треугафта сказано, что была сделана посмертная фотография К. Остапенко, но, видимо, и она не сохранилась. Поэтому в книге читатель увидит лишь несколько изображений двух его братьев, Николая и Владимира.

Включено также несколько фотографий из архива Чарльза Клафлина, в 1920–1923 гг. директора Юго-Западной базы Американского Красного Креста (Константинополь). Они были сняты, скорее всего, его подчиненным, лейтенантом Макнобом (в одном из лемносских воспоминаний сказано, что его часто видели с фотоаппаратом). Ныне эти фотографии, вместе с отчетом о работе Макноба на Лемносе (включенном в книгу в виде приложения), хранятся в библиотеке Школы права Гарвардского университета и доступны на ее сайте. Надеюсь, они помогут читателю немного «погрузиться» в тогдашнюю жизнь на острове, ощутить ее такой, какой ее мог видеть К. Остапенко.

Благодарности

Прежде всего, считаю своим долгом выразить глубокую благодарность хранителю дневника и писем, Александру Алексеевичу Коновалову (Бельгия), не только предоставившему подлинники этих текстов и семейные фотографии, но и написавшему небольшие воспоминания о В. М. Остапенко. Большую помощь также оказали: Олег Игоревич Бэйда (Москва), Сергей Владимирович Волков (Москва), Ирина Леонидовна Жалнина-Василькиоти (Афины), Дина Александровна Варакина (Генический краеведческий музей), Галина Анатольевна Кулясова (Феодосийский краеведческий музей), сотрудники Гос. архива России (особенно Евгения Васильева) и пражской Славянской библиотеки (особенно Ева Соколова).

Отдельная благодарность – Бруно Баньи, любезно разрешившему включить в состав книги, в виде введения, перевод своей статьи «Лемнос, казачий остров».

В заключение позволю себе, с некоторым дерзновением, повторить слова атамана Богаевского из его предисловия к уже упомянутой книге «Казаки в Чаталдже и на Лемносе»: «Долговечны не монументы из камня, бронзы и других материалов, а те, которые созданы словом и воспоминаниями. И в этом отношении память о Лемносе и Кабакдже[29] навсегда останется среди казачества, как Галлиполи – в Русской Армии, а книга эта – духовным памятником невзгод, пережитых казаками в изгнании»…

Лемнос? – Редко говорят об этом одиноком островке на севере Эгейского моря, на полпути между островами Лесбос и Фасос, в ста километрах от Фракийского побережья. Его административный центр, Мудрос, – не более чем крупное село с 1700 жителями. В отличие от других греческих островов, живущих за счет туризма, Лемнос не особенно процветает. Он был союзной военно-морской базой во время катастрофической Дарданелльской кампании 1915 г. Именно на Лемносе в октябре 1918 г. было заключено перемирие между Антантой и Турцией. Но, похоже, все забыли о том, что в 1920–1921 гг. Лемнос был убежищем для многих тысяч казаков, покинувших Россию под конец Гражданской войны, после победоносного наступления Красной армии на Юге страны. Почему они попали именно на Лемнос? Как им удалось выжить на этом бедном и безводном острове? При каких обстоятельствах они его покинули? История «транзита» казачьих войск армии ген. Врангеля через Лемнос до сих пор основывалась преимущественно на российских архивах и свидетельствах. Как правило, действия французских властей описываются тут скорее отрицательно. Но разборка французских архивов, в первую очередь военных, по-иному освещает этот эпизод казачьего рассеяния, описывая с надлежащей строгостью поведение русских, подтверждая серьезность разногласий или недоразумений между русскими и французами.

Осень 1920 г. С апреля Белая армия ген. Врангеля в Крыму оказывает сопротивление красным. Но 10 ноября они прорывают фронт и рвутся к Севастополю. Остановить их наступление уже невозможно, и Врангель отдает приказ об эвакуации Крыма. Около 150 тысяч беженцев покидают Россию, в том числе и несколько десятков тысяч казаков. На врангелевских судах насчитывают кубанцев 19 500, донцов 26 500, несколько сот терцев и астраханцев и около 2000 калмыков[31].

Эвакуация проходит под наблюдением французского флота. Из всех союзных держав лишь французское правительство признало правительство ген. Врангеля и оказывало ему материально-техническую помощь через близкую к России военно-морскую базу. По заключении перемирия войска Антанты оккупируют Константинополь и регулярно патрулируют по Черному морю. Таким образом, в ноябре 1920 г. российские беженцы попадают в столицу побежденную и оккупированную. Для французского правительства ясно, что Русская армия как таковая перестала существовать, и что ее солдат надо рассматривать как простых беженцев. Военное и военно-морское руководство Франции придерживается иного мнения: рассеять армию без надежды на работу значит превратить Константинополь в кошмар! Поэтому военные выступают за сохранение военной дисциплины под начальством русских офицеров, дабы избежать превращения армии в потенциальных наемников, в «большие компании»[32]. Военные выступают также за постепенное рассеяние беженцев по странам, согласным их принять. Скрепя сердце, правительство Франции соглашается со всеми доводами.

Будучи тонким тактиком, ген. Врангель воспользовался оставленной французским командованием лазейкой и всеми силами противился «распылению» армии. Пропаганда, психологический нажим, угроза – все средства хороши для сохранения стойкого ядра Белой армии. Врангель мечтает о возобновлении борьбы с Советами, о захвате власти в случае, если власть большевиков пала бы сама собой.

Итак, пребывание казаков на Лемносе, а длилось оно целый год, характеризуется постоянным противоборством между Врангелем со штабом и французским руководством. Последнему хотелось бы поскорее избавиться от этих беженцев, чье обслуживание и снабжение оказываются не по карману для бюджета Франции.

Итак, ниже следует история этого противостояния, скрытой, но серьезной борьбы, исход которой определит дальнейшую судьбу многих тысяч людей.

Возникновение Лемносского лагеря