© Gulnara Maharramova, 2025
ISBN 978-5-0065-4293-8 (т. 1)
ISBN 978-5-0065-4294-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дуальность времени.
Часть1. Фантомный Палач
События разворачиваются в Сан-Вриго, столице вымышленного островного государства Врига-Вриго, расположенного к северу от Испании и к западу от Франции. После наводнения 1972 года большая часть земли потеряла плодородие из-за попавших в воду отходов химического завода. Только земля в городе Фертилесойлвелли осталась чистой и известна как самая плодородная в стране. Фермеры упорно трудились, чтобы спасти страну от голода, старались вырастить урожай за короткое время и преуспели в этом. Однако в этот период начались голод и беспорядки, и в стране постепенно воцарился хаос. Со временем появились банды и уличные драки, люди пытались выжить, грабя дома друг друга. Сильные подчиняли себе слабых. Банды поделили улицы, начались территориальные войны. В девяностые годы уровень преступности в стране достиг пика. Тюрьмы были переполнены. Даже полиция не могла справиться с ситуацией. Однако после заключения сделки с бандами Альянса в 1998 году в стране стало спокойнее и безопаснее. До серийных убийств, которые начались в 2015 году.
В течение трех лет начальник отдела убийств Детектив-Лейтенант Жак Бенколин выслеживает коварного и безжалостного серийного убийцу. На этот раз ему помогает ученый Дэниел Льюис и его команда. Новое изобретение приводит их к неожиданным событиям, и Жак Бенколин понимает, что поимка серийного убийцы – это не конец, а начало. Команда путешественников во времени вынуждена бороться со временем.
P.S. Названия городов, используемые в книге, вымышлены. Персонажи и события не имеют ничего общего с реальными людьми и учреждениями. Это полностью выдуманная история. Содержит насилие, страх, поведение, которое может послужить негативным примером.
От автора.
Приветствую вас, дорогие читатели.
С самого детства я жила с одним постоянным спутником – воображением. Оно шептало мне истории в темноте, рисовало образы в утреннем свете, приходило в снах и не отпускало. Одна из этих историй особенно глубоко пустила корни. Годами она жила во мне, менялась, обрастала деталями, пока, наконец, не потребовала выхода наружу – стать книгой. И вот, я делюсь ею с вами.
Перед вами – мир, полный тайн и неожиданных поворотов. Мир, где ничего не даётся просто так. Здесь нет случайных встреч, а прошлое, порой, опаснее будущего. В этой истории много героев. Они не всегда поступают правильно, не всегда добрые и светлые. Но каждый из них мне дорог, как старая рана, которая болит – и потому жива.
Я верю, что кто-то из них останется и в вашем сердце. Может быть, вы будете за них переживать. Злиться на них. Смеяться, тревожиться, грустить вместе с ними.
Я просто прошу: доверьтесь этой истории. Позвольте ей увлечь вас. Остальное – она сделает сама.
Приятного чтения.
Глава1. Место преступления
23.09.2018
Четверг.
Было 4:16 утра, когда Детектив-Лейтенант Жак Бенколин – вот уже три года возглавлявший бюро по расследованию убийств в Сан-Вриго – появился у ленты, ограждающей место преступления. Сорокалетний офицер был высок, крепко сбит, с густыми бровями, крючковатым носом и тёмно-синими глазами. Его чёрные, зачёсанные назад волосы намокли от влажного утреннего воздуха. На нём было длинное чёрное кашемировое пальто.
Когда ему позвонили, он не спал – хроническая бессонница давно сделала ночи мучительными. Несмотря на спешку, команда судмедэкспертов и оперативников, включая его напарника, уже работала на месте.
Он огляделся. После ночного ливня воздух был насыщен влагой, асфальт блестел. Лица у всех были мрачными. Бенколин прошёл под лентой и подошёл к полицейской машине, возле которой столпились сотрудники. Его напарник – детектив Йен Ли, худощавый, жилистый, невысокий мужчина корейского происхождения – сразу заметил его и кивнул.
«Что у нас?» – коротко спросил Бенколин, глядя на Ли.
«Девушка, пропавшая 13 дней назад, Кэндис Маккензи, – Ли вытер нос тыльной стороной ладони, – судя по всему, она бежала сюда через лес. Бедная девушка пробежала неизвестно сколько километров босиком, в темноте и под дождем».
Бенколин подошёл ближе. Девушка лежала на земле, словно выжатая тряпичная кукла. Криминалисты щёлкали затворами камер, а судебный эксперт, доктор Джессика Адамс, брала образцы из-под ногтей, осматривала тело.
Указав на след от шприца на руке, она сказала:
«Лейтенант, судя по всему, ей вкололи что-то. Полагаю, наркотики».
Бенколин выругался про себя. Его взгляд задержался на ране, прикрытой тканью. Когда фотографы закончили, доктор Адамс аккуратно разрезала запачканную рубашку и упаковала её в пакет для улик. Под ней оказались свежие следы от укуса.
«Похоже на укус собаки, – сказала подошедшая криминальный психолог Гвендолин Майерс. – Домашней. Хищник разорвал бы плоть»
Бенколин поднял взгляд на Гвендолин – 36—летнюю женщину среднего роста, с округлым лицом, зелёными глазами и волнистыми каштановыми волосами. Он знал эту милую, но упрямую женщину хорошо: работали вместе уже три месяца. Почти на каждое преступление она приезжала вместе с командой, чтобы составить психологический профиль преступника. Гражданская, но с острым умом, она нередко подмечала то, мимо чего проходили мужчины с пистолетами.
Бенколин, хоть и не был в восторге от присутствия женщины в таких делах, не мог отрицать её пользу. Но при этом – опасность. Она не умела защищать себя, а значит, в случае чего – ответственность за неё ложилась на него.
Гвендолин убрала в бок, непослушную челку и грустно улыбнулась, на обеих щеках появились ямочки.
«Я вижу, вы успели приехать раньше нас и осмотреть тело, мисс Майерс», – сухо заметил Бенколин, почесав бороду на подбородке.
«Просто я была ближе к месту происшествия, чем вы, мистер Бенколин, – ответила она, чуть смягчив тон. Потом посмотрела на рану. – Судя по характеру пулевого повреждения, доктор Адамс полагает, что в нее стреляли из дробовика. Одна пуля пробила внутренние органы, вероятно, она умерла в течение двух минут, но, конечно, точные данные мы узнаем после вскрытия».
«Понял, – сказал Бенколин, повернувшись и посмотрев на своего напарника спросил: «Ли, – а что здесь делал полицейская машина? Совпадение?»
Йен Ли, невысокий детектив с постоянной болью в шее из-за межпозвоночной грыжи, неловко стоял, глядя прямо перед собой. Поворачивать голову ему было тяжело, а потому, разговаривая с более высоким другом, он лишь иногда бросал короткий взгляд наверх.
«Нет, это не совпадение, – сказал он негромко. – Водитель грузовика, проезжавший ночью мимо, услышал выстрелы и вызвал полицию. Патруль Дональда Стивена был поблизости. По его словам, всё произошло очень быстро: первый выстрел, второй… а потом перед машиной выскочила девушка – вся в крови».
Жак Бенколин, чьи тёмно-синие глаза буквально светились от возбуждения, сжал кулаки.
«Я же говорил, что он однажды оступится», – сказал он с горечью, словно все эти три года охоты стоили ему части души.
Йен скосил взгляд, чувствуя, как по спине пробегает холодок.
«Дружище, ты рано радуешься, – предостерёг он. – Мы ещё не знаем, Фантомный Палач это или кто-то другой».
Навязчивая одержимость Жака этим делом давно вызывала в Йене тревогу – и всё сильнее с каждым днём.
«О чем это ты? Это же очевидно! – Бенколин вспыхнул, указывая на девушку, лежащую на земле. – Кэндис Маккензи исчезла в свой восемнадцатый день рождения. Она борец и сумела вырваться! Благодаря ей у нас впервые есть тело. Есть улики!»
Йен сдержанно кивнул.
«Тогда Фантомный Палач, должно быть, в панике, – рассудил он. – Понимает, чем ему это грозит. Паника может заставить его ошибиться. Или затаиться».
Жак смотрел на девушку с мрачным уважением. Его лицо напряглось.
«Посмотри на неё, Йен… Один Бог знает, через что ей пришлось пройти за эти тринадцать дней. Босиком, в тонкой ночной рубашке, вся в грязи, в крови – бежала через тёмный лес под дождём. Этот ублюдок украл у неё жизнь. Я скоро поймаю его, и он заплатит за все. Клянусь вам… клянусь своей душой».
Йен молча сжал губы, но подумал, что Жак только что поставил свою душу под серьезную угрозу.
Гвендолин Майерс присела на корточки у тела и протянула руку, осторожно тронув окровавленную ткань.
«Посмотрите, что на ней, – тихо сказала она. – Длинная белая ночная рубашка. Она не откровенная, не вызывающая. Напротив – символ невинности. Возможно, он пытался сделать из неё чей-то образ».
Гвендолин склонилась ниже.
«И волосы… – добавила она. – Когда Кэндис исчезла, у неё были длинные волосы. Теперь – короткие. Он сам их обрезал».
Йен кивнул.
«Все жертвы Фантомного Палача обычно выглядят одинаково» – пробормотал он, сжав руки в карманы плаща.
«Доброе утро», – сказал человек, медленно приближаясь. Голос был хриплый, натянутый, как струна. Карие глаза цепко скользнули по земле и остановились на теле девушки. Не отвращение, не страх – сосредоточенность. Он изучал, как хирург изучает рану.
Гермес Гарсиа. Тридцать семь лет. Сотрудник Бюро по борьбе с наркотиками. Высокий, гибкий, с длинными ногами, в чёрных джинсах и кожаной куртке, как из самой темной страницы жизни. Лицо – смуглое, с острыми, будто вырезанными ножом чертами. Он походил на волка, который в одиночку пересекает границу закона.
Жак Бенколин знал его – не близко, но достаточно, чтобы понимать: этот человек – беда. Проказник, нарушитель инструкций, импульсивный. Но, чёрт побери, честный до костей.
«Гермес», – кивнул Жак, нахмурившись. – «Что ты здесь делаешь?»
«Когда я услышал об этом, – сказал тот, опускаясь на одно колено, – мне захотелось взглянуть на кое-что.» Он осторожно взял руку мёртвой девушки, отогнул рукав. «Вот оно. Следы от шприца. Зеленоватый оттенок. Похоже, это то же самое вещество.»
Гвендолин Майерс наблюдала за ним внимательно. Испанская внешность, угловатая челюсть, губы – натянутые, будто он забыл, как это – просто так улыбаться. Волосы коротко стрижены, зачёсаны назад. Всё в нём говорило о привычке жить в боевом режиме.
«Какое вещество?» – спросил Жак, хмурясь.
Гермес поднялся, медленно стряхнул с рук листву.
«Новый наркотик. Ужасно мощный. Вызывает галлюцинации, эйфорию, агрессию. И смерть. Зеленый пигмент – его фирменный знак.»
Йен подошёл ближе, нахмурился:
«Ты знаешь, кто это распространяет?»
Челюсть Гермеса дёрнулась. Он сжал губы, будто внутри сдерживал гнев.
«Нет доказательств. Но я знаю. Только один человек в этой стране контролирует наркотики. И это он. Гаспар Ривера. Он за этим стоит. Я клянусь.»
На лице Бенколина вспыхнула тень надежды – и тут же угасла. Он усмехнулся. Мрачно. Безрадостно.
«Хм»,
Гермес приподнял брови.
«Это что сейчас было?»
«Ты слишком зациклился на Ривере», – бросил Жак с холодком.
Глаз Гермеса блеснул. Голос его стал стальным:
«Как ты зациклился на Фантомном Палаце?»
Бенколин будто окаменел. Брови сошлись, словно тучи перед бурей. Он знал – Гермес гонится за Риверой восемь лет. И каждый раз – в пустоту. Как за тенью.
Гарсиа шагнул к телу, указал на руку:
«Ривера построил систему. Всё через одного человека – доктора Марио. Он не человек – алгоритм. Ты не найдёшь цепочку. Всё – через сообщения, пакеты, закладки. Продавец даже имени клиента не знает.»
«А IP-адрес?» – подала голос Гвендолин.
Гермес впервые посмотрел на неё. Глаза его дрогнули. Он запнулся, потом выдал:
«У них есть хакер. Всё исчезает. Следов нет. Платят криптой. Ноль шансов.»
Жак медленно провёл рукой по лицу. Ему казалось, наскучил этот разговор, отрывисто бросил:
«Наша команда уже сканирует лес. Пойдём, Йен».
«Я с вами», – поспешно сказала Гвендолин, вскинув голову.
Жак повернулся к ней с вымученной улыбкой, в голосе звучала подчёркнутая вежливость.
«Не стоит, мисс Майерс. Лес большой и коварный. Мы дадим знать, если найдём что-то важное».
Гвендолин поймала его взгляд, полный скрытого раздражения, и вежливо, но твёрдо ответила:
«Благодарю за заботу, мистер Бенколин. Но я не собираюсь оставаться в стороне. Это моя работа. Или вы боитесь, что я буду вам мешать?»
Бенколин нахмурил густые брови и процедил сквозь зубы:
«Конечно нет. Вы уполномочены».
Йен едва сдержал смешок, прикрыв рот. Гермес усмехнулся про себя – упрямая, избалованная, но чертовски смелая.
«Я тоже с вами, – коротко бросил он. – Чем больше людей, тем лучше.»
Они двинулись в лес.
Гвендолин Майерс большую часть своей жизни посвятила заботе о матери. Лора Майерс страдала от тяжёлой сердечной недостаточности – и когда четыре года назад её прооперировали, пересадив сердце, казалось, что худшее осталось позади. Но год назад Лора впала в кому.
Теперь Гвендолин приходила к ней трижды в неделю, садилась у постели, держала её холодную руку и, несмотря на мрачные прогнозы врачей, упрямо верила: однажды мать откроет глаза.
Отец, Айзек Майерс работал страховым агентом в Голденхорнберге и это отнимала всё его время. Они виделись редко, и, возможно, потому Гвендолин бросила всю свою жизнь на алтарь чужой боли.
Она стала экспертом в криминальном профилировании – преподавала в университете, сотрудничала с полицией, составляла психологические портреты преступников. И делала это лучше многих.
Последние три месяца она официально работала под началом дяди – шефа полиции Рейнольда Уильямсона. Именно он настоял, чтобы Гвендолин присоединилась к их команде, хоть Жак Бенколин, детектив с тяжёлым характером и упрямством дикого быка, смотрел на неё как на лишний багаж.
Для Бенколина она оставалась гражданским лицом, несмотря на полицейские курсы и сертификаты. Он недоверчиво прищуривался, как будто ожидал, что она в любой момент оступится и создаст им лишние проблемы. И всё же он молчал – из уважения к Уильямсону, человеку, которого почитал почти как отца.
Сам Бенколин был сыном покойного Бернарда Бенколина, детектива-лейтенанта, трагически погибшего в 2000 году при исполнении. Рейнольд Уильямсон, его давний друг, был тогда рядом – и с тех пор оберегал Жака так, словно тот был ему родным.
Жак нахмурил свои густые брови и, отрывисто, будто наставник нерадивого ученика, сказал:
«Я прошу вас только об одном, мисс Майерс. Оставайтесь рядом. Не хотелось еще и искать вас в лесу вдобавок ко всем этим».
Лес встретил их глухим шёпотом дождя и туманом дыма, расползавшимся по земле.
Ветки хлестали по лицу. Гвендолин осторожно раздвигала их ладонями, шагала за Жаком.
«Не волнуйтесь, начальник, – сказала она спокойно, – я с детства привыкла к лесу. С дедом, дядей и отцом мы часто уходили в походы и охотились. Я знаю, куда ставить ногу».
Бенколин хмыкнул.
«А в тех лесах тоже разгуливал убийца?» – съязвил он, поддразнивая.
Гермес шагал рядом с Гвендолин. Раздвигал ветки, придерживал колючие заросли. Он молчал, но краем глаза наблюдал за ней. Она двигалась уверенно, сдержанно, без лишних слов. Не девочка из офиса.
Внезапно она заметила царапину на тыльной стороне его руки.
«У вас рука, – тихо сказала она. – Кровоточит»
Он глянул на руку, пожал плечами:
«Пустяки. Просто царапина.»
Она достала из рюкзака пластырь с милым смайликом. «Можете подхватить инфекцию». Остановила его. Наклеила пластырь на рану, аккуратно. Её пальцы были тёплые. Пластырь выглядел нелепо – и трогательно. Впервые за долгое время о Гермесе кто-то заботился. Он даже не знал, что делать в такой ситуации.
Он усмехнулся, впервые по-настоящему:
«Серьёзно? Это ваш боевой арсенал? – он вдруг стал серьёзен. – Спасибо»
Она улыбнулась уголком губ. Он ей нравился. Но не настолько, чтобы это мешало делу.
Впереди Йен склонился над кустами:
«Здесь сломанные ветки. И кровь. Она шла здесь.»
Гвендолин хотела сказать что-то – как вдруг Жак резко схватил её за руку. Она вздрогнула от неожиданности и хотела уже вырваться, но заметила, что и Жак, и Йен смотрят вниз, затаив дыхание.
Гвендолин медленно перевела взгляд.
На грязной земле, среди мокрых листьев, лежала собака. Тело было искалечено, лапы раскинуты в стороны.
Она непроизвольно ахнула.
«Кажется, мы нашли того, кто оставил следы зубов на её руке», – хрипло сказал Бенколин, глядя на труп животного.
Гвендолин тут почувствовала, что он всё ещё держит её за руку – его пальцы были холодными и крепкими. В ту же секунду они встретились глазами. Жак отпустил её руку, словно спохватившись, и резко отвернулся. Он хмыкнул, чтобы скрыть неловкость, и наклонился к мёртвой собаке. Гермес тоже подошел и внимательно взглянул на труп собаки.
Из глубины леса медленно поднимался дым – густой, сизый, с горьким привкусом горящих брёвен.
Йен прищурился, вглядываясь в даль.
«Жак… это то, о чём я думаю?» – спросил он хриплым голосом.
Бенколин встал скривив губы, пнул валявшийся рядом камень и резко выдохнул, будто пытаясь подавить надвигающуюся панику.
Рация на его поясе ожила резким треском.
Глухой голос полицейского, кашляющего от дыма, донёсся сквозь шипение:
«Начальник… Мы у охотничьей хижины… Она горит… Вся хижина в огне!»
Именно этого и боялся Бенколин, и он сердито выдохнул сквозь стиснутые зубы, пытаясь подавить поднимающийся внутри него вихрь паники.
Глава 2. Отчет о вскрытии
Комната для вскрытия, как всегда, пропахла формалином и чем-то ещё – сладковато-гнилым, въевшимся в стены и кафель. Холодный свет медицинских ламп свисал с потолка на длинных шнурах, разливая на полу бледные пятна света.
Доктор Норма Андерсон, высокая, крепкая женщина лет сорока пяти, с рыжими волосами, собранными под прозрачную одноразовую шапочку, стояла у металлической раковины. Она бесстрастно откинула пустую упаковку антисептика в мусорное ведро у стены.
Жак Бенколин стоял напротив стола для вскрытий, чуть сгорбившись, в тусклом свете казавшийся старше своих лет. Его пальцы лениво листали страницы отчёта, но глаза оставались внимательными, цепкими, не пропускающими ни одной строчки.
«Жак, – заговорила Норма, не оборачиваясь, – то, что меня беспокоит, – это вещество в её крови. Не кокаин. Не героин. Что-то новое. Что-то… странное».
Она вытерла руки бумажным полотенцем, скомкала его в ладони и швырнула в мусорное ведро. Затем привычно втерла в ладони дезинфицирующее средство.
«Я уже сталкивалась с ним раньше, – продолжила она, и её голос дрогнул. – Управление по борьбе с наркотиками сообщило, что на рынке появился новый наркотик».
Жак перевернул страницу, лицо его потемнело.
«Надо будет поискать. Возможно, если я выясню, где он брал наркотики, это приведет нас к Палачу».
Он поднял брови, прочёл дальше и медленно выдохнул.
«Здесь сказано, что девушка подверглась сексуальному насилию. – Он посмотрел на Норму, в глазах его читался гнев. – А ты не нашла образец спермы?»
Доктор тяжело оперлась на край стола, её круглое лицо побледнело.
«К сожалению, нет Жак. Убийца, использовал презерватив. Ни одной клетки. Ни под ногтями, ни на коже. Ни следов побоев. Он… – она сглотнула. – Он связал ей руки и ноги. Всё спланировал. Всё предусмотрел».
«Как, чёрт возьми, можно иметь труп – и не иметь ни капли зацепки?!» – взорвался Бенколин, и его голос эхом прокатился по пустому помещению.
Норма печально покачала головой, взглянула на тело на металлическом столе – юная девушка, бледная, как фарфор, с рассечённой губой и пустыми глазами.
«Я больше не отпускаю своих девочек гулять одних. Они злятся, но… – она сжала губы. – Я не могу рисковать. Эта бедная девочка… Ей было всего восемнадцать. И она не заслужила этого. Ни одна из них не заслуживала».
Жак облокотился на подоконник, вглядываясь в дождь за стеклом. Его лицо было каменным, но в уголках глаз блестело что-то неумолимо человеческое.
«Я сообщил её родителям, – наконец сказал он. – Мать поблагодарила. Представляешь? Поблагодарила за то, что теперь сможет похоронить её тело целиком. До этого… они жили в страхе. Ждали, какую часть тела этот ублюдок пришлёт по почте. Он три года отправлял родным части тел. Девяносто четыре семей. Девяносто четыре кошмара. И у нас до сих пор – ничего».
Норма, не говоря ни слова, подошла и положила руку ему на плечо. Тепло, по-дружески. Он не ответил, только глубже втянул воздух сквозь нос.
Серый, стерильный коридор больницы поглощал шаги. Гвендолин остановилась у служебной двери. Женщина в белом халате мелькнула в тени. Их взгляды не встретились. Гвендолин молча протянула конверт. Бумага хрустнула в её пальцах – он был набит деньгами. Медсестра быстро сунула карту доступа в её пальто, словно передавала яд, и скрылась, не произнеся ни слова. Всё было оговорено заранее.
Гвендолин глубоко вдохнула и шагнула внутрь морга. Холод ударил в лицо, как пощёчина. Металлический запах смерти повис в воздухе.
Дверь захлопнулась за её спиной. Она подошла к нужному шкафу, открыла. Гвендолин достала чёрный мешок для мусора из сумки. Зашуршал полиэтилен. Ей пришлось наклониться, кряхтя от усилия, приподнять собачий труп, словно он весил не пятнадцать кило, а все сорок. Упрямо всунула его в мешок, затянула горловину, задыхаясь от вони и паники. Движения были резкие, неуклюжие.
Она выпрямилась и закрыла шкаф. Прислушалась – тишина. Только сердце стучало в ушах. Сжав мешок, она двинулась назад – коротким путём, к задней двери.
Снаружи, в узкой подворотне между бетонной стеной и мусорным баком, Жак Бенколин зажигал сигарету. Огонёк дрожал на ветру. Он сделал затяжку, выпуская дым в сторону. Когда задняя дверь больницы открылась, он затаился. В свете показалась Гвендолин Майерс которая казалась растерянной и напряженной, нервно оглядываясь по сторонам. Бенколин быстро выбросил сигарету на землю и раздавил её, затаив дыхание, прячась за мусорными баками, чтобы не попасть в её поле зрения.
Гвендолин, заметив, что всё спокойно, поспешно направилась к своей машине. Чёрный пакет для мусора в её руках был таким тяжёлым, как будто он скрывал нечто гораздо более важное. Интерес Бенколина разгорался. Он последовал за ней, не спеша, чтобы не привлекать внимания.
Когда она припарковала машину возле паба под названием «Океания», его подозрения усилились.
Она вышла из машины, взяла с заднего сиденья черный мешок для мусора и вошла в паб. Бенколину было очень любопытно, что находится в мешке и почему она пришла в этот паб средь бела дня. Поэтому он тихо прошёл следом.
В пабе её встретил парень, вялый и с усталым взглядом, вытирающий пол. Она не улыбнулась, а просто кивнула. «Все на месте, Натан?»
«Да, они ждут тебя, – ответил очень дружелюбный и веселый молодой человек, глядя на мешок с мусором в руках Гвендолин, – Тебе помочь?»
Гвендолин покачала головой. «Справлюсь сама. Ты лучше оставайся здесь»
Через кухню она прошла к скрытой двери, ведущей в подвал. Там располагалась современная лаборатория с экранами, машинами и резервуарами.