SMYÖ

Никифоров Олег Александрович.

Родился в 1970 году в Челябинске в семье врачей. Когда ему было три года, его родители переехали в Красноярск, где через два года у него появился брат Андрей, который продолжает дело родителей до сих пор. После окончания школы Никифоров поступает в медицинский университет, но через два года его отчисляют за неуспеваемость. После этого он поступает в техникум на специальность «Бухгалтерский учет и аудит».

В 1993 году начинает работать в филиале новосибирского банка на разных должностях. В том же году поступает в Красноярский государственный университет (КГУ) на экономический факультет.

В 1998 году окончил КГУ и был назначен управляющим в отдел лизинга. В 2000 году был назначен директором филиала.

В 2005 году назначен на должность заместителя директора главного офиса банка.

С 2007 года возглавляет главный офис банка в городе Красноярке. Женат, имеет троих детей. С 2007 года живет практически на два города: Красноярск и Новосибирск. В 2012 году попал в автокатастрофу по вине брата Андрея. Получил тяжелый перелом ноги. Из-за этого немного прихрамывает. Имеет квартиры в Красноярске и Новосибирске, недвижимость на Кипре и в Испании. Лишался прав за вождение в нетрезвом виде.

Я проснулся в семь утра. Будильник, выставленный на мобильном телефоне, играл трек «Incinerate» группы Mint Julep. Бодрые барабаны и бас-гитара, сплетенные клавишными мотивами с медовым женским вокалом, разлетелись по моей скромной комнате. Сонными движениями я добрался до мобильника и выключил его. Взглянув на экран, я заметил, что связи тут не было. Тишина снова меня поглотила. За окном уже было светло.

«В Москве три часа ночи», – подумал я.

Потолок, в который я пялился сонными глазами с тяжелыми сонными веками, напоминал мне мой собственный в моей квартире. Я встал и включил чайник. Нужно было просыпаться. Выйдя из прохладного душа, я принял таблетки. Этот ритуал мне еще нужно будет повторять около месяца.

Подойдя к окну и раздвинув тяжелые шторы, я увидел снег. Его было много. Все стало настолько белым и чистым, что глаза не могли сразу привыкнуть. Первые солнечные лучи играли со снегом, как бы осветляя все вокруг. Снег лежал пышными шапками и на траве, и на деревьях, и на крышах. Белизну черной линией прорезал ручей, который тек практически под самым окном.

Я открыл окно. Было не холодно. По ощущениям – около ноля. Но воздух, который лавиной врывался в мою комнату, был настолько чистым и бодрящим, что быстро вскружил мне голову. Я принюхался. Запахи увядшей травы, снега, дикого леса, смешанные с журчанием чистейшей горной воды, заставили меня понять, что жизнь создана, чтобы наслаждаться.

Быстро одевшись и наполнив кружку чаем, я спустился вниз. Возле ресепшена был проход в комнату с большими окнами и столиками. Пройдя туда, я в буквальном смысле замер возле панорамного вида. Держа кружку горячего чая, я уставился на все это великолепие, как маленький мальчик, увидевший чудо. Покатый склон вел прямо к трассе, а затем к озеру и переходил в невысокий хребет. По правую сторону был ковер из плотно растущих сосен, который окутывал гору и уходил вверх.

– Скоро растает, – произнес за моей спиной низкий женский голос с сипловатыми нотками. Сразу было понятно, что голос принадлежал курильщику с большим стажем.

Обернувшись, я увидел дородную женщину лет пятидесяти в застиранной красной футболке и синих сильно потасканных штанах. Большое лицо с могучими морщинами на лбу, большим носом и наспех собранными волосами с проседью выглядело недружелюбно. В руках она несла ведро и швабру.

– Снег ляжет только в ноябре. – Тяжело топая, она вышла на улицу в чем была и принялась мыть лестницу.

«Сибирская закалка», – подумал я и сделал большой глоток чая с корицей.

Вскоре показалась Вика. Она была одета в толстые махровые штаны и кофту-худи с аппликацией. Все на ней было как-то великовато. Растрепанные белые волосы растекались по левому плечу.

– Доброе утро, – произнесла девушка только что проснувшимися голосовыми связками.

Я заметил, что в ее руках была большая кружка с кофе. Запахи корицы и растворимого кофе придавали утру по-настоящему сибирский горный оттенок.

– Доброе утро, – ответил я.

– Это первый, – произнесла девушка, любуясь снегом. – Весь сентябрь будет так.

– Он же растает? – спросил я, ища подтверждения словам женщины. За окном с лестницы поднимался пар.

– Да, к обеду все должно растаять. – Вика отпила кофе.

– Я сегодня собираюсь прогуляться, – начал я. – Посмотрю на красоты.

– Во сколько собираетесь вернуться? – спросила Вика, не смотря на меня.

– Думаю, дотемна точно. – Я сделал два больших глотка и даже представить себе не мог, как я ошибался.

За территорией базы я увидел двух лошадей, которые выводила на поляну высокая худая женщина.

– Откуда они? – поинтересовался я.

– Тут база МЧС. Кони на тот случай, если кто-нибудь застрянет далеко в горах. Еще на них часто объезжают окрестности. Смотрят вероятность пожаров. Дорог тут очень мало.

Я понимающе покивал.

– Очень красиво тут, – сказал я, всматриваясь вдаль.

– Вам бы сюда летом, – задумчиво сказала Вика.

– Скажите, а тут связи вообще нет? – Вспомнил я экран своего мобильного.

– Ловит только один оператор. Другие могут то появляться, то пропадать.

Где-то в глубине здания зазвонил телефон. Вика, сделав большой глоток кофе, побрела на звук.

– Скоро завтрак, не забудьте, – проговорила она на ходу.

– Спасибо, – произнес я, не оборачиваясь.

Я перевел взгляд на машину. Она стояла облепленная снегом. Под ранним солнцем снег уже таял и островками соскальзывал с капота. Допив чай, я отправился наверх.

Солнце заливало мою комнату, когда я вошел. Мягкие теплые лучи солнца, падающего с окна, нагрели бело-серый ковролин под моими ногами. Я не мог поверить, что я нахожусь в таком замечательном месте. В Москве в окна моей квартиры никогда не падало солнце.

Я собрал документы с тумбочки. Накинул пиджак и положил в него таблетки, которые по-знакомому затрещали в бутыльке.

Столовая, которая находилась в самом большом здании базы отдыха, напоминала бар с танцевальной площадкой и бильярдной зоной на втором этаже. В зале висели телевизоры, транслировавшие музыкальный канал. Все было сделано из дерева: столы, стулья, лавки. В воздухе витал аромат простецкой столовки.

Я прошел на кассу и передал билетик. Парень в одежде повара с чепчиком на голове поздоровался и предложил мне блюда из утреннего меню. Я выбрал кашу, блинчики с джемом и кружку какао. Завтрак плотно ложился в мой желудок под музыку и кривлянья, которые лились из экранов. Через полчаса я уже выезжал из базы отдыха.

Мы следили за ним два года. И ничего. В Москву ввозились тонны героина из Азии, а мы не могли найти ни одной зацепки. Все наши информаторы словно сговорились. Никто не знал, кто это делает, знали только его кличку. Наводчик. Он вел себя профессионально. Наводчик контролировал все привозы и сбыт. Его ребят никто не видел, но реализовывали они большие объемы. Как по взмаху руки доброго волшебника, на улицах появлялось тридцать пять тысяч доз каждую неделю. И это только в одном районе Москвы. А мы, как мальчишки, вышедшие первый раз на работу, только смотрели и разводили руками.

С начальством творилось что-то невообразимое: нас каждый день вызывали на планерки и заседания и требовали прекратить то, что творилось на улицах. Часть оперативников не выдерживала такого ритма и отправлялась на больничные койки.

После года поисков мы все так же оставались с воздухом в руках. Мы решили подключить московских бандитов, чьим интересам Наводчик тоже угрожал. После года ловли мелкие барыги пропали с улиц. Точнее, они стали частью того, что создал Наводчик. Когда нам удалось поймать одного из таких перебежчиков, мы узнали, как реализуется схема. На электронную почту приходило сообщение с непонятного ящика, в котором указывались координаты местности, где лежит закладка под реализацию. Наши ребята вычислили только часть маршрута, по которому электронное письмо с заветными координатами добиралось до пользователя: Сингапур – Гонконг – Исландия – Бразилия – США – Германия. Список стран и городов продолжался бесконечно. А мы все так же разводили руками и получали от начальства раз за разом порцию отборного мата и угроз.

Дорога вела вверх змеевидными серпантинами. Я вел осторожно. Несмотря на то, что ночью выпал снег, к девяти утра на дороге его не было. Кругом все деревья и хребты стояли в снегу под синим небом и ослепительно ярким солнцем. Оно было так близко. Все вокруг напоминало картинку из детской сказки. Словно вымышленный мир, в котором есть только первозданная природа.

Я начал спуск вниз. Увидев в низине небольшую реку, я понял, что там, скорее всего, и находится та туристическая база, о которой говорила Вика. Спустившись вниз, я увидел большую стоянку, а перед ней большое двухэтажное здание, похожее на терем. Пункт МЧС. Дорога от здания уходила куда-то дальше, через лес к горам. Недалеко от здания была огороженная территория – похоже на какую-то подстанцию.

Перед зданием была небольшая лужайка, где красовались искусно вырезанные из дерева два обитателя здешних гор и лесов – заяц и медведь. Ровно подстриженный газон был неестественного ярко-зеленого цвета, как будто снега тут и вовсе не было. Недалеко стояла группа мужчин в легких куртках. Они крутились возле старого авто, что-то обсуждая и смеясь. Когда я вылезал из автомобиля, они отвлеклись от своего занятия и быстро осмотрели меня, а затем вернулись к своему разговору.

Выкурив сигарету, я еще раз осмотрелся. База МЧС стояла на дне чаши гор, беззащитная и одинокая, как островок цивилизации в океане. Солнце было приветливым и приятно грело мою спину. Я не спеша двинулся ко входу.

Внутри меня встретил приятный запах древесины. Навстречу из двери, ведущей в небольшую комнату, выбежала женщина небольшого роста в вязаном свитере. Приятная улыбка контрастировала с давно окрашенными волосами, краска которых небрежными мазками лежала на локонах.

– Здравствуйте, – произнесла женщина и прошла к стойке. – Вы, конечно, в интересное время пожаловали.

– Здравствуйте! Почему? – Я медленно шел к ней.

– Плохие погодные условия, – с сожалением проговорила женщина, шурша бумагами. – К нам надвигается большая буря. Всем туристам мы запрещаем в эти несколько дней посещать Висячий камень и другие достопримечательности.

– Погода говорит об обратном, – вставил я и оперся на стойку.

– Да, но тут горы. Погода меняется каждые три часа. Сейчас солнце, а через пять минут ливень или снег.

– А как же те восемь человек?

– А-а-а, – протянула администратор, – вы их знаете? Ну, они написали, что их девять.

– Ах да, – согласился я, вспомнив загадочного Новикова. – Совсем забыл организатора. А когда они должны вернуться?

– Сегодня вечером. – Она достала журнал учета и выложила передо мной. Дата заполнения, девять фамилий, дата возврата. – Вы не переживайте, там недалеко на поляне дежурит егерь. Он за ними присмотрит и выведет их, если непогода настигнет.

– Это хорошо, – самой собой вырвалось у меня.

– А там кто-то из ваших родственников?

– Нет, – ответил я. – Пришла информация, что эти в заповеднике…

– Вы из наших, – во все зубы улыбнулась женщина. – Да, не простые они. С Красноярска. Может, бизнесмены или директора, но крутые все, и машина у них крутая. На Радужном нельзя ставить палатки, но пришло распоряжение сверху. И мы отменили все правила и туристам закрыт вход на тропу.

Я с улыбкой кивнул в ответ и произнес:

– Мне надо в Центр реабилитации МЧС. Как мне туда добраться?

– По гравийке через лесок. Семь минут и вы там, – женщина сделала паузу, после чего осторожно спросила: – Можете передать туда кое-что?

– Конечно, нет проблем.

Женщина обрадовалась и быстро скрылась за дверью, откуда вышла несколько минут назад. Я осмотрелся. Внимание привлек стеклянный стенд с сувенирами. Тут я уже смог разглядеть все то, что я не разглядел в отеле. Несколько видов медвежьих зубов и костей висело на черных веревочках, шаманские мини-бубны, какие-то обереги странной формы: то ли славянские, то ли тувинские, то ли хакасские, пакетики с травами, варенье из земляники.

Женщина вышла из комнаты с черным пакетом в руках.

– Вот, – сказала она и протянула его мне. Внутри было что-то тяжелое. По-видимому, банка и еще что-то. – Передадите?

– А кому? – поинтересовался я.

– Как вы отъедете, я позвоню. Вас там встретят.

– Хорошо, – произнес я. – А много ли у вас покупают вот этих штук? – Я указал на обереги.

– Много, особенно летом. Тут всяких людей полно – и верующих, и не верующих. Все берут.

– Помогает? – с улыбкой спросил я.

– Тут, в Ергаках, да. Горные духи. Шаманы говорят, их тут полно. Поэтому нужно вести себя очень почтительно. Возьмете чего-нибудь? – Женщина кивнула на стенд.

– На обратном пути, – ответил я и попрощался.

Я вышел на яркое солнце и увидел его. Его сон был беззаботным и мирным. Очертания гребня горы были похожи на огромного лежащего воина. Передо мной предстал «Спящий Саян» во всей своей каменной древней красе.

Дункель Михаил Исаакович.

Родился в 1981 году в Красноярске. В трехлетнем возрасте потерял отца – причиной стала онкология. Образование получил в Москве в МГУ на факультете экономики, где работал его дядя. Окончив университет, в 2004 вернулся в Красноярск, где начал карьеру банкира в том же банке, где работала его мать.

В 2004 году был устроен в головной офис банка города Красноярска в бухгалтерский отдел.

В 2007 назначен на должность заместитель главного бухгалтера банка. В 2009 назначен на должность главного бухгалтера.

В 2012 становится начальником финансового департамента банка. В 2013 году назначен директором банка.

Женат, имеет трех детей. Имеет гражданство Израиля. Имеется недвижимость в городе Хайфа (Израиль), трехкомнатная квартира в Красноярске, дача в поселке Манский. Имеются вложения в акции российских и израильских компаний. Супруга – Лидия Дункель – владеет сетью салонов красоты в Красноярске и Ачинске.

Проехав по гравийной дороге, ведущей через небольшой лес, я оказался на просторной поляне. По левой стороне высился большой красивый комплекс реабилитации МЧС. Окруженный высоким сеточным забором, комплекс напоминал несколько хороших дач, которые можно встретить в двух часах езды от Москвы. Весь центр был сделан из дерева с большими окнами и камерами наблюдения по углам зданий. Ровно подстриженный газон идеально дополнял вид. Уголок цивилизации в самом сердце сибирской дикости.

По правую сторону виднелась дорога, ведущая к вертолетной площадке. Недалеко от нее я увидел тот самый микроавтобус, о котором говорили мне Вика и женщина, которая передала мне черный пакет. Это определенно был микроавтобус «Мерседес», но только улучшенный. Издалека был похож на вагон поезда, брошенного в поле. Черные затонированные окна, блестящие на солнце колесные диски, какие-то красные линии на боковине – все выглядело дорого и солидно.

Я проехал дальше и увидел КПП. Из наблюдательного пункта вышел мужчина в форме охранника и направился ко мне. Зажужжал механизм, и окно двери поехало вниз.

– Мне жена звонила, – с улыбкой сказал он. Из-за русых усов показались ровные зубы, пара из которых была в золотых коронках. – И начальник тоже звонил, что вы приедете.

– Хорошо, – сказал я и протянул ему черный пакет в окно. – Вот, держите.

– Спасибо, – произнес мужчина и взял пакет.

Через несколько секунд ворота были открыты, и я въехал на территорию комплекса. Дорожки были заасфальтированы или выложены аккуратно красивой плиткой. Отъехав недалеко от ворот, я остановился. В боковое зеркало я увидел, что ко мне шел тот же мужчина, что и меня встретил.

– Я сейчас открою ворота. Заедете в гараж.

– Неплохо, – сказал я самому себе.

В метрах двадцати от меня ворота отворились, и через минуту я уже был на подземной парковке. Взяв вещи и выйдя из машины, я заметил, что пахло тут так же, как и в обычной парковке где-нибудь в Москве. Только вот машины тут были совсем иные: несколько снегоходов стояли вряд, возле них пара квадроциклов, большая надувная лодка на прицепе, в углу – несколько пар охотничьих лыж. Я припарковался возле новенькой модели «Вольво» и вышел на воздух.

Не успел я сделать затяжку только что закуренной сигареты, как мужик, которой меня встретил, подошел ко мне.

– Не угостите? – робко спросил он.

– Конечно, – сказал я и достал пачку «Мальборо».

– Ого, – удивился мужик, – такие давно не курил…

– Вова! – послышался чей-то мужской голос сзади, который заставил нас обернуться. – Какого хера ты пристаешь к нашим гостям?

– Извините, Петр Иванович. – Вова, как нашкодивший ребенок, быстро вытащил сигарету из пачки и, поблагодарив, сразу же направился в сторону КПП.

– Вы Александр, да? – спросил мужчина в спортивном костюме, который я часто видел на наших спортсменах. Бритая под машинку голова напоминала спущенный футбольный мяч из-за того, что нижние подбородки лежали каскадами. Большой лепястый нос был на пол-лица. Сразу было ясно, что ломали его не раз. Поросячьи глазки с прищуром осматривали меня с ног до головы. Несмотря на грубые черты лица, было заметно, что оно слегка пожевано алкоголем. Петр Иванович стоял на крыльце, ведущем к пластиковой двери, с видом победителя.

Взойдя на крыльцо, я протянул ему руку. В ответ мою ладонь сжала крепкая теплая рука.

– Александр, – представился я.

– Петр, – ответил мужчина в форме сборной России. – Мне про тебя все рассказали. Вчера звонил Макаров, кхм. Хочешь кофе? – Он резко перевел тему. – Настоящий!

– Было бы неплохо.

После небольшой экскурсии с Петром я узнал, что тут есть сауна, бильярдная, спортзал, бассейн. Была и собственная столовая, в которой я насчитал семнадцать человек. Своя библиотека, комната с музыкальными инструментами. Комплекс по подготовке и реабилитации сотрудников МЧС во всеоружии был готов принимать постояльцев.

«Неплохая реабилитация», – заключил я про себя.

– У нас тут ваши тоже бывают, кхм, – сказал Петр, заводя меня в комнату с маленьким окном, похожую на раздевалку.

Передо мной стоял стол, на котором в большом прозрачном пакете была подготовлена походная одежда.

– Тут все, кхм, для похода к Радужному. – Петр показал на стопку одежды. – Сейчас достаточно тепло, поэтому тут все для хорошей лесной прогулки. Придется взять куртку – ее все егеря тут носят. – Он взял и развернул куртку цвета хаки и достал толстыми пальцами удостоверение. – Петров Иван Андреевич. Егерь, – улыбнулся Петр, обнажив два ряда мелких желтых зубов.

– Таким я еще не был, – ответил я и улыбнулся.

– Переодевайся. Нужно спешить на обед, а то, кхм, скоро закончится.

Петр не зря меня торопил. Такой вкусный обед был редким гостем моего желудка.

Мои подозрения начали назревать где-то месяцев за восемь до расставания. Я начал замечать, что Марина изменилась: стала раздражительной, стала меньше со мной разговаривать, в глазах появилась нервозность. Неудовлетворенность ощущалась во всем: в ее отношении ко мне, к домашним делам, к моим предложениям сходить куда-нибудь.

Я, конечно же, подумал, что всему виной моя работа. Но мое отсутствие восполнялось хорошей зарплатой, которую я приносил домой. Тем более я Марине все объяснил перед свадьбой – какая жизнь ожидает жену военнослужащего.

Но этот вариант через некоторое время я отмел. Если бы Марине не нравилась такая жизнь, то она бы нашла работу. С ее техническим образованием в Москве много возможностей.

Потом мне пришла мысль, что она может быть беременна. Секс у нас был еще горячим и страстным. Как-то раз, вернувшись домой с работы, я спросил ее о беременности. В ответ она рассмеялась и покрутила пальцем у виска.

Следующая догадка была такой горькой, что я долго подбирал время, чтобы спросить ее об этом. Я подумал, что Марина бесплодна или еще хуже – у нее онкология. После того как я спросил ее об этом, ее глаза налились недоумением и злобой на меня. После этого мы сильно поругались.

Я узнал правду, но правда была мне преподнесена в таком виде, что я бы и врагу не пожелал. Правда была похожа на месть, которая, как знают все, подается холодным блюдом и в самый неподходящий момент.

Выйдя на улицу, я закурил. Горная долина, залитая солнечным светом, была прекрасна. Осень начала золотыми плешинами разъедать зеленую шаль горных склонов – ржаво-золотисто-красные островки на вечнозеленом полотне. Птицы перекликались так громко, что я не верил своим ушам. А когда они на миг затихали, сразу одновременно взрывались тишина и дикость.

Я решил пройтись по асфальтированной дорожке и насладиться воздухом и пением птиц. И тут я вспомнил о таблетках. Через мгновение они оказались у меня во рту, а затем присоединились к обеду.

Одежда на мне сидела исправно. Добротные походные ботинки, штаны из плотной ткани, вязаная кофта и легкая непромокаемая куртка с множеством карманов. В одном из них и был мой тюбик с таблетками.

Когда я был в Красноярске, то тщательно готовился к поездке. Изучал карты маршрутов, которые дал мне Георгий. Маршрут до Радужного я знал прекрасно. Он, словно картинкой, засел у меня в голове и все время стоял у меня перед глазами.

Чудо природы – Висячий камень – был для меня загадкой. Я не мог поверить, как булыжник в шестьсот тонн балансировал на краю пропасти и не падал! К этому феномену приписали легенду, что якобы Спящий Саян пробудится от брызг Радужного озера, куда этот самый шестисоттонник упадет. Отсюда, с базы МЧС, его не было видно, но скоро я возле него окажусь.

Также в сети я наткнулся на новости разных лет, которые произошли в Ергаках. Преимущественно это были различные происшествия с участием людей и медведей. Последнее, произошедшее несколько лет назад, касалось нападения медведя на группу туристов возле Радужного, которые пренебрегли техникой безопасности в лесу. Оставили еду возле палатки. Медведь пришел глубокой ночью на запах еды и устроил переполох. В итоге несколько до смерти перепуганных туристов, из которых трое раненых. Причина – глупость и безрассудство.

Более того, мне попался один очень странный случай, произошедший в этих горах. Двух парней нашли повешенными в лесу. Странность была в том, что это были успешные ребята из небольшого города в паре сотен километров отсюда без каких-либо причин к суициду. Расследование показало, что они были на снегоходах, но возле тел их не оказалось. Никаких следов насилия не было обнаружено, как и украденных снегоходов. До сих пор дело не закрыто. Горы хранят свои секреты с особым пристрастием…

Меня окликнуло довольное лицо Петра, который, как и в минуту нашего знакомства, стоял на крыльце:

– Александр, – проскрипел его голос, на который я обернулся, – нам пришла сводка по погоде.

– И что там?

– Грядет дождь, но, скорее всего, все превратится в снег. Тут такое в это время постоянно делается. Поэтому куртку, кхм, думаю, стоит поменять на более теплую.

Как только он договорил, я уже стоял у крыльца.

– Хорошо, – ответил я.

Лучше уж послушать сибирских мужиков – плохого не посоветуют.

Я заменил куртку в той же комнате, где мне выдали всю одежду. Куртка была теплее, но обилие карманов меня потрясло. Только на внешней стороне я насчитал двенадцать. Внутри – еще столько же.