В рамках приличий

Глава 5

***

Засыпала я на удивление спокойно. Два дня, проведённые с детьми вместе, поход по магазинам, на новогоднюю ёлку на площади, на каток и в пиццерию стали тем самым лекарством, а ещё ступенькой к принятию того, что Даше и Гоше не особо-то и сложно.

Мне бы ещё рассказать моим подружкам, что случилось, но я только скинула несколько сообщений в наш общий чат, и на этом всё.

Да и не нужно им всё это. Они меня любят, как и я их. Вот только у Яси сейчас пошёл сумасшедший конфетно-букетный период с её бандюком, а Никуля…

Ах да, совсем забыла. Моя Дикая Ника решила спрятаться от всего мира в тёплых краях. Надеюсь, у неё вышло. Я вот, наоборот, ехала, где холоднее, а получила шок-контент.

На развод я подала на следующий день. Через Госуслуги вообще без проблем теперь. А дальше…

Грохот в коридоре заставляет подскочить с кровати и ринуться к входной двери. Дети выбегают за мной из своих комнат, и мы замираем в шоке.

– Ага, значит, не съехала! – голос Зинаиды Дмитриевны пропитан презрением и злобой, а на часах ведь только восемь утра.

– А что вы здесь делаете? – первое, что пришло на ум, то и спрашиваю.

– Приехала контролировать тебя, – шипит свекровь и закатывает по коридору большущий ярко-оранжевый чемодан.

– Что вы приехали делать? – переспрашиваю, а то мне кажется, что я не проснулась ещё, и это очередной дурной сон.

– Контролировать! – Зинаида Дмитриевна бросает на меня презрительный взгляд и, осмотрев вешалку для курток, берёт мою и скидывает на пол. – Буду жить здесь до развода. Чтобы ты себе ничего не оттяпала лишнего.

Вот теперь я даже не могу слов подобрать. Я понимаю, что за моей спиной стоят дети, а передо мной моя свекровь, почти бывшая, но вот почему-то её слова не складываются в нужный пазл.

– Чтобы что я не сделала? – переспрашиваю я снова.

– Ты что, отупела? – выкрикивает она. О да, это её любимое занятие – разговаривать на повышенных тонах и всё время утверждать, что это у неё тембр голоса такой. – Я приехала сюда жить. На законных основаниях.

– У вас в квартире что-то сломалось? – задаю очередной вопрос, начиная понимать, что здесь происходит.

И от этого понимания в груди зарождается буря из злости, обиды и полного непонимания.

– Ты на мою квартиру рот не открывай! – взвизгивает она. – Мне её сын подарил.

– На наши деньги, – сразу добавляю я.

– На его! Ты смотри, какая! Ты что, здесь зарабатываешь? Задницей крутить перед мужиком, да, наверное, ещё и спать с ним – много ума…

– Бабушка! – Гоша не выдерживает первый.

– А рот на бабушку не открывай! Засранец мелкий, – её взгляд наполняется совершенно не любовью, когда она смотрит на моего сына.

Делаю шаг к ней и не даю пройти дальше. Смотрю на эту женщину, что за восемнадцать лет совместной жизни с Сергеем никогда слова доброго не сказала, и пытаюсь в очередной раз найти что-то доброе в себе, чтобы не послать её. Но, к счастью, лимит доброты закончился на пороге квартиры в далёком городке на Севере.

– И что ты сделаешь? – спрашивает она так, будто не я хозяйка этой квартиры, а она.

– Вы сейчас забираете свой чемодан, Зинаида Дмитриевна, и едете к себе домой, – стараюсь говорить ровно, но слышу, как от напряжения мой голос дрожит. – Иначе я вызову наряд полиции, и всей нашей примерной семьёй устроим представление для соседей.

– Я всегда говорила Серёженьке, что ты и мизинца его недостойна! – она уже не говорит, откровенно шипит в мою сторону. – Меркантильная особа. Непонятно ещё, от кого ты этих родила. Ни один не похож на моего сыночка.

– Вы что себе позволяете? – мой голос уже не дрожит, а вот шок выключает все заложенные установки, что пожилых людей нужно уважать. – Какое имеете право вести себя так в моём доме и при моих детях?

– Я имею полное право, – брызгая слюной и зло выплёвывает моя свекровь. – А ты, приживалка, собрала все свои вещички и съехала. А не то…

– А не то что? – холодный, даже больше подойдёт слово ледяной, голос раздаётся из коридора, привлекая внимание всех собравшихся.

Смотрю на стоящего в дверях Соколовского и внутренне вою. Это просто позорище. Не мокрые трусишки, как загадывали мои подруги перед Новым годом, а полная противоположность всему, да еще и с дурно пахнущими последствиями.

– Что и требовалось доказать, – довольно и даже с ехидной улыбкой заключает Зинаида Дмитриева. – Вот и пожаловал твой начальник.

Боже, какой позор. Я так себя не чувствовала… никогда.

Глава 6

– Очень вкусный омлет, Дарья. Твой будущий муж будет счастливчиком, – заявляет Гордей Захарович, сидя напротив меня за столом, а у меня сердце пропускает удар после его слов.

Хочется кричать, что от мужиков одни проблемы и беды. И держаться нужно от них подальше, но я затыкаю себя. Если у меня вышло вот это, то я должна достучаться до разума и быть благодарна Воронову хотя бы за то, что у меня есть дети. Главное, чтобы мой разум не убегал в панике от бушующих нервов.

Руки ещё подрагивают, в голове шум, и я снова проигрываю события часовой давности.

Зинаида Дмитриевна орала так, что все соседи вышли посмотреть, кого же убивают. Причём в прямом смысле слова.

По словам свекрови, её убивали, издевались, а в конце даже насиловали! И только наш сосед с первого этажа, Игнат Валерьевич, дедушка, что помогает всему подъезду, если вдруг что-то сломалось, громко присвистнул:

– Ну не-е-ет, даже я не поведусь на такую, чтобы насиловать!

Свекровь удрала с невероятной скоростью, вот только опозорила на весь подъезд. Эти снисходительные взгляды, даже понимающие, но есть и те, кто за спиной перемоют все кости. Да ещё и босс явился с самого утра. Кстати, о Соколовском.

Поднимаю взгляд на Гордея Захаровича, который увлечённо разговаривает с моим сыном, и только сейчас понимаю, как он инородно выглядит на моей кухне. Слишком идеальный, слишком дорогой, слишком… Даже не могу подобрать слов. И это бесит.

Детям я запретила выходить из квартиры, когда свекровь устроила представление, а вот Соколовский наблюдал всё, стоя рядом со мной.

Но пока в подъезде происходило бесплатное представление драматического театра, дочь, как оказалось, приготовила завтрак.

И вот теперь мой босс сидит за моим столом и есть омлет, приготовленный моей дочерью.

– Гордей Захарович, что вас привело ко мне в выходной и с самого утра? – спрашиваю я, стараясь не казаться грубой.

– Сердце, Машенька, – отвечает, не задумываясь, мой босс.

Мои глаза округляются, вероятно, очень сильно, а мысли уже готовы перейти в речь русскую народную, как Соколовский начинает смеяться тихим бархатным голосом и вскидывает руки в жесте «сдаюсь».

– Только без рукоприкладства, Воронова, – посмеивается он.

И я снова ловлю себя на мысли, что не привыкла видеть своего босса вот таким. Улыбающимся, шутящим, счастливым. Без напускной строгости и брутальности, от которой течёт половина нашего офиса. Вторая физически не может этого делать, так как это мужчины. Но сегодня что-то другое.

– Не-е-е, – рядом неожиданно звучит весёлый голос сына. – Мама не умеет бить. Она только может смотреть так, что сразу начинаешь делать то, что ещё и не говорили.

– Сынок, – бросаю предупреждающий взгляд на сына, и сразу же возвращаюсь к Соколовскому. – А вы, Гордей Захарович, не увиливайте. Что вам нужно?

– Идём, Гошка, там сейчас фильм интересный будет, – неожиданно предлагает дочь и тянет брата из-за стола.

Я не успеваю даже слова вставить, как дети исчезают из кухни. И в тот же миг воздух вокруг становится тяжелее, напряженнее, хотя выражение лица Соколовского не изменилось, но что-то не так.

– Всегда удивлялся, как ты успеваешь и работать, и быть замечательной матерью, – голос Соколовского звучит завораживающе, приглушённо, запуская странные мурашки по коже.

– Гордей Зах…

– Просто Гордей, Машенька, – перебивает меня Соколовский, склоняясь чуть вперёд и укладывая локти на стол. – Я хочу, чтобы ты называла меня Гордей. Мы не на работе.

– Гордей Захарович, вы зачем пришли? – вот теперь он начинает раздражать. – Или у вас случился кризис на личном фронте? А может, вы решили сыграть в благородного рыцаря? – и с каждым вопросом я всё больше раздражаюсь.

– А кто тебе нужен? – неожиданно серьёзно спрашивает Гордей Захарович в ответ.

– Никто, – шиплю я. – Я замечательно чувствую себя так, как есть. Сейчас статус изменю окончательно и стану счастливой.

– Маша, – Соколовский тяжело вздыхает и качает головой, будто разговаривает не с той, кто знает, сколько раз на день ему должны позвонить, или когда и насколько он должен лететь в командировки, а с малолетним ребёнком. – Ты же умная женщина, хотя в этой ситуации это больше проблема, чем достижение.

– А вы, случайно, ничего не перепутали? – закипаю я.

– Твоя свекровь – это же только начало, – Соколовский будто не замечает, что я уже на взводе. – А если отталкиваться от той информации, что поступила мне, твой… как бы его назвать-то поприличнее? – он кривится, будто от зубной боли. – Воронов, в общем. Он тоже скоро заявится.

– Вы пробивали информацию о моей семье? – шокировано смотрю на босса.

– Нет, – спокойно отвечает Соколовский. – Только об отдельном инциденте в твоей жизни.

– Это не этично, – стараюсь говорить ровно, но голос снова дрожит. – Кто вам разрешал?

– Машенька, я ведь не могу оставить прекрасную даму в беде, – голос босса звучит слишком участливо. – Тем более эта прекрасная дама, – он обводит меня рукой, – лучшая женщина в моей жизни.

Я знаю его слишком давно, чтобы не насторожиться. Такой голос босс использует с предполагаемыми партнёрами, когда ему нужно, чтобы всё было так, как выгодно ему. А его слова снова заставляют меня замереть. Даже зависнуть, если можно так сказать. Какая я там женщина?

– Тебе нужна помощь, Машенька. Не нужно быть сильной, когда рядом есть тот, кто может решить твои проблемы. Да и сколько раз ты спасала меня? – добавляет он. – И я обещаю, всё будет в рамках приличия.

– Гордей Захарович, а рамки приличия будут ваши или мои? – уточняю на автомате. – Потому что вы уже перешли все возможные.

– Маша, я ещё даже не переступал черту, – он снова улыбается, а мне кажется, что я иду в ловушку.

– Вы снова увиливаете, Гордей Захарович, – встряхиваю головой, отрывая себя от созерцания его губ. – Что вы узнали о моём муже?

– Бывшем, – слишком резко поправляет Соколовский, но в этот раз без улыбки уже.

Глава 7

Сижу в тёмной комнате на диване и смотрю в окно. Шторы отодвинула, чтобы лучше видеть зимнее ночное небо. Оно сегодня как нельзя лучше отражает моё внутреннее состояние.

– Я не буду ничего предлагать, пока ты не согласишься, – снова на повторе звучат слова Соколовского.

– А вам не кажется, что это наглость, Гордей Захарович?

И да, я прекрасно осознаю, что специально грубила сегодня Соколовскому.

Вот хотя бы где-то я могу побыть неидеальным сотрудником!

– Нет, Машенька. Наглость – это изменять такой женщине, как ты. А я всего лишь хочу предложить выгодное сотрудничество.

И почему же меня так ранили его слова? Потому что я прекрасно знаю его натуру. Соколовский – шикарный мужчина. Даже очень. И точно не для таких, как я. Я его не потяну. И нечего пробовать.

Прикрываю глаза, и тяжёлый вздох срывается сам собой с губ. Сейчас бы вспомнить свою бунтарскую юность и закурить. Но подсознание сразу подкидывает фантомный запах дыма сигарет, и я кривлюсь.

Заглядываю внутрь себя и пытаюсь снова проанализировать всё, что произошло. Страшно ли мне? Нет. Я ведь всё это время справлялась со всем сама. Дети, школа, кружки, работа, ремонт, болезни, аллергии, нехватка денег, поездки в санатории, даже элементарный отдых где-то на речке. Всё это я делала сама.

А Сергей позволял себе открыть фото, которые я отправляла ему, только лишь через несколько дней, а в итоге написать, что не нужно ему слать столько одинаковых фото. У него памяти не хватает на телефоне.

Больно? Однозначно!

Больно за потерянное время, за детей, за то, что я ведь и правда любила его, а он…

Любила же? А он любил?

Ой, бли-и-ин. Сейчас бы моя Яська сказала, что я слишком философствую на ночь глядя.

Кстати, нужно написать моим дорогим девочкам, что со мной всё хорошо. Яся с Никой взяли с меня обещание в нашем чате, что я буду писать каждый день хотя бы слово.

Да, мои подруги – это те, с кем мы дружим уже столько лет, что такие цифры неприлично называть в голос. Нам всем нужна разгрузка хотя бы раз в месяц. Собраться за бокальчиком вкусного вина, потанцевать, скинуть с себя всё, что накопилось, и прийти домой довольными, пьяненькими и опустошёнными.

И если мои девочки, Яся и Ника, свободные дамы, то я всё равно каждый раз старалась держать себя в руках. Хотя стоп. Яся больше не относится к кругу свободных. Но то, что досталось ей, лучше обходить десятой дорогой.

И как по мановению волшебной палочки, в наш чат приходит сообщение от Ники.

«Послезавтра у меня. Хочу вас видеть, обнять, выпить и помолчать». – Чётко и по пунктам. В этом вся Ника Дикая.

«Как строго. А что пить будем?» – сразу прилетает вопрос от нашей рыжей красотки Яськи.

«Всё, что на «ш»: шпирт, шамогон, шампанское!» – отвечает Ника, и рядом ржущие смайлики.

«Я буду "Шантане"» – отвечаю я, добавляю улыбочки и закрываю чат.

Понимаю, что улыбаюсь, и тихо благодарю своих подруг. Они умеют чувствовать, когда плохо друг другу. Мы все такие. Каждая переживала пиздец одной из нас совместными усилиями. Не убегали, не прятались. Были рядом.

Уже поднимаюсь, чтобы идти спать, как мне на мобильный снова приходит сообщение, но это не от девочек.

Открываю сообщение и даже не верю сначала своим глазам. На экране отображаются две фотографии. На обеих обручальные кольца, только абсолютно разные. Одно в нежно-розовом футляре, второе – в белом. И камни разные, да даже само выполнение работы разное.

И снизу подпись:

«Машенька, какое тебе больше нравится?»

«Это какая-то шутка, Гордей Захарович?» – задаю я вопрос в ответ.

«Нет. Всего лишь право выбора. Так какое?»

Закрываю чат и ничего не отвечаю. Нужно спать. А это всё… я даже не знаю, как назвать.

Отключаю звук на мобильном и иду спать. Утро вечера мудренее. Так же говорят?

И правда, утро и день проходят вполне себе хорошо. Вызвала мастера, чтобы сменить замки в квартире. Я бы и дверь сменила, но это уже крайность. На удивление, мастер приехал очень быстро и работу сделал хорошо.

Даже вечер прошёл у нас с детьми спокойно и весело. Но вот внутри нарастает какая-то тревога. К чему бы это? Может, к тому, что свекровь моя прекрасная так и не заявила о себе?

А вот следующий день принёс много нового. Я договорилась с соседкой, чтобы она присмотрела за детьми. Отдала ей запасной комплект ключей, хотя Даша с Гошей и смотрят на меня с обидой. Они же взрослые, а я им няньку оставляю. Но мамину чуйку не обманешь.

Я уже собралась выходить, так как с Яськой и Никой договорились, что встретимся пораньше.

Звонок в дверь прозвучал неожиданно. Бросила взгляд на мобильный, не приехало ли такси. Но нет. Да и таксист бы не поднялся к квартире.

Открываю дверь и смотрю шокировано на двоих полицейских в форме и нашего участкового, небольшого щупленького мужичка, что мнётся за этими двумя молодцами.

– Воронова Мария Викторовна? – спрашивает один из полицейских, быстро осматривая меня с головы до ног.

– Да, – киваю я. – Антон Петрович, а что происходит? – обращаюсь к участковому, смотря на него через плечо одного из полицейских.

– На вас поступило заявление, – говорит второй, открывая кожаную папку и доставая заявление, написанное слишком знакомым размашистым почерком. – О нападении, причинении вреда здоровью и незаконном проживании на жилплощади заявителя.

– Машенька, я сам ничего не понимаю, – участковый пожимает плечами, нервно вытирая лоб белым платочком.

– А кто заявитель? – спрашиваю я чисто для формальности, но уже сама знаю ответ на вопрос.

– Воронова Зинаида Дмитриевна, – отвечает один из полицейских и в этот раз слишком демонстративно окидывает меня взглядом.

– Всё чудесатее и чудесатее, – нервно усмехаюсь я и пытаюсь сразу построить порядок действий.

Глава 8

– И на чём основывается обвинение? На словах? Или имеется ещё что-то, более весомое, чем вот эта бумага? – задаю каждый вопрос по очереди, чётко и с расстановкой, и указываю пальцем на заявление моей дорогой свекрови.

И даже смешно становится от того, как эти двое из ларца, наш участковый не считается, перестают улыбаться и напрягаются.

– Гражданочка… – начинает один из полицейских, но я перебиваю его:

– И вы не представились, мальчики. Или я должна на слово поверить, что вы действительно полицейские? В наше-то время? Антон Петрович, а вы знаете этих товарищей, которых привели ко мне? – снова обращаюсь к нашему участковому, игнорируя уже пыхтящих полицейских.

– Мария Викторовна, вам не кажется, что вы забываетесь? – второй всё же соображает быстрее. – Мы ведь можем предъявить вам сопротивление?

– Товарищи полицейские, – складываю руки на груди и обращаюсь уже совершенно другим тоном, но улыбку надеваю, – я вам поставила конкретные вопросы, но ответов не получила. А вот теперь посмотрите, пожалуйста, направо, – из квартиры не выхожу, но рукой указываю в нужную сторону. – У нас на каждой площадке теперь существует всевидящее око, то есть камеры видеонаблюдения. И скажите мне, что будет, если я сейчас возьму записи, которые находятся на нашем домовом сервере, и отправлю их в соответствующие органы?

– Мария Викторовна, мы пришли по конкретному заявлению и должны выяснить всё, – первый из полицейских становится более мягче, а вот второй начинает нервно осматриваться.

– Где согласие на ведение видеосъёмки? Это нарушение…

– Блюстители порядка, добрый день, – раздаётся весёлый голос Соколовского за спиной сотрудников полиции, а я вздрагиваю. – Что вас привело в законные выходные к добропорядочной гражданке, можно узнать?

– А вы кем являетесь гражданке Вороновой? – уже со злостью спрашивает тот полицейский, что был нервным ещё минуту назад.

– Непосредственный руководитель, работодатель и неравнодушный гражданин, – с усмешкой говорит Соколовский и, подойдя к входной двери, становится так, что я оказываюсь за его спиной. – Так что вас привело сюда?

– Машенька, – громко зовёт меня Антон Петрович. – Это кто?

– Соколовский Гордей Захарович, – произношу чётко, смотря в напряжённую спину босса. – Мой непосредственный начальник.

– Вопрос закрыт? – спрашивает босс, а мне так и хочется ему поджопник дать.

Да что же это такое? Откуда он здесь берётся каждый раз, как только начинаются приключения?

Опускаю голову вниз, смотря на то самое место, что так и просит пенделя, и слышу нервный голос полицейских:

– Мы пришлём вам уведомление. Нужно будет явиться для разбирательств.

– Ну нет, ребята, так дела не делаются, – а вот теперь голос Соколовского приобретает совершенно другой оттенок.

Опасный, властный, предупреждающий.

– Заявление предоставьте, – говорит он спокойно. – Я не заберу, не волнуйтесь. Но фото сделаю. И номер его тоже нужен, чтобы сравнить с датой занесения в ваш журнал фиксации. Так же вроде называется у вас всё?

Слышу, как кто-то слишком шумно сглатывает, и злюсь. Я бы и сама всё это сделала. Зачем лезть? Да и кто просил Соколовского вставлять свои пять копеек?

Но предупредительно молчу, потому что понимаю: если открою рот, будет снова много некрасивых слов.

Срабатывает затвор камеры на мобильном телефоне, и он приводит меня в чувства.

– Как всё оформите, не забудьте также приложить все справки, где будет зафиксировано нанесение телесных повреждений. И фото тоже, – произношу строго.

Хватаю Соколовского за руку и завожу в квартиру, чтобы закрыть дверь.

А ведь хорошее же настроение было. И планы были шикарные.

– Машенька, я тебя не узнаю, – голос Соколовского снова становится мягким и участливым.

– Гордей Захарович, вы за мной следите? – моё предположение до того неожиданное, что я и сама не верю, что спрашиваю это.

Но такой вариант событий первым пришёл мне на ум. Ну а как иначе объяснить, что Соколовский второй раз оказывается рядом, когда у меня начинается бесплатный театр?

– Машенька, вы что, такого низкого мнения обо мне? – удивлённо спрашивает Соколовский, но его дальнейшие слова заставляют замереть. – Всего лишь дал задание ребятам из службы безопасности.

Смотрю на Соколовского, заставляю себя моргать и думать о радугах и единорогах, чтобы не представлять казнь этого наглого босса.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.