Юность

– Конфет… – и, подумав, продавщица разрешила: – Конфет – можно, – но только тут же предупредила: – Я вас не знаю, кто вы такие, и поэтому под запись вам ничего не дам.

– А как тогда их купить, конфеты-то эти? – не понял Лёнька.

– Как купить, как купить? – передразнила его продавщица. – За денежку купить. Вот так взять и за денежку купить. Деньги-то у вас есть? – Она подозрительно посмотрела на мальчишек.

– Есть деньги у нас. – Лёнька вытащил кошелёк из кармана и потряс им над головой.

Увидев кошелёк, продавщица подобрела и величественно разрешила:

– Тогда выбирайте вон там, – ткнув пальцем в другой конец прилавка.

Мальчишки прошли туда, куда указала продавщица и просмотрели разнообразие кондитерской продукции, разложенной на прилавке.

Ассортимент оказался беден, но, чтобы не терять марку, Лёнька выбрал карамельки с барбарисом и яблоком.

Продавщица их взвесила, завернула в кульки, сделанные из газет, и передала мальчишкам.

А те важно вышли из магазина с кульками конфет в руках и пошли дальше, туда, где виднелось здание конюшни.

В конюшне, где Иван Михайлович занимался лошадьми, стоял полумрак. Заинтересованные мальчишки нерешительно прошли внутрь и с любопытством смотрели на лошадей. Каждая из них стояла в отдельном стойле.

Иван Михайлович, увидев пацанов, обрадовался:

– Заходите, ребятки, заходите. Смотрите на наших красавиц. Рыжуху вы уже знаете, да и она вас уже признаёт. – Он погладил Рыжуху по холке. – А вот Орлика вы ещё не видели.

Орликом оказался высокий, чёрный, статный конь. Он стоял в отдельном стойле и озабоченно водил карими глазами.

Иван Михайлович подошёл к нему и потрепал по холке.

– Хороший ты, хороший, – ласково приговаривал он. – На тебе горбушечку. – Он прошёл в другой конец конюшни, оторвал от большой булки хлеба горбушку, посолил её и поднёс к морде Орлика.

Тот с удовольствием взял её мягкими губами и с благодарностью посмотрел на Ивана Михайловича.

– Болеет сейчас Орлик, – жалостно произнёс Иван Михайлович. – Эти гады, – он погрозил кому-то кулаком, – седло на него надели без потника, вот у него сейчас и раны на спине. Стёрли они ему всю спину. Лечу я сейчас Орлика. Помогаю Кузьмичу.

– Какому Кузьмичу? – не понял Лёнька.

– Какому, какому, – пробурчал Иван Михалыч. – Конюху местному. Да он тоже, паразит хороший, набухался и не посмотрел, как эти гады седло не него надевали, – и, вновь подойдя к Орлику, погладил его.

– А это Ладья, – показал он на невысокую кобылу с широкой спиной. – Ох и сильная она, зараза, – хохотнул он. – Любую телегу из грязи вытащит, – и, как будто очнувшись, Иван Михайлович обратился к мальчишкам: – А вы чё здесь ошиваетесь? Чё не в хате? Или вам не сказали, где вы будете ночевать?

– Нет, – удивился Лёнька. Он думал, что они будут ночевать в конторе, куда их привёз Иван Михайлович.

– Во дела! – в свою очередь удивился Иван Михайлович. – Так вертайтесь назад и спросите у своих начальников, где вам спать-ночевать. Так что идите, – но, что-то вспомнив, прокричал вслед вышедшим пацанам: – Да пусть они вам и спальники дадут!

Мальчишки вышли из конюшни и увидели несколько девчонок, стоящих по колено в прозрачной и холодной воде, протекающей невдалеке речке. Опустив по локоть руки в неё, они что-то искали на дне.

Мальчишки подошли к ним. В ведёрке у девчонок плескалось с десяток рыбок сантиметров по десять-пятнадцать.

– Чё делаете-то? – поинтересовался Лёнька.

– Пищуг ловим, – ответила старшая девчонка в голубом платье в огромных мужицких сапогах, размеров на пять больше.

Она оторвала взгляд от воды и посмотрела на Лёньку.

– Каких пищуг? – теперь пришла пора удивляться Лёньке, глядя в абсолютно прозрачную воду, доходившую девчонкам до колена. Что там может прятаться в этой прозрачной воде, где даже каждый камешек отчётливо виднелся на дне?

– А вот смотри, – весело сказала та же девчонка, откинув две русые косички за спину, и начала переворачивать камни.

Тут из-под одного из камней выскочила небольшая рыбка. Девчонка, стоявшая рядом, ловко выхватила её из воды специальным сачком и выкинула на берег. Рыбка беспомощно забилась на прибрежной гальке, а самая маленькая из рыбачек схватила её и положила в ведёрко.

– Мы уже вон сколько наловили, – гордо сказала старшая из девчонок, показывая на ведро. – Сегодня мамка нам уху из них сварит.

– Так вода же холодная. Руки же в ней сразу застынут, – вновь удивился Лёнька.

– А… Ничего. – Старшая показала свои красные от холода руки. – Мы уже привыкшие. Нам это не страшно, – и переменила тему разговора. – А там выше по речке у нас мордуша стоит. Там её наш Женька поставил. Вечером он тоже её проверит. Глядишь, и жарёху сегодня попробуем.

– А кто такой этот Женька? – поинтересовался Лёнька.

– Это брат наш старший. Ему уже восемнадцать лет. Осенью его в армию должны забрать, – хвастливо рассказывала старшая. – Но пока его не забрали, он работает на гидравлике. Золото они там моют, – таинственно пояснила она.

– Ладно, – прервал разговор Лёнька. – Нам надо на постой устраиваться, пойдём мы.

– Пока, – махнула им белокурая рыбачка.

Когда мальчишки вернулись в контору, Анатолий Павлович отчитал их:

– Вы где это шляетесь? Я вас ищу, ищу, а вы пропали.

– Да не пропали мы, – возразил отцу Сашка. – В магазин ходили.

– Что вы там не видели, в том магазине? – удивился Анатолий Павлович. – Я же покормил вас тут. Что вам там ещё понадобилось?

– Конфет мы там купили. – Сашка показал кульки отцу.

Увидев кульки, Анатолий Павлович переменил тему разговора:

– Берите свои рюкзаки и идите вон в тот дом. – Он рукой показал в окно, куда надо идти. – Там сейчас живут три наших рабочих и Иван Михайлович. Они дадут вам спальники и покажут, где вы будете спать. Понятно?

– Чё непонятного. Всё понятно, – соглашаясь, мальчишки закивали головами.

– Ну, если понятно, то идите и устраивайтесь, – подытожил свой приказ Анатолий Павлович.

Мальчишки, прихватив рюкзаки, двинулись в указанном направлении.

Дом, где им предстояло ночевать, оказался большим бревенчатым срубом. Брёвна его имели тёмно-серый цвет, что доказывало, что построен он очень давно.

Мальчишки поднялись на крыльцо и зашли в дом.

За столом в комнате сидели два рабочих и парень, по виду ровесник Лёньки и Сашки.

Он сразу же поднялся с табуретки, подошёл к ним и, протянув руку для рукопожатия, представился:

– Витёк, – после этого отошёл и показал рукой на двух мужиков за столом. – А это Борисы.

Один из них лысоватый и по виду очень сильный, угрюмо посмотрел на вновь прибывших и ничего не сказал. А другой, черноволосый и кучерявый с открытым лицом, подчёркивающим его доброжелательность и бесшабашность сразу приветливо обратился к мальчишкам:

– Наслышаны о вас. Вот ждём. А вас всё нет и нет. Чё за дела? Куды и где мы ходим?

Лёнька в ответ на его слова тоже представился:

– Я – Лёнька, а это Сашка, – показал он на своего друга. – Задержались, потому что робу получали у начальников да в магазин зашли.

– В магáзин? – встрепенулся молодой Борис. – И чё вам там, в том магáзине, надобно было?

– Да просто посмотрели, чё там есть, да конфет купили, – добродушно пояснил Лёнька своё отсутствие.

– А Михалыча там не видали? А то он, как приехал, так и не кажется сюда, – посетовал молодой Борис.

– Да он на конюшне занят, – попытался объяснить Лёнька. – Кузьмича-то нет, вот он и задаёт корм лошадям.

– Да, – медленно произнёс Борис, что постарше, – Михалыч дело знает. Если Кузьмич забухал, то кто к завтрашнему переходу лошадей подготовит? А ведь завтра надо назад вертаться. Пока погода стоит, надо работать, а то будь они неладны, эти продукты. Если бы не закончились, то и работали бы. – И, как будто что-то вспомнив, добавил: – А Михалыч что обещал, то принесёт обязательно. – Это он уже говорил молодому Борису.

После этих слов молодой Борис подскочил, сплясал пару коленец, потёр ладони и радостно закончил мысль старшего Бориса:

– Эт точно! Он никогда ничего не забывает.

Только Витька отошёл в угол и, недовольно посмотрев на Борисов, подозвал сверстников:

– Пацаны, идите сюда.

Парни подошли к Витьке.

– Берите из кучи спальники, – он указал на кучу какого-то барахла в углу комнаты, – и развесьте их на изгороди, пока солнышко светит. Оно их хоть немножко, но прогреет да подсушит. А то спать будет плохо, – посетовал он, – спальники, наверное, отсырели.

Парни, покопавшись в куче, выбрали себе ватные стёганые спальные мешки, обшитые брезентом. От них и в самом деле шёл запах сырости.

Наскоро скатав их, парни вышли во двор и на солнечной стороне принялись развешивать спальники на изгороди.

Витька тоже вышел вместе с ними.

Он изображал из себя бывалого таёжника. Лёнька, не обращая особого внимания на важный вид Витька, захотел с ним познакомиться и первым задал вопрос:

– Ты сам-то откуда будешь?

– Из Тыгды я. Девять классов закончил там. Батя сказал, что нечего дома сидеть, пора бы и семье помогать. Вот и устроил меня в эту партию. Я сразу же приехал сюда. Мы уже неделю отработали, да вот продукты закончились.

Лёнька почувствовал, что Витька хочет показать перед ними своё превосходство, но не подал виду и поэтому спросил:

– А что вы там делаете, в тайге?

– А просеки мы там рубим, чтобы топографы по ним потом прошли и карты составили. Нравится мне всё это. Наверное, брошу школу и поеду учиться на топографа, – мечтательно произнёс он. – В тайге хорошо.

Но тут их разговор прервался. Они увидели Ивана Михайловича, идущего к дому с рюкзаком.