Лабиринты судьбы. Cherchez lе homme, или Ищите мужчину

Дизайнер обложки Лионелла Чернышова

© Милена Стилл, 2022

© Лионелла Чернышова, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-4493-1278-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

На календаре был первый день октября, который выдался на понедельник. Погода брала реванш за холодное дождливое лето, поэтому дни стояли солнечные и тёплые. Листья почти облетели и жёлтым ковром устилали землю редкого перелеска, по которому неторопливо шла женщина средних лет. В руках она держала собачий поводок. Женщина улыбалась и, жмурясь, подставляла лицо вечернему солнцу. По её поведению было видно, что она совсем не тяготится тем, что гуляет одна. Как раз, наоборот, она испытывала наслаждение от одиночества и красивой осенней поры.

Иногда было слышно, как вдалеке стучит колёсами проезжающая электричка, добавляющая романтики в её вечернюю прогулку. И тогда женщина начинала мурлыкать себе под нос незатейливую песенку про подмосковный городок, где «подпевает электричке ткацкой фабрики гудок».

Время от времени к ней подбегал симпатичный померанский шпиц на тонких ножках, такой же рыжий как осенние листья.

Вдруг он залаял и, посмотрев на свою хозяйку, высунул  розовый язык.

– Кнопик, я согласна с тобой. Погода, действительно, замечательная, – лениво сказала женщина.

Но Кнопик не унимался и продолжал настойчиво лаять. Тогда женщина сошла с тропинки, чтобы посмотреть, кого он там обнаружил.

Безмятежная улыбка не сходила с её лица, и было видно, что вряд ли что-нибудь сможет вывести её из равновесия, потому что мысленно она находилась далеко.

Сначала хозяйка собаки подумала, что это просто пьяный мужчина валяется в кустах, и стала беззлобно ругать милашку-шпица, зачем он пристаёт к мирно спящему человеку.

Но Кнопик вдруг перестал лаять и протяжно завыл, отчего женщина резко прекратила улыбаться и направилась к полуоблетевшим кустам вслед за своим питомцем.

Подойдя ближе, она увидела окровавленного мужчину, лежащего на спине.

– Опаньки, – произнесла симпатичная собачница. – Вот так сюрприз!

Она присела на корточки возле странной находки и приставила руку к вене на шее неподвижно лежащего человека. Потом приложила ухо к груди в районе сердца и, немного послушав, достала телефон.

Только что расслабленная и бесцельно гуляющая на природе женщина из обычной хозяйки шпица мгновенно превратилась в доктора местной городской больницы – Ларису Константиновну Овчинникову.

Позвонив в приёмный покой Зеленогорской больницы, она попросила срочно прислать машину cкорой помощи к пешеходному переходу, от которого начиналась прогулочная дорожка для местных любителей здорового образа жизни, и подробно объяснила, где она обнаружила избитого мужчину без сознания.

Пока женщина ждала бригаду неотложки, она внимательно рассмотрела пострадавшего. Спиртным от него не пахло и, если не брать во внимание разбитое лицо, выглядел он интеллигентно и совсем не походил на бездомного. Да и одежда на нём, с засохшими пятнами крови и грязи, была дорогая.

Лариса вздохнула и горестно произнесла:

– Как же ты тут оказался, бедолага?

Кнопик, как будто поняв, о чём говорит его хозяйка, снова жалобно завыл.

– Ну-ну. Что за траурную церемонию ты тут устроил? Мы успели вовремя. Клиент скорее жив, чем мёртв. Но завтра было бы уже поздно. А сегодняшний день этот человек, – женщина снова внимательно посмотрела на лежащего без сознания мужчину, – может отмечать как второй день рождения. До чего же красив этот незнакомец! – успела произнести Лариса, когда увидела, что к ним идут двое санитаров с носилками и врач.

– Вы обнаружили пострадавшего? – спросил высокий мужчина в белом халате, приступая к осмотру.

Лариса знала всех врачей, работающих на скорой, но этого видела впервые. От неожиданности она немного растерялась, но потом быстро взяла себя в руки.

«Надо же, как быстро у них меняются врачи», – подумала она про себя, а вслух сказала:

– Да нет. Мой вездесущий Кнопик. Я бы даже не заметила. То ли его здесь специально положили, то ли он сам неудачно спрятался.

– Сегодня подадим сведения в наше отделение полиции, пусть они и разбираются, – сказал врач, закончив осмотр. – Кладите пострадавшего на носилки, – обратился он к санитарам.

Овчинникова смотрела вслед уходящей бригаде и думала: «Она уже около двадцати лет лечит больных в терапевтическом отделении горбольницы своего родного Зеленогорска,1 куда пришла сразу после окончания мединститута, но сегодня она реально спасла человека от смерти, даже не лечив его».

Лариса уже собиралась покинуть это злополучное место, но что-то её останавливало. Тогда она чисто машинально провела носком белого кроссовка по листве, на которой только что лежал избитый красавчик.

Кнопик подумал, что это новая игра и тоже принялся копать передними лапками жёлтую листву. Вдруг какая-то золотистая змейка сверкнула в лучах заходящего солнца и скрылась в ворохе листьев.

– Подожди-ка, – по-хозяйски сказала Лариса своему любопытному шпицу и, присев на корточки, осторожно начала убирать в сторону листья, где неожиданно что-то блеснуло.

Её природная дотошность была щедро вознаграждена. На рваном осеннем листочке лежал золотой браслет-цепочка с круглым медальоном.

Стерев с него грязь, женщина увидела с одной стороны изображение Эйфелевой башни, а с другой – геральдическую лилию. Пружина на замке браслета была сломана.

«Вероятно, поэтому он и остался здесь, – подумала Овчинникова, рассматривая найденную вещь. – Мужчина защищался от нападавшего и закрывал голову руками. От удара замок сломался, и браслет соскользнул с руки».

Лариса убрала золотую вещицу в карман куртки и произнесла:

– А что если пострадавший – иностранец? Вдруг он, француз, например? Кнопик, почему, если мужчина красив, то мы сразу думаем, что он иностранец?

Кнопик залаял и побежал дальше, смешно крутя головой. Но хозяйка его окликнула и твёрдо сказала, что им пора возвращаться домой, так как на сегодня приключений   достаточно.

Глава 2

Француз очнулся, когда чей-то холодный нос стал тыкаться в его лицо, а невесомые лапки дотрагиваться до онемевшего тела. Сознание очень медленно и нехотя возвращалось к нему. Последнее, что он помнил, это сильный удар сначала в грудь, а потом в голову.

И затем темнота.

Человеческий организм так тонко устроен, что, если бы милашка-шпиц не дал толчок, внутри умирающего человека не произошла бы цепная реакция, которая дала команду навечно засыпающему мозгу: «Очнись!»

И случилось то, что принято называть чудом. Потому что жизнь – это вообще ни с чем не сравнимое чудо, а возвращение с того света – просто дар божий.

Всё, что происходило с Французом потом, было как во сне. Сначала его куда-то несли, затем везли, потом опять несли и наконец наступила какая-то приятная лёгкость, и он, расслабившись, погрузился в крепкий сон.

Ему снилось, что он находится в невесомости в совершенно белом доме без окон и крыши. При этом он не ощущал ни тепла, ни холода, только лёгкость и безразличие.

Кругом никого не было, лишь тягучая пустота обволакивала всё пространство.

Вдруг белая краска стала приобретать будничные оттенки. Непонятно откуда взявшаяся женщина в клетчатой рубашке и голубой куртке начала трогать его лицо и что-то говорить.

До этого безликий и одинокий дом в одночасье превратился в проходной двор. Откуда ни возьмись в нём стали появляться двери, в которые входили и выходили незнакомые люди.

Их становилось всё больше и больше, они начали заполнять всё пространство и вытеснять Француза из того, что раньше принадлежало лишь ему одному. Он стал задыхаться от этой толчеи и хватать ртом воздух, но его всё равно не хватало, и тогда он закричал.

Проснулся Француз от того, что кто-то делал ему укол, и яркий свет лампы проникал через закрытые веки.

Потом опять наступила приятная лёгкость, которая вместе с обволакивающей тишиной погрузила его в очередное забытьё.

Глава 3

Утром Лариса пришла на работу немного озабоченная. Её очень волновало, как чувствует себя пострадавший незнакомец.

Оказалось, что его поместили в неврологическое отделение на третьем этаже больницы, которое находилось рядом с хирургическим.

После обхода и назначений на текущий день Лариса поднялась на третий этаж и поинтересовалась у дежурной медсестры, где лежит больной без документов, о котором на утренней пятиминутке упомянула даже их зав. отделением.

Сарафанное радио в больнице работало слишком хорошо, поэтому после завтрака почти вся больница судачила о том, что врач из терапевтического отделения, Овчинникова Лариса Константиновна, нашла в лесу изувеченного бандитами сына богатого бизнесмена. Она, якобы, на себе дотащила его до дороги и на попутной машине привезла в больницу. Теперь все ждали, когда в отделении появится его отец-бизнесмен и подарит врачихе машину или кольцо с бриллиантом.

К счастью, Лариса не знала об этом, иначе бы не стала так открыто проявлять интерес к пострадавшему пациенту.

Молодая дежурная медсестра с нескрываемым любопытством смотрела на врача-терапевта. По её лицу было видно, что она изо всех сил борется с собой, чтобы не задать интересующие её вопросы старшему по возрасту и по рангу человеку. Но субординация всё же сдерживала медсестру от лишних вопросов, поэтому она услужливо провела Ларису в палату, рядом с постом дежурной.

Вчерашний пострадавший лежал на больничной койке весь увешанный трубками, подключенными к приборам. Глаза его были закрыты, но дышал он ровно, а осунувшееся лицо с полосками лейкопластыря было похоже на маску, не выражающую никаких эмоций.

Вздохнув, Лариса спросила:

– Как он?

– Пока стабильно удовлетворительно, – тихо ответила медсестра, проверяя показания приборов.

Овчинникова обвела взглядом палату. Недавно в больнице сделали ремонт. Близились выборы, поэтому действующий мэр их подмосковного Зеленогорска, надеясь, что его оставят на второй срок, сделал неплохой ремонт в горбольнице и даже приобрёл дорогостоящую аппаратуру, которой вечно не хватает во всех стационарах.

В палате, кроме избитого незнакомца находилось ещё двое больных, которые также были подключены к медицинским аппаратам. Размеренное попискивание сложной аппаратуры действовало успокаивающе и вводило в транс.

Лариса тряхнула головой, как бы отгоняя от себя наваливающуюся дрёму, и так же тихо произнесла:

– Ну ладно, я пойду. Думаю, неизвестному пациенту повезло во второй раз.

– Спасибо, мы стараемся. Вы уж замолвите за нас словечко, когда придёт его отец-бизнесмен, – уже нисколько не смущаясь, произнесла осмелевшая медсестра.

Лариса от удивления округлила глаза:

– Следователь уже нашёл его родственников?

– Я этого не знаю. Просто слышала, как буфетчица тётя Шура рассказывала медсестре из «хирургии», что его отец очень богатый человек и за спасённого сына ничего не пожалеет.

– Ну да. Наши буфетчицы знают то, о чём никто даже не догадывается, – со вздохом сказала Лариса и вышла из палаты.

Заявление медсестры об отце-бизнесмене вызвало у неё какую-то ревность.

– Глупая нерпа, – тихо произнесла Овчинникова, медленно спускаясь по лестнице на первый этаж. – Повторяет всякую чушь и верит, что это правда. Хотя по модному и дорогому прикиду незнакомца нельзя исключать папу-бизнесмена.

Рабочий день проходил как обычно. Выздоровевшие больные выписывались, а заболевшие с разными жалобами поступали. Но больница – это чётко работающий механизм, где все знают свои обязанности и занимаются своим делом, поэтому в каждом отделении всё шло своим чередом.

Домой Лариса пришла около пяти часов вечера и сразу же отправилась с Кнопиком на прогулку.

Когда она вышла из подъезда, зазвонил телефон. Это была её подруга Гуня Кондакова, с которой они были знакомы ещё со школы, но потом она поступила в МГУ на факультет журналистики, и вся семья Кондаковых переехала жить в Москву. Лариса, в свою очередь, стала студенткой московского мединститута, но общаться подруги не перестали и знали друг о друге всё.

Гуня, как всегда, скороговоркой затарахтела в трубку, что есть неплохой вариант хорошо провести время. На что Лариса парировала, а не подскажет ли она адресок, где можно было бы прикупить так пару-тройку часов свободного времени. Гуня, которая по паспорту была Агнией Фёдоровной Кондаковой, обозвала её занудой и сказала, что в данный момент она очень занята, а вечером обязательно перезвонит.

«Смешная, – подумала Лариса. – Сначала ворвётся как ураган, а потом исчезнет как призрак. Ладно, подожду до вечера. Интересно, что она там придумала?»

Пока Овчинникова разговаривала по телефону, Кнопик накручивал круги по двору, придумывая себе игры. Он был ещё молодым псом, недавно ему исполнилось десять месяцев. Теперь Лариса даже представить не могла, как она раньше жила без этого маленького мохнатого чуда на тонких ножках.

Вся её жизнь проходила, в основном, в больнице. Замуж она так и не вышла, хотя претенденты были, но тут складывалось так: либо они ей не нравились, либо она им не подходила. Поэтому Лариса бросила эту затею, когда бабушка после её очередного неудавшегося романа сказала, что судьба она и на печке найдёт, а это был просто прохожий.

Её родители в начале двухтысячных уехали в Германию на ПМЖ, а она осталась здесь с младшей сестрой Эльвирой, которая два года тому назад тоже уехала в немецкий Гамбург. Мама постоянно звала Лару в Германию, но она начинала скучать по России уже через неделю, когда приезжала в гости.

Её раздражала немецкая речь, и Лариса не чувствовала себя там как дома, потому что всё было чужое: люди, обычаи и даже манера причёсываться и одеваться. Поэтому она продолжала с удовольствием ходить на свою работу и надеяться, что когда-то и до неё дойдёт очередь к окошку с надписью «Женское счастье».

Лариса не могла объяснить, почему она чувствовала, что найденный в перелеске мужчина не совсем обычный. Его одежда и внешность очень отличались от того, что она видела каждый день в больнице.

Вдруг её осенило: «А стал бы русский человек носить браслет с кулоном, на котором изображена Эйфелева башня и французская лилия? Скорее всего, у него есть родственники за границей. И вероятней всего, во Франции. Вот я, например, одеваюсь в вещи, в основном, привезённые из Германии, потому что у меня там живут родители».

Почувствовав, что она проголодалась от такого напора мыслей, Лариса окликнула Кнопика и направилась в сторону дома. Довольный прогулкой шпиц побежал домой первым, зная, что хозяйка непременно угостит его чем-нибудь вкусненьким.

Вечер прошёл бы, как всегда, обыденно, если бы снова не позвонила Гуня. Оказывается, ей дали два приглашения на запись передачи «Поле Чудес». Подруга хотела пойти с каким-то очередным знакомым, но он оказался женатым и побоялся, что его могут увидеть по телевизору друзья или, того хуже, родственники. Поэтому Гуня позвонила безотказной Ларисе и сказала, что завтра они должны быть в Останкино.

– Вот за что я тебя люблю, – смеясь, воскликнула Лариса, – так за твой необузданный характер.

– Ну да. Со мной не соскучишься, – подтвердила слова подруги Агния.

– Ты знаешь, я, пожалуй, приму твоё предложение, – уже серьёзно сказала Лариса, – потому что мне надо немного отвлечься.

– Что я слышу? Неужели в твоей занюханной больнице появился инопланетянин, который предложил тебе переселиться в другую Галактику? – тут же отреагировала подруга.

– Ты почти угадала. Но в следующий раз, когда у тебя возникнут проблемы со здоровьем, ищи другую не занюханную, как наша больница, клинику.

– Да ладно тебе, Ларка. Это же я так, чисто случайно, не подумав, ляпнула. А кто у тебя там появился-то?

– Боюсь, что мне будет трудно  объяснить тебе это по телефону, поэтому при встрече расскажу в двух словах. Когда нужно быть на «Поле Чудес»?

– Ах да! Завтра в пять вечера. Успеешь?

– Я постараюсь. Будем на связи. Сама не опоздай!

– Не будем о проблемном, – сказала Гуня и отключилась.

Перед сном Лариса поговорила по скайпу с мамой и, взяв уже дремавшего Кнопика на руки, пошла спать.

Глава 4

Лариса всегда хотела побывать на передаче «Поле Чудес», потому что там было весело. Во всяком случае, по телевизору всегда создавалось такое впечатление. К тому же в студии сидели здоровые жизнерадостные люди, которые не спрашивали у ведущего, какие у них анализы и не требовали срочно отправить их на колоноскопию. Да и игроки за крутящимся барабаном не приставали к Якубовичу, как врачи-коллеги Овчинниковой, с разными расспросами, чтобы уточнить диагноз больного.

В общем, сегодня на работе Лариса Константиновна была собраннее, чем обычно, чтобы успеть сделать все дела в отделении и не опоздать к пяти часам в Останкино.

Агния всё-таки использовала неизвестно кем установленное правило, опоздать на десять минут – разрешается.

Через некоторое время, предъявив приглашения и паспорта, они оказались в знакомой, тысячу раз виденной по телевизору, студии.

Лариса на себе прочувствовала, что «Поле Чудес» является не просто любимой, а народной передачей, так как возрастной ценз там был не ограничен, и это прибавляло ей популярности.

Народу в зале собралось много, поэтому вскоре стало душно. Гуня сказала, что это последняя на сегодня запись и неизвестно, когда она закончится.

– Как? – удивилась Лариса. – Разве передача длится больше часа?

– Запись и передача – это совершенно разные вещи, – зевая, сказала подруга и достала бутылочку воды.

Впоследствии Лариса ощутила эту разницу наяву и пришла к выводу, что смотреть по телевизору «Поле Чудес», поглощая при этом вкусный ужин, гораздо приятнее, чем смотреть на то, что остаётся потом за кадром.

Якубович ей понравился. В свои за семьдесят он держался очень уверенно и просто. Зал завороженно следил за ним и его репликами. На экране телевизора он выглядел невысоким человеком, да и в жизни не прибавил себе роста, но это никак не повлияло на отношение к нему публики, потому что Леонид Аркадьевич превосходно находил контакт с залом и талантливо шутил.

Где-то на третьем часу записи передачи Лариса потеряла интерес к происходящему, так как некоторые моменты переснимали несколько раз, и это стало надоедать. Постоянные аплодисменты, музыка, выступления детей и взрослых самодеятельного качества начали раздражать Овчинникову.

Так как они с Агнией сидели во втором ряду напротив крутящегося барабана, то должны были всё время держать лицо, потому что камера в любой момент могла их зафиксировать.

Когда, наконец, остался последний игрок-финалист, и Якубович предложил ему супер-игру, Лариса про себя умоляла мужчину из Пензы отказаться от неё, чтобы побыстрей уехать домой. Но пензяк с пафосом согласился. Это продлило запись ещё на сорок минут и, когда зал попросили радостно поаплодировать победителю, народ не заставил себя долго ждать и с удовольствием захлопал в ладоши, радуясь не за победителя с выигранным домашним кинотеатром, а, в конце концов, долгожданной свободе.

Выйдя на улицу, Лариса глубоко вдохнула осенний воздух и бессмысленно посмотрела по сторонам, ещё не придя в себя.

– Ну что, вкусила прелести закулисья? – ехидно спросила Гуня.

– Как бы там ни было, я тебе очень благодарна за встряску, – ответила, пришедшая в себя, Лариса. – Буду рада составить компанию ещё в какой-нибудь передаче.

Домой она приехала около одиннадцати часов ночи, Кнопик радостно встретил хозяйку и закружил возле её ног. Подумав, Лариса снова открыла дверь и сказала:

– Пойдём немного проветримся!

Уже засыпая, она видела крутящийся барабан и пушистые усы знаменитого ведущего.

Глава 5

Следующий день начался как обычно. Только коллеги Ларисы с улыбкой интересовались, когда можно будет посмотреть по телевизору их, ставшую мегапопулярной, сотрудницу.

Овчинникова отшучивалась и говорила, что этого она не знает, да и не такая уж она известная персона, которую специально будут показывать по Первому каналу.

Прежде чем уйти домой, Лариса поднялась на третий этаж. Сегодня дежурила медсестра, которую Овчинникова знала давно, так как она работала здесь ещё до её устройства в больницу. Нина Борисовна отличалась строгим характером, и её побаивались не только пациенты, но даже молодые врачи.

Поздоровавшись, Лариса спросила, как себя чувствует неизвестный пострадавший.

Медсестра медленно подняла голову от журнала, в котором делала записи, и поверх очков посмотрела выцветшими глазами на врача из другого отделения.

Не повышая голоса, она чётко произнесла:

– Я не обязана отчитываться перед всеми о состоянии здоровья больных неврологического отделения. Извините, у меня много работы, – и, склонившись над журналом, продолжила писать.

Лариса немного опешила, но сделала ещё одну попытку.

– Скажите, пожалуйста, больной пришёл в себя? – она пристально уставилась на старую медсестру.

Та не спеша подняла голову и, положив ручку на открытый журнал, со стальными нотками в голосе сказала:

– Вся информация у лечащего врача. Я выполняю лишь его назначения.

Лариса поняла, что дальнейшее общение бессмысленно и, повернувшись, покинула отделение, не прощаясь.

На лестнице она встретила медсестру Надю из процедурного кабинета «неврологии», которая несла из больничной аптеки коробку с лекарствами.

Поприветствовав её, Овчинникова, как бы между прочим, отметила, что девушка хорошо выглядит, и розовый костюмчик смотрится на ней гораздо лучше, чем белый халат.

Надя засмущалась, и её пухлые щёчки стали такими же розовыми, как и медицинская спецодежда на ней.

– Выпросила вчера у сестры-хозяйки, – просто ответила девушка и приветливо улыбнулась Ларисе, которая решила всё-таки уточнить у неё информацию о незнакомце.

– Надя, а пострадавший без документов уже пришёл в себя?

– Да, – сказала она и утвердительно кивнула головой. – К нему приходил следователь, но больной ничего не помнит.

– А как его зовут? – спросила Лариса.

– Этого он тоже не помнит, но мы его между собой называем наш Красавчик. Надя опять улыбнулась и, наклонив голову набок, как бы извиняясь, сказала:

– Я пойду, скоро надо делать больным уколы.

– Конечно-конечно. Спасибо за информацию. Я беспокоюсь за этого человека, потому что спасла его от смерти, когда нашла в перелеске.

Закончив свои дела в отделении, Лариса поспешила домой, где её ждал любимый Кнопик. Но, вспомнив, что в холодильнике пусто, она забежала по дороге в магазин и вышла оттуда нагруженная двумя раздутыми, от всевозможных покупок,  фирменными пакетами сетевого супермаркета.

Глава 6

Француз лежал на больничной койке и размышлял, как он здесь оказался. Он недавно пришёл в себя и с трудом осознавал происходящее. Когда медсестра увидела, что больной открыл глаза, она тут же позвала врача, который стал спрашивать пострадавшего, как он себя чувствует, и где живут его родственники, чтобы с ними связаться.

Игорь Савин, он же Француз, несмотря на травму головы, понимал, что надо тянуть время, пока он сам не разберётся, что делать в сложившейся ситуации. Единственный выход, который пришёл ему в голову, заключался в том, что надо притвориться больным, который ничего не помнит.

Лёжа с закрытыми глазами, он вспоминал, как бежал по перелеску, но ноги были ватными от страха, и Гребень быстро нагнал его. Потом был сильный удар…2

Француз застонал и заскрипел зубами. «Если Гребень узнает, что я жив, он добьёт меня», – подумал он, морщась от боли.

Перед обедом приехал следователь. Представившись, старший лейтенант Гришин Роман Антонович стал задавать пострадавшему привычные для следователя вопросы, которые вызвали у пациента странную реакцию.

Он заметался на кровати, его лоб покрылся испариной, дыхание сбилось, и приборы противно запищали. Медсестра позвала врача, и тот настоял на том, чтобы старлей вышел из палаты. Французу сделали укол, и он опять погрузился в спокойную дрёму.

Следователь попросил принести вещи пострадавшего и в присутствии врача и медсестры осмотрел их. Даже, не глядя на ярлыки, было видно, что они хорошего качества и куплены не на китайском рынке, а в дорогом фирменном магазине. Но ни документов, ни телефона в карманах избитого мужчины не было.

– Что вы думаете по этому поводу? – спросил Гришин у врача, рассматривая лейблы известных фирм. – Вещи дорогие, а других атрибутов богатой жизни нет.