Мой герой

Глава 29

На следующее утро швейцар, зайдя в гостиную, объявил о прибытии двух джентльменов, лорда Осалтона и лорда Элсестера. Софи, Беатрис и Адель сразу встали. Адель прижала руку к животу, стараясь усмирить бьющихся там нервных бабочек.

Когда двое мужчин зашли в гостиную, возникло какое-то молчаливое замешательство. Через пару секунд, справившись со смущением, Софи жестом пригласила их сесть.

– Не хотите ли чаю, джентльмены? – спросила она.

– С удовольствием, – ответил Гарольд, усаживаясь.

Дамьен также сел, при этом он не сводил глаз с Адели. Не успела хозяйка дома подойти к колокольчику, как Дамьен встал и подошел к ней:

– Если вы не возражаете, герцогиня, я бы попросил вас оставить меня наедине с вашей сестрой на несколько минут.

Софи кивнула в сторону Беатрис.

– Могу я переговорить с вашей дочерью, миссис Уилсон?

Адель замерла в ожидании. Пожав плечами, Беатрис ответила:

– Мне кажется это неразумным.

– Мама! – вздрогнув, воскликнула Софи.

Дамьен перевел взгляд на Софи.

– Все в порядке, герцогиня, – успокоил он ее и опять повернулся к Беатрис: – Я прекрасно знаю, что вы не всегда одобряли мои действия, миссис Уилсон, но уверяю вас, мои намерения относительно вашей дочери вполне чистые и честные. Я только прошу у вас разрешения всего на несколько минут разговора.

Умоляющими глазами Беатрис посмотрела на Гарольда.

– Лорд Осалтон? – спросила она. Он встал и поклонился ей.

– Его намерения, безусловно, честные, миссис Уилсон. Я ручаюсь за него.

От удивления Беатрис не могла сообразить, что делать. Не меньше была удивлена и Адель.

Она смотрела на Гарольда, пытаясь понять, что произошло. Что заставило его изменить свое мнение о Дамьене? Последний раз, когда Адель говорила с ним, он называл Дамьена наглецом и уверял ее, что он только охотится за ее богатым приданым. Может быть, он узнал то, о чем ей сообщил Джеймс?

Пройдя через комнату, Софи остановилась возле сидевшей на стуле матери.

– Пойдемте, – предложила она, – мы подождем за дверью.

Очень неохотно Беатрис поднялась. Гарольд пошел вперед, открыл дверь и пропустил дам. Перед тем как выйти, он ободряюще улыбнулся своей бывшей невесте, вышел и закрыл за собой дверь.

Адель посмотрела на Дамьена, с трудом проглотив ком, застрявший у нее в горле.

– В своей записке, – заговорил он, – ты просила не искать тебя, но я не могу позволить тебе думать обо мне то, что на самом деле просто ложь. Я не являюсь отцом никакого ребенка, я в этом совершенно уверен.

Сердце ее билось от волнения, как это бывало часто в присутствии Дамьена. Медленно она обошла стол и приблизилась к нему.

– Я знаю, – сказала она.

Наклонив голову, Дамьен с удивлением спросил:

– Ты знаешь?

– Да.

– Откуда?

Адель глубоко вздохнула:

– У Джеймса сложилось весьма хорошее мнение о тебе. Он попытался собрать кое-какие сведения, и все они оказались сугубо положительными. Не подтвердились, к счастью, только сведения о ребенке. Он даже побеседовал с самой Франс вчера вечером. Она понятия не имела о ребенке и была весьма удивлена тем, что появились такие разговоры.

Широкие плечи Дамьена опустились, когда он с невероятным облегчением вздохнул.

Адель остановилась напротив него, так близко, что могла положить руки на его грудь. Ей очень хотелось это сделать, но пока она сдерживала свое желание.

– Что произошло? – спросила она. – Зачем Гарольд выдумал эту историю про Франс? И почему он пришел сюда и уверяет мою мать в твоих честных намерениях?

– Когда он говорил с тобой, он не знал, что это ложь. Вайолет придумала эту историю при Франс и уговорила его, для большей правдоподобности, сказать тебе, что я сам признался ему во всем. Вайолет очень хотела, чтобы твой брак с Гарольдом состоялся, так как ей нужны деньги, чтобы выйти замуж за того, за кого она хочет.

– За лорда Уитби?

– Вероятней всего.

– И она призналась в этом?

– Не совсем. Она вообще не любит признаваться в своих проступках. Но это уже Гарольд будет разбираться с ней, когда вернется домой.

Адель взглянула на него с удивлением:

– Гарольд будет разбираться с ней? Приятно слышать такое.

– Адель... – Он подошел к ней чуть ближе. Голос его был необычно тихим. – Я пришел сюда, чтобы сказать тебе то, что ты должна услышать только из моих уст. И я надеюсь, что ты поверишь мне.

Он стоял перед ней, глаза его блестели, грудь тяжело поднималась и опускалась.

– Я знаю, что ты сомневаешься во мне, и после того, что произошло, у тебя есть для этого веские основания. Но я клянусь тебе, что если я стану твоим мужем, я всегда буду верен своей жене.

Она внимательно смотрела на него. Несмотря на обуревавшую, ее страсть, присущее ей благоразумие не покидало ее. Она не бросится бездумно в его объятия, поверив его обещаниям. И для того чтобы принять решение, мало одного только мнения Джеймса, что Дамьен совсем не тот, кем его представляли себе многие. У нее есть своя голова, и она должна составить собственное мнение.

А для этого ей надо побольше узнать о Дамьене. Если она чему-нибудь научилась за последний месяц, так это думать о том, чего она сама хочет, добиваться этого и не соглашаться на меньшее. Она знала, что он ей нужен, но прежде чем она отдаст ему свое сердце, ей следовало убедиться, что она может ему доверять.

– Люди заключают пари, – заговорила она, – уверяют, что ты вернешься к Франс или к другой такой же женщине сразу после того, как женишься на богатой невесте. Ты слышал об этом?

Он презрительно сжал губы:

– Пусть они занимаются своими собственными делами. Я уже сказал тебе, что я не жажду твоих денег, и я это докажу. Мы можем обойтись и без них, уверяю тебя, Адель.

Она тихо вздохнула:

– Дамьен, ты избалован вниманием женщин. Ты никогда не мог быть верен только одной.

– А ты никогда не задумывалась, почему я связываюсь с такими женщинами, как Франс?

Адель посмотрела на дверь в надежде, что никто не войдет в комнату, потому что ей отчаянно хотелось услышать, что он скажет дальше.

– Потому что, вопреки мнению окружающих, я очень серьезно отношусь к браку. Признаюсь, что я никогда не был монахом. Всю свою жизнь я стремился к близости с женщинами, возможно, из-за того, что я вырос без матери, но я всегда очень осторожно выбирал женщин, только тех, кто был согласен на отношения без всяких обязательств. Я всегда опасался того, что мне придется жениться на женщине, которую я не люблю. И не хотел оказаться таким же несчастным, как мои родители, и разрушить семью. Особенно я боялся сделать несчастными детей. Я мечтал жениться на женщине, которую полюблю. И конечно, очень хотелось бы, чтобы она любила меня.

– Но ты сомневался во мне, Дамьен. Ты сам говорил об этом, ведь я оказалась не верна своему жениху. И чем более открыто я проявляла свою страсть, тем сильнее тебя мучили воспоминания о судьбе твоих родителей. Тебе казалось, что я похожа на твою мать, а у меня сердце разрывалось от мысли о том, что ты считаешь меня непорядочной женщиной, хотя в какой-то мере ты был прав. Дело в том, что я не могу прожить всю свою жизнь с мужем, который меня не уважает и не доверяет мне полностью.

– Я не знал всей правды о жизни моей матери, Адель, и я был слишком самоуверен. Я злился на нее, потому что она не была идеальной матерью, но теперь я знаю, что ей самой было очень тяжело. И я должен простить ее и также простить себя, девятилетнего мальчика. А ты, Адель... – он подошел еще ближе и положил руку ей на щеку, – ты тоже не идеальная, я это знаю. Вначале я думал, что ты совершенство, и был восхищен этим. Но потом я увидел, что и ты можешь испытывать страсть, и мне жаль было расстаться с мыслью об идеальной, чистой мадонне. Я чувствовал себя виноватым, так как сам был причиной этого. Но мне надо было, чтобы ты скинула с себя эту идеальную оболочку, нужно было для того, чтобы мы оказались вместе. Так что теперь я не идеализирую тебя. Ты можешь совершать ошибки. У тебя были обязательства по отношению к моему кузену, но ты полюбила другого мужчину и нарушила эти обязательства. Этим другим мужчиной оказался я, и поэтому я думаю, что ты поступила правильно. Теперь, когда я смотрю на тебя, я понимаю, что ты так близка к совершенству, как только может живой нормальный человек. И я доверяю тебе, Адель, полностью доверяю.

А она смотрела на него, не в состоянии произнести ни слова, пораженная его прямотой, горячностью и честностью. Неожиданно она вспомнила свои ощущения в то утро, в последний день их путешествия, когда она проснулась рядом с ним в комнате на постоялом дворе. Она чувствовала себя такой счастливой, такой умиротворенной. Казалось, что все происходило так, как должно.

И ей ужасно захотелось каждое утро просыпаться рядом с ним и ощущать такую же удовлетворенность, быть уверенной, что все происходит правильно, и так до конца ее жизни. Ее сердце хотело именно этого. Быть с ним, в его доме.

Настало время, когда ей следовало признаться самой себе в том, что она любит его. Любит Дамьена Рэншоу каждой клеточкой своей души и верит в него. Оставалось только довериться своему сердцу и следовать его велению.

– С первого момента, когда я увидела тебя, – тихим голосом заговорила Адель, – меня потянуло к тебе. И мне приятно сознавать, что я тогда не ошиблась, что сердце мое видело больше и лучше, чем мои глаза.

Она почувствовала, как напряжение отпускает его. Дамьен облизнул губы, в глазах появилась радость и оптимизм, хотя он все еще не выглядел уверенным.

– В тебе гораздо больше хорошего, – продолжала Адель, – чем может показаться людям, мало тебя знающим. А то, что я узнала о тебе сегодня, что ты, хотя и странным, только тебе присущим образом всегда искал любви и верности, меня весьма обрадовало.

Он сжал обе ее руки в своих. Она никогда раньше не видела его таким взволнованным и уязвимым. Ее черный рыцарь, который, казалось, никого и ничего не боялся.

– Только это, Адель? Ты только обрадовалась? Разве нет большего? Мне нужно не только это, – торопливо спрашивал Дамьен.

– Нет, не только это, – ответила она, чувствуя непреодолимое желание громко смеяться от переполнившей ее, бурлящей внутри ее радости. – Я безнадежно влюблена в тебя, Дамьен Рэншоу, и мне кажется, что я любила тебя всю свою жизнь.

Он наклонился к ней, больше не сдерживая своих чувств, прижался губами к ее губам. Потом крепко обнял ее, через секунду ее маленькие ножки оторвались от пола, и она только вздрагивала от смеха. Возможно, это были всхлипывания от радости.

Дамьен продолжал целовать ее, как будто пытался глубоким поцелуем стереть ту боль и отчаяние, которые они оба испытывали весь этот месяц, сознавая, что им не удастся быть вместе.

Теперь они были вместе. И уже навсегда.

Дамьен отошел на шаг, опустился на одно колено, взял ее руку и нежно поцеловал прежде, чем посмотрел ей в глаза.

– Адель, я люблю тебя. И хочу всю свою жизнь прожить с тобой. Хочу, чтобы у нас были дети и внуки. Хочу смеяться вместе с тобой, отправляться на долгие прогулки в лес, заниматься любовью и сделать тебя самой счастливой женщиной на свете, если мне это удастся. Ты единственная женщина в мире, существующая для меня, и я представить не могу своей жизни без тебя. Согласна ли ты выйти за меня замуж, Адель?

Она взяла его за обе руки и заставила подняться.

– Да, Дамьен. Согласна на все.

Он опять поцеловал ее, и в этом поцелуе были и страсть, и нежность, и обещание будущего счастья. Потом он прижался лбом к ее лбу и улыбнулся:

– Ты сделала меня таким счастливым. Я никогда раньше не ощущал такого счастья, ни разу в своей жизни.

– Будешь еще счастливее, – пообещала она. – Я сделаю для этого все, что смогу. Я стала лучше благодаря тому, что встретила тебя, я лучше узнала саму себя. Теперь, когда смотрю в зеркало, я не вижу там незнакомку. Я хорошо знаю, чего хочу. Мне нужна простая жизнь рядом с тобой, в твоем беспорядочном доме, без всяких претензий, – сказала Адель.

– Это все у тебя будет. А мне весьма приятно, что я женюсь на женщине, которая не заставит меня стричь волосы.

У нее от удивления расширились глаза.

– Стричь волосы? Ни в коем случае.

– По утрам я выгляжу как страшилище, – предупредил он ее, улыбнувшись.

– Это просто замечательно! – воскликнула она. Он опять обнял ее и хотел поцеловать ее руку, но остановился.

– Что это? – с удивлением спросил он.

– Мой большой палец.

– Вижу, но тут нет половины ногтя.

– Это я от волнения, слишком напряженными были последние несколько недель, – постаралась объяснить она.

Он поцеловал ее палец, потом серьезным тоном сказал:

– Надо постараться избавить тебя от напряжения. Может быть, это поможет тебе. – Он достал из кармана и протянул ей большую конфету, завернутую в красную обертку.

– Дамьен... – Губы ее раскрылись от удивления, она протянула руку и взяла конфету.

– С того самого момента, когда ты в первую ночь рассказала мне о том, как тебе хотелось чего-то, что ты не могла получить, у меня возникло желание дать тебе все, что ты захочешь. А пока вот эта конфета. Я посвящу всю свою жизнь тому, чтобы убедить тебя в искренности моих намерений.

Адель обхватила его лицо руками и страстно поцеловала в губы. Потом спросила:

– Как ты думаешь, Гарольд смирится с этим? А Кэтрин и Юстасия смогут нас простить?

– Думаю, что смогут, – ответил Дамьен, – потому что Гарольд, его мать и бабушка, они настоящие друзья. Пройдет время, и он успокоится.

Адель улыбнулась:

– Надеюсь, он будет и моим другом, Дамьен.

– У нас останется только одна проблема, – задумчиво проговорил Дамьен, глядя в сторону.

Сердце ее сжалось от предчувствия опасности.

– Какая? – взволнованно спросила она.

– Нам придется как-то наладить отношения с Вайолет. Дай Бог нам сил для этого.

Адель рассмеялась и потянула его вниз, чтобы еще раз поцеловать.

Эпилог

Замок Уэнтуорт, Йоркшир

Два месяца спустя

Когда Лили возвращалась из конюшни после своей ежедневной прогулки по полям, начал накрапывать дождь. На ней был черный костюм для верховой езды, высокая шляпа, но блестящие новые ботинки сжимали ноги, и она мечтала о том, чтобы скорее избавиться от них и влезть в свои старые, пока кто-нибудь их не выбросил.

Зайдя в дом, она начала снимать перчатки, когда слуга подошел к ней и протянул серебряный поднос, на котором лежало письмо.

– Это для вас, милая леди, – сказал он.

Взглянув на письмо, Лили поняла, что оно от Софи. Засунув перчатки в карман, она разорвала конверт и, медленно поднимаясь по лестнице, читала письмо.

«Моя дорогая Лили!

Зимний сезон наконец закончился, и мы с Джеймсом и обоими мальчиками скоро вернемся домой. Мартин задержится тут еще на пару дней.

Я уже не могу дождаться того времени, когда увижу тебя и Марион, а ребята мечтают вернуться в замок, где они смогут бегать, сколько захотят, и заниматься лошадьми. Особенно они скучают по маленькому серому пони.

Тебе приятно будет узнать, что Адель очень счастлива в своем новом доме. Дом оказался точно таким, как она себе его представляла, и она сказала мне, что у нее такое чувство, как будто она родилась для того, чтобы жить там. Я так рада за нее!

Она просила передать тебе привет.

Если тебе интересно, могу сообщить, что мой отец настоял на том, чтобы они приняли солидную сумму в качестве приданого, хотя они оба весьма энергично отказывались. Но ты ведь знаешь моего отца, если он чего-то захочет, то обязательно добьется своего. Мне кажется, что эта черта его характера передалась Адели.

Пожалуйста, передай Марион, что я купила для нее очень изящную шляпку. Думаю, она подойдет к ее синему платью с голубой бархатной отделкой. Я привезу ее, когда приеду.

Надеюсь, что дома все в порядке, и через несколько дней мы увидимся.

С любовью, Софи.

Р.S.

Уитби покинул Лондон, не дожидаясь конца сезона, и вернулся в деревню три недели назад. Джеймс сказал, что он, вероятно, пытался избавиться от назойливости мисс Вайолет Скотт, которая на глазах у всехбуквально преследовала его везде. Какой стыд! Она очень хорошенькая, но я не думаю, что она во вкусе лорда Уитби.

До скорой встречи, С.».

Лили остановилась на последней ступени лестницы и еще раз прочитала постскриптум. Одинокая слеза скатилась у нее по щеке. Но это не была печаль, она ощущала облегчение. Воодушевление и надежда появились у нее.