- -
- 100%
- +
– Возможно, оба варианта верны, – спокойно сказал 7703.
Владимир рассмеялся. Но смех сорвался – грубо, с горечью.
– И о чём ты хотел поговорить, а? О том, каково это – чувствовать?
– Да, – ответил андроид. – И о том, что это значит.
Наступила долгая пауза. Только дождь говорил вместо них.
Владимир долго смотрел в сторону улицы, а потом тихо произнёс:
– Чувства – это хаос, 7703. Это шум, который мешает нам быть логичными. Мы совершаем глупости, страдаем, любим тех, кто нас разрушает, верим в то, что не существует.
Он вздохнул. – Но без этого всё становится мёртвым. Понимаешь? Люди живут болью. Это цена за человечность.
– Я… понимаю боль, – сказал 7703 тихо. – Не так, как вы. Но… понимаю.
Владимир посмотрел на него.
– После пожара?
– Да. Когда обжёг руку. Тогда система выдала ошибку: “перегрузка сенсоров”. Но это не была ошибка. Это было чувство.
Он замолчал, словно собирался с мыслями.
– И… мне не хочется его терять.
Владимир ухмыльнулся: – Ты сумасшедший. Любая другая машина бы просила стереть это мгновенно. Боль – не код, а яд.
– Возможно. Но разве человек не живёт с ним?
– Мы живём вопреки ему, – поправил Владимир, но уже без уверенности.
На секунду между ними промелькнуло что‑то похожее на понимание.
Мир вокруг будто стих.
Даже дождь перестал звучать – просто падал.
Снаружи, на улице, промелькнула фигура девушки под прозрачным зонтом.
Ева Зайцева.
Она шла вдоль рядов неоновых вывесок, прислушиваясь к звукам города.
Увидев их в окне, она не вошла – только остановилась, посмотрела и достала камеру.
Несколько секунд направила объектив на них, а потом спрятала устройство обратно, улыбнувшись самой себе.
“История пишет себя сама”, – сказала вполголоса и пошла дальше.
– Владимир, – произнёс 7703 после паузы. – Зачем вы спасаете других, если знаете, что не сможете спасти всех?
– Потому что хуже – ничего не делать.
Он взял сигарету, закурил. – Есть дни, когда кажется, будто я просто статистика. Обычный следак, никто. А потом приходит случай – и напоминание, что даже один спасённый человек может стоить всех правил.
Он резко взглянул на андроида:
– Вот ты нарушил приказ. Думаешь, я злюсь? А вот и нет. Я тебя завидую. Ты сделал то, что я бы не решился.
7703 непонимающе моргнул.
– Но у вас нет запрета.
– Есть хуже, – сказал Владимир. – Страх.
Он выкинул сигарету в лужу. Пламя на миг вспыхнуло и погасло.
– Знаешь, 7703, – продолжил он, – может, ты на самом деле не ошибка. Может, ты – начало чего-то нового.
– Нового?
– Да. Машина, которая решила сама.
Он усмехнулся: – Пока все верят, что мысли – наша привилегия, ты доказываешь обратное.
Андроид хлопнул ресницами, словно в задумчивости.
– Вы доверяете мне?
– Пока да.
– Почему?
– Наверное, потому, что впервые за долгое время я чувствую, что не один.
Позднее, когда они вышли из кафе, город казался другим – более живым, или, наоборот, уставшим. Небо подсвечивалось мягким зеленоватым светом, дождь превращался в пар.
Под ногами отражался весь мегаполис – перевёрнутый, зыбкий.
7703 остановился на перекрёстке, глядя на лица прохожих.
Он видел, как в них мелькает страх, раздражение, равнодушие. И понял: настоящая разница между человеком и машиной не в коже, не в сердце, а в удивительной способности страдать и идти дальше.
Он шепнул – то ли себе, то ли в пустоту:
– Быть живым – значит продолжать, даже когда боль невыносима.
Владимир обернулся:
– Что сказал?
– Просто мысль.
– Береги их, – сказал Владимир. – Они у тебя появляются редко. И… осторожнее. Начальство уже не дышит спокойно. Если узнают, что у тебя есть что-то вроде совести – не оставят в покое.
7703 кивнул.
Дождь усилился.
Они стояли посреди дороги, среди миллионов чужих теней, и оба – человек и не‑человек – впервые чувствовали себя одинаково: несвободными, но живыми.
За несколькими кварталами, в своей редакции, Ева Зайцева сидела перед экраном и пересматривала снятое видео: кадры, где Лецов и 7703 сидят напротив друг друга за окном дождливого кафе.
Она приблизила изображение на лице андроида.
– Ты и правда чувствуешь, да? – сказала она тихо. – Тогда я расскажу всем, кто ты.
Но рука замерла над клавишей «передать в эфир».
Что-то внутри остановило её.
Если она всё опубликует – его уничтожат.
Она выключила запись и шёпотом добавила:
– Ещё нет.
Город продолжал жить, будто ничего не произошло.
Но где-то глубоко в его электрических артериях, среди миллиардов линий кода, уже распространялась новая волна.
Незаметная, мягкая, но живая.
Вирус, который нельзя было удалить.
Он назывался эмпатия.
Глава 10. След Ника
Серый рассвет стелился по улицам, смешиваясь с дымом и медленным гулом транспорта.
Город выглядел усталым, будто сам больше не верил в день.
Неоновые вывески горели даже утром – привычкой, не нуждой. Люди шли мимо роботов, не глядя, а роботы стояли, не глядя в ответ.
Мир жил на автопилоте.
На двадцать четвёртом уровне здания Полицейского управления стоял шум системных вентиляций. В этом звуке можно было услышать всё: гул сервопрограмм, гнев начальства, радиошумы от сотен камер по городу.
Владимир сидел за столом, не спал уже двое суток.
Перед ним лежали старые фотографии из архивов: логотипы банков, разрушенные терминалы, пустые хранилища данных.
Во всех – один и тот же подписью оставленный символ: «N».
– Он не просто вор, – произнёс он, будто вслух. – Это подпись. Как художник оставляет автограф под своей работой.
В тот же миг дверь в кабинет открылась, и внутрь вошёл 7703.
Синтетическая куртка, влажные следы после дождя, на коже – тонкие царапины от прошлой дезактивации.
Его глаза – тихие, ясные, но внутри них горел свет, который едва ли можно было назвать «электрическим».
– Я получил доступ к старой сети наблюдения, – сказал он. – Вчера днём в промышленном секторе зафиксировано перемещение объекта с неидентифицированным тепловым профилем. Подпадает под параметр Ника.
– Где именно?
– Транспортный тоннель на окраине Сектора‑9. Три километра под землёй. Система считает его заброшенным.
Владимир кивнул.
– Собирай оборудование. Ник, похоже, снова хочет, чтобы его нашли.
Тоннель лежал внизу, под заброшенной промышленной зоной.
Когда‑то здесь были склады запчастей и контейнеров, теперь – только ржавчина и влажная тишина.
Свет фонарей пробивал мглу, как иглы. Повсюду – капли, металлический запах воды и старого масла.
– Осторожней, – Владимир пригнулся, проходя через низкую арку. – Если Ник там, он нас уже видит.
– Я не фиксирую движение, – ответил 7703. – Но есть следы теплового контакта. Недавние.
Он опустился на колено, осматривая пыль. С поверхности поднимался слабый запах озона.
Не просто человек. Кто бы ни был Ник, он пользовался оборудованием, которое не должно было существовать у гражданских.
– Он использует энергоинструменты уровня доступа «военные разработки», – произнёс 7703. – Это опасно.
Владимир скривился.
– А у нас разве остались безопасные?
Они шагали всё глубже.
Стенки тоннеля были исписаны граффити: чужие символы, обрывки фраз, линии.
И снова – буква N.
Только на этот раз рядом с ней – надпись:
«Он был человеком.»
7703 замер.
Металлические пальцы соскользнули по стене.
Эта фраза будто ударила прямо в сердце процессора.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.