Сашенька

Глава 10. Первый откат.

Ахмат написал ночью. Коротко, без приветствий.

«Завтра не получится. Не пиши ей. Это важно».

Максим прочитал сообщение несколько раз. Не потому что не понял – потому что внутри что-то резко сжалось. Запрет всегда действовал на него одинаково: вызывал желание сделать наоборот.

Он не ответил.

Утро началось с дождя. Не ливня – мелкого, упрямого, который промачивает не сразу, а постепенно. Максим вышел из дома без зонта. Пусть. Это было честнее, чем снова прятаться.

Он доехал до репетиционной точки. Дверь открылась не сразу – Ахмат не ожидал его.

– Я же писал, – сказал он, когда Максим вошёл.

– Я знаю.

– Тогда зачем пришёл?

– Потому что если я сейчас остановлюсь, я больше не сдвинусь.

Ахмат долго смотрел на него, потом отошёл в сторону, пропуская внутрь.

– Ты всё ещё думаешь, что движение – это всегда шаг вперёд.

В комнате было пусто. Усилители стояли выключенными, гитары убраны в чехлы. Максим вдруг понял, что давно не видел здесь людей. Только вещи.

– «Социума» больше не будет, – сказал Ахмат спокойно.

– В смысле?

– В прямом. Я ухожу. Не из музыки – из этого. Из ожидания, что когда-нибудь ты будешь готов.

Слова ударили неожиданно. Максим сел на стул.

– Ты мог сказать раньше.

– Я говорил. Просто ты не слушал.

Повисла тишина. Та самая – взрослая, без обвинений.

– Значит, это тоже цена? – спросил Максим.

– Да, – кивнул Ахмат. – Первая.

Максим хотел что-то возразить, но понял: нечего. Это не наказание. Это последствие.

Он вышел на улицу с ощущением, будто потерял не группу – часть себя, в которой ещё была иллюзия будущего.

Телефон завибрировал.

Сообщение от Сони.

«Я видела тебя сегодня. Ты прошёл мимо и не заметил».

Он остановился.

«Я не уверена, что ты вообще сейчас кого-то видишь», – пришло следом.

Максим набрал ответ и сразу стёр. Потом снова набрал.

«Ты права. Прости».

Ответа не было.

Он пошёл дальше, чувствуя, как день медленно сжимается вокруг него. Музыка – минус. Соня – минус. Уверенность – минус.

К вечеру пришло ещё одно сообщение. От Ахмата.

«Я скажу, где она. Но это будет означать, что дальше ты идёшь один. Совсем».

Максим долго держал телефон в руках.

Раньше он боялся одиночества.

Теперь – боялся, что даже одиночество может оказаться заслуженным.

Он написал одно слово:

«Понимаю».

Сообщение было прочитано.

Ответа не последовало.

Максим сел на остановке, под навесом, слушая, как дождь стучит по металлу. Он впервые ясно понял: путь начался не тогда, когда он решил искать Сашу.

А тогда, когда начал терять всё остальное.

Глава 11. Саша

Она больше не считала дни.

Это оказалось проще, чем казалось раньше.

Утро начиналось одинаково: чай, окно, трамвай под окнами. Город здесь был другим – не ярким, не праздничным, просто не тем, от которого хотелось сбежать. Ей этого хватало.

Иногда она ловила себя на мысли, что живёт тише. Не осторожнее – именно тише. Без ожиданий. Без постоянной готовности ждать кого-то, кто задерживается, забывает, устаёт, обещает.

Она больше никого не ждала в кровати.

Телефон лежал экраном вниз. Она знала, что если перевернёт – ничего не изменится. Некоторые разговоры заканчиваются не словами, а временем.

Максим иногда возникал в памяти неожиданно: в звуке гитары из соседней квартиры, в чужом смехе, в знакомом повороте головы у прохожего. Эти воспоминания больше не причиняли боли. Они были как старые шрамы – напоминали, но не мешали двигаться.

Она не злилась на него.

И это было самое окончательное чувство из всех.

Он был важной частью её жизни.

Но не всей жизнью.

И не будущим.

Иногда она думала: если бы он пришёл сейчас – что бы я сказала?

И каждый раз ответ был одинаковым.

Ничего.

Не потому что нечего сказать.

А потому что всё уже было сказано – тогда, когда он не услышал.

Саша допила чай, надела куртку и вышла из квартиры. Дверь закрылась тихо, без щелчка. Она не обернулась – не из принципа, а потому что не чувствовала необходимости.

Прошлое осталось внутри неё.

Но больше не определяло, куда идти дальше.

И этого было достаточно.

Глава 12. Дорога.

Ахмат прислал адрес без комментариев.

Город, улица, номер дома. Никаких пояснений. Никакого «удачи».

Максим смотрел на экран долго. Это был не финал и не кульминация – просто информация. Сухая, равнодушная. Такая же, как и всё, что теперь происходило.

Он купил билет на утренний поезд. Не потому что спешил – потому что тянуть больше не имело смысла. Вечером собрал рюкзак: смена одежды, зарядка, наушники. Гитару не взял. Впервые за много лет.

Ночью почти не спал. Не из-за тревоги – из-за пустоты. Мысли больше не крутились вокруг будущего разговора. Он даже не представлял, что скажет. И это было новым ощущением: раньше он всегда готовил слова заранее. Сейчас – нет.

Поезд тронулся рано. В вагоне пахло кофе, металлом и чужими снами. Люди вокруг дремали, листали ленты, переписывались. Максим смотрел в окно. Пейзаж менялся медленно, будто не решался стать другим.

Он поймал себя на мысли, что если сейчас выйти на ближайшей станции и вернуться назад – ничего не сломается. Никто не узнает. Никто не осудит.

Мысль была спокойной.

Именно поэтому он остался сидеть.

Дорога оказалась длиннее, чем он ожидал. С пересадкой, с ожиданием на холодном перроне, с автоматом, который зажевал мелочь. Всё это раздражало бы его раньше. Сейчас – просто происходило.

К вечеру город встретил его чужими звуками. Другой ритм шагов, другой воздух. Максим нашёл нужную улицу не сразу. Прошёл мимо, вернулся, остановился.

Дом был обычным. Слишком обычным для того, чтобы здесь решалось что-то важное.

Он сел на скамейку напротив и посмотрел на окна. Свет горел только в нескольких. Он не знал, какое из них её. И вдруг понял, что не хочет знать.

Телефон лежал в кармане. Он мог написать. Мог позвонить. Мог просто подойти к подъезду.

Максим сидел и ничего не делал.

Впервые за долгое время он позволил себе не выбирать. Не действовать. Не доказывать. Он просто был – в этом городе, на этой улице, с этим знанием.

Через полчаса он встал и пошёл прочь. Не быстро. Не медленно. Обычным шагом человека, который понял, что точка назначения – не всегда место, куда нужно входить.

На вокзал он пришёл уже в темноте. Купил билет обратно. Сел в поезд и закрыл глаза.

Он не встретил Сашу.

И, возможно, именно в этом и заключался самый честный исход.

Глава 13. После.

Утро началось без мыслей.

Максим проснулся раньше будильника и сразу понял – сегодня не будет отката. Не будет внутреннего торга, привычного «ещё чуть-чуть», не будет желания передумать. Вчерашний день уже встал где-то внутри как факт, с которым не спорят.

Он не поехал обратно к дому Саши. Не прошёлся по улице ещё раз. Он уехал ночью, на первом попавшемся поезде, не потому что торопился – потому что оставаться было нельзя. Это было похоже не на бегство, а на соблюдение правила: если принял решение, не возвращайся проверять, не изменилось ли что-нибудь.

Город встретил его серым утром и запахом сырого асфальта. Максим шёл от вокзала пешком, без наушников. Шум машин не раздражал. Он просто был.

Квартира показалась меньше, чем раньше. Чище. Пустее. Здесь не осталось ничего, что требовало бы объяснений. Максим поставил рюкзак у стены, снял куртку и долго не мог решить, куда идти дальше – на кухню или сразу в комнату. В итоге сел прямо на пол в прихожей.

Он достал телефон. Сообщений не было. Ахмат молчал. Соня не писала. И это было правильно. Всё, что могло быть сказано, уже случилось – не словами, а отсутствием действий.

Максим поднялся, прошёлся по квартире, как по месту, где когда-то жил другой человек. Он открыл шкаф, посмотрел на одежду, которую выбирал не для себя, а «на будущее». Закрыл. На кухне включил чайник и забыл про него, пока тот не щёлкнул сам.

Он не чувствовал боли. И это пугало больше, чем если бы чувствовал.

Боль хотя бы подтверждает значимость.

А здесь было что-то вроде пустого пространства, которое ещё не поняло, чем его заполнить.

Максим лёг на кровать поверх покрывала, не раздеваясь. Смотрел в потолок и думал о странной вещи: он не представлял, как будет жить дальше, но впервые это не казалось катастрофой. Скорее – длинной дорогой без указателей.

Под вечер он встал, открыл окно и впустил холодный воздух. Где-то далеко ехали поезда. Кто-то куда-то возвращался, кто-то уезжал.

Максим закрыл окно и выключил свет.

История не закончилась.

Она просто перестала подсказывать, куда идти.

Телефон зазвонил, когда Максим уже собирался выходить из дома. Он стоял в прихожей, натягивая куртку, и смотрел на своё отражение в зеркале – не задерживаясь, будто боялся, что увидит что-то лишнее.

– Да, – сказал он, даже не посмотрев на экран.

– Ты живой? – голос Ахмата был хриплым, как будто он давно не спал.

– Пока да.

– Тогда спускайся. Я под домом.

Максим замер.

– Ты откуда знаешь, где я живу?

– Я всегда знал, – спокойно ответил Ахмат. – Просто раньше не приходил.

Во дворе было сыро. Ахмат стоял у своей машины, курил, прикрывая сигарету ладонью от ветра. Они не обнялись – обменялись коротким кивком, как люди, которые слишком давно знают друг друга, чтобы разыгрывать эмоции.

– Поедем? – спросил Ахмат.

– Куда?

– Туда, где можно поговорить и никто не будет слушать.

В машине играло радио – тихо, без музыки, одни разговоры. Максим закрыл окно, и стало тише.

– Ты уехал, – сказал Ахмат, не глядя на него.

– Да.

– И не зашёл.

– Не было смысла.

Ахмат усмехнулся.

– Всегда есть смысл. Просто не всегда хватает смелости.

Они припарковались у старого кафе. Того самого, где когда-то играли квартирники. Теперь там была вывеска «Скоро открытие» и заклеенные окна.

– Помнишь? – кивнул Ахмат.

– Помню, – ответил Максим. – Слишком хорошо.

Они сели в машине, не выходя. Внутри пахло табаком и чем-то металлическим.

– Ты зачем приехал? – спросил Максим.

Ахмат затянулся, выдохнул в сторону.

– Потому что ты делаешь вид, что всё решил. А это опасно.

– Я ничего не решал.

– Вот именно.

Максим молчал. Потом спросил:

– Ты с ней говорил?

Ахмат не ответил сразу.

– Один раз, – наконец сказал он. – Давно.

– И?

– И она была зла. Не истеричная. Холодная. Это хуже.

Максим кивнул.

– Я знаю.

– Нет, – Ахмат посмотрел на него впервые за весь разговор. – Ты не знаешь. Если бы знал – не делал бы из себя правильного.

Максим усмехнулся, но улыбка не получилась.

– Ты хочешь, чтобы я что сделал?

– Я хочу, чтобы ты перестал врать. Хотя бы сейчас. Хотя бы мне.

– Я не вру.

– Ты врёшь, – спокойно сказал Ахмат. – Просто теперь красиво.

Они сидели молча несколько минут. Радио давно выключилось.

– Она не вернётся, – сказал Ахмат тихо.

Максим не ответил.

– Но ты ещё не закончил, – добавил он. – И это хуже, чем если бы всё было кончено.

Когда Максим вышел из машины, воздух показался холоднее. Ахмат не вышел следом.

– Если решишь что-то сделать, – сказал он через стекло, – делай сам. Меня больше не впутывай.

Машина уехала, оставив на асфальте мокрый след.

Максим стоял напротив закрытого кафе и понимал:

тишина закончилась.

Теперь придётся разговаривать – даже если не хочется.

Глава 14.

Он с Соней встретился днём, в маленьком кафе у метро. Соня пришла раньше и сидела у окна, не глядя на вход. Максим узнал её сразу – не по внешности, а по осанке: прямая спина, сжатые плечи, будто она держала себя в рамках, чтобы не сказать лишнего.

Он сел напротив. Она подняла глаза.

– Ты постарел, – сказала она без приветствия.

– Ты тоже, – ответил Максим.

– Значит, время прошло не зря.

Официантка подошла слишком вовремя. Соня заказала кофе, Максим – ничего.

– Я не буду долго, – сказала Соня, когда их оставили одних. – У меня нет желания играть в откровенность. Я просто хочу закрыть одну вещь.

– Какую?

– Тебя.

Максим кивнул. Это было честно.

– Скажи, – продолжила она, – ты правда думал, что никто никогда не узнает?

– Я не думал.

– Вот именно, – усмехнулась она. – Ты вообще редко думаешь о последствиях.

Он хотел возразить, но Соня подняла ладонь.

– Не надо. Я всё уже услышала. От тебя. Тогда. И потом – от неё.

Максим напрягся.

– Ты с ней общалась?

– Нет, – резко сказала Соня. – И слава богу. Мне хватило одного раза.

Она сделала глоток кофе.

– Но знаешь, что самое мерзкое? Ты даже не изменил. Ты распараллелил.

– Я не…

– Не начинай, – перебила она. – Ты всегда так делаешь. Немного здесь, немного там. Чуть-чуть любви, чуть-чуть обещаний. А потом удивляешься, что остаёшься один.

Максим молчал. Любое оправдание сейчас звучало бы как продолжение того же сценария.

– Я правда любил её, – сказал он тихо.

Соня посмотрела на него внимательно, почти с жалостью.

– Верю. Это и страшно. Потому что если это твоя любовь – то я не хочу быть рядом, когда ты решишь любить меня так же.

– Я изменился.

– Нет, – спокойно ответила она. – Ты устал. Это разные вещи.

Кофе остыл. За окном кто-то смеялся, кто-то бежал к автобусу.

– Я не пришла мстить, – сказала Соня. – Я пришла предупредить. Если ты снова появишься в её жизни – не делай это через ложь. Потому что второго раза она не переживёт. И ты – тоже.

Максим поднял глаза.

– Ты уверена, что она вообще хочет меня видеть?

Соня встала, надела пальто.

– Это не твой вопрос, – сказала она. – Твой вопрос – кем ты придёшь, если придёшь.

Она ушла, не оглянувшись.

Максим остался сидеть. На столе стояла его незаказанная чашка воды. Он посмотрел на неё и вдруг понял:

некоторые разговоры не дают ответов.

Они просто забирают иллюзии.

Глава 15.

Максим не успел доехать до дома – телефон завибрировал.

Отец.

Он не звонил просто так. Никогда.

– Да, – сказал Максим, остановившись у дороги.

– Где ты?

– В городе.

– Хорошо. Будь через час у меня в офисе.

Не вопрос. Не приглашение.

– Зачем?

– Поговорим, – коротко ответил отец и сбросил.

Максим убрал телефон и несколько секунд стоял, глядя на поток машин. Он знал это чувство с детства: разговор будет не о нём. Разговор будет о пользе.

Офис отца находился в новом бизнес-центре. Стекло, металл, охрана на входе. Всё выглядело так, будто здесь не допускают ошибок – только расчёты.

Отец сидел за большим столом, в белой рубашке, без галстука. На столе – ноутбук, папка, кофе. Ни одной лишней вещи.

– Садись, – сказал он, не поднимая глаз.

Максим сел.

– Я слышал, ты больше нигде не играешь, – произнёс отец.

– Да.

– Хорошо.

Максим усмехнулся, но промолчал.

– Ты взрослый человек, – продолжил отец. – Я не собираюсь обсуждать твою личную жизнь. Она меня не интересует.

– Я и не предлагал.

– Зато меня интересует, чем ты собираешься зарабатывать.

Он открыл папку и развернул её к Максиму.

– Вот проект. Реальный. Деньги – реальные. Не «когда-нибудь», а сейчас.

– И что ты хочешь?

– Чтобы ты перестал распыляться.

Максим посмотрел на бумаги. Цифры были хорошие. Даже слишком.

– Это значит переезд?

– Да.

– Это значит полный рабочий день?

– Да.

– Это значит… – Максим поднял глаза. – Что я должен вычеркнуть всё остальное?

Отец впервые посмотрел прямо на него.

– Всё остальное ты вычеркнул сам, – спокойно сказал он. – Я просто предлагаю тебе не остаться ни с чем.

Молчание повисло тяжёлым.

– Ты всегда говорил, что хочешь быть другим, – продолжил отец. – Вот шанс. Деньги. Статус. Контроль. Без иллюзий.

– А если я откажусь?

– Тогда не звони мне, когда станет тяжело, – ответил отец без злости. – Потому что тяжело станет. Всегда становится.

Максим встал.

– Мне нужно подумать.

– Подумай быстро, – сказал отец. – Возможности не ждут.

Когда Максим вышел из офиса, город показался другим. Чётким. Холодным. Удобным.

Он понял:

если он согласится – его жизнь станет стабильной.

Если откажется – честной.

И оба варианта были потерей.

Глава 16. Дети и деньги.

Максим сидел на пороге старой квартиры, держа в руках пластиковую машинку. Она была зелёной, с облупившейся краской и отпечатками пальцев. Он крутил её по полу, пытаясь показать отцу.

– Смотри! – сказал он, поднимая игрушку.

– Да, – ответил отец, не отрывая глаз от бумаг на столе. – Хорошо.

Слова прозвучали сухо. Максим ждал паузы, улыбки, хоть крошечной реакции. Ничего.

– Мне показалось, ты хотел похвалить, – сказал он осторожно.

– Я занят, – тихо сказал отец. – Сиди тихо.

Мальчик опустил игрушку. Он уже привык: мать ушла, когда ему было пять. В памяти осталась лишь её мягкая улыбка и запах духов. Она уехала далеко, оставив его с отцом, и с тех пор внимание и тепло приходили через цифры, графики, работу.

Максим принес рисунок. Цветные карандаши, огромный дом, солнце, отец с сыном.

– Посмотри, что я сделал!

– Ага, – сказал отец, не отрываясь от бумаг. – Хорошо.

Слова были короткими, как команды, а не похвала.

– Почему ты не улыбаешься? – спросил он тихо.

Отец поднял глаза, почти с раздражением:

– Я улыбаюсь, когда есть повод. Это работа.

Максим кивнул. Тогда он впервые понял: за внимание и признание придётся платить.

Лет через несколько он принес из школы грамоту за участие в конкурсе.

– Смотри, я получил грамоту!

Отец поднял глаза от бумаг:

– Молодец. А теперь скажи, что это даёт в цифрах.

Мальчик опустил голову. Он уже понимал главное: в этом доме любовь измеряется результатами, а не словами.

В этих стенах, среди бумаги, цифр и строгих приказов, рос будущий Максим – человек, который научился считать всё, кроме себя.

Глава 17. Холодное расстояние.

Максим резко открыл глаза.

Комната была тёмной, чужой, слишком тихой. Не та квартира, не тот запах, не тот свет. Стены – серые, голые. Никаких котят, никаких кружек на столе, никакой жизни между вещами. Только он и тиканье часов.

Он сел на край кровати и несколько секунд просто дышал.

Воспоминания ещё держались в теле – детская машинка, рисунок, взгляд отца поверх бумаг. Но Максим не стал возвращаться туда. Он встал.

Телефон лежал экраном вниз. Он перевернул его, будто это было решением.

Адрес был сохранён давно.

На улице было холодно и ясно. Город выглядел так, будто ему было всё равно, кто в нём живёт и зачем. Максим шёл быстро, почти не оглядываясь. Он не репетировал слова. Он знал: если начнёт думать – не дойдёт.

Она стояла у перехода, будто всегда там стояла. Куртка, сумка через плечо, спокойное лицо. Не ждала. Просто была.

– Саша, – сказал он.

Она посмотрела на него. Без удивления. Без злости. Даже без напряжения.

И этого оказалось достаточно, чтобы ему стало не по себе.

– Привет, – сказала она.

И уже собиралась отвернуться.

– Подожди, – сказал Максим. – Мне нужно…

– Нет, – перебила она спокойно.

Он замолчал.

Слово было коротким, не резким, не обидным. Просто окончательным.

– Я не хочу это обсуждать, – сказала она. – Правда.

– Я не прошу прощения, – быстро сказал он. – Я просто хочу сказать…

Она посмотрела на него чуть дольше, чем нужно.

Как смотрят на знакомую улицу, по которой больше не ходят.

– Макс, – сказала она. – Ты уже всё сказал. Тогда.

И пошла.

Он остался стоять. Машины ехали, люди проходили мимо, кто-то смеялся. Всё продолжалось, как будто ничего не произошло.

Он не пошёл за ней.

Максим долго шёл пешком. Не домой. Просто вперёд.

Телефон завибрировал. Сообщение от отца:

Нужно обсудить один вариант. Деньги. Сегодня.

Он посмотрел на экран, потом убрал телефон в карман.

Через полчаса он уже был у старого склада за городом. Там, где когда-то репетировал «Социум». Дверь была приоткрыта. Внутри пахло пылью, деревом и железом.

Ахмат сидел на ящике, настраивая гитару.

– Ты поздно, – сказал он, не поднимая головы.

– Я был занят.

– Видел её?

– Да.

– И?

– Ничего.

Ахмат кивнул, как будто другого ответа и не ожидал.

– Знаешь, – сказал он, – иногда человек не уходит. Он просто перестаёт ждать.

Максим сел рядом. Впервые за долгое время – без цели.

– Что ты будешь делать? – спросил Ахмат.

Максим пожал плечами.

– Не знаю.

– Это честно.

В этот момент он понял: возвращать больше некого.

Но идти – всё ещё можно.

Он достал телефон. Открыл заметки.

Удалил старые планы.

Написал одно слово:

«Уехать».

И закрыл.

Глава 18. Выбор без свидетелей.

Максим не поехал к отцу.

Это решение было странно спокойным. Не протест, не злость – просто отсутствие желания объяснять. Он выключил телефон и вышел из города пешком, как будто расстояние могло что-то упростить.

Дорога шла вдоль промзоны, потом – мимо частных домов, потом превращалась в узкую ленту между полями. Ветер был холодный, но честный. Он не обещал ничего, кроме того, что есть.

Максим остановился у заправки. Купил кофе и сигареты, хотя давно не курил. Сел на бетонный бордюр.

Рядом стоял пожилой мужчина, в рабочей куртке, с руками, пахнущими землёй.

– Далеко идёшь? – спросил он.

– Не знаю.

– Хорошее направление, – сказал тот и кивнул на дорогу. – Там меньше людей.

Максим усмехнулся.

– Вы не боитесь одиночества?

– Я боюсь суеты, – ответил мужчина. – Одиночество не врёт.