Кардинал Феникса

Но ночами, когда луна заливала серебром холмы, Анри совсем не спал. Он сидел у окна и курил свою трубку, набитую табаком из Нового Света. Этот табак был горьким, как и его сомнения. Он снова и снова перечитывал свои записи. Луи Бувье, парень из Марселя, приходил к нему уже дважды. Он принёс старую книгу своего дяди-алхимика. Книга была вся истрепанная, а внутри были какие-то формулы на латыни. Ритуал Феникса, – шептал Луи. – Кровь неверного в этом ритуале – основа всего. Без неё огонь не утихнет. Анри усмехался про себя: вся эта мистика – для дураков. Но вот цифры врать не могли: первый пожар произошел 15 апреля, второй – 15 июня, а третий случился 15 августа. Каждый месяц, пятнадцатого числа. Как по часам. Следующий пожар должен был быть 15 сентября. Он ждал, патрулируя окрестности вместе с отрядом крестьян, которые до смерти перепугались и сжимали в руках вилы. А Леклерк отправил гонцов в Авиньон, требуя подкрепления. Ересь поднимает голову, словно гниль в загноившейся ране! – кричал он им вслед.

Пятнадцатое сентября выдалось очень ветреным. Трамонтана, северный ветер, гнал облака по небу, словно стадо овец, и шевелил листву виноградников, тянувшихся от Сен-Лорана к подножию холмов. Анри был в седле с самого рассвета, объезжая местные усадьбы: богатые дома с каменными стенами и погребами, доверху заполненными вином. В этом году виноград забродил раньше времени, что очень настораживало. Виноградники де Валь были одними из самых больших в округе. Они раскинулись на склоне, где земля была красной, словно кровь, из-за высокого содержания железа. Хозяин, старик по имени Пьер де Валь, был известен как набожный католик, но при этом многие поговаривали о его симпатиях к гугенотам. Дело в том, что его покойная жена была родом из протестантской семьи. Анри заехал к нему накануне и допросил всех работников: Видел ли кто-нибудь незнакомца в алом?. Все отвечали нет. Только служанка, худенькая девочка с веснушками, пробормотала в ответ: Госпожа Мариетта видела… сон. О призраке в мантии. Анри отмахнулся от неё. Сны – это для женщин. Но теперь, скача вдоль виноградных лоз, он ощущал напряжение в воздухе, словно перед самой грозой. Ветер приносил пыль и запах гнили – первый признак того, что урожай пропадает. Его конь вдруг фыркнул и заржал, и Анри натянул поводья, прислушиваясь. Дым! Тонкий, но такой знакомый запах. Тот самый, что он чувствовал в церкви: немного сладковатый, с привкусом металла. Он резко пришпорил коня и взлетел на склон, и тут его взгляд упал на виноградники де Валь. Вдалеке, у подножия холма, где стоял дом, скромный, но крепкий, с балконом из кованого железа, клубилось пламя. Горели не дома – пылали виноградники. Огонь бежал по рядам, словно змея, пожирая листья и грозди, и ветер, словно помогая ему, раздувал его всё сильнее и сильнее. Четвертый, – подумал Анри, и его сердце забилось ровно и чётко, словно молот кузнеца. Он выстрелил в воздух из своего пистолета – это был сигнал отряду, и погнал коня к виноградникам.

Дым ел его глаза, ветер хлестал по лицу, а огонь ревел, словно живое существо. Синие языки пламени жадно лизали воздух, оставляя за собой след из искр. Виноградники горели неравномерно: вспышки происходили в разных местах одновременно. Селитра и масло, – подумал Анри, выхватывая саблю из ножен, чтобы обрубить лозы на своём пути. – Или, может, что-то и похуже. До дома Де Валь оставалось не больше сотни шагов, и оттуда доносились отчаянные крики. Это был женский голос. Мариетта! – пронеслось сквозь треск пламени. Анри не знал её, но инстинкт сыщика гнал его вперёд. Его конь споткнулся о корень, и Анри вылетел из седла, прокатившись по земле. Он быстро вскочил на ноги, отряхивая с себя сажу Пламя почти замкнуло кольцо, отрезая ему путь к дому, но он рванул сквозь него, закрывая лицо своим плащом. Жар обжёг руки, пот лился в глаза, но он бежал, кашляя, и увидел её. Мариетта де Валь стояла на самом балконе второго этажа, прижавшись к перилам. Её платье, простое льняное платье цвета слоновой кости, уже чернело от копоти. Ветер трепал её каштановые волосы, а в её глазах плескалась вовсе не страх, а самая настоящая ярость. Её глаза, зелёные, словно лес после дождя, горели ярче огня. В руках она держала ведро с водой, абсолютно бесполезное против этого бушующего пламени, которое уже лизало стены дома снизу. Сюда! – закричала она, увидев его. – Лестница сгорела!. Анри огляделся. Первый этаж весь в огне, дверь сгорела дотла, а деревянная лестница, ведущая на балкон, обрушилась, оставив после себя только обугленный скелет. Пламя уже подбиралось к балконам. Держитесь! – заорал он, сбрасывая плащ на землю и наматывая его на руку, словно щит. Крестьяне с вилами и топорами бежали в их сторону, но они были ещё слишком далеко. Он метнулся к сараю, где хранились инструменты, схватил там крюк на длинной палке, для обрезки виноградных лоз, и побежал обратно. Пламя взметнулось вверх, опаляя ему брови, но Анри прыгнул и зацепил крюком перила балкона. Дерево с треском лопнуло, балкон качнулся, и Мариетта, не теряя ни секунды, перекинула ногу через край, хватаясь за палку. Быстрее! – прохрипел Анри. Все его мышцы напряглись, как канаты. Вес Мариетты был небольшим, но ветер дул с огромной силой, а огонь уже начал поджигать её рукав. Она медленно сползла вниз, цепляясь за ткань платья, и в тот момент, когда её нога коснулась земли, балкон с грохотом рухнул, взметнув в воздух целую тучу искр. Они упали вместе в кусты, пропахшие вином и гарью. Анри накрыл её собой, сбивая языки пламени на её подоле, и лишь после этого смог, наконец, вдохнуть полной грудью.

Толпа крестьян подбежала к ним. Они тушили огонь вилами, разбрызгивая воду из бочек. Ветер резко сменил направление, отгоняя пламя от дома. Старый де Валь, хромая на свою деревянную ногу, выскочил из подвала, где он прятался от пожара, и ,бормоча молитвы, бросился к дочери. Мариетта! Дева Мария, спасибо тебе!. Она отстранилась от него и встала на ноги. Её взгляд упал на Анри, который отряхивался от сажи. Его лицо было всё в копоти, а на руке виднелись ужасные волдыри от ожогов. Вы… – прошептала она. Её голос дрожал, но вовсе не от слабости. – Вы спасли меня. Кто вы такой?. Анри выпрямился, морщась от боли. Шрам на его щеке горел ярче прежнего. – Анри Кляйн, комиссар из Парижа. А вы, полагаю, мадемуазель де Валь? Та самая свидетельница, которой привиделся странный сон?. Она кивнула, отводя прядь волос с лица: Это был не сон, а видение. В ту ночь я видела алого призрака. В мантии цвета крови. Он стоял возле виноградников и шептал: Кровь… пепел… восстань. А потом начался пожар. Эти слова эхом отозвались в голове Анри. Алый призрак. Точно, как мантия де Рошфора. Он окинул взглядом пожарище: виноградники догорали, оставляя после себя лишь чёрные шрамы на земле, но сам дом чудом уцелел. Он был построен из камня, а крыша была покрыта черепицей. Огонь был точечным: он вспыхнул сразу в нескольких местах у корней лоз, и очень быстро побежал вверх. Поджог, – подумал он. – Опять. Он кивнул Мариетте. Расскажите мне всё. В мельчайших подробностях. И… спасибо, что не упали. Она слабо улыбнулась ему: – Я не из тех, кто легко сдаётся, комиссар. Идёмте в дом. Там у меня есть вода… и вино, если вам нужно.

Внутри дома сильно пахло дымом и травами. Полки на кухне были заставлены травами, розмарином, сушеными цветами, которые, по словам отца, она собирала практически каждый день. Он узнал, что Мариетта была дочерью винодела, но обладала даром травницы: она лечила соседей мазями и отварами, заговорами от лихорадки. Де Валь ушёл распоряжаться тушением пожара, оставив их наедине. Анри сел за стол и размотал рукав своей рубашки: ожог был очень сильный, кожа покрылась волдырями. Она принесла миску с холодной водой смешанной с уксусом, и зелёную мазь, пахнущую мятой. Дайте, – сказала она, беря его руку без всяких церемоний. Её пальцы были прохладными и ловкими, точно у настоящего хирурга. Это алоэ с мёдом. Заживёт уже к утру. Анри не отстранился от неё – не из-за слабости, а скорее из любопытства. Её прикосновение жгло не хуже огня, но совсем по-другому, словно искра от кресала. Первая искра, – подумал он вдруг и поймал её взгляд. Зелёный, пронизывающий взгляд, словно она видит его насквозь. Видение, – напомнил он, чтобы хоть как-то разбавить тишину. – Расскажите мне о нём. Мариетта продолжала обрабатывать рану, не отрывая от него взгляда. Я вовсе не спала. После того пожара в Сен-Лоране… до нас дошли слухи. О пожарах, о фениксе. А у нас в семье есть тайна. Моя мать была гугеноткой из Ла-Рошели. Перед смертью она твердила что-то о крови неверных. Полнолуние толкнуло меня в сад, к виноградникам. И я его увидела. Тень, высокую, в алой мантии. Это был не человек, а настоящий призрак. Он прошёл сквозь лозы, даже не сломав их, и коснулся земли рукой. В том месте, где его пальцы коснулись земли, появилась синяя вспышка. А потом он произнёс слова… кажется, на латыни. Sanguis infidelis… cinis… ignis aeternus. Кровь неверного, пепел, вечный огонь. Анри замер. Эти слова практически полностью совпадали с тем, что было написано в книге Бувье. Вы знаете латынь?, – спросил он, и она кивнула: Да, меня учил отец. Он хранит старые книги. И ещё… я видела медальон, точно такой же, как у вас. На шее у этого призрака. С изображением феникса. Он коснулся цепочки под рубашкой, и металл на его шее нагрелся или, может, ему просто показалось. Вы очень смелая, мадемуазель. Большинство на вашем месте молились бы и прятались. Она отпустила его руку, но не отошла, а села напротив него и налила вина в глиняные кружки. Молитвы не потушат огонь, комиссар. А вы… вы не из местных, не так ли? Немец? Протестант?. Вопрос был очень прямым, словно удар. Анри отпил вина. Оно было терпким, с ноткой ежевики. Лютеранин. Из Пфальца. Мой отец бежал от инквизиции. А вы…католичка с гугенотской кровью. Неверная, как вы сами выразились. Мариетта тихо рассмеялась. В её смехе чувствовалась горечь. Неверная? Возможно. Но мать всегда учила меня, что вера должна быть в сердце, а не на показ. А отец… он боится. После Варфоломеевской ночи вся наша семья живёт в страхе. Но я действительно видела призрака! Огонь пришёл за мной, или за всеми нами. Её слова резанули слух. Было в них что-то новое. Какая-то искра. Он отставил кружку в сторону и достал свой блокнот. Вы – свидетельница. Самая лучшая свидетельница, какая у меня когда-либо была. Отправляйтесь со мной в Сен-Лоран. Вы поможете мне с допросами. И… если вы вдруг увидете этого призрака ещё раз, сразу же скажите мне. Она на некоторое время замолчала, глядя в окно, где догорал закат, окрашивая небо в алый цвет, цвет мантии призрака. Хорошо. Но пообещайте мне одну вещь: если мы найдём его, вы не отдадите его в руки инквизитора. Леклерк – настоящий волк в овечьей шкуре. Он ищет не правду, а только костры. Анри кивнул, вставая с места. Рука больше не ныла. Мазь помогла. Обещаю. Я ищу людей, а не души.