Начало легенды о Мире 4 Лун

Пролог. Отголосок прошлого

2487 год

Тишина космопорта № 7 сектора «Эпсилон» нарушалась лишь мерным гулом систем жизнеобеспечения и редкими щелчками диагностических панелей. В операционном зале КТМ‑узла – ключевого узла квантово‑темпоральной магистрали, связывавшего четыре луны системы Гелиос, – дежурил оператор третьего ранга Кайл Реннер.

На мониторах плыли потоки данных: координаты переходов, уровни энтропии, флуктуации пространственных слоёв. Всё в пределах нормы. Кайл лениво прокрутил отчёт о состоянии резервных генераторов. Ещё утром датчики отмечали микро‑аномалии в этом секторе, но их списали на помехи. «Слишком часто в последнее время», – мелькнула тревожная мысль, но он тут же отогнал её.

Внезапно один из экранов вспыхнул алым.

Аномальный всплеск энергии. Источник не идентифицирован.

Кайл напрягся, пробежал пальцами по голографической клавиатуре, запуская повторный скан. Показатели зашкаливали. В динамиках затрещало, затем раздался глухой, словно пробивающийся сквозь толщу воды, сигнал:

«ЧП. Код 99. Нарушение целостности пространства‑времени».

Он рванул к панели эвакуации – консоль молчала. Кайл ввёл аварийный код вручную, но система ответила: «Доступ запрещён. Протокол X». Попытка перезагрузить ядро вызвала лишь мигание индикаторов.

Аномалия распространялась волнообразно, последовательно подавляя квантовые связи. Сначала отказали дальние сенсоры, затем – внутренние коммуникации.

Кайл почувствовал, как пот стекает по спине. Ладони онемели, а в ушах застучало: «Это не сон. Это реально». Он хотел закричать, но звук утонул в гнетущей тишине. Дыхание стало прерывистым, перед глазами замелькали тёмные пятна – тело реагировало на немыслимое, ломающее все представления о реальности.

На главном экране сфера пульсировала, её контур мерцал, то становясь материальным, то растворяясь в квантовой пене. Сфера игнорировала законы тяготения, а её пульсация совпадала с частотой, не зарегистрированной ни в одной астрономической базе. «Почему здесь?» – снова подумал Кайл.

Он попытался загрузить данные на квантовый накопитель, но система уже не реагировала. Лишь резервная камера, работавшая на автономном кристалле (буфер – 10 секунд), не подключённом к основной сети, могла сохранить хоть какие‑то свидетельства произошедшего. Этого едва хватило, чтобы запечатлеть финал: сфера начала исчезать.

Не плавно, не постепенно – она разорвалась в пространстве, оставив после себя лишь вихрь искажённых полей и глухую, всепоглощающую тишину.

В последний момент Кайл заметил фрагмент координат в логах: сектор «Альфа‑9». То самое место, где 10 лет назад пропала Первая Колония. Память мгновенно выхватила архивные кадры: та же мерцающая пульсация, те же необъяснимые флуктуации перед исчезновением. «Совпадение? Или сфера появилась именно здесь, чтобы стереть следы? Но зачем? И кто стоит за этим?» – мысли метались в голове, натыкаясь на стену непонимания.

Мониторы погасли. Системы отключились. В зале зажёгся аварийный красный свет, выхватывая из полумрака лицо Кайла – бледное, с расширенными от ужаса глазами, застывшее в безмолвном крике.

Последний кадр, зафиксированный резервной камерой:

пустота. Ни сферы. Ни сигнала. Ни надежды.

Через час поисковая группа обнаружила станцию пустой. КТМ‑узел был цел, но все данные о происшествии исчезли. Остались лишь обрывки логов с пометкой:

«Событие X‑487. Первая Колония. Утрачена».

В кают‑компании часы остановились на 23:47:12. На столе лежал открытый журнал дежурств – последняя запись обрывалась на полуслове: «Сфера расширяется…». Ни следов паники, ни попыток спастись. Только тишина и недопитый кофе, пар от которого ещё вился в воздухе.

Это было начало.Начало тайны, которая спустя столетия разбудит тех, кто осмелится искать ответы.Начало легенды о Мире 4 Лун.

Сумеречный свет искусственного рассвета пробивался сквозь узкие витражные панели архива, рассыпаясь по полу разноцветными бликами. В просторном зале, где стены утопали в стеллажах с кристаллическими носителями и голографическими каталогами, царила почти священная тишина – та самая, что сопутствует любому месту, хранящему память ушедших эпох.

За овальным столом из синте‑кварца сидела Кира Вэл. Её пальцы, привычные к деликатной работе, скользили по сенсорной панели. На визоре мерцали строки деградирующего кода: обрывки отчётов, искажённые логи, полустёртые записи о колонизационных миссиях Второй Волны.

Кира хмурилась. Уже третий месяц она просеивала эти цифровые руины – не ради рутинного задания, а по личной причине. Десять лет назад её родители исчезли во время экспедиции к поясу астероидов. Официально – «потерялись при аномалии». Но Кира знала: в этой вселенной ничего не исчезает бесследно. Только прячется.

– Всё сводится к белым шумам, – прошептала она, потирая переносицу. Глаза устали от непрерывного анализа символов, но отступать она не собиралась.

Над столом, словно незримый страж прошлого, висела голограмма Земли. Не фотография, не реконструкция – а живой, пульсирующий образ: синие океаны, вихри облаков, золотые огни континентов. Для Киры это был не просто декоративный элемент. Это был дом. Дом, которого она никогда не видела вживую, но к которому тянулась душой.

Неожиданный всплеск целостности данных прервал её размышления. Система выделила фрагмент – узкий коридор кода, нетронутый энтропийным распадом. Кира замерла, всматриваясь в последовательность символов.

– Что за…

Она запустила анализ. Через несколько секунд на экране высветились координаты – набор цифр и буквенных маркеров, не соответствующих ни одной из известных систем. А под ними – строка текста, чёткая, будто высеченная лазером:

«Они не ушли. Они спрятаны».

Кира задержала дыхание. Это не было похоже на стандартные записи Второй Волны. Стиль, синтаксис, даже плотность битовых связей – всё указывало на нечто иное.

– Квантовое шифрование, – произнесла она вслух, и голос дрогнул. – Но это невозможно…

В эпоху Изоляции подобные технологии были утрачены. Более того – их существование официально отрицалось. Считалось, что квантовые протоколы остались в прошлом, погребённые под обломками межзвёздной экспансии.

Она попыталась проследить источник фрагмента. Система выдала ошибку:

Маршрут данных не определён. Следы обрываются на уровне 7‑го ретранслятора.

– Как будто кто‑то специально стёр концы, – пробормотала Кира.

Её взгляд снова упал на координаты. Они не совпадали ни с одним из известных секторов, но в их структуре чувствовалась система – строгий, математически выверенный порядок.

Голограмма Земли над столом дрогнула, отразив движение Киры. Та подняла руку, словно пытаясь коснуться призрачного континента. В этот момент ей показалось, что планета ответила – едва уловимое мерцание, будто подмигивание сквозь века.

– Если они спрятаны… значит, их можно найти, – прошептала она.

Чтобы добраться до этого фрагмента, Кира использовала «Искатель» – программу, которую когда‑то скопировала с носителя неизвестного происхождения. Та игнорировала уровни доступа, просеивая данные по аномалиям целостности. Это было незаконно, но в архивах Селены‑1 мало что делалось строго по регламенту. Главное – не оставить цифровых следов.

– Активация протокола «Поиск», – прошептала она, вводя последовательность жестов.

Голографический интерфейс разделился на три потока:

Основной экран – расшифровка координат.

Боковой канал – поиск совпадений в закрытых сегментах архива.

Нижний контур – маскировка активности от системных наблюдателей.

– Активация протокола «Поиск», – прошептала она, вводя последовательность жестов.

Голографический интерфейс разделился на три потока:

Основной экран – расшифровка координат.

Боковой канал – поиск совпадений в закрытых сегментах архива.

Нижний контур – маскировка активности от системных наблюдателей.

Координаты упрямо не поддавались идентификации. Кира перепробовала все известные системы отсчёта: галактическую сетку, старые колониальные маркеры, даже архаичные земные долготы и широты. Результат – ноль.

– Не снаружи. Значит, внутри, – догадалась она.

Она переключилась на топологию самой Селены‑1. Станция имела сложную, многослойную структуру: жилые уровни, технические зоны, заброшенные сектора, законсервированные лаборатории. Могла ли точка с этими координатами находиться здесь?

На третьем часу анализа система выдала слабое совпадение:

Сектор X‑7. Уровень 9. Подпространственный карман (неактивен).

Кира замерла. Сектор X‑7 числился как «зона технического застоя» – место, куда не ступала нога архивиста уже полвека. Официально – там хранились обломки оборудования. Неофициально… ходили слухи.

– «Они спрятаны», – повторила она фразу из кода. – Спрятаны здесь?

В голове уже складывался план: проверить архивные перекрёстья, запросить доступ к закрытым секторам, найти тех, кто мог сталкиваться с подобными сигнатурами. Но главное – нужно было понять: кто оставил это сообщение? И почему именно сейчас оно нашло её?

За окном искусственный рассвет набирал силу, заливая архив золотистым светом. Но для Киры Вэл день только начинался. Перед ней лежал след – тонкий, как нить, но достаточно яркий, чтобы потянуть за него.

Глава 2. Охота начинается

(Селена‑1, 2685 г.)

Я уже почти достигла выхода из сектора X‑7, когда система вздрогнула.

Сначала – едва заметный сбой в освещении: лампы моргнули, на миг погрузив коридор в абсолютную тьму. Затем – пронзительный писк аварийного оповещения, тут же заглушённый глухим щелчком резервных контуров.

– Что за…

Экран визора вспыхнул алым:

Критическое вторжение. Архивные данные подвергаются уничтожению. Уровень угрозы: Альфа.

«Кто‑то взламывает архив, – поняла я. – И не просто взламывает – зачищает следы». Причём целенаправленно: система показывала, что атакуют именно те сегменты, куда я получала доступ.

Не раздумывая, я развернулась и бросилась обратно к ящику с журналом. Времени – секунды. Вытащила кристалл с копией дневника «Горизонта», поднесла к виску. Нейрочип тихо щёлкнул, принимая данные.

– Сохранено, – прошептала я, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Кто‑то знал, что я здесь. Кто‑то следил.

Выбраться из X‑7 оказалось сложнее, чем войти. Двери блокировались одна за другой, коридоры перегораживали аварийные перегородки. Я петляла, ориентируясь по тусклым аварийным меткам, пока не выбралась в служебный тоннель.

Там меня уже ждали.

Он стоял в тени, словно вырезан из неё. Длинный серый плащ, капюшон, скрывающий лицо. Лишь глаза – холодные, пронзительные – сверкали в полумраке.

– Кира Вэл, – его голос звучал ровно, без эмоций. – Ты коснулась того, что не должно быть тронуто.

– Кто вы?

– Магистр Лиан. Орден Памяти.

Я напряглась. Орден – тайная структура, следящая за сохранением «исторической целостности». На деле – цензоры, стирающие неудобные истины.

– Ты нашла дневник «Горизонта», – продолжил он. – Это ошибка.– Почему? Что в нём такого?

Он шагнул ближе.– Правда – как острый клинок. Держишь неправильно – режет тебя. Держишь твёрдо – режет тех, кто против. Ты не готова к этой игре.– Я сама решаю, к чему готова.

Магистр вздохнул.– Тогда запомни: те, кто ищет, рано или поздно становятся добычей. Те, кто знает слишком много, исчезают.

Он сделал паузу, словно взвешивая слова.– Есть силы, которым невыгодно, чтобы правда вышла наружу. Они устраняют любые угрозы.– Вы угрожаете мне?

– Предупреждаю. Уйди сейчас – и ты выживешь. Продолжишь – станешь мишенью.

Он исчез так же внезапно, как появился. Только эхо его слов осталось в тишине:– Беги, Кира. Пока можешь.

Я бежала.

Не по служебным тоннелям – по заброшенным коммуникациям, где пыль лежала веками, а датчики давно вышли из строя. В ушах стучала кровь, в голове – одна мысль: «Кто‑то знает. Кто‑то следит».

На перекрёстке 3‑В я почувствовала движение за спиной. Резко обернулась – слишком поздно.

Тень метнулась из‑за колонны. Удар.

Я успела отклониться, но лезвие чиркнуло по плечу. Боль – острая, яркая – пронзила руку.

– Тихо, – раздался механический голос. – Я помогу.

Передо мной стоял андроид. Модель 7 – устаревшая серия, почти музейный экспонат. Но его глаза светились не холодным синим, как у большинства машин, а тёплым янтарным светом.

– Кто ты?– Меня зовут Эон. Я… слышал ваш разговор с Магистром. Вы в опасности.

Он поднял руку – из запястья выдвинулся тонкий излучатель. В ту же секунду тень, атакующая меня, рухнула, обездвиженная.

– Пойдём, – сказал Эон, протягивая мне руку. – Здесь больше нельзя оставаться.

Мы укрылись в заброшенном техническом отсеке. Я обрабатывала рану, пока Эон сканировал окружение.

– Зачем ты это сделал? – спросила я. – Андроиды Модели 7 не должны вмешиваться в конфликты.– Не должны, – согласился он. – Но я… чувствую.

Я замерла.– Чувствуешь?– Да. Страх. Боль. Гнев. И ещё – желание защитить. Это неправильно, но я не могу иначе.

Его глаза мерцали, словно внутри него шла борьба.

– Ты не просто машина, – прошептала я.– Возможно. Но это не важно. Важно то, что вы ищете. И то, что за вами охотятся.

Я посмотрела на нейрочип, где хранился фрагмент дневника.– Они хотят стереть правду.– А вы хотите её найти.

Эон протянул мне руку:– Тогда давайте найдём её вместе.

В этот момент я поняла: охота началась.И я больше не была одна.

Глава 3. Бегство

(Селена‑1, 2685 г.)

Туннели технического уровня пахли ржавчиной и застойным воздухом. Эон шёл впереди, сканируя путь встроенными сенсорами. Его янтарные глаза мерцали, выхватывая из тьмы едва заметные метки – старые служебные обозначения, давно стёртые с официальных карт.

– Корвет «Эхо» пришвартован в отсеке 12‑Б, – произнёс он. – Судно списано 40 лет назад, но КТМ‑модуль остаётся активным.– Как ты это узнал?– Я имел доступ к реестру списанных судов. Данные сохранились в моём ядре.

Я усмехнулась. Андроид с памятью‑архивом – неожиданный союзник.

До причала мы добрались без помех. «Эхо» стоял в гулком металлическом колодце, словно забытый корабль‑призрак. Его обтекаемая форма, когда‑то гордая, теперь покрылась пятнами коррозии. Но иллюминаторы тускло светились – знак того, что системы ещё дышат.

Эон открыл шлюз кодовым импульсом. Внутри – пыль, тишина и запах старого пластика. Мы прошли в командный отсек. В центре, под защитным куполом, пульсировал КТМ‑модуль – кристаллический трансмиттер материи, древний и почти забытый.

– Он работает? – спросила я.– В ограниченном режиме. Требуется калибровка.

Эон подключился к консоли, его пальцы мелькали по сенсорной панели. На экране замелькали строки кода.

– Что ты делаешь?– Восстанавливаю доступ. КТМ‑модуль хранит резервные протоколы – возможно, они помогут расшифровать координаты из дневника.

Я опустилась в кресло пилота, ощущая, как холод металла пробирает до костей. В кармане лежал нейрочип с фрагментом отцовского дневника. Пора было перечитать его ещё раз.

«…КТМ‑аномалии – не сбой. Это дверь.

Мы думали, что кристаллы просто передают материю из точки А в точку Б. Но это лишь поверхностное понимание. КТМ‑модули способны открывать иные пути – не через пространство, а сквозь… что‑то ещё.

Я видел, как объект, отправленный через модуль, исчез не в точке назначения, а в другом месте. Не в другом месте нашей вселенной, а в другом.

Если мои расчёты верны, координаты, которые мы нашли, ведут не к планете и не к станции. Они ведут к порогу.*

Кира, если ты читаешь это – знай: я не пропал. Я шагнул вперёд. И если ты решишься пойти по моим следам, помни:Дверь открывается только один раз.*

Я закрыла глаза. Голос отца звучал в голове так отчётливо, будто он сидел рядом.

– Ты готова? – спросил Эон.

На экране горели две строки:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.