Последний поезд в Каньон-Верде. Когда закон бессилен – правду ищут с оружием в руках

© Сергей Максимович Медведев, 2025

ISBN 978-5-0067-4848-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Город на краю времени

Каньон-Верде лежал в седловине между двумя красными горами, словно обронённая Богом монета, которую забыли подобрать. Городок родился из жадности к серебру, рос от надежды на золото, а теперь умирал от равнодушия железной дороги. 1890 год принёс сюда не только последние снега, но и последние иллюзии.

Утром 15 марта ветер гнал по главной улице пыль и обрывки газет, а над крышами низких домов висел дым из труб – единственное свидетельство того, что город ещё дышит. Салун «Золотая подкова» скрипел вывеской, рядом с ним парикмахерская Джейкоба закрывалась на неопределённый срок, а в конце улицы маячила недостроенная станция железной дороги – памятник несбывшимся мечтам.

Именно здесь, на пороге между старым миром и новым, встретились трое людей, чьи судьбы должны были переплести в один узел всю историю умирающего города.

Томас Уэйн Картрайт, сорока двух лет, бывший детектив железнодорожной компании «Денвер энд Рио Гранде», сидел в углу салуна и медленно потягивал виски. Высокий, жилистый, с преждевременной сединой на висках и шрамом через левую бровь – след от ножа грабителя поездов, которого он когда-то преследовал три дня по горам Колорадо. Картрайт носил дорогой чёрный костюм, но воротник рубашки был потрёпан, а ботинки нуждались в починке. В нагрудном кармане лежало увольнительное письмо, датированное месяцем ранее, а в душе – горечь от понимания, что его услуги больше не нужны компании, которой он отдал пятнадцать лет жизни.

Причина увольнения была проста и жестока: Картрайт отказался фабриковать улики против фермера Маккензи, чьи земли компания хотела получить под новую ветку. «Прогресс не терпит сентиментальности», – сказал ему управляющий. Томас ответил, что прогресс без совести – это просто алчность в новом костюме. На следующий день он был уволен «за неэффективность».

Теперь он приехал в Каньон-Верде по поручению адвоката Уильямса из Денвера – разобрать дело о пропавшем наследстве некого Эдварда Ривера, местного старателя. Простая задача за небольшие деньги, но Картрайт чувствовал, что под поверхностью скрывается что-то более сложное.

За соседним столиком играл в покер человек, который привлёк внимание детектива с первого взгляда. Джесси Морган, тридцати пяти лет, выглядел как типичный игрок – чёрные волосы, аккуратные усы, дорогой жилет и золотая цепочка часов. Но руки выдавали в нём человека, привыкшего к оружию: мозолистые пальцы уверенно лежали на картах, а правая рука всегда оставалась свободной, готовой дотянуться до кольта.

Морган был человеком многих профессий и ни одной судьбы. Сын проповедника из Миссури, он ушёл из дома в шестнадцать, когда отец попытался выпороть его за карточную игру с китайцами из железнодорожной бригады. Годы странствий превратили его в профессионального игрока, иногда – в охранника, а когда требовались особые обстоятельства – в человека, который умел находить то, что другие теряли, и терять то, что другие искали.

В Каньон-Верде его привела информация о том, что местный банкир Корнелиус Блэк ищет надёжного человека для деликатного поручения. Морган специализировался именно на таких поручениях – тех, которые честные люди выполнить не могли, а бесчестные не умели.

Третьим в этой компании была Элизабет Ривер, двадцати восьми лет, дочь того самого пропавшего старателя, по следу которого шёл Картрайт. Лиз, как называли её в городе, работала учительницей в местной школе, но школу посещали всего семеро детей, и её жалованье не покрывало даже аренду комнаты над парикмахерской.

Элизабет обладала той особенной красотой, которая рождается от сочетания горечи и надежды. Каштановые волосы, серые глаза, в которых то и дело вспыхивал огонёк упрямства, изящные руки, привыкшие и к книгам, и к тяжёлой работе. Она носила простые тёмные платья, но держалась с достоинством, которое не купишь ни за какие деньги.

Отец исчез три месяца назад, оставив лишь записку: «Лизи, если со мной что-то случится, ищи правду в старой шахте. Доверяй только тому, кто знает историю голубого камня. Твой папа.» Элизабет обыскала заброшенную шахту отца, но не нашла ничего, кроме старых инструментов и запаха затхлой воды.

Вчера ей пришло письмо от адвоката из Денвера с сообщением, что отец оставил ей наследство, и для его получения в город прибудет представитель. Элизабет надеялась, что это поможет ей выбраться из Каньон-Верде и начать новую жизнь где-нибудь в Сан-Франциско или даже в Нью-Йорке.

Глава 2. Нити паутины

Корнелиус Блэк сидел в своём кабинете за массивным дубовым столом и рассматривал карту местности. Банкир был человеком аккуратным до педантичности: каждый волос уложен на место, каждая пуговица застёгнута, каждое слово взвешено. В свои пятьдесят два года он сколотил состояние не столько на банковских операциях, сколько на информации – кто кому должен, кто что скрывает, кто готов на компромисс.

Блэк знал, что дни Каньон-Верде сочтены. Железная дорога обойдёт город стороной, люди разъедутся, а земля останется. Но не вся земля была одинаково ценной. Старатель Эдвард Ривер нашёл что-то в своей шахте – не золото и не серебро, а нечто гораздо более ценное для людей, которые умели заглядывать в будущее.

Месяц назад к Блэку приехал представитель восточной корпорации и предложил купить несколько участков земли в окрестностях города «для сельскохозяйственных целей». Цена была щедрой – слишком щедрой для земли, на которой толком не росла даже трава. Блэк провёл собственное расследование и выяснил правду: под землёй Каньон-Верде лежали залежи медной руды, которые будут крайне нужны через пять лет, когда страна начнёт прокладывать телеграфные линии от океана до океана.

Проблема заключалась в том, что ключевой участок принадлежал Эдварду Риверу, а старик оказался неожиданно принципиальным. Когда Блэк предложил ему продать землю, Ривер отказался. «Эта земля досталась мне кровью и потом, – сказал он. – И если под ней что-то есть, то пусть достанется моей дочери, а не каким-то толстосумам с Востока.»

Тогда Блэк решил действовать по-другому. У него были связи среди людей определённого сорта, и исчезновение упрямого старателя можно было организовать так, чтобы это выглядело как несчастный случай. Ривер ушёл в горы и не вернулся – такое случалось в этих краях регулярно.

Но теперь появилась новая проблема: адвокат из Денвера прислал детектива разбираться с наследством. Блэк не мог позволить, чтобы кто-то начал копать слишком глубоко. Поэтому он и нанял Джесси Моргана – человека, который умел решать проблемы без лишнего шума.

Морган вошёл в кабинет ровно в назначенное время – без стука, бесшумно, как привык входить в места, где его не всегда ждали.

– Мистер Блэк, – кивнул он, снимая шляпу.

– Садитесь, мистер Морган. Виски?

– Не откажусь.

Блэк налил два стакана и подтолкнул один к гостю.

– Я узнавал о вас, – начал он. – Говорят, вы человек деликатный и надёжный.

– Зависит от задачи и оплаты.

– И то, и другое вас устроит. Мне нужно, чтобы один человек покинул город. Навсегда. Но так, чтобы это не привлекло внимания.

Морган отпил виски и внимательно посмотрел на банкира.

– Кто и почему?

– Детектив по имени Картрайт. Приехал разбираться с наследством Эдварда Ривера. Если он начнёт копать, может наткнуться на неприятные подробности.

– Какие подробности?

– Это вас не касается, мистер Морган. Ваша задача – убедиться, что господин Картрайт уедет из города и больше не вернётся. Предпочтительно – живым, но если обстоятельства потребуют…

Морган поставил стакан на стол.

– Пятьсот долларов.

– Согласен. Половину сейчас, половину после выполнения.

Блэк достал из сейфа пачку банкнот и положил на стол. Морган пересчитал деньги и спрятал их во внутренний карман жилета.

– Есть особые пожелания по способу?

– Используйте воображение. Главное – чтобы никто не заподозрил меня.

После ухода Моргана Блэк ещё долго сидел в кабинете, обдумывая план. Детектив был только первой проблемой. Вторая называлась Элизабет Ривер – девушка, которая могла унаследовать самый ценный участок земли в округе. С ней нужно было поступить тоньше. Возможно, убедить продать наследство, а возможно… Блэк предпочитал не думать о «возможно» заранее.