- -
- 100%
- +
Дизайнер обложки Владлена Олеговна Лиманская
© Олег Малеев, 2020
© Владлена Олеговна Лиманская, дизайн обложки, 2020
ISBN 978-5-4498-8017-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Я СЛОЖИТЬ ПЫТАЮСЬ ЭТУ ПЕСНЮ ВАМ
Песня о песне
Я сложить пытаюсь эту песню Вам,Чтобы Жизнь под перебор струн потекла,Чтобы Вам теплее стало на Душе,Чтобы нам уютней стало на Земле.Ведь только в Песне можно все сказать,Ведь только в Песне невозможно лгать.Когда Слова с Душою в унисон —Смысл этих Слов правдив как Вещий Сон.Гаснет Свет, и свечи зажигаются,Звон струны в ночи переливается.Сын во сне чему-то улыбается,И Песня, вдруг, сама собой рождается.И только в Песне можно все сказать,И только в Песне невозможно лгать.Когда Слова с Душою в унисон —Смысл этих Слов правдив как Вещий Сон.Март 1989 года.Письмо маме
Мягкий свет настольной лампы.Чистых три лежат листка.На конверте адрес мамыРовно вывела рука.Тихо тикает будильник.Спит в своей кроватке сын.За письмом, в мечтах о доме,Только я не сплю один.«Здравствуй, мама, дорогая.Как, любимая, дела?Со здоровьем как, родная?» —За строкой течёт строка.Полпланеты в тень укутав,Ночь притихла у окна.С чисто женским любопытствомОкунулась в текст письма…Мягкий свет настольно лампы…Тяжелеет голова…Мягкий свет настольной лампыУплывает в никуда…Щебет птиц неугомонныхИз раскрытого окнаВдруг ворвался, словно в детствеСнова очутился я!Дома! В Детстве! В светлой сказке!Вздрогнув… Просыпаюсь я.Мягкий свет настольной лампы.Предо мною три листка.Тихо тикает будильник.Спит в своей кроватке сын.За письмом, в мечтах о доме,Только я не сплю один.«Здравствуй, мама, дорогая.Как, любимая, дела?Со здоровьем как, родная?» —За строкой течёт строка.1994 год.Верной спутнице, любимой жене
Кончился день, и расслабиться малостьМожно с гитарой нам наедине.И напрочь забыв всю дневную усталость,До полуночи пропеть о судьбе.Мы благодарны должны быть, родная,Нашей счастливой Далёкой Звезде,Родившейся в миг, когда воды БайкалаЗапели под струны Любви в тишине.Нас было трое – Ты, Я, да Гитара,Да нежно шептавшая что-то волна…Костёр, убаюканный песней, растаял.Но это никто тогда не замечал.Забрезжил рассвет над простором Байкала.Зажглись облака на Востоке Огнем.И Солнце лениво над морем всплывало,Весь мир озаряя рождавшимся Днём.Для нас тот Рассвет был не просто восходом,Привычным восходом в привычных штрихах —То было рождение Новой Эпохи,Воспетой Шекспиром в древних стихах!Вначале вдвоём мы, гитару настроив,С тобою искали свои голоса.Наш славный дуэт сына голос расТроил,Ворвавшийся в Мир под Созвездием Льва.Затем, под созвездием Рыб, дочкин голосТрио легко превращает в квартет.И зазвучал наш ансамбль в полный Голос,Встречая Любовью грядущий рассветТихо плывут над ночною тишиноюНаши не оперные голоса.Но как опьянён весь Мир красотою!Как чисто нам подпевает струна!Кончился день, и расслабиться малостьМожно с гитарой нам наедине.И напрочь забыв всю дневную усталость,Новую Песню сложить о Судьбе.Август 1991 годаДва крыла
Ты просила: «Ответь.Что случилось у нас?Что-то холодом вдруг потянуло.Почему все труднейНам держаться в руках?!Ведь не сможем же мы друг без друга!Очень трудный вопрос.Очень важен ответ.Знать его непременно нам нужно!Где лекарство от бед,От липучих обид?Где найти нам целебное средство?Мы как крылья у птицы,Взметнувшейся ввысь,Только вместе чего-нибудь стоим.Стоит хоть одномуВдруг крылу захандрить,Как Земля бессердечьем оглушит.Эту Истину намНадо Сердцем понять,Не то мрак мелочей нас погубит.Мы с тобой – Два Крыла,И Судьба нам одна,И лететь нам в любую погоду.Ты поверь, Олененок,Прости, что я такНеучтиво к тебе обращаюсь.Я хочу, чтоб у насБыл горячим очагИ не молкнущим гвалт оленяток.Август 1988 года.Малыш и Звезда
В полночный час, нечаянно проснувшись,Увидел ты, что твой Малыш не спит,А обнаружив Свет Звезды Далекой,В Мечтах своих над Временем парит.«Кто Я? С кем я? А для чего? Откуда?Где Путь, которым суждено пройти?» —Где Факел, что поможет мне в ДорогеНе оступиться на тропе Судьбы!Ты не вспугни! Не шевелись! Ни cлова!Закрой глаза и дальше себе спи!Кто знает, может в Этот Миг сквозь ГодыПлывет Малыш под Парусом Мечты.В полночный час, нечаянно проснувшись,Малыш увидел Свет над Головой.То Свет Звезды Немыслимо ДалекойВ глазах Его горит Живым Огнем.«Кто Я? С кем я? А для чего? Откуда?Где Путь, которым суждено пройти?» —В Глазах Его, так не по-детски мудрых,Горят вопросы в Свете той Звезды.Конец августа 1990 года —конец января 1992 года.(Мирная – Иркутск)Шальное такси
Мгла ночная кругом.Тишина за окном.Светофор одиноко мигает.Лишь шальное такси,Как комета в ночи,Сладкий города сон нарушает.Спи, наш милый сынок.Не тревожься ничем.Пусть тебя шорох шин не пугает.Это мимо летятСудьбы взрослых людей,Что тебя в этот век окружают.Ты в шальное таксиПопадать не спеши.Подрасти еще самую малость.Ты сейчас в своем тепломУютном гнезде.Ну а т а м о таком лишь мечтают.Но приходит пора,И шальное таксиТебя в тесный салон забираетИ уносится вдаль,По судьбе по твоей,Чуткий матери сон нарушая.Мгла ночная кругом,Все вокруг дышит сном,Светофор желтым глазом мигает.Лишь шальное такси,Как комета в ночи,Сладкий матери сон нарушает.8 августа 1988 года.Колыбельная
Тучи за окошкомЧерные плывут.Люди обреченно непогоды ждут.Спи наш милый мальчик.Глазки закрывай.И под непогоду крепко засыпай.Ты под русским небомСмотришь свои сны.А оно безоблачно – считанные дни.Спи наш милый мальчик.Глазки закрывай.Ты под русским небом. Так что привыкай.За окошком льетсяБесконечный дождь.На полях сражений колосится рожь.Спи наш милый мальчик.Глазки закрывай.Ждет тебя наутро мамин каравай.Июль 1989 года.Ты прости меня, сын
Ты прости меня, сын,Что в твой день я не рядом с тобою.Не всегда так бывает,как хочется нам, мой родной.Всё идет, так как надо. Но как это? — мы ведь не знаем.Знает то, мой родимый, на всём белом свете, лишь Бог.И нам надо с тобой научиться,Что бы там не случилось – терпеть.А терпеть – это значит смириться.То есть «Я» своё преодолеть.Сделать это возможно лишь с Богом.Без Него мы, сыночек, слабы.Только с Богом и с Делом Его мы,Может быть, и на что-то годны.Понимаешь, сынок, я с тобоюГоворю, как со взрослым. И тыПойми правильно, мы перед Богом —Я и ты – абсолютно равны!Перед Ним мы с тобой – просто дети.А Он мудрый и строгий Отец.Очень строгий, сынок. Уж поверь мне!Что пред ним я, земной твой отец?!Перед Ним я бессильный ребёнок,Чуть постарше, сыночек, чем ты.Всё никак выбраться из пеленокНе могу разорвать я путы.Все мы. Все мы – заблудшие дети.Все мы. Все мы пред Богом равны.И от нас, от детей ждёт Он дела.А без дела Его – все мертвы.Ты прости меня, сын,Что в твой день я не рядом с тобою.Не всегда так бывает,как хочется нам, мой родной.Всё идёт так, как надо.Но как это? — мы ведь не знаем.Знает то, мой родимый, на всём белом свете лишь Бог.8 августа 1993 года.НАД ПРИТИХШЕЙ ТАЙГОЙ
Таёжный вальс
Ковш Медведицы над головой.Щебетанье разбуженной птахи.Песнь костра. Диск луны золотой.Перебор опьяненной гитары.Мы свихнулись с ума в суете.В этой вечной погоне за благом.Как порой не хватает нам всемТаежных костров и палаток.П-в: Тихо льется мотив Над притихшей тайгой, И тепло разливается В мышцах уставших. Песнь костра будит в нас Философский настрой, И Природа сама Нас себе возвращает.Звезды плавно танцуют свой вальсВ поднебесье, в немыслимых далях,Под несложный аккомпанементЗемной шестиструнной печали.Как не хочется снова назадВозвращаться под визг электрички,В суету, лязг, крик, копоть и смрад,В коробку бетона под крышей.П-в: Тихо льется мотив Над притихшей тайгой, И тепло разливается В мышцах уставших. Песнь костра будит в нас Философский настрой, И Природа сама Нас себе возвращает.Январь 1989 годаОсенний вальс
Желтый лист над парком городским плывет.В отблесках заката вспыхнул небосвод.Желтый лист слетает,Пару выбираетИ ложится плавно у любимых ног.Желтый лист по танцплощадке кружит ветерок,И то тут, то там сверкает желтый огонек.И от пары к пареЖелтый лист порхает,Всем передавая легкий свой восторг.В воздухе прохладном звуки вальса ввысь плывут.Журавли его на крыльях в летний зной несут.А на танцплощадке,Старенькой, дощатой,Пары зачарованно по осени плывут.Август 1989 года.Закат
– Закат…Природа творит чудеса!…– Подумаешь! Всё как всегда!– Взгляните, какие тона!– Да те же, что были вчера.– Вы это серьезно?– А что?!– Да так, в общем-то, ничего.Да так, в общем-то, ничего.Так, в общем-то, ничего…Здесь неуместны слова.Они не достойны Творца.Они видят в красках холстаЛишь неизбежность конца.Как беден и скуп наш язык,Смотря на Закат, я постиг.Как многого нам не дано.Не спорь, ради Бога, не спорь.Давай просто так помолчим,Растаяв, как Солнца ЛучиВ небесной тиши облаков,В плену Детских Сказочных Снов…3 октября 1991 года.Причал Печали
Крылом срезая гребни волн, резвятся чайки.На берегу врос в камни челн, как знак печали.Вошел он в этот тихий порт, уже смеркалось.Как в шторм накренился на борт… и встретил старость.Забытый всеми помнил он лихую юность,Когда борясь с крутой волной, возил он грузы.Когда свирепая волна швыряла в пропасть,Скрипя бортами, он взмывал чтоб ухнуть снова!Стрелою вверх! Под облака!… И камнем в воду!…Искрятся брызги. Жизнь легка!… Где ж эти годы?Крылом срезая гребни волн, резвятся чайки.Не замечая ничего, не замечая.О, юность, как же ты светла, но быстротечна.Как эти чайки ты слепа, глупа, беспечна.А чайки бешено резвясь, взрывали волны.И брызги радужно искрясь, взлетают к Солнцу!Забытый всеми старый челн свое отплавал.Он словно чем-то удручен или обманут.Тот берег, где врос в камни челн, как знак печали,Был кем-то метко наречен ПРИЧАЛ ПЕЧАЛИ.Май-июнь 1990 года.Незабываемый поход
Как-то раз собрались вместеМы толпой пойти в поход.За недельку расписали,Кто и что с собой берёт.Димка – спички. Васька – ножик.Мишка – фотоаппарат.Лёха – мячик. Федя – ложки.Остальные – всё подряд!Вот стоим гурьбой весёлойВозле пригородных касс.Сосчитать никак не можем,Сколько ж всё-таки здесь нас?!Подбегает к Димке парень:«Слушай, Димыч, выручай!Гитарист нам – во! Как нужен!Может с нами, а? Решай!»«Нет уж, братцы, извиняйте.Я конечно очень рад.Лучше вы давайте с нами!Мой «побег» мне не простят.»«Ну а что? Коль вы не против!Мы тут так все. На авось!Раз не будет возражений,Вместе веселей, чем врозь.»К Ваське тоже подкатилиДва субъекта. В рюкзаках.И какие-то девчонкиВозле Мишки: «Ох», да «Ах».Через пять минут, короче,Нас огромная толпаВозле кассы обсуждала«Тропы выходного дня».Кое-как остановилимы наш выбор, наконец.И, с грехом наполовину,Обилетели проезд.В этот миг по микрофонуЖенский голос объявилТо, что наш «электропоездНа шестом стоит пути».Тут как раз снимайте шляпы,Начинается кино —Окружавшее нас мореВдруг внезапно ожило!Дикий визг какой-то бабки.Чей-то предпоследний вздох.«Ты куда прёшь? С чемоданом?Что б ты, падла, тут же сдох!»Кто живым пришёл к вагону.Ко второму от конца.В беспощадной рукопашнойЧестно занимал места.Наконец вагон качнулся.Чей-то голос задрожал:«Ваня! Милый! Не волнуйся!Я тебя там буду ждать!»Мы минут пятнадцать послеНе могли в себя придти,На себе ловили взгляды,Что, мол, ясно – «новички»!Наши силы постепенно,Концентрируясь, росли —Изо всех вагонов нашипотихонечку ползли.Скоро рядом не осталосьНедоброжелателей.Рюкзаки вдруг пересталиРаздражать собой людей.Две гитары зазвенели.Кто-то песню подхватил.Через час уже все пели:«Паровоз, вперёд лети!»Ну а наша электричкаНас, тем временем, везлаВ те края, где отходилаПосле зимних стуж тайга.Я не думаю, что сильноНас так не хватало в ней.Но хотелось, почему-то,Нам в неё попасть скорей.Наконец электропоездС облегчением вздохнул,Когда на одной из станцийНас таёжный ветер «сдул».Мы, построившись по росту,Весело крича «Ура!»,Лихо прыгали с откоса,Дружно посходив с ума.Одуревших от восторга,Опьяневших от О-два,Настороженно встречалаполусонная тайга.С неподдельным интересом,Разогнав остатки сна,Нас медведи изучали,Широко раскрыв глаза!Да на них мы – ноль эмоций!Только спины впередиПеред потемневшим взоромВсё плыли. Плыли. Плыли.Наша длинная ватагаПо тропе куда-то шла.Не теряя нас из виду,В небе плыли два орла.А тропа – всё выше, в гору,Нескончаемо вилась.И к заоблачной вершинеНас гнала слепая страсть.Языки на плечи вынув,Сглотнув горькую слюну,Кто-то крепко вспомнил маму…Но, однако, не свою!Глухо эхо повторилоЧей-то безысходный крик! —Будто кто-то «кони кинул»Или просто прыгнул вниз!И вот где-то в поднебесьеКто-то дико заорал:«Я верхом сижу на пике!Я вершину первым взял!»«Аккуратней! Не свалитесь!Шибко высоко лететь!» —Чьё-то вежливое эхоПо горам пошло звенеть.И, спустя всего лишь часик,Подтянулись вроде все?!Кто ползком! Кто на карачках!Кто – на чьём-то рюкзаке!И, немного отдышавшись,Каждый вниз свой взор бросал.И какой-то пот холодныйЕго тут же прошибал!Там внизу – макушки сосен!Под ногами – облака!И чего-то кружат, кружатДва задумчивых орла!Живописная картинка!Тут уж нечего сказать.Да уймитесь вы, коленки!Сколько можно вам дрожать!Мы давно уже все слезлиС тех заоблачных вершин.Мы давно уже исчезлиВ лабиринтах городских.На Иркутском на вокзале,Дав друг другу адреса,Местом встречи выбрав скальник,Над которым два орла!1 мая 1992 годаПесенка про гирю, или как судили Васю
Забавный случай произошедший в Иркутске в начале 90-х, о котором мне рассказали друзья, лег в основу сюжета этой песни…
Студента Васю – нашего зубрилу,Народный суд сегодня осуждал.«Подумать только, Васька – подсудимый!Такой тихоня!» – кто-то прошептал.Общага вся, где жил когда-то Вася,Набилась в зал открытого суда.А тот, готовый сгинуть в одночасье,Не знал, куда деваться от стыда.«Ты не робей!» – гремел громила Вова.«Мы все с тобой» – пищала Настенька.«Встать! Суд идёт!» – сродни раскату громаПророкотал басок секретаря.Все поднялись, стеною встав за Васю.А тот бедняга сразу побледнел.Прощальным взглядом посмотрел на Настю.Слеза блеснула на его лице.А та глаза печально опустила.«Знать не судьба!» – подумала она.«Он кажется влюблён в меня! Мой милый!Жаль этого не знала раньше я»«Прошу садится!» – тот же самый голосВ настороженном зале прогремел.И как косой невидимою кто-тоС плеча махнул по Васькиной стене.Зал рухнул. Заскрипели стулья.И Вова как-то смирно засопел.А суд, в своей привычной процедуре,Неторопливо дело завертел.И для зевак, которые случайно,Набились ранним утром в зал суда,К исходу дня стал абсолютно ясенСмысл Васькиного преступления.В общаге той, в которой жил Василий,О холодильниках старались не мечтать.И сеточки различного калибраОбречены на окнах зимовать.Да на повадилась какая-то подлюгаНочами эти сеточки срезать.Он так и жил, бессовестный ворюга,Да чему быть – того не миновать.И как-то раз задел он лично Васю!Он его сумку с мясом опростал,Из-за которого Василий наканунеЗдоровьем в гастрономе рисковал.И тот, конечно, сильно огорчился,Наутро сумки с мясом не найдя.И в страшном гневе в мысли погрузился —«Как наказать шкодливого вора?»Недолго в муках Эдисон наш бился.И вот с его злосчастного окнаВнушительная свесилась корзина,Да вместо мяса – с гирей в два пуда.Недолго ждать пришлось свершенья мести.Корзинка та заметною была!И в первую же ночь под воскресеньеКого-то скорая с сиреной увезла.Василия забрали в понедельник.Вначале он не мог понять: «За что?»Но в воронке тактично намекнули,Мол, «кони двинул тот, кто лез в окно».И вот она – скамья для подсудимых.И прокурор с седою головой.И Настины глаза с потёкшей тушью.А по бокам – безжалостный конвой.И, как в тумане, люди выплывают,Чтобы ответить на вопрос судьи.Обрывки фраз до Васи долетают —Мол, «Вася скромный, тихий, вундеркинд!»А бедный гений, красный, как малина,Сосредоточенно рассматривает пол.Он вдруг подумал: «Каково мамане,Когда от сына из тюрьмы придёт письмо!?»От этой мысли зябко стало Васе —С мольбою взгляд он поднял на судью.Но от сверкнувшей роговой оправыОн лишь сильнее втиснулся в скамью.Под вечер адвокату слово дали.Подумал Вася: «Близится конец!»И только оживленье в душном залеЕго вернуло к жизни, наконец.Он попытался вслушаться в те речи,В которых адвокат его горел.А тот, войдя в азарт, расправив плечи,Не речь толкал, а будто песню пел!«Вы только вдумайтесь, сограждане, родные,Кого сегодня судим и за что?!Коперника мы судим, дорогие!За то, что он вступил в борьбу со злом!За то, что он, наш недозревший НьютонЗакон земного тяготенияКак догму не хотел знать! Абсолютно!Он лишь эксперименту доверял!С шипящим свистом гиря просвистела.И с тем же самым ускорением!С которым яблоко когда-то прилетелоПо чьей-то легендарной голове.Там, правда, Ньютон – среди потерпевших,Как не крути – культурный человек!Не побежал к судье он стряпать дело.Хотя и крепко получил по голове!Но что поделать? – Хлипкие ребятав двадцатом веке лезут воровать.Давно пора им на своей работеБронежилет и каски применять!А что касается того, что на окошкеМой подзащитный двухпудовочку держал!Так нету в нашем кодексе закона,Который бы нам это запрещал.Имея в своей собственности гирю,Он где угодно мог её держать.Вот, вы, я извиняюсь, где хранитеСвой собственный спортивный инвентарь?»Судья в упор взглянул на адвоката:«Вы это мне?» – он перестал писать.И, помолчав, добавил: «На балконе.Жена дом не желает захламлять.»«Вот видите!» – вскричал тот окрыленно.«Я ж только это и хотел сказать!В том общежитии, где жил мой подзащитный,Балконов нет. А хлам им где держать?!»Овациями зал в тот миг залился.Общага вся вопила: «Бис! Ура!»И бас секретаря в визг превратился,Пока тот к тишине всех призывал.Студента Васю, нашего зубрилу,Народный суд, конечно, оправдал!А через день он с Настенькой счастливойВ районном ЗАГСе паспорт подавал.Март 1992 годаРАЗГОВОР С ТЕТРАДЬЮ
Как драгоценен каждый день и час
Как драгоценен каждый день и час.
Как драгоценно каждое мгновение.
Как важно, что я делаю сейчас,
Чем оправдаюсь в срок свой пред Вселенной.
Да, Время держит крепко нас в узде.
И нам успеть, во что бы то ни стало,
За время, что отпущено тебе,
Найти себя! Найти своё начало!
И крепко встав на ноги на Земле,
Взглянуть вперёд спокойно и свободно.
Уверенно шагнуть к Своей Мечте,
Тем воплощая Замысел Господний!
4 февраля 2018 годаРазговор с Тетрадью
Кончился день.Здравствуй, тетрадь.Как много мне надо тебе рассказать.Как много поведать. Раскрыть. Описать.Как с другом единственным ночь проболтать.Заботы. Проблемы. Хандра. Маята. —Тяжелые звенья цепи – суета.Той цепью обвит по рукам, по ногам.Ни в бездну шагнуть. Ни взлететь к облакам!Закован я прочно в свои кандалы.Всё светлое прочь! – Я страж царства мглы!Забудь всяк, рожденный, надежды, мечты.Ты в рабстве взращен рабом суеты.Здесь всякий бессмертный рождён умирать.Здесь по бессмертью привыкли стрелять.Здесь разум – в загоне. В памяти – фальшь.Здесь войны – в законе, где люди – лишь фарш.Эй, что испугался? А, раб царства мглы?А! Ты не «раб»! Ну что ж, извини.Да, там в ларёк привезли колбасы.Куда ж ты?! Но Бог с тобой. Ладно. Беги!Ты же не «раб». Оскорбил. Извини.Сегодня отрежут тебе колбасы.А завтра как этот кусок колбасыТебя самого бросят в пекло войны.Ну, вот мы вдвоём, дорогая тетрадь.Одна никуда ты не хочешь бежать.Страницы свои позволяешь марать.Одна ты со мной что-то хочешь понять.Я раб суеты. Я такой же, как все.И цепи с годами всё ниже к землеСгибают мою неокрепшую стать,Но, всё-таки, я продолжаю мечтать!Мечтать о полёте к Далёкой Звезде!Нет! Нет! Не во сне! Наяву! Без цепей!Когда-нибудь, верю я, что научусь —Свободно вздохну. От земли оторвусь.От непривычки слегка покачнусь.Но через Миг – в Неизвестность умчусь!Как хорошо мне с тобою, тетрадь.О настоящей свободе мечтать!Тот чёрный, усыпанный звёздами сводС надеждою ждёт наш с тобою полёт!19 января 1996 годаЗдравствуй, милая Тетрадь
Здравствуй, милая тетрадь,Ты небось устала ждатьКогда сяду я с тобойПод свечой в тиши ночной.И начну твоим страницамТайны мысли доверять.И начну в твоих страницахТайны жизни постигать.Тайн немало во вселенной.Что готовы мы понять.И о чем нам будет можноУтром людям вслух сказать.Без опаски, Точно зная,Смерть не сможет это взять.И открытой нами тайнойКак оружием играть.Не под силу косоглазой,Нас с тобою обуздать.Моя спутница родная,Терпеливая тетрадь.1995 г.Репрессированной поэзии посвящается…
«Нигде не ценят поэзию так, как в России,
В России за неё убивают.»
О. Мандельштам.
Дышать свободней, вроде бы, мы стали,Пытаемся весь мир перевернуть!Как хочется порой схватить гитаруИ весело по струнам садануть!Но что-то в звонкой трели струн гитарыМажорные аккорды не слышны.Молчат в душе бравурные фанфары.И слышится лишь плач моей струны.И вдруг – с т и х и! —Сквозь этот плач, несмелоОткуда-то негромко полились.Гитара вдруг очнулась и запела!И Песня чью-то осветила жизнь.Иосиф Бродский. Александр Галич,Свободный гордый русский Пастернак…Их Имена и Песни жгли недавно,Как жгли когда-то Мысли на Кострах!В чём разница Костров СредневековьяИ наших инквизиторских времен.Там Серость выжигала всё Живоё,У нас жёг Некто, «слывший за народ».Когда сегодня, словно бы очнувшись,Мы к месту казни бросились сквозь дым…Вид пепелища, обжигая Души,Нас ледяною сутью протрезвил!Поверить больно, что такое было!Ещё больней, что на моей РусиАхматова, Шаламов, СолженицынЗащиты от вандалов не нашли.Сейчас, когда картина места казни,В Лучах Восхода вся обнажена,До хруста сжали пальцы гриф гитары…И вдруг она со стоном о ж и л а!И полились Стихи твоих Поэтов,Россия-Мать, из мёртвых лагерей.Россия, милая, Родная, Ты ли это?!И слышишь ли Ты плач своих детей?!Дышать свободней, вроде бы, мы стали!Снимаем маски, кончен маскарад!В лучах Восхода ночь простилась с нами.И вновь Надежда вспыхнула в глазах.7 ноября 1989 годаТечёт могучая река
Течёт могучая река.Течёт спокойно молчаливо.Несёт в безбрежный океанДо срока знания и силы.Текут минуты. Дни. Века.Словно ручьи сливаясь в реки.И воды рек тех – не вода,А Память прежних поколений.В плену проблем и суетыСнуют по берегам как тени,Те, что зовут себя людьми.Но в отраженье просто звери!Текут минуты. Дни. Века.Словно ручьи сливаясь в реки.И воды рек тех – не вода,А Память прошлых поколений.Течёт могучая река.Течёт спокойно молчаливо.Несёт в безбрежный океанДо срока знания и силы.Июль 2009 года.Я зол, и значит, я не прав
Я зол и, значит – я не прав,И спорить не имею прав,Пока в плену слепых страстейЯ не наделал глупостей.В меня вселился страшный бес,И три сосны – в дремучий лесПревращены! И, Боже мой!Как трудно совладать с собой!Скорей всего, ведь я не прав,Раз именно меня избрав,В мои уста вложил ты яд,Чему теперь безбожно рад.Ну, вот что, бес мой дорогой,А не пойти ль тебе домой!То бишь ко всем своим чертям!Им явно скучно без тебя!Спокойна Мудрость. Глупость – зла.Как мир сей, истина стара!Ты, бес, уймись. Оставь меня!Дай мне сперва прийти в себя!Спокойна Мудрость. Глупость – зла.В спокойствии – вся сила доброй мысли!Всё зло – есть смерть. Всё зло – есть пустота.Всё зло – есть сумасбродство и бессилье.Плывут меж Звезд неведомо кудаВсе наши мысли, чаянья, надежды.И Звёзды, словно искорки Добра,Их одевают в светлые одежды.1991 годЗемное времяисчисленье
Родная, милая Земля,Песчинка в теле мирозданья.Плывешь неведомо кудаДля полусонного сознанья.А между тем текут года,Века, Тысячелетья.Хотя, признаться, ерунда!Все наше времяисчисленье.Что значит год – один витокВокруг небесного с в е т и л а.Но ведь Оно – не центр всего,Ведь у него – с в о е светило.Оно само плывет вокругДругого центра мирозданья.И нам с тобой, земной мой друг,Неведомо все это знанье.Привыкли мы соизмерятьСвою земную жизнь с годами.Нам даже тяжело понять,Что Солнце мы с о з д а л и с а м и.Себя мы приучили спать,Когда Светила нет над нами,И лишь когда светло – вставатьИ занимать себя делами.Едва планета входит в тень,На ней всё сразу замирает.И тело сковывает лень,И всё привычно засыпает.А между тем текут года,Века, Тысячелетья.Хотя, признаться, ерундаЗемное времяисчисленье.Родная, милая Земля,Песчинка в теле мирозданья.Плывешь неведомо кудаДля полусонного сознанья.2 января 1993 года.