Часть 1. Жанна
Хижина в лесу. Нет, не название фильма – а место, где я сейчас нахожусь. Простенькая деревянная хибара посреди страшной, глухой, воющей ночами тайги. И я здесь одна. Хрупкая двадцатитрехлетняя барышня, которой даже никакого оружия не оставили, не считая консервного ножа.
Два просторных помещения. Одно из них – кухня, оно же прихожая, оно же гостиная, оно же санузел (биотуалет и тазик за занавесочкой). Другое – спальня с неожиданно удобной кроватью, шифоньером и гигантским, во всю стену, стеллажом с открытыми полками, на которых сидели куклы. «Педофобия – это иррациональная боязнь детей и кукол, их имитирующих», – не так давно прочитала я. Куклы – это ерунда, скажете вы. Я тоже так думала, пока мне не пришлось ночевать с ними в одной комнате. Представьте себе, как сорок пар маленьких искусственных глазок уставились на вас в ожидании, когда вы уснете. Тот, кто спит, слаб и беззащитен. Кто бы мне сказал при заезде, что защищаться мне придется не от медведей и волков… Но не буду забегать вперед.
Прибыли мы сюда еще засветло, поэтому никакого страха я не испытывала, только любопытство. Новый проект, а я – один из первых испытуемых (но не самый первый, что важно, ведь когда уже есть положительные результаты, мысли о своем участии вызывают лишь оптимизм, рисуя только радужные перспективы).
Из-за бурной растительности дом практически не видно с узкой неровной колеи, по которой мы добирались до пункта назначения на своих двоих, поэтому, когда мы резко свернули вглубь чащобы, я сильно удивилась и только рот открыла, чтобы задать вопрос «А куда мы, собственно, идем?», как узрела это бревенчатое чудище. Хорошо, что мы шли недолго, я даже устать не успела.
Сопровождающие быстро мне все показали, хотя демонстрировать, в общем-то, нечего: целый склад консервов в кухонном шкафчике, на подоконнике и даже под столом, электрический чайник (более походящий на кипятильник в пластиковом графине, который не выключается автоматически, но что-то более солидное, видимо, не осилит бензиновый генератор), немного посуды, свежее постельное белье и полотенца в гардеробе. Про глухую тайгу я, конечно, загнула, шли мы сюда минут тридцать всего от окраины деревни, однако этого оказалось достаточно, чтобы о водопроводе, отоплении и централизованной канализации можно было лишь мечтать да видеть красочные сны.
Когда мы только зашли в дом, шаман первым делом направился в спальню с тряпичным мешком в руках и что-то делал за закрытой дверью, никому не позволяя следовать за ним. А когда он вышел, поспешно заталкивая тряпку в карман, я поняла, что он что-то принес с собой и оставил там. Что-то для меня.
И только потом я вспомнила: кукла! Он же должен был ее изготовить. Наверно, то, что он принес сюда в мешке, – это и была обещанная кукла. И теперь она находится в комнате и будет ночевать со мной. Как мило…
Да, в первый час нахождения в доме я еще могла шутить… В общем, проводив организаторов и включив чайник, я отправилась в комнату, движимая обыкновенным любопытством. Где же, где моя куколка? На что она похожа? Учитывая, что эти странные люди использовали слова «вольт», «ритуал» и «колдовство», мне рисовалось что-то маленькое, тряпичное, набитое соломой и истыканное иголками, как во всех этих историях про магию вуду.
Обойдя все углы, заглянув под подушки, одеяло, матрас и саму кровать, я ничего не нашла. В гардеробе и на стуле тоже не было. Оставался стеллаж. Зачем-то мою куклу разместили среди остальных игрушек. Когда мне показывали кровать со шкафом, я особо не осматривалась по сторонам, хотя краем глаза отметила полки с какими-то игрушками. Не до того было. И вот здесь я впервые решила рассмотреть содержимое полок повнимательнее. И чуть не сошла с ума.
Во-первых, все игрушки были фарфоровыми куклами, кроме мерзкого клоуна (терпеть их не могу, у меня натуральная коулрофобия, плюсом к педофобии, и еще вопрос, какая из этих фобий сильнее). Во-вторых, все куклы были одинакового размера, формы, конструкции, внешнего вида – называйте как хотите. Короче, они все явно сошли с одного конвейера, и если лица и были немного разными, то все они все равно были похожи между собой, как родные сестры. В-третьих, все эти куклы были похожи не только друг на друга, но и… на меня! Все брюнетки с длинными прямыми волосами. Как я. Все с челками. Как и я! Все с голубыми или серыми глазами (у меня серо-голубые, волосы я крашу, натуральный цвет – светло-русый). И все – внимание! – одеты в мою одежду!
Это что еще за фокусы?! Кто дал им право?!.
Я подошла ближе. Взяла первую попавшуюся куклу. Покрутила в руках. А вот и этикетка, вернее бирка, привязанная к худенькой ручке. Кукла Маша. Фирма-изготовитель такая-то. Я пощупала ткань. Нет, обозналась, одежку Маруське сшили не из моих вещей. Это было бы, конечно, странно – мягко сказать. Однако куклы были, вне всякого сомнения, переодеты – так, чтобы походило на мой стиль. Я люблю носить джинсовые сарафаны и комбинезоны поверх ярких футболок и водолазок. Зимой джинсовые меняю на вельветовые или шерстяные. И вот все – все! – куклы были наряжены в такие сарафаны и комбинезоны поверх футболок и водолазок. Разные, но похожие на то, что я ношу. Даже цвета совпадали с тем, что у меня реально висит дома в гардеробе. Как им это удалось?!
Руки затряслись, я едва не выронила куклу. Потом приказала себе успокоиться и, поставив Машу на место, вспомнила: я ведь писала им со своего аккаунта в соцсетях. Не помню, все ли фотографии убраны в закрытые альбомы. Наверняка что-то осталось в открытом доступе. Вот тебе и разгадка. Даже Шерлоком быть не надо. Только для чего это все? Чтобы меня шокировать? Чтобы выбить из меня отзыв с пятью звездами? Ну, так просто я не дамся. Хотя за сорок похожих на меня кукол сразу плюс звезда, это ведь сколько времени и усилий им нужно было, чтобы их тут всех собрать. Учитывая, что приехала я довольно быстро, первого было в обрез. Так что молодцы, удивили так удивили!
Поужинав тушенкой с хлебом, прихваченным из деревенского продмага, я устроилась на кровати с книжкой. Свет был не ахти, но заниматься здесь положительно нечем. Хорошо, что я предусмотрительно захватила с собой бумажный томик. Телефон у меня отобрали: якобы он не вписывается в концепцию проекта.
На тот момент куклы меня еще несильно напрягали, больше смущал клоун: в отличие от твердых, но вместе с тем грациозных барышень, не лишенных чувства стиля (позаимствованного у меня), он был мягок, тряпичен, а сочетание цветов его несуразного костюма, надетого на такое же несуразное длинное тельце, вызывало истерику. Большой красный нос, не пластиковый, а набивной, злые, навыкате глаза и улыбка, подходящая скорее маньяку-садисту, нежели дружелюбному приятелю детей (неужели так хоть кто-то думает об этих исчадиях ада?). Но так как время близилось к ночи, а разбудили меня сегодня до ужаса рано, я решила отложить эту проблему на завтра, справедливо рассудив: в темноте все кошки серы, а клоуны с куклами на полках у дальней стены и вообще невидимы, поэтому можно ложиться спать и ни о чем не переживать.
Почему-то в тот момент я не подумала, что незримое иной раз пугает сильнее того, что открыто является нашему взору… В общем, как только я выключила свет и пошагала к кровати, раздумывая, как бы в кромешной мгле не удариться о спинку стула и не лечь на пол вместо матраса, я вдруг споткнулась о что-то твердое. Сделав три шага назад и на ощупь отыскав выключатель, я вернула свет одинокой лампочки в помещение и в следующую секунду вздрогнула с испуга. Прямо передо мной на полу сидела кукла. И смотрела четко на меня. Проблема в том, что, если бы она упала с полки, я бы слышала звук – это раз, и траектория полета не позволила бы ей сидеть там, где она устроилась, – это два. Я подняла глаза к стеллажу. Да, раньше куклы сидели впритык в два ряда, по центру нижнего – клоун. А теперь справа, прямо напротив того места, где сидела кукла, в ряду образовалась прореха. Но расстояние – метра полтора, как минимум. Получается, что она не сама упала, а ее столкнули. Боже, я рассуждаю как какой-то судмедэксперт. Что дальше? Я вскрытие сделаю кукле, чтобы доказать, что это было предумышленное убийство, а не несчастный случай или суицид? Ну, упала кукла, и что с того? У меня по физике четверки были, так что могу и не знать, как далеко она должна была улететь, нарушив равновесие. Да, сидит, а не лежит, к примеру, на боку, но кошки тоже умудряются каждый раз приземляться на лапы.
И все же, как бы я себя ни успокаивала, что-то мешало просто взять ее в руки и вернуть на полку. Какой-то иррациональный страх поселился в моей душе, когда я увидела, включив свет, ее на полу. Ведь я даже пнула ее случайно, а она все равно сидит, а не лежит. И смотрит точно с укором.
В качестве мести я стала пялиться на нее в ответ, стараясь подражать ее выражению лица – во всяком случае, каким оно мне казалось. Потом я прыснула, смеясь сама над собой. Мимика у куклы! Ну да. Не выдумывай. Ночью чего только не мерещится…
Однако через пару секунд после моего нервного смешка раздался еще один. Только уже не мой. Злобное хихиканье высокого голосочка, похожего на детский альт, исходило от этой мерзкой куклы. Боже, я схожу с ума!
Так, спокойно. Ты забыла, где находишься! Это же проект! И теперь я понимаю, что суть его заключается не в том, что было заявлено. Скорее всего, это какой-нибудь социально-психологический эксперимент. Наверняка вся хижина нашпигована всякой всячиной вроде тросов, проволок, тайников и прочих штучек фокусников. А еще, вероятно, меня сейчас снимают скрытой камерой. И как это я сразу не догадалась? Я ведь знала, на что подписалась. Вернее не знала. Тут и не скажешь точно… Короче, пришло время рассказать обо всем по порядку.
* * *
У вас бывает так, что вы скучаете по кому-то настолько сильно, что готовы броситься с моста, лишь бы заглушить эту жгучую тоску, разъедающую сердце, захлопнуть эту жуткую садистическую воронку в груди, но при этом вы не знаете, по кому именно вы так сильно скучаете?
«Это называется одиночеством», – наверно, ответите вы.
И будете не правы.
Есть у меня много одиноких знакомых, как мужского, так и женского пола. И знаете что? Они счастливы в своем одиночестве. Они постоянно меня спрашивают: «Почему ты такая грустная?» или «Что случилось?». Если бы они испытывали хотя бы десятую часть той боли, которую я испытываю каждую секунду своей жизни, они бы ничего у меня не спрашивали. Просто бы не посмели.
Знаете, я понимаю людей, которые уходят в монастырь на поиски Бога. Я одно время думала, что именно Бог – тот, по кому я скучаю. Я и до сих пор иногда так думаю. Но если бы я была уверена, что Бог – тот, кто мне так необходим, я бы давно уже ушла в монастырь или сделала бы что-то ужасное и сильно осуждаемое. Потому что разлука эта настолько невыносима, что нет уже никаких сил это терпеть. Но пока остается малюсенькая надежда на то, что тот, кто мне нужен, где-то здесь и я его когда-нибудь найду, я не могу уйти. Ведь я уйду, а он останется… И кто сможет поклясться, что мы встретимся в посмертии? О том свете никто из нас ничего доподлинно не знает.
Да, иногда я думаю, что моя настоящая семья, мои настоящие друзья, мои любимые, короче, те, кого мы называем родственными душами, действительно находятся там, в ином мире, и именно по ним я так сильно тоскую. У меня была хорошая, точнее не так… Единственная, оттого и хорошая подруга, но она повела себя некрасиво, раздула на ровном месте конфликт и практически вычеркнула меня из своей жизни. Я неплохо разбираюсь в психологии и поняла, что на подсознательном уровне она сделала это специально. Нарочно разругалась со мной, чтобы был повод перестать со мной общаться и не краснеть перед другими подружками, «крутыми», ибо я в нашей компании бывших студентов всегда считалась аутсайдером и портила ей «статус». Разругались мы буквально на днях, но конфликт назревал давно, он висел в воздухе так плотно, что я его чувствовала физически. И после этой ссоры я вновь вернулась к своим подростковым мыслям о том, что мои родственные души где-то не здесь, не на земле. Здесь же я всегда буду окружена теми, кто меня не понимает, гнобит, считает «не такой» и гонит поганой метлой из своего общества.
Но что если нет?
Однажды я посмотрела один замечательный фильм, полужанровый-полуфилософский, который предложил мне иную трактовку и, можно сказать, выдернул из жесткой и длительной волны депрессии. Это был «Франклин» Джеральда МакМорроу. Всего одна фраза самого загадочного персонажа полностью перевернула мое мировоззрение и дала бесценную надежду на лучшее будущее. «Все дело в тех, с кем мы еще не знакомы». Так вот, что, если я умру, а там меня никто не встретит? Не встретит по той простой причине, что он-то все еще здесь… И снова одиночество? Только еще более долгое? Вот это и останавливает от решительного шага, который нельзя уже будет повернуть вспять.
И таким вот образом, гонимая этими дурацкими – для кого-то, – но такими настоящими – для меня – мыслями, я оказалась здесь. В агентстве поиска смысла. Нет, не так – в ООО «Поиск смысла», офис которого расположен на окраине маленькой сибирской деревушки, окруженной бескрайней тайгой. К слову, лететь сюда пришлось с пересадкой, потом ехать электричкой, а потом трястись в автобусе, имевшем наглость совершать лишь два рейса в день. Итого я потратила на дорогу, включая путь до аэропорта, полет до Новосибирска и ожидание второго рейса – до Томска, который какой-то гад решил отложить, аж половину суток и поэтому немного сумбурно излагала свои мысли. Агентство (как сотрудники сами называли свою организацию) располагалось в частном доме, калитка всегда открыта, только сюда никто не заходит. Скромная вывеска «Поиск смысла», отчего-то выполненная жирными красными буквами, по злой иронии не имеет никакого смысла для местных старушек и не привлекает их. В этом здании раньше находилось сельпо, так они промеж собой его и называют. «Зиновьевна, слыхала, наше сельпо какие-то москвичи купили!» – «Почему москвичи? С чего взяла? Опять брешешь? Что им в нашей тайге делать?» – «Ничего не брешу, номера-то видала на машинах? Московские!» – такие примерно диалоги рождало появление новых людей и таблички и начало ремонта в здании, но дальше этого не зашло. Как-то так получилось, что местные нищие граждане смысл жизни уже давно отыскали – в огороде, муже-алкаше, внуке-сорванце и покосившемся заборе, который вот уже десятый год требуется починить, а с целью поиска его, как ни парадоксально, прилетали сплошь холеные леди и состоятельные бизнесмены из мегаполисов с разных концов страны.
Поняв, что дорога далась мне нелегко, потравив немного баек из простой сельской жизни, с которой они сами столкнулись лишь недавно и поэтому подавали с точки зрения вчерашних москвичей, хозяева агентства, являющиеся интеллигентной супружеской парой (Людмила и Геннадий, обоим на вид лет сорок), уложили меня спать. Слава богу, в доме было электричество и висел бак над ванной, соответственно, я смогла даже принять душ. И только на следующий день началось… это.
В доме, помимо супругов, жил шаман. Вид он имел соответствующий: длинные черные волосы с вплетенным бисером, смуглое лицо с густыми смоляными бровями и темными губами и меховое пончо даже в помещении (может, я не права, считая это верхней одеждой?). И вот этот шаман взялся… хочется сказать «шаманить», но, наверно, это будет тавтологией, а не простенькой, непритязательной шуткой, как я изначально задумала. Короче, взялся проводить ритуал (тем более хозяева агентства называли сие действо именно так). Шаман говорил на «своем» языке, этническую идентификацию которого я провести не смогла (может, на выдуманном?), а Геннадий, глава фирмы, переводил. Его жена стояла рядом и поддакивала, она в принципе говорила меньше. Любопытно, что Людмила была выше своего коренастого супруга, и, чтобы не развивать в нем комплекс неполноценности, она постоянно горбилась. Еще у нее короткие светлые волосы и светло-серые, почти прозрачные, глаза. Черты лица довольно острые, и она в принципе по совокупности всех этих факторов – рост, фигура, стрижка и лицо – немного походила на мужчину.
– Куклы издревле используются в шаманизме и магии, – с серьезным лицом, которое портили простоватые черты и курносый нос, говорил Геннадий. – Куклу создают по образу и подобию человека, на которого нужно проводить магическое воздействие, ее даже обряжают в его одежду и добавляют биоматериал, после чего нарекают именем объекта, и далее через куклу можно колдовать на него, делать с ним все, что угодно. Считается, что в куклу, которую еще называют вольтом, вселяется частичка души объекта. Колдуя на куклу, ты колдуешь на самого человека, как если бы он присутствовал. Он чувствует все то же, что и кукла.
– А кукла что-то чувствует? – попыталась я вставить словцо в этот поток красноречия, но шаман (и Геннадий) неслись дальше, не дав мне никакого ответа.
– Если кукла находится в поле объекта, происходит самадхи. Это, с одной стороны, слияние, а с другой, каждый объект остается индивидуальностью. Так как кукла маленького размера, в нее уходит хоть и меньшая часть души, но самая важная, квинтэссенция ее. Иначе бы воздействия проводить не имело смысла. Это как уколоть палец, а потом жаловаться, что болит все тело. Но ведь не болит. А для того, чтобы болело все тело, нужно собрать по одной нервной клетке с каждого участка этого тела, понимаешь? А не с одного пальчика. И вот принцип этого слияния бо́льшей части души объекта с квинтэссенцией души, переселенной в куклу, мы и применяем для поиска смысла жизни. Предполагается, что кукла найдет его быстрее. Продолжая аналогию, где легче найти ответ, в пятитомном талмуде или в кратком пятистраничном пересказе его?
Поняв, что перестаю что-то понимать, я сызнова хотела задать какие-то вопросы, но тут этот отсталый племенной варвар (шаман, не Геннадий) состриг у меня с головы прядь волос, предварительно не испросив моего на то согласия, а затем потянулся к моей ладони с иголкой в руке.
– Что тут происходит? – не выдержала я, пряча пальцы за спиной.
Чернобровый быстро затараторил, причем на повышенных тонах, и, если бы я не была лишена воображения, я бы придумала, что он возмущен. Но этого не может быть, правда? Это же не я попыталась снять с него скальп и кольнуть острым предметом. Геннадий внимательно слушал и молчал. Затем перевел в двух словах:
– Как уже говорилось, для оживления куклы нужны биоматериалы. То есть капля крови и волосы.
– А без этого никак? – по-детски сморщилась я. Не перевариваю вида крови. Пару раз грохнулась в обморок при попытке у меня ее забрать.
– Никак. Или придется прервать ритуал. Но деньги мы не возвращаем.
Ну да, разумеется. А деньги-то немалые. Последние.
Я вздохнула. Конечно, меня никто не заставлял. Но, как я уже сказала, я дошла до ручки. Я находилась на грани прыжка с балкона навстречу раскрытым объятиям ночного города, а этаж-то у меня шестнадцатый. Смысл, смысл… Есть ли он? И почему именно кукла должна мне его дать?
Все трое застыли в ожидании. Придется решиться на этот цирк.
Я молча протянула руку и закрыла глаза. Кольнув меня деревянной иголкой, похожей на зубочистку (надеюсь, продезинфицированной), шаман продолжил ритуалить. Будучи жителем мегаполиса и человеком с высшим образованием, я не могла назвать его действия иначе чем «мракобесие». Мой палец он протер какой-то тряпкой (надеюсь, чистой) и отложил, а иголку бросил в черную глиняную ступу со странными знаками, выполненными багряной краской (надеюсь, не кровью). В общем, я и дальше на что-то надеялась каждые десять секунд, но все выходило куда хуже, чем я могла себе представить. В ступке уже что-то дымило и коптило, а шаман громко завывал – возможно, молился на своем языке, но ручаться я не берусь.
– А что будет происходить дальше? – пытаясь перекричать спятившего колдуна в пончо, обратилась я к Людмиле и Геннадию. – Как я должна… взаимодействовать с этой куклой?
Отвечать стала неожиданно Людмила. Она отвела меня в коридор, из которого через широкую арку мы все равно могли наблюдать за процессом, и зашептала прямо в ухо:
– Тебе ничего не придется делать. Кукла сделает все сама. Она будет направлять тебя. Давать тебе ответы.