Завтра ты умрешь

© Анна Малышева, 2016

ISBN 978-5-4483-0878-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Я высказалась, а ты поступай как хочешь! – молодая женщина резко остановилась, и принялась перевязывать косынку на голове. Мужчина, следовавший за ней по пятам, остановился тоже. – Седьмой аквариум! Седьмой!

– Но не ты же их чистишь, – возразил супруг, тоскливо следя, как та туго стягивает на затылке узел из синего шелка, связывает концы косынки бантом. – Они не мешают!

– Как сказать! – иронично заметила Ника, оглядывая себя в тонированном стекле припаркованного рядом автомобиля. – Пять дней в неделю мы с тобой работаем, видимся только перед сном, в субботу ты весь день чистишь аквариумы, играешь со своими тритонами и лягушками, а в воскресенье мы едем на «Птичку» закупать для них провиант, песок, камни, водоросли и прочий бред! Конечно, не мешают!

– Ты же любишь на них смотреть! – не сдавался муж. Женщина возмущенно, но не зло фыркнула. В сущности, ее уже тянуло улыбнуться – за пять лет совместной жизни им ни разу не удалось поссориться всерьез. «Идеальная пара!» – говорили про них ее подруги. Это Нике не нравилось – от слова «идеал» веяло чем-то мертвенным.

– Знаешь, Олег, – она упорно сохраняла рассерженный вид, – когда я притаскиваюсь с работы, то смотрю не на твоих тритонов, а сквозь них. Вообще сквозь все! Первые полчаса…

– Ну, хорошо, – сдался он. – Давай купим тисс на «Садоводе», и домой.

– А тритоны перебьются без новой аранжировки?

– Потерпят, – ответил Олег упавшим голосом. Она не выдержала и обняла его:

– Пошли, я сама их люблю. Так, нашло что-то… Сперва купим все для животных, а потом мой тисс. Часа за два управимся, к пяти будем дома…

Она вдруг запнулась, провожая взглядом проходившую мимо женщину. Та как раз миновала цветочный павильон, возле которого остановилась супружеская пара, и остановилась у следующего, возле входа в который была устроена выставка декоративных трав в горшочках. Женщина эта (Олег видел ее только со спины), привлекала внимание. Высокая, она казалась еще выше из-за сабо на платформе. Ярко-желтый, цыплячьего цвета джинсовый костюм вызывающе плотно облегал ее фигуру. Длинные пряди белокурых волос, рассыпавшиеся по спине, казались накладными – уж очень были густыми и блестящими. Ника стояла, провожая ее взглядом, даже слегка приоткрыв рот от изумления.

– Если бы не эти волосы! – еле слышно пробормотала она. – Мне кажется, я ее знаю.

– Знакомая?

– Похоже на то, – она бессознательно вцепилась в его руку, по-прежнему глядя на женщину в желтом костюме. – Я не уверена.

Тем временем женщина в желтом громко отдавала приказы продавцу:

– Дайте десять горшков белого вереска, и десять, нет, пятнадцать лилового. А эта травка сильно разрастается? Дайте три, нет, пять, и еще покажите вон ту, с белыми цветочками… Это все многолетники?

– Деменкова! Ты?! – воскликнула Ника, и блондинка резко обернулась. Пряди волос разлетелись по плечам, Олег увидел загоревшее, ярко накрашенное, грубовато чувственное лицо. Со спины он дал этой женщине лет двадцать восемь – возраст своей жены. Лицо прибавило незнакомке десять лет.

– Ну и ну… – проговорила та, выпуская из рук горшочек с вереском. Продавец едва успел подхватить его на лету. – Ника?! Елагина? Ты в Москве?!

И не ожидая ответа, бросилась к Нике, сдавила ее в объятьях. Та что-то пискнула, и в свою очередь, обняла эксцентричную даму в желтом. Олег, успевший понять, что присутствует при встрече старых подруг, дипломатично держался в стороне. Деменкова успела окинуть его цепким, оценивающим взглядом светло-голубых глаз, которые из-за жирной синей подводки казались почти бесцветными. Женщины разомкнули объятья, Ника вспомнила о муже:

– Олег, это Наташа Деменкова, помнишь, я тебе рассказывала? Мы вместе учились в институте. Наташ, это мой муж.

Олег ничего не помнил, но приветливо кивнул. Наталья Деменкова чарующе улыбнулась, растянув полные губы, покрытые жирным слоем блестящей розовой помады. Все в ней было ярким, сверкающим, чрезмерным. Она напоминала цирковую дрессировщицу – не хватало лишь хлыста, цилиндра, и конечно, диких зверей.

– Очень приятно, – женщина послала ему долгий загадочный взор, – а я часто о тебе вспоминала, Ник. Все думала, за кого ты вышла, если вышла?

– Считала, засижусь в девках? – рассмеялась Ника. – А я выскочила сразу, как закончила институт. И не вернулась в Питер.

– Правильно, нечего на одном месте сидеть, – кивнула та. – А я вот не вышла замуж! И наверное, уже не выйду.

Произнесено это было без тени сожаления, даже весело. Ника махнула рукой:

– Какие твои годы!

– Не в этом дело, – туманно возразила подруга. – Торопишься? Зачем приехали?

– Хотим кое-что купить для аквариумов, и я присмотрела в прошлый раз маленький тисс. Хочу попробовать посадить на даче.

– Учти, он ядовитый! – предупредила та. – Я тоже за цветочками. Значит, получается двадцать пять горшков вереска, пять с травкой, и три вот этих, с беленькими кисточками. Сколько с меня? – обратилась она к продавцу, успевшему упаковать товар в объемистые пакеты. – Получите! Как же я это дотащу до машины?!

– Я помогу, – вызвался Олег, подхватывая пакеты. – Где ваша машина?

– У въезда на рынок! – обрадовалась Наталья, подхватывая под руку подругу. – Там, кстати, кафе имеется. Перекусим?

И не дожидаясь ответа, потянула за собой Нику. Олег двинулся за женщинами, попутно прикидывая, какая должна быть машина у этой особы. Ему представлялось что-то столь же эксцентричное, как хозяйка, на которую оглядывались все встречные мужчины, и он был обескуражен, увидев «девятку», потрепанную и пыльную. Наталья распахнула багажник и живо набила его горшками с растениями, бесцеремонно швыряя их как придется, или ставя чуть не кверху дном. Ника, трепетно относившаяся ко всему живому, вмешалась и кое-что переставила.

– Да брось, – протянула та, брезгливо отряхивая руки от приставшей земли и придирчиво осматривая маникюр.

– Помнутся, – возразила Ника, осторожно закрывая багажник. – Клумбу хочешь сделать?

– Нет, могилу оформить, сегодня похороны, – бросила Наталья, хмурясь на ноготь, вызвавший у нее подозрения. – Не пойду больше к этой маникюрше, ногти на другой же день отклеиваются!

Ника расширенными глазами смотрела на подругу, потом перевела взгляд на мужа. Тот слегка кивнул, подтверждая, что жена не ослышалась.

– Подумать только, все воскресенье пропало из-за того, что эта тварь загнулась! – Наталья в сердцах оторвала накладной ярко-розовый ноготь и спрятала его в нагрудный карман обтягивающей курточки. – Цветы ему еще покупай, змеюге! Я родственникам на могилы ничего не покупаю… Ну, пойдемте, съедим по шашлычку за встречу? А то сегодня будет столько хлопот, толком не пообедаешь.

Подняв глаза, она увидела смущенные и растерянные лица супругов, удивленно подняла брови и вдруг рассмеялась:

– Да у нас змея сдохла, питон! Два метра длиной! Сожрал что-то! А вы подумали, я о человеке?!

– Питон? – заинтересовался Олег, проникшись еще большим интересом к новой знакомой. – У вас жил питон? И долго?

– У моей подруги, не у меня, – та продолжала улыбаться, наслаждаясь произведенным впечатлением. – Я бы ни за что не завела… Она-то его любила, он у нее жил лет восемь, но я его видеть не могла! Честно говоря, такое облегчение, слов нет! – она прижала руку к груди и завела глаза к небу. – Ведь я спать боялась – все казалось, что он сломает клетку и выберется! Как он меня ненавидел – фантастика! Как-то раз, когда я его кормила…

Продолжение захватывающей истории о том, как питон вместо своей привычной пищи – оглушенной белой мышки, попытался схватить палец Натальи, не оставило сомнений в том, что почивший был ее заклятым врагом, с которым она почему-то была вынуждена жить под одной крышей. Все разъяснилось в кафе, после того, как официантка удалилась на кухню отдать заказ.

– Сейчас моя Ксения, конечно, в слезах, никого другого заводить не хочет, но если вздумает купить второго… Уволюсь, ни на что не посмотрю!

– Извини, так где ты работаешь? – переспросила Ника. – Я не очень поняла…

– Я… – вдруг замялась Наталья, – как бы это выразиться точнее…

Взгляд ее голубых глаз, только что казавшийся жестким, стал неуверенным и забегал. Олег с Никой украдкой переглянулись.

– Я компаньонка у одной богатой дамы, – хрипло, но твердо заявила, наконец, та. – Только не называй меня, пожалуйста, приживалкой! – резко добавила она, хотя подруга и не думала ничего говорить. – Я зарабатываю свои деньги, а не выклянчиваю! Если бы ты видела, как я кормила этого урода, которого сегодня зароют в саду, ты бы не смотрела на меня так!

– Как? – возразила Ника. – Я просто слушаю.

– Нет, ты смотришь на меня, как на приживалку старой барыни из «Му-му»! – Наталья покосилась на официантку, которая вернулась с салатами на подносе. – Будто я за ней объедки подбираю и обноски донашиваю! Между прочим, она во мне нуждается куда больше, чем я в ней!

– Да я же ничего не говорю! – воскликнула подруга, сбитая с толку этим потоком эмоций. – И потом, что тут необычного?

А Наталья, сделав непростое признание, уже свободно, с охотой рассказывала о своем диковинном месте работы. Она даже хвасталась.

– Знаешь, сперва я хотела отказаться, но Ксения так меня уговаривала! И она, и ее врач, и даже ее муж – а уж его время чего-то да стоит! Он очень значительный человек, – Наталья гордо выпрямилась, и потрясла куском шашлыка, наколотым на вилку: – Очень! И сам, лично, два часа подряд убеждал меня согласиться! Короче, я сдалась, хотя вообще-то, искала совсем другую работу. Кстати, где ты работаешь, Ник?

– В иностранной редакции женского журнала, – улыбнулась та. – Переводы статей, адаптация… Сама ничего не пишу. Завидовать нечему. А вот Олег пишет…

– Для мужского сетевого канала, – вставил тот. – В основном, о спорте.

– Понятно, – кивнула Наталья. – Ну, а я после нашего журфака пробовала прижиться в одном крупном издательском доме, но это оказалось не по мне. Было такое впечатление, что понадобится вся жизнь, чтобы кем-то там стать. А связей у меня, сама знаешь, нет. Я из Саратова, – обратилась она к Олегу, – так что… Короче, с деньгами было неважно, каждый месяц сомневалась, смогу ли уплатить за квартиру. Мне посоветовали обратиться в кадровое агентство для домашнего персонала. Возраст был – двадцать девять, диплом, коммуникабельность, приятная внешность, наконец, – не без самодовольства подчеркнула Наталья, эффектно тряхнув платиновыми локонами. – Правда, иногда им требуются как раз дурнушки… Я хотела присматривать за какой-нибудь богатой девочкой, заниматься с ней немножко в дневные часы, водить по музеям, театрам – образовывать, короче. Мои данные взяли в базу, поместили фотографию, резюме… Я заплатила последние деньги и стала ждать. Или нет, вру, – она вдруг рассмеялась. – Ничего хорошего я не ждала. Никаких там одиноких вдовцов с непонятыми нежными сердцами… «Джейн Эйр» – не самый мой любимый роман.

– Ты и не похожа на Джейн Эйр, – заметила Ника, увлеченно слушавшая подругу. Она совсем забыла о еде. Наталья хлебнула из банки безалкогольного пива:

– Если бы я была на нее похожа, эта работа мне бы не светила, – убежденно сказала она. – Представь, через неделю мне звонят из агентства, просят приехать на просмотр. Еду. Смотрю – сидит в кресле вальяжный такой мужчина в твидовом пиджаке с заплатками на локтях, курит трубку, сверкает золотыми очками. Интересный, на англичанина похож. Я сперва подумала – тот самый одинокий вдовец, даже сердце ёкнуло, но это оказался психоаналитик моей хозяйки. Начал вопросы задавать. Уж не помню, что он спрашивал, как я отвечала, ушла с задуренной головой. Думала – провал. А мне в тот же вечер звонят: «Вы подошли!»

Она улыбнулась:

– А при встрече выяснилось, что девочка-то, за которой надо присматривать, мне ровесница. Я с ней тогда и познакомилась. Честно говоря, было не по себе – как же так, зачем взрослому человеку присмотр? Она выглядела шикарно – классический костюм, бриллианты… А часы – по стоимости, как машина. Сдержанная, вежливая, никаких там «ты»… Только на «вы». Сразу видно, образованная, из хорошей семьи, а не из анекдота про жен новых русских.

– Может, ей просто было одиноко? – увлекся Олег.

– Да не просто, – качнула головой рассказчица. – В общем, мне не полагается этого разглашать, но… Вы же никому не скажете, правда? Да и фамилии ее вы не знаете.

Супруги дружно поклялись, что никому ничего не скажут. Водоросли для аквариумов и тисс к тому моменту были забыты.

– У Ксении большие проблемы с головой, – громким шепотом сообщила Наталья, и значительно подняла указательный палец: – Очень серьезные! Ей бы в больнице лежать, но муж ее обожает, боится отпускать. Она лечится дома, понятно, что лишние гости там не приветствуются. Подруги, какие прежде были, думают, что ее вообще нет в стране, представляете? С тех пор, как это с ней случилось, она для всех в Испании, живет в собственном особняке у моря. Муж уже пять лет вот так ее прячет… Ей в этом загородном доме ужасно одиноко, хочется с кем-то общаться, дружить… Когда она стала жаловаться на одиночество, ее психотерапевт решил, что нужно найти женщину для совместного проживания и общения. Я им подошла по всем статьям.

– А они тебе? – поинтересовалась подруга.

– Знаешь, иногда я сама забываю, что мне платят деньги за то, чтобы я дружила с Ксенией, – призналась женщина, и ее резкий голос прозвучал тепло. – Я к ней очень привязалась.

– Но что с ней случилось? – сочувственно спросила Ника. История показалась ей необычной, но еще за годы учебы в институте и дружбы с Наташей Деменковой она привыкла к тому, что обычные вещи с той не случаются. Наташа, как магнит, притягивала к себе необычных людей и странные обстоятельства. Олегу не напрасно показалось, что она похожа на циркачку. Ее жизнь имела так же мало общего с обычной, среднестатистической жизнью, как укрощение львов – с бухгалтерским учетом. Супруги ожидали услышать душераздирающую историю, но Наталья неожиданно просто ответила:

– Я не знаю.

– Как?! – поразилась Ника. – Ты живешь с ней не один год…

– Почти пять лет, – уточнила та. – Да, живу и не знаю. А кого спросишь? Генрих Петрович, психотерапевт, не ответит, мужа спрашивать – это верх цинизма, он так за жену переживает… Молча, все молча. Не такой он человек, чтобы перед кем-то плакаться! А ее саму трогать… – Наталья вздохнула и поманила официантку. – Счет, пожалуйста! Ее я расспрашивать боюсь. Всего не расскажешь, но она не зря сидит взаперти, бедняжка… И знаете, иногда мне кажется – она забыла, что с ней случилось. То, что ее сломало, просто исчезло у нее из памяти. Такое бывает при очень сильном потрясении. Называется «вытеснение». Я с Генрихом Петровичем беседовала, нахваталась, – пояснила женщина.

– А дети у них есть? – спросила Ника, вспомнив двухлетнего Алешку, оставшегося дома под надзором бабушки. – Может, это с ней из-за того, что умер ребенок? Почему-то мне подумалось…

– Дети есть, двое дочерей, – удивила ее Наталья. – Близняшки, десять лет. Живут в Англии, учатся в частном пансионе. Она к ним совершенно равнодушна. Михаил Юрьевич, ее муж, недавно туда ездил, привез записи – целый час снимал девочек. Она хоть бы одним глазом посмотрела! – Наталья удрученно тряхнула платиновыми локонами.

– И так было всегда, или только после ее… Сдвига? – осторожно поинтересовался Олег.

– Я знаю только то, что было после, – вздохнула женщина. – Я сама появилась после. Ну, ладно, меня уже там потеряли, пора ехать. Нет-нет, я угощаю! – запротестовала она, отнимая у Олега счет. – Ника, диктуй номер, а я тебе оставлю свой. Созвонимся, только не сегодня, ладно? Представляю, что будет с Ксенией на этих дурацких похоронах! Ведь она этого питона любила, грех сказать, больше, чем собственных детей! Только и было слышно: «Сёмочка сегодня грустный, Сёмочка вялый, Сёмочку пора купать…» Правда, и он ее любил! – отдала дань справедливости Наталья. – Все, целую, бегу! Теперь не теряйся!

Спустя секунду желтый джинсовый костюм мелькал на автостоянке. Супруги, слегка оглушенные, переглянулись.

– Она не изменилась, – проговорила Ника. – Только вот волосы… Раньше Наташка была рыжая.

– Занятная история, – Олег все еще высматривал на стоянке ярко-желтую фигурку, – думаешь – правда?

– Самое удивительное в Наташе то, что она никогда не врет, – ответила жена. – Можешь назвать ее вульгарной, хвастливой, грубоватой, какой угодно – но она не врунья, и сердце у нее золотое. Иначе, как думаешь, почему я с ней пять лет жила в одной комнате душа в душу?

– Странно, что я не встречал ее, когда приходил к тебе в общагу, – заметил Олег.

– Это было на пятом курсе, а она тогда в основном жила у своего парня, – пояснила Ника. – Не успела спросить, как с ним все кончилось… Дело шло к свадьбе.

– И так ясно, что кончилось не свадьбой, – Олег взглянул на часы. – Ну, помчались, если хочешь что-нибудь купить!

Дома их отец и сын весь вечер возились в ванной, мокрые с головы до ног и безмерно увлеченные переселением земноводных из одного аквариума в другой. Свекровь осталась на ужин, приготовленный ею самой, а Ника, устроившись перед телевизором с гладильной доской и утюгом, спрашивала себя, не согласилась бы она хотя бы на один вечер поменяться с Наташей Деменковой? Та, правда, находится под одной крышей с душевнобольной женщиной, но все-таки, это происходит не в однокомнатной квартире, которую в ближайшие годы вряд ли удастся поменять на большую… От невеселых мыслей ее отвлек громкий рев в ванной – сын обнаружил, что один из тритонов умер. Алеша всхлипывал, захлебывался, отказался есть, его с трудом уложили в постель. Ужинали без аппетита. Попутно свекровь воспитывала сына:

– Я тебе говорила, что эти животные вредны для ребенка? Я предупреждала? Ладно, пусть они не разносят инфекций, но от них сырость! А сегодня?! Ты слышал, как он ревел над каким-то дохлым червяком?

– Это был испанский тритон, мама, – сдержанно ответил Олег. – А что ревел, это, по-моему, хорошо. У него доброе сердце.

– Все равно, ему рано знать о смерти! – Галина Сергеевна была неумолима. – Никогда не слышала, чтобы Леша так плакал!

– А мне кажется, лучше, что он о ней узнал, – решилась вмешаться Ника, которая в минуты таких споров ощущала себя случайной гостьей, а никак не матерью обсуждаемого чада. – Я вообще не хочу от него что-то скрывать. Это уродует детей, делает их неприспособленными к жизни.

– Ну, конечно, ты же у нас эксперт! – сощурилась Галина Сергеевна. – Читала я твои переводные статейки – как удержать мужа, как завести любовника… Вот только статьи про то, как воспитывать ребенка, мне не попадалось. Может, пропустила?

Ника оставила укол без ответа и опустила глаза в тарелку. Она не умела противостоять свекрови, да и не думала, что открытая вражда была бы нормальна. Та навеки усвоила в общении с нею авторитарный тон, с трудом примирившись с тем, что в жизни почти сорокалетнего сына появилась другая женщина. «Она уйдет и все снова станет хорошо!» – утешала себя Ника. Она снова увидела лицо подруги – оживленное, загорелое, услышала ее громкий уверенный голос и спросила себя: разве не так выглядит человек, которым никто не помыкает? «А ведь она-то чуть не приживалка, будем честны, а я… Вроде бы член семьи. А толку?» Свекровь сменила воинственный тон на миролюбивый, как всегда, когда говорила с сыном. Краем уха Ника слышала, как они планируют предстоящую поездку на дачу, и вдруг почувствовала себя чужой, лишней, нелюбимой.

Вскоре после ухода свекрови в сумке Ники запел телефон.

– Это счастье, что я тебя нашла! – раздался в трубке знакомый голос, громкий и неестественно возбужденный. – С кем бы я теперь поговорила?! Просто повеситься можно с тоски!

– Наташа, ты напилась? – Ника прикрыла за собой дверь, войдя на кухню. – На поминках питона, что ли?

– Просто так, – призналась та. – По зову сердца. Честно говоря, я частенько… По вечерам. Здесь такая тяжелая атмосфера… Кажется, что дом вымер, причем давным-давно, как какая-нибудь египетская пирамида. А я, живая, сижу в нем, непонятно зачем, совсем одна.

Разжалобив саму себя, Наталья шумно всхлипнула. Судя по звукам, раздававшимся в трубке, она была вдребезги пьяна. Ника невольно улыбнулась, хотя не было ничего забавного в том, что ее подруга напилась от тоски и одиночества в пустынном загородном особняке.

– Поговори со мной, – попросила Наталья. – Скажи что-нибудь, чтобы мне не было страшно! Все равно, что…

– Тебе страшно? – Ника присела к столу и понизила голос. – Почему? Ты правда, совсем одна в доме?

– Нет, Ксения тут, и кое-кто из прислуги тоже… Михаила Юрьевича нет, Генриха тоже, они вместе уехали в Москву, бросили нас.

– Твоя Ксения тоже напилась?

– Что ты, – Наталья даже как будто слегка протрезвела. – Ей совсем нельзя! Она просто лежит у себя в комнате, смотрит в потолок. Молчит.

В трубке снова послышался всхлип. Нике стало не по себе, на ее лице застыла забытая улыбка. На миг ей самой стало страшно, как будто это она сидела в пустынном чужом доме, рядом с сумасшедшей женщиной, забывшей собственных детей, только что похоронившей любимого питона. Она содрогнулась, и в тот же миг услышала за стеной детский плач – это сын вспомнил о случившемся несчастье и снова оплакивал тритона.

– У нас тоже умерла зверюшка, – сказала Ника. – Безобидное такое земноводное с оранжевым брюхом. Наташ, а если тебе попробовать заснуть?

– Я себя знаю, ничего не выйдет! – категорично заявила та. – Ник, а приезжай к нам?!

– Ты с ума сошла!

– Почему? В самом деле, приезжай! – воодушевилась Наталья. – Тут несколько комнат для гостей! Я пришлю за тобой машину, пробок сейчас нет! Ну, решайся!

– Я бы приехала, – улыбнулась Ника этой горячности, – но мне как-то не улыбается бросить ребенка на Олега. У нас по утрам такие битвы перед яслями, он его в одиночку не оденет, а ему на работу через весь город… Нет, не могу.

– Ребенок? У тебя ребенок? – воскликнула Наталья. – Что же ты не сказала?

– Как-то не пришлось к слову. Сын, Алешка, третий год пошел.

– Мальчик? – растрогалась подруга. В трубке послышался вздох. – А у меня вот никого нет и наверное, уже не будет…

– Не говори глупостей, тебе же всего тридцать с небольшим! – возмутилась Ника.

– Нет, – грустно ответила та. – Дело даже не в том, что мне негде будет жить, я уже купила квартиру в Подмосковье. Мне очень хорошо платят. Просто… Как я смогу бросить Ксению?

– Ну, ты же не можешь посвятить ей всю жизнь!

– Как знать, – туманно ответила Наталья. – Здесь, в этом доме, время идет совсем незаметно. Пять лет прошли, как пять дней. Все дни похожи… Знаешь, я ведь поняла, как давно живу такой жизнью, только сегодня, когда увидела тебя. Эти пять лет догнали меня и послали в нокаут! Помнишь, в «Снежной королеве» Герда попала в старушке, в саду которой цветы говорили, и потеряла там чувство времени? Так и я…У меня в контракте прямо сказано: в случае замужества или беременности я автоматически буду уволена. Это особое условие, и я под ним подписалась.

– А разве оно соответствует трудовому законодательству?

– Генрих Петрович говорит, что это условие необходимо, иначе я причиню вред пациентке… То есть, Ксении. Он сказал, что это может ухудшить ее положение. Я же ей не враг!

– Ну да, ты ее заложница! – уже в сердцах заметила Ника. – Я тебя не узнаю, ты не была такой ведомой!

– Люди меняются, – не стала спорить подруга. – Я скажу тебе больше – я боюсь даже думать о том, что уволюсь, потому что с Ксенией точно будет сильный припадок. Ты права, будто в плену… Какой-то замкнутый круг! Сегодня, после встречи с тобой, я все думала об этом, потому так и напилась. Пришли похоронные мысли… Ты точно, не приедешь? Тебе бы понравилось! Тут такая природа, рядом лес, озеро… С Ксенией общаться необязательно.

– А в твоем адском контракте не запрещается приводить гостей? – удивилась Ника. – Откуда они знают, что это не повредит больной?

– Есть оговорка: гости должны быть женского пола и без детей! – уточнила Наталья. – Ксения не выносит вида семейных пар, особенно с детьми. Да что там, и собственных детей не выносит, я же говорила. Короче, проблемы тяжелые.

– А знаешь, я приеду, – Ника сделала знак мужу, нетерпеливо приоткрывшему дверь. – Вот распутаюсь немножко с делами на работе. Недельки через две, идет?

Этим обещанием разговор и закончился. Узнав, кто звонил, Олег высказал мнение, что теперь жена может забыть о спокойных вечерах – скучающая в загородной золотой клетке подруга будет регулярно требовать любви и сочувствия.