Игра в детектив. Выпуск 4

Действующие лица

Синьор Амброзини. Обедневший представитель древнего итальянского рода, женившийся на дочери богатого французского фабриканта. Обожает жену, которую небезосновательно ревнует.

Анжелика. Супруга синьора Амброзини. Избалована, потакает своим прихотям, своевольная, непредсказуемая натура.

Франсуаза. Идеалистка, верная до самозабвения своим принципам, не без протекции Анжелики получившая ведущее место в труппе известного парижского театра.

Жан. Брат Франсуазы, от природы замкнутый, смотрящий на мир через большие очки, также благодаря личному участию Анжелики попадает в театральную труппу.

Ваши помощники

Себастьян Жанвье. Сын знаменитого инспектора, служившего под началом комиссара парижской полиции Мегрэ, инспектор полиции, всеми силами пытается не запятнать честь и заслуги своего отца.

Майкл. Сотрудник детективного лондонского агентства Лесли Беста, примерный семьянин, волею случая вовлеченный в круг парижской театральной среды.

Инспектору парижской полиции Себастьяну Жанвье в этот вечер предстояло очередное дежурство. Он просматривал отчет своего сослуживца, изредка бросая завистливые взгляды в окно, где в зелени каштанов и летних кафе отдыхала под знойным августовским солнцем набережная Орфевр1. В дверь постучали, и в кабинет вошел новый сотрудник их отделения:

– Инспектор, на Монмартре убийство. В своей квартире задушен известный театральный критик Мишель Бидо, – выпалил он на одном дыхании.

Инспектор вздохнул, понимая, что тихое дежурство отменяется. Захватив плащ и шляпу, он быстро спустился вниз и поехал по указанному адресу.

Это была роскошная, обставленная дорогой антикварной мебелью квартира на третьем этаже, откуда открывался вид на Елисейские поля. В шкафу гостиной находился труп мужчины среднего возраста, худощавого, маленького роста. На покойном был домашний халат, надетый на голое тело. Возле дивана, на столике, стояли две чашечки с уже остывшим кофе со сливками. Рядом находились сахарница, бутылка сливок и банка с ежевичным вареньем. На диване лежал клубок прочных ниток, как впоследствии установила экспертиза, именно эти нитки послужили орудием преступления. Мужчину задушили сзади, когда он сидел в кресле библиотеки. Тому свидетельством послужили пояс от халата, оставшийся в кресле, и разбросанные на ковре тапочки. Смерть наступила в промежуток времени 17.30 – 18.00, затем труп перенесли в шкаф гостиной (на ковре эксперты рассмотрели следы волочения тела).

Себастьян Жанвье прошел в библиотеку. Вдоль стен стояли несколько шкафов из ценных пород дерева, два антикварных стула и вмонтированный в один из шкафов сейф.

– Кажется, я нашел код от сейфа, – один из полицейских обратился к задумчиво стоящему инспектору. – Он находится в бестселлере Джоанны Симпсон «Тайны французской любви». Здесь, на второй странице, записаны цифры: 672913112122.

Инспектор, действуя в перчатках, набрал последовательность цифр и с удовлетворением услышал, как щелкнул замок. Дверца, скрипнув, отворилась. Инспектор протянул руку и вынул пачку фотографий с изображениями молодой женщины, в которой сразу узнал ведущего режиссера театра «Комеди Франсез» Анжелику Амброзини. Кроме того, там были газетные и журнальные вырезки интервью с ней. Внизу лежал запечатанный конверт. Инспектор аккуратно вскрыл его, оттуда выпали несколько фотографий, на которых были запечатлены полуобнаженная Анжелика, обнимающаяся с мужчиной на сцене пустого театра. Мужчина был в костюме Аполлона, а она – в облике Афродиты.

Хмыкнув, инспектор положил фотографии обратно в сейф и повернулся к помощнику:

– Позовите того, кто обнаружил труп.

Полицейский вышел и вскоре вернулся с мужчиной высокого роста и богатырского телосложения, возрастом слегка за сорок. Его уже тронутые сединой волосы заканчивались бакенбардами и густой бородой. Пристальный взгляд настороженных глаз скользнул по комнате и остановился на инспекторе.

– Антонио Амброзини, – представился он. – Работаю менеджером по организации гастролей театра «Комеди Франсез».

– Расскажите, что произошло, – ободряюще кивнул ему инспектор.

– Сегодня утром, проходя мимо кабинета моей жены Анжелики, а она, как вы знаете, является ведущим режиссером нашего театра, я услышал окончание ее разговора по телефону. Она сказала: «Хорошо, Мишель. Я заеду к тебе сегодня в шесть». Я подозревал, что у нее с этим театральным критиком были не просто профессиональные отношения, ну… и решил выяснить, что там их еще связывает, в общем, направился поговорить с ним по-мужски. Да, кстати, я вспомнил, в кабинете жены я видел двух актеров нашей труппы: Франсуазу и Жана, значит, и они слышали разговор.

– Мы видим, чем закончился ваш мужской разговор, – проговорил инспектор.

– Нет, что вы! – Амброзини всплеснул руками. – Да я даже не притрагивался к нему. Я безумно люблю свою жену Анжелику и на многое готов ради нее… Признаюсь, – он усмехнулся и отвел глаза, – чтобы помешать ее сегодняшней встрече с ним, я сегодня утром спустился в гараж театра и отвинтил номера на ее машине, сам же вечером приехал сюда на своей. Ровно в шесть я был здесь. Входная дверь была не заперта, и я прошел в гостиную. Там никого не было. Открыв дверцу шкафа, я обнаружил труп Мишеля.

– Почему вы решили проверить шкаф? – перебил его инспектор.

– Хм, – качнул головой Амброзини. – Я увидел накрытый стол и подумал, что жена все-таки пришла, а, заслышав мои шаги, любовники в спешке спрятались в шкаф. После обнаружения трупа я подергал ручку двери библиотеки, она была закрыта. Убедившись, что на кухне, в ванной и туалете никого нет, я спустился вниз к своей машине и позвонил с мобильного телефона в полицию. Это может подтвердить женщина, вышедшая из дома через минуту после меня. Она быстро прошла мимо моей машины и скрылась за поворотом аллеи.

– Как она выглядела? – насторожился инспектор.

– Среднего роста и телосложения, одета во все черное, на голове вуаль, а в руке дамская сумочка ярко-красного цвета.

Инспектор отпустил Амброзини.

– Черная вдова! – ахнул помощник инспектора. – Шеф! Это же приметы разыскиваемого нами серийного убийцы. Хотя… в газетах уже сообщили их, и синьор Амброзини мог свалить свое преступление на него.

Вскоре офицер дорожной полиции привез Анжелику.

– Мы задержали эту даму за вождение машины без номерных знаков, – отрапортовал он. – Посчитали, что она угнала ее и…

Не дав ему договорить, невысокая дама со светлой прядью густых волос, ниспадающих на половину лица, уверенно отстранила его.

– С каких это пор ведущего режиссера театра «Комеди Франсез» задерживают по подозрению в угоне машины?! – ее лицо загорелось от негодования. – Да вы знаете, сколько я зарабатываю?! Я могу покупать такие машины каждый месяц!

Инспектор сообщил ей о преступлении. Анжелика ахнула, закрыв лицо руками.

– Нам нужно знать всю правду о ваших взаимоотношениях, – начал инспектор.

– Да, да, я все расскажу, – отрывисто заговорила Анжелика. – Мишель… он неоднократно писал хвалебные статьи на мои спектакли, а я… он был такой милый и… страстный, – она покраснела и отвернулась. – Однажды муж узнал о нашей связи и… поговорил с Мишелем, после чего мы не встречались месяца два. Вдруг сегодня утром он позвонил мне и попросил заехать к нему в шесть вечера, чтобы обсудить планируемую им статью в театральной газете касательно моего премьерного спектакля. Я согласилась, но по дороге к нему меня задержала дорожная полиция.

– Неужели вы не заметили отсутствие номера на машине?

– Заметила, но рассчитывала проехать так.

Инспектор раздумывал минуту, а затем задал неожиданный вопрос:

– А как вы относитесь к мужу?

– Я его жалею, – Анжелика вздохнула. – В сущности, он несчастный человек. Вы же служите в полиции и, вероятно, слышали о «деле Гиви», где муж проходил главным обвиняемым. Мой папа нанял хорошего адвоката, который сумел убедить присяжных, что Гиви обманом вовлек мужа в мошеннические карточные игры, угрожал, шантажировал его и… чем все кончилось, вы знаете2.

Анжелика улыбнулась, припомнив курьезный эпизод в связи с судебным процессом.

…Отец Анжелики не поскупился на адвоката, пригласив знаменитого лондонского представителя коллегии адвокатов – старину КГБ, как его в шутку называли служители Фемиды, составив прозвище из первых трех букв его имени и фамилии: Карл Георг Бонапарт. С легкостью выиграв процесс, старина КГБ – а это был высокий представительный мужчина, разменявший шестой десяток, с благородной сединой, орлиным носом и проницательным взглядом голубых глаз – ближе к вечеру, после вынесения присяжными вердикта, прогуливался по раскинувшемуся на много миль парку отца Анжелики. Он все еще был там, в зале суда, шел и повторял свою победоносную речь, иногда срывая встречающиеся на пути фрукты. Неожиданно он заметил, что за ним неотрывно следует странное существо. Вглядевшись, он ахнул – то была человекообразная обезьяна, и, судя по имеющейся на ней юбке, блузке и белой дамской шляпке с розой, принадлежала она к женской половине рода обезьян, ростом почти со среднего человека. Особо не раздумывая, старина КГБ бросил ей абрикос. Обезьяна поймала его с лету и съела. За абрикосом последовал персик, который также был благосклонно принят. И вдруг обезьяна сняла свою панаму и бросила в ответ адвокату. Он поймал ее, за шляпой последовала блузка… что изумило и даже шокировало этого закоренелого холостяка. С прогулки они вернулись вдвоем, и обезьяна теперь ни на шаг не отступала от благородного, убеленного сединами мужчины.

Адвокат уехал, а Рози, так звали обезьяну, затосковала. Она отказывалась принимать пищу и худела на глазах. Пришлось звонить в Лондон и упрашивать старину КГБ иногда навещать поместье отца Анжелики. Адвокат не возражал, попутно проводя отдых на Лазурном берегу Франции. После очередного отъезда адвоката Рози сбежала из поместья. Ее помог найти сержант лондонского Скотланд-Ярда Шустер во время совместного с французской полицией расследования одного международного уголовного дела3. После этого случая Рози иногда гостила в особняке старины КГБ в пригороде Лондона, где имелись большой зимний сад с тропической растительностью и летний парк с флорой умеренного пояса, чему Рози также благоволила…

Все это промелькнуло в памяти Анжелики. Она заметила, как инспектор выжидательно смотрит на нее, спохватилась и продолжила:

– Я устроила мужа в театре менеджером по организации выездных гастролей, но он так тоскует по морю… и иногда мы совершаем морские прогулки на яхте.

Инспектор положил на стол фотоснимки из сейфа Мишеля Бидо и спросил:

– Что за мужчина с вами на фотографиях?

– А это… – Анжелика кокетливо махнула рукой, – Жан. Играет роль второго плана в моем спектакле. Во время последних гастролей мы иногда… развлекались. Такой милый, но еще совсем мальчик, наш начинающий актер.

Закончив дела на месте преступления, инспектор взглянул на часы. Восемь часов вечера. Самый раз навестить Франсуазу и Жана.

Особняк на авеню Ош утопал в зелени вязов и платанов. После трагической гибели Джоанны Симсон он перешел по наследству двум ее племянникам: Франсуазе и Жану4. Разбирая оставшиеся после тетушки бумаги, они наткнулись на два романа и несколько новелл и были поражены находкой – ведь тетушка, будучи художницей, никогда не упоминала о том, что она подвизалась и на поприще литературы. Франсуаза отнесла рукописи известному парижскому издателю, не надеясь увидеть их опубликованными, но обманулась в своих предположениях. Мало того, что их опубликовали, но роман «Тайны французской любви» неожиданно обрел популярность, а несколько ее пьес и новелл в духе любовных мелодрам попали в репертуар театра «Комеди Франсез».

Франсуаза три года назад окончила факультет искусств Парижского университета и неожиданно получила приглашение в труппу театра «Комеди Франсез». Ее пригласила главный режиссер театра Анжелика Амброзини, испытывая вину за трагическую гибель Джоанны Симпсон, тети Франсуазы и Жана, к которой косвенно был причастен синьор Амброзини. Ее брат Жан, на год младше сестры, окончил биологический факультет, но ступив на стезю практической деятельности, почувствовал себя потерянным в среде ранее интересовавших его представителей отряда грызунов, и его постоянно мечтательный, рассеянный взгляд обратился вослед сестре, в сторону знаменитого театра. Волшебное театральное закулисье захватило все фантазии Жана. Пока сестра выступала на подмостках, он играл бутафорскими шпагами, примерял пиратские шляпы, любовался декорациями в виде замков, деревьев и кораблей. Его воображение уносилось на сцену, где он мысленно переживал свое перевоплощение в одного из любимых героев. И тут получилось так, что его интерес совпал со встречной заинтересованностью двух лиц, первой была родная сестра, а второй – Анжелика Амброзини, сразу положившая благосклонный взгляд на неопытного, но привлекательного юношу. Жан попал в тонко расставленные сети искусной соблазнительницы и сам не заметил, как вкусил запретный плод, оказавшийся таким жгуче манящим. Они стали тайно встречаться в гримерных помещениях театра. Попутно, с подачи Анжелики, Жан окончил годичные курсы театрального мастерства при школе театра и с благоговейным трепетом ступил на театральные подмостки. Неожиданно он открыл для себя новое жизненное амплуа – интеллигентный, в очках, скромный, замкнутый, но с невероятной внутренней энергией, прорывающейся в, казалось бы, несовместимых качествах любовника и погруженного в раздумья одинокого мечтателя.

Этот вечер брат с сестрой проводили вместе, сидя в гостиной, уставленной античными статуями и украшенной художественными полотнами мастеров эпохи Возрождения.

– Я просто поражена, во что превращает тетин шедевр наша любвеобильная ведущая режиссер театра! – глаза Франсуазы гневно сверкнули, что не осталось незамеченным Жаном, понимающим, что стрела ее обиды нацелена на него. – Я на взлете карьеры, обо мне пишут в прессе, говорят в салонах, и чтобы вот так брать и ломать мою карьеру!

Она скомкала салфетку и бросила ее на пол.

– Но… твое вдохновение, перед которым рассыпаются в прах все режиссерские промахи и недочеты, – попытался уйти со скользкой темы Жан. – Правда, – он усмехнулся, – я заметил, как последние два твоих сценических фурора совпали с громкими преступлениями «черной вдовы», совершенными прямо накануне твоих театральных побед.

– Не говори, – жесткий тон Франсуазы смягчился, на смену ему пришел едкий сарказм, – вдохновение и смерть… они неразлучны, они питают друг друга…

Жан хотел возразить, но внизу, в холле, раздался звонок прибывшего инспектора Себастьяна Жанвье.

– Чем обязана вниманием полиции? – Франсуаза провела представителя закона в сверкающую зеркалами и уставленную антиквариатом гостиную. Инспектор пояснил причину своего визита, удовлетворенно отметив, что зашел он очень удачно.

– Лично с Мишелем Бидо я не встречалась, но много слышала о нем. Знаю, что Анжелика поддерживала с ним знакомство. Я на данный момент пребываю в творческом отпуске, правда, с утра была в театре, но ненадолго, – в голосе Франсуазы сквозили нотки превосходства и пренебрежения. – После обеда ездила на пляж, потом ужинала в ресторане.

– Я также лично не знаком с Мишелем Бидо. Был в театре утром, – Жан близоруко щурился даже в своих очках, – потом прогулялся по Монмартру, пообедал, вернулся домой и… вероятно, уснул. Разбудила меня сестра.

Следующим утром, сдавая дежурство, инспектор Себастьян Жанвье докладывал комиссару:

– На месте преступления обнаружены только отпечатки пальцев Мишеля Бидо и Антонио Амброзини, причем синьор Амброзини оставил свои отпечатки исключительно на тех местах, к которым прикасался согласно своим показаниям. Возможно, преступление совершено «черной вдовой»…

– В таком случае это уже ее третье убийство, – жестко проговорил комиссар полиции. – Первую жертву она застрелила из пистолета с глушителем на скамейке в довольно людной части Елисейских полей, затем уложила ее в положение спящего. Только утром обнаружилось, что это покойник. Вторая жертва поднималась по лестнице своего подъезда, когда на голову свалился огромный арбуз.

Комиссар помолчал, строго постукивая по столу карандашом.

– Дело должно быть раскрыто в кратчайшие сроки, – он сурово посмотрел на инспектора.

С задумчивым выражением лица инспектор вышел из кабинета комиссара.

– Трудная задачка, шеф? – молодой помощник инспектора вопросительно посмотрел на Себастьяна Жанвье.

– Вот что странно… – вслух рассуждал инспектор, – на столике не хватает кофейных ложечек, хотя, по отчету экспертов, в кофе есть сахар и сливки.

– Возможно, преступник, придя к Мишелю, сначала душит его в библиотеке, затем готовит кофе, разливает его по чашкам, добавляет сливки и сахар. Потом, пребывая в стрессе, по ошибке уносит ложечки на кухню и моет их.

– А кто мог сделать эротические фотографии Анжелики и Жана?

– Я думаю, фотоаппарат был припрятан среди кресел зрительного зала, и когда Анжелика с Жаном остались одни, репетируя сцену, была произведена автоматическая съемка.

– Вы не думаете… Мишель Бидо шантажировал Анжелику тем, что покажет эти фотографии ее мужу?

– У Анжелики алиби, она была в полиции… дай мне эти цифры от кода сейфа Мишеля Бидо.

Себастьян Жанвье опять раскрыл книгу Джоанны Симпсон «Тайны французской любви», всматриваясь в последовательность цифр под дарственной надписью.

Следующие несколько минут в комнате инспекторов набережной Орфевр стояла полная тишина, пока Себастьян Жанвье не воскликнул:

– Ба! Да я разгадал, что здесь зашифровано, – он удовлетворенно прищелкнул пальцами. – Если цифры 672913112122 отсчитывать от названия книги «Тайны французской любви», то получится имя – Франсуаза.

– И что из этого следует, шеф? – помощник даже открыл от изумления рот.

– Возможно, эротический компромат на Анжелику сделала Франсуаза и передала на хранение Мишелю Бидо. В общем надо установить за ними наблюдение…

– Стоп, стоп, стоп! – сопроводив свои слова трехкратным хлопком в ладоши, Анжелика прервала репетицию новой постановки. – В вас говорит королева, а вы, – она сделала утонченный жест рукой, – вы… вы прежде всего – Женщина! – последнее слово она произнесла особенно отчетливо и так громко, что Франсуаза, величественно восседающая на троне в костюме королевы Франции, брезгливо передернула плечами и отвернулась от устремленных на нее глаз Жана, в наряде шута лежащего возле ее ног. – И вы дышите желанием, оно струится из ваших глаз, оно питает стены этого замка, деревья за окном.

– А вам не кажется это вульгарным прочтением шедевра моей тетушки?! – бросила ей в ответ Франсуаза, презрительно смерив ее взглядом.

– Постойте, – брови Анжелики поползли вверх, – мне кажется, вы забыли, кто тут режиссер, а кто, – она ответила Франсуазе высокомерным взглядом и процедила сквозь зубы, – начинающая актриса, которой следует с трепетом внимать каждому слову опытного наставника.

– Нельзя превращать высокое искусство в эротический балаган, опошлять нашу историю и тем самым угождать низменным инстинктам, взамен высоким помыслам! – Франсуаза выглядела так, словно Мария-Антуанетта, королева Франции, бросает вызов нашему поколению.

Анжелика с недоумением пожала плечами и, понизив голос, проговорила:

– А вас никто не заставляет в нем участвовать.

Неизвестно чем закончилась бы очередная пикировка двух молодых женщин, так схожих внешне, которых судьба расставила на разные высоты театральной иерархии, но вмешался капитан Амброзини:

– Я думаю, зритель на «ура» воспримет все, что вышло как из-под пера нашей многоуважаемой писательницы и продолжательницы ее дела – знаменитого режиссера театра. Предлагаю, прекратить спор и не забывать, что скоро начнутся гастроли, и новая премьера должна быть уже готова.