Алые слезы падших

Назми Рагаб-Та

Девять тысяч триста тридцатый год до нашей эры

Вокруг была выжженная земля докуда хватало взгляда. Раньше здесь был сад, где трудились слуги и рабы, а вдали, на берегах вяло текущей реки, перемежающейся мелкими протоками и болотами, стоял город, в котором он вырос. Позади него, ближе к горизонту, начиналась линия холмов, превращённая орбитальной бомбардировкой в ощерившийся оврагами и сгоревшими укреплениями неуклюжий ряд комков грязи. Лишь горы – первозданная линия Сиппук-Нош, разделяющая материк надвое, выстояла перед вторжением Аталаан.

Назми снял шлем и попытался глубоко вдохнуть. Кислорода было мало, будто он весь выгорел. Влажность в районе нуля, воздух грязный и необычайно горячий, несмотря на затянутое тучами пепла небо. Но даже в сухом и наполненном гарью воздухе он чувствовал запах гниющих тел, тел его соотечественников. Его родных и детей. Его матери и братьев. Знати и рабов, солдат и слуг, рабочих и женщин.

Назми чувствовал, что должен реветь от бессилия, от невозможности отомстить за свой род, но глаза упорно не хотели отдавать ни единой капли жидкости ныне мёртвому миру. Он пытался закричать, но горло не издало ожидаемого звука, породив лишь хрип, заглушённый величественной бескрайностью могильной тишины. Назми упал на колени, почувствовав, как ноги отказываются держать его в вертикальном положении, и воткнулся всеми восемью пальцами металлических перчаток и лбом, взмокшим от духоты скафандра и воздуха вокруг, во всё ещё горячую золу его дома.

– Старший Соккен! Старший Соккен Рагаб-Та! – со стороны шаттла, на котором они прибыли с орбиты, к нему, почтительно склонившись, бежал одетый в простую броню его адъютант Павагни Нуу-Ра. – Докладывают из второго взвода. Они там нашли кое-что важное, вас просят скорее прилететь туда.

– Что нашли, Павагни? – не поднимая лица с земли, спросил Назми, случайно вдохнув много золы и закашлявшись. – Выживших? Раненых?

– Нет, Старший Соккен. Это корабль атлантийцев. Огромный корабль! – Павагни упал на колени.

Назми Рагаб-Та, Старший Соккен седьмой дивизии, поднял голову и, не стирая золы со лба, встал на ноги. Он внимательно посмотрел в лицо адъютанту. Если это розыгрыш, он собственными руками придушит этого идиота. Откуда здесь корабль атлантийцев? Они же все улетели. И вроде никого из них не удалось сбить.

– То есть… Ты не шутишь? – он прищурил левый глаз. Тот, не моргая и не поднимаясь с колен, смотрел на него, всем видом выражая ответственность за произнесённые слова.

– Чёрт. Твоя жизнь с твоим словом, Павагни! – крикнул Назми. – Полетели к ним.

Павагни встал, поклонился и бегом кинулся к шаттлу. Соккен Рагаб-Та поспешно последовал за ним, бросив лишь короткий взгляд на руины города Ниспа, некогда густонаселённого и великого.

Седьмая дивизия базировалась в кратере Саатил-Ша на Нуккеи, второй луне их планеты. Ракеты и корабли, находившиеся в их распоряжении, могли дать бой небольшой флотилии расы Аталаан, отпугнув. Как обычно и бывало – стычки небольшими отрядами на протяжении множества поколений, насколько он это помнил. Но, когда примерно восемь дней назад они увидели вынырнувшую из ниоткуда армаду, Назми, должный отдать самоубийственный приказ об атаке, предпочёл позорную трусость. Кратер располагался на дальней стороне этой луны, и его просто не заметили. Одна, может, даже две восьмикубы[1] кораблей, включая тяжёлые, доселе не встречаемые ими десантные транспортники, пролетели мимо Нуккеи и начали невероятно жестокую атаку Мирны.

Сначала они подавили орбитальную защиту, после чего тяжёлыми ракетами или ещё чем-то стали прессовать планетарную оборону – пушки, крепости, подземные бункеры. При этом по городам изначально прицельно не били. На полное уничтожение всего, что могло бы повредить их флоту, у атлантийцев ушло полдня от силы. А дальше пошёл десант. Информперехват зафиксировал чудовищное число пехотинцев врага, но население и армия Мирны не были готовы сдаваться и сопротивлялись по всей планете. Преимущества противника в технике и контроле орбиты в итоге сыграли роль, но большая часть оккупантов была повержена.

Всё это время его дивизия рвалась в бой, и ему пришлось даже казнить несколько восьмёрок особо рьяных солдат, пытающихся захватить корабли и пойти в атаку. Было жутко. Страшно за то, что происходит внизу. Страшно, что Аталаан оказались столь сильны, а они – столь слабы. Но требовалось выжить, чтобы… Порой он и сам не знал ответа на вопрос «Чтобы что?»

И Назми оказался прав. Вылезти из своей дыры и атаковать – значило бы просто напрасно погибнуть в бесплодной попытке переломить ситуацию. Озлобившиеся атлантийцы, понявшие, что не могут захватить планету, принялись равнодушно стирать с неё всё, что могли обнаружить. Их корабли три или четыре дня бороздили небо и систематически наносили удары каким-то сверхчеловеческим оружием, выжигавшим города вместе со всей окружающей их местностью. А потом они собрали остатки сил и улетели. И лишь единичные разбитые десантные боты, догорающая техника и трупы, восьмикуб-куб-кубы трупов, остались валяться на Мирне.

Но сейчас, когда после отбытия Аталаан они рискнули облететь планету и спуститься вниз в надежде найти хоть кого-то, Косыг Садхиб-га, младший кохварг, командующий вторым взводом, обнаружил поистине феноменальную находку: большой ударный корабль атлантийцев, случайно подбитый планетарной обороной или орбитальными станциями, под острым углом немного торчал из глубокого болота посреди чудом не сожжённого леса.

– Молодец, младший кохварг, – похвалил того Назми. – Твой глаз направлял Уккун, раз ты смог так быстро найти его. – Косыг низко склонился. Назми не шутил, тут нужен был именно зоркий глаз, потому что их приборы не фиксировали странный металл атлантийцев.

– Старший Соккен, мы обследовали окрестности, никто из него явно не выбирался, – доложил распрямившийся и довольный Садхиб-га. – Также мы провели поверхностный анализ корабля. Та часть с двигателями, которая торчит, практически не повреждена.

– Нам нужно внутрь. Там могут быть атлантийцы. Или их оружие, – стал рассуждать Назми. Все закивали. Подобные мысли, конечно же, могли возникнуть и у них, но, пока их мнения не спрашивали, они не смели ничего предлагать. Иерархия и никаких вольностей.

– Готовы выполнить приказ, – склонившись в едином порыве, произнесли почти шесть восьмёрок его людей – практически весь второй взвод.

– Повелеваю! – максимально жёстким голосом произнёс Назми.

Проникнуть в корабль было непросто, но они нашли способ – тонкая снарядная лента проломила корпус после серии восьмёрки-другой взрывов, и его оперативники с шаттлов запрыгнули внутрь. Там их ждала работающая худо-бедно система жизнеобеспечения и освещения. А также море трупов. Первый раз они видели атлантийцев: высокие, на голову выше них, с лысыми головами и тонкими руками с шестью мерзкими пальцами. Одеты в синие комбинезоны. Но очень похожи на людей, что удивило каждого в его группе. Особой радостью было то, что среди врагов, погибших вследствие столкновения или выхода из строя гравидвижка, нашлись трое раненых, но ещё живых. Добить их Назми не дал. Сперва они должны заговорить.

И вот он сидел в их командной рубке, неудобно склонённой к горизонту, и смотрел на пленных, с гордым, хоть и страдающим от боли видом валяющихся на полу. Один мужчина и, судя по всему, две женщины. Атлантийки были ниже, но с волосами на голове – белыми, прямыми и длинными, совсем как у людей, если не считать цвета. Волосы у людей чёрные, а у этих – словно снег. Назми было противно находиться с ними рядом.

– Что у нас по допросу? – спросил он у Павагни.

– Старший Соккен, автоматический переводчик заработает по вашему приказу, – отвесив низкий поклон, доложил адъютант, поставивший перед ним конусообразный прибор, читающий и воспроизводящий звуки. Язык расы Аталаан они «освоили» благодаря регулярному восьми-кубо-летнему общению в дуэлях с врагом. Те не стеснялись в выражениях, говорили на открытой волне, и учёные Мирны смогли как-то составить словарь, который как раз в таких околобоевых ситуациях смог бы помочь.

– Включай, – кивнул он в сторону Павагни, и тот повернул вершину конуса. Назми Рагаб-Та развернулся к одной из пленных тварей и, плюнув в её сторону, начал говорить. – Вы уничтожили наш дом. Наших жён, детей, матерей, братьев. Вы умрёте. Но вы можете получить быструю смерть, или мы будем убивать вас снова и оживлять опять.

Прибор что-то бормотал по-атлантийски, видимо, справлялся. Была надежда, что справлялся.

– Мне нужно поднять этот корабль. Вы должны починить его, – приказал он пленным. Однако самка-атлантийка, на которую Назми уставился, усмехнулась.

– Нии кош суаль кош паръя кош тимои, – пробормотала она, и конус, о чудо, перевёл это: «Я не буду помогать, не буду чинить, не буду бояться». Что ж, вопрос времени.

– Пытайте. Прямо здесь. Начните с этой твари, – приказал он своим людям. Пара его солдат бросилась на самку и стали бить её и рвать на ней одежду. Странно, но то, как она визжала и сопротивлялась, несмотря на израненное тело и пару переломов, его заводило.

Как Назми и думал, пытки решают всё. Когда над тварью «мягко» поиздевались так, как только могла придумать природа человека, пришла пора калечить её серьёзно. И стоило раскалённому ритуальному клинку приблизиться к её глазам, она сломалась и начала говорить. Вторая самка тоже недолго строила из себя великую героиню – сдалась, как только её лицо начали жечь кислотой. А единственный живой мужчина-атлантиец оказался слабее всех. Он просто подох при первых ударах. Ну и славно.

Однако, несмотря на все его усилия и попытки, вопреки тому, что тупые самки-атлантийки уже явно хотели умереть и были готовы помочь, они не могли подсказать, как починить корабль и поднять его в воздух. Но сказали, как активировать оружие судного дня.

«Зоен корая суалья ничи зы. Гонни па лоя суал’и ниух мосс», – прозвучала очередная реплика «твари», как Назми её называл, и конус перевёл: «На каждом корабле есть другой двигатель. Он можно послать корабль, как атакующий снаряд, далеко».

– Он может уничтожить всю расу Аталаан? – спросил он.

– Коша пи! – засмеялась сквозь боль «жаба» – покрытая волдырями от кислоты вторая пленница. – Яз Аталаани кававая сиу! Потиньяло кош неконья сваччо стин яз.

«Не будет такого! Народ Аталаан слишком велик! Мучай или убивай, не велика угроза, я не буду помогать в этом злодеянии».

– Помучайте её чем-то острым, – лениво произнёс он и принялся наблюдать за тем, как окровавленную жабу бьют его солдаты. Жаба вопила, но он не даст ей умереть раньше времени. Впрочем, расчёт не на это. Совсем не на неё. Вполглаза он глядел на тварь. Та плакала. О, как это приятно. И лучше бы тебе стать полезной, пока и тебя не добили. Впрочем, это идея.

– Эй ты, тварь атлантийская, – сказал Назми ей. – Тебе могу оставить жизнь. Если хочешь. Будешь моей личной рабыней. Но мне нужна месть. Если дашь мне месть – дам тебе жизнь. А другую самку просто убью, чтобы не мучилась. Мне не нужна рабыня с такой уродливой мордой.

Молча, не глядя на него и не переставая плакать, тварь кивнула. Универсальный язык. И не такие уж атлантийцы сильные. Он дал знак солдатам прекратить насилие над жабой, и ту, вопящую от боли, оттащили в угол и заткнули ей рот.

– Говори! – приказал Назми твари.

– Ва зия Аталаани ынсванч сопрош яззя ши комя ши суэя гонч нох гья, – произнесла она, глотая слёзы или сопли. «Есть важная колония атлантийцев, там военные базы и флот, который напал на вас».

– Хм, интересно. Продолжай, тварь.

Та, запинаясь, под стоны умирающей жабы поведала, что одна из видимых на небе звёзд – аванпост Аталаан, одна из восьмиквадрата их колоний. И туда сейчас прибудет большая часть их флота. Флот сядет на планету, чтобы быстрее пройти ремонт. Удар по острову, где они находятся, может уничтожить его и всех, кто нападал. Атлантийцы не переживут такую потерю, их ждут войны с соседями, которые им не выиграть. Это то, что можно сделать. «Другой» двигатель корабля ведёт того вне пространства, и крейсер, вынырнув прямо там без осторожности, разорвёт всё.

Верилось ли? Что ж, других вариантов нет. Тварь всё равно будет жить лишь до тех пор, пока не запустит своё оружие судного дня, и пусть остров на той планете сгорит к чертям. А потом вся его дивизия, состоящая из полутора восьмикуба мужчин и половины восьмикуба женщин, пойдут скитаться по уцелевшим лесам, искать остатки собственного народа, строить новую Мирну. Другого пути у них теперь нет. После того как они будут отомщены, им придётся заново искать себя.

Роман Смирнов

За два года до дальнейших событий

Во время полёта Роман часто задумывался, а что можно было бы увидеть, если бы на корабле были иллюминаторы. Бесконечная череда прыжков в Никуда, подъём над Вселенной в четвёртом измерении и стремительное падение обратно спустя несуществующий момент времени. Гольу, силкоранин, за год без малого уже ставший ему другом, говорил, что перед ними возникла бы сплошная пелена с переливами мелькающей Галактики. Представить это было трудно.

Несмотря на то что в составе разведывательной миссии Роман имел доступ к любой информации (эх, посмотрели бы на это в ФСБ, никаких тебе грифов секретности, изучай что хочешь!), отсутствие фундаментального образования даже в рамках земной науки давало о себе знать: полковник Смирнов ничего не мог понять о принципах движения. Себя он утешал тем, что ровно так же не представлял, как работает жидкокристаллический экран его телефона, что не мешало им пользоваться.

А ещё совершенно не понимал, как функционирует тот псевдоэкран, светящийся прямо в воздухе. Абсолютно чёрный сзади, он не был простой голографической проекцией, хотя через него можно провести руку насквозь. Но если требовалось – устройство на неё реагировало. Ровно с таким Роман каждый день работал в рубке, где и сейчас предавался размышлениям о том, что он – лишь хорошо обученная нажимать кнопки обезьяна.

Почему-то силкоранцы не делали стульев или кресел на командной палубе. Так было заведено. Большое количество тумб разного размера с экранами перед ними, и всё, никаких кнопок, рычагов, штурвалов. Сегодня в рубке было маловато членов экипажа: кроме него и Гольу, оружейника, что-то тихо бубнящего и изучающего на своём экране, – лишь ещё двое. Первый, Самикою, один из трёх «наблюдателей дальних возмущений», занимал пост. Серьёзный и хмурый, он редко общался с другими, его можно было застать лишь на рабочем месте или в столовой. Вторая, высокая, с непропорционально большими глазами и практически отсутствующим носом, Шу Псая Линь, учёная-физик из расы Наддал, являлась прямой противоположностью Самикою – общительная и улыбчивая девушка. Она пила какой-то напиток из очень широкой, сужающейся кверху чашки с двумя ручками в форме рычажков. На тумбе перед ней стояло похожее на чашку блюдо с каким-то ароматным обедом.

– Р’хорман? – она заметила его взгляд и улыбнулась. – Я ем блюдо с вашей родины, называется лазанья.

В отличие от имени, которое её язык мило коверкал, остальную часть фразы ему услужливо перевёл на русский индивидуальный браслет, транслируя слова прямо в мозг. Блин. Как он мог не заметить, что это лазанья с говяжьим фаршем?

– Правда? Мне стыдно, я не узнал! – улыбнулся он в ответ. – Тебе нравится? Это блюдо из страны, которая называется Италия.

– Да, я изучила его историю. У вас очень много разных культур. Такие расы, как Земляне, очень редко встречаются в Согласии. Тем интереснее пробовать разные кухни. Это интересное, хотя, мне кажется, что сочетание белков, жиров и углеводов в нём далеко не оптимальное, оно даже вредное для организма.

– Увы, – засмеялся Роман, – у нас бо́льшая часть еды такая.

Шу Линь (ему пришлось долго привыкать, что у надалианцев фамилия стоит в середине имени, между именем от родителей и выбранным себе именем) медленно моргнула глазами, это означало, что она извиняется, выходя из беседы, поставила чашку на тумбу и уставилась в экран.

Девушка ему нравилась, она обладала чертами героини японского аниме и была весьма сексуальна с точки зрения землянина. Кроме того, у неё был яркий звонкий голос и очень лёгкий характер. Ей бы стать актрисой, а не учёной. Но не стоило так легкомысленно на неё смотреть: интеллект расы Наддал был весьма велик, айкью Шу Линь был выше двухсот, если, конечно, пытаться его измерить по земным стандартам. Надалианцы были лучшими учёными в Согласии, хотя и актёры среди них тоже встречались в изобилии. Надо бы как-нибудь посмотреть их фильм. Да, непременно.

– Шу Линь, ты тоже это видишь? – неожиданно спросил Гольу, чем вывел Романа из его путаных размышлений.

– Это видят все. Теперь, – хмуро ответил за девушку Самикою. Его слегка грубое лицо в такие моменты выглядело зловещим, уши плотно прильнули к голове, а короткие белые волосы будто темнели.

Нач-Сил-Кор – раса, находившаяся с момента своего первого контакта в течение тысяч лет на самом краю Согласия, как и Земля, только немного с другой стороны. Окрестности их родины просто бурлили Несогласными, что предопределило создание мощного форпоста на планете Сил-Кор. За столетия их народ стал более воинственным, и сейчас флот в десятки тысяч боевых кораблей составлял до двадцати процентов ударной мощи союза. Именно на их судне, одном из малых разведчиков, но всё же слегка большем, чем тот, на котором Вол-Си-Гош и миссия Кен-Шо прибыли пять лет назад в Нью-Йорк, они сейчас и летели в свою дальнюю миссию.

– А что вы все видите? – он уставился на товарища, и тот вместо ответа показал ему на свой экран. Смирнов подошёл и заглянул в парящий в воздухе тёмный диск. Карта возмущений ти-поля, представшая перед ним, показывала какие-то зелёные линии (а зелёный означал у силкоранцев нечто плохое).

– Ты не понимаешь, что это значит? – сочувственно произнёс Гольу. Нет, Роман ничего не понимал. Или…

– Я вижу возмущения где-то параллельным курсом, но не могу трактовать их, – поморщив нос, напрягая память, ответил он. Гольу одобрительно кивнул.

– Это точно З’уул, – произнёс Самикою. – Я заметил массовое искажение ещё давно, оно было бессистемным, словно кто-то движется хаотично без явной цели. Так ведут себя, когда хотят запутать или разведать. Местные Несогласные, если они вообще есть, вряд ли стали бы действовать подобным образом. Однако сейчас мы к ним сильно приблизились и скоро пройдём мимо их роя. Так что корабль принял решение довести сведения до каждого. Вы бы знали об этом приближении и раньше, если бы смотрели соответствующую информацию и выделяли её из общего фона транспортных путей. Но раньше вам она не требовалась.

Значит, это авангард, который они искали. Прилетели.

…Директор Смит сидел за своим столом в окружении ряда сотрудников КАС, среди которых были как знакомый Роману Сэм Джулиани, так и неизвестные офицеры из французской, китайской и британской разведок.

– Разрешите сесть, директор? – вытянувшись по струнке, спросил он. За последние два года, проведённые в Нью-Йорке, Смирнов поднаторел в английском. Хотя его жена, Ольга, приехавшая после получения им постоянной должности в центральном штабе, упорно требовала, чтобы все вокруг неё говорили на русском.

– Садитесь, полковник, – директор кивнул, не отрывая взгляда от какого-то документа.

Роман уселся на свободный стул рядом с Джулиани, и тот, заговорщицки подмигнув ему, слегка толкнул полковника локтем в бок. Что происходит? Что-то, что касается его лично?

– Полковник Смирнов, довожу до вашего сведения, – заговорил Смит после нескольких секунд томительного ожидания, – что нам удалось договориться о включении ряда наших агентов в долгие разведывательные миссии Согласия. В ближайшее время стартует ещё около сотни кораблей, в основном из сектора Сил-Кор. – Тут Роман представил себе карту Согласия и мысленно кивнул, понимая, что это «не так и далеко» от Земли. – На них полетят межрасовые экипажи, но в основном силкоранцы. Вы с ними уже пересекались? – директор посмотрел на Романа, но ответа дожидаться не стал. – Тяжёлые ребята, прямо как вы, русские. Никогда не улыбаются.

Роман, уже догадывающийся, о чём пойдёт речь, изобразил на лице улыбку, чтобы опровергнуть слова Смита, но, видимо, получилось не столь радостно и приветливо, как хотелось бы.

– Так вот, мы включим наших агентов в экипажи двадцати четырёх кораблей. Думаю, мне не нужно объяснять вам значимость разведки против З’уул именно для Земли. Мы находимся на острие грядущей атаки. И именно к нам прилетал их шпион. – Директор сморщил нос. – По крайней мере, именно у нас он был выявлен. Вам предложено занять одно из двадцати четырёх мест.

– Это… – Роман уже понял, чего от него ждут, но не знал, как ответить. И знаний языка, и понимания последствий было недостаточно. – Это очень важная задача.

– Да, – лаконично ответил Смит, сложил руки и пристально уставился на Смирнова. Сердце забилось сильнее.

– Какие ожидаемые сроки отсутствия на Земле? – спросил Роман наконец.

– Около двух-трёх лет. Долго. Но мы просим вас понять, как для нас важно быть представленными в данной миссии. Кроме того, мы будем получать информацию из первых рук, – директор снова скривился. – Не то чтобы мы не доверяем Согласию, они щедро предоставляют нам все сведения, которыми обладают, в том числе по данному вопросу, но…

– Я понимаю, директор, – Роман и правда понимал. Разведчики, в силу натуры, не могли скромно сидеть, сложив ручки, и ожидать от неба погоды. – Я выполню задачу. Сколько у меня есть времени на сборы?..

Прошло всего-то минут десять, но рубка уже переполнилась людьми. Здесь был и командир корабля, Нечуу, и представители рас Фа и Кен-Шо, и даже очень тихий невысокий лысый лорнаканин, карикатурно похожий на инопланетян из американских фильмов, если бы не вполне человеческий цвет кожи.

Всего около тридцати человек. Стоял гвалт, услужливый браслет переводил ему всё, поднимая громкость, если говорящий был ближе или обращался именно к нему. Удобнейшая вещь. Будь у него такой на Земле, вовсе не пришлось бы учить английский.

Смирнов смотрел на свой экран, пытался понять ту же интерференционную картину, вращая её и глядя на пометки других участников. Для него записи воспроизводились на русском, для других – на их родных языках. Согласие смогло преодолеть проклятие Вавилонской Башни и воспарить в небеса. А сейчас он, основательно запутавшись в картинке, кажется, наконец разобрался в сути происходящего.

– Гольу, – обратился Роман ко все так же стоящему рядом товарищу. – Я, кажется, понял, в чём тут проблема. Складывается впечатление, что весь флот пройдёт мимо нас, но это только иллюзия. Мы ведь исходим из того, что противник движется хаотично, но он хочет, чтобы мы так думали. Потому что они нас видят. А значит, будут ловить.

На миг воцарилась тишина, и капитан резким громким военным шагом подошёл к нему.

– Что вы имеете в виду? – спросил суровый силкоранин. Смирнов почувствовал, будто стоит перед высоким начальством, и по старой привычке вытянулся по струнке. На большинстве планет Согласия это выглядело бы странным, но на Сил-Коре военный устав был в почёте, и капитан Нечуу одобрительно дал ему знак «вольно».

– Капитан, учитывая, что никакой закономерности в их движении нет, её наши алгоритмы не обнаружили, – при этих словах Роман обратил внимание, что многие в помещении утвердительно кивнули, – мы можем осознавать, что их движения должны как-то координироваться, кроме заранее согласованной тактики выбора направления. А значит…