Maniac

Вступительное слово

Данная работа вдохновлена творчеством группы Stray Kids, поэтому в благодарность и из желания отразить свои уважение и любовь, я позволила себе использовать некоторые образы участников, создавая персонажей этой истории. Я изменила имена, но сделала их отсылками к реальным именам исполнителей.

В произведении упоминаются препараты, оказывающие сильное влияние на психику, а также их незаконное употребление. Цель упоминания психотропных веществ – показать их отрицательное влияние и сделать акцент на том, что их могут использовать незаконно.

Еще хочется отметить, что я перед собой не ставила цель описать действительность, поэтому в истории могут встречаться некоторые авторские допущения, отвечающие требованиям придуманного мира. Да, он строится на основе реального, но его детали в сочетании с моим видением создают другой мир. Хочется, чтобы к этому миру отнеслись с пониманием.

Спасибо, что прочитали вступительное слово, что открыли эту книгу. Надеюсь, она вам понравится. Приятного чтения!

Искра

Последние зимние дни старались запечатлеться в памяти жителей Сеула, но не с лучшей стороны: закончился пушистый снег, ему на смену пришли слякоть, лужи, серость и холод. Уже никто не фотографировал зимнюю сказку – люди бежали домой, укрываясь шарфами от пронизывающего ветра. Мы можем не любить такое межсезонье, но именно оно ознаменует переход нашего мира в состояние, когда все оживает, просыпается от спячки и иллюзий. К пробуждению стремятся абсолютно все. Оно вот-вот постучится в двери.

Или вломится без предупреждения тогда, когда ты не ожидаешь.

***

Кан Суни, не переставая зевать, готовилась закрывать клинику. Она металась между кабинетами: ходила из смотровой в операционную, из операционной в кладовую, из кладовой в смотровую, оттуда в питомник, а оттуда по коридору в приемную. Девушка дремала на ходу и потирала слезящиеся глаза, но с легкостью обходила препятствия, потому что знала это место лучше, чем собственную квартиру. Да и следила за клиникой лучше, чем за квартирой. Где-то она выключила свет, где-то выключила приборы, которые ее коллега, и по совместительству единственная подруга Наын включала без надобности, где-то вытерла пыль, подмела, расставила медикаменты в нужном порядке. В питомнике девушка насыпала спящим животным корм. Подопечные, что чувствовали себя лучше, сразу вскочили, приветственно завиляли хвостиками и набросились на лакомства. Тех, кто был еще слаб после травм и операций, она в сотый раз проверила. На всякий случай. Только после этого она пожелала спокойной ночи как животным, так и самой клинике.

Пока Суни совершала свою вечернюю рутину, в ее голове крутились мысли о том, как провести остаток дня, однако глянув на часы, она поняла, что думать надо над тем, как провести ночь.

–Там такая сырость, – сетовала она наедине с собой, поежившись. – В такое время спасает только рамен. А лучше токпокки1.

А лучше все сразу.

Она собрала в неаккуратный пучок каштановые волосы, облизнула губы и перемешала во рту слюну, проступившую из-за ярких образов в красно-желтых тонах. К тому же «Криминальная любовь» ждет, когда ее посмотрят, завернувшись в теплый плед. Суни попыталась утромбовать свои вещи в сумку, но они самовольно стремились обратно на свежий воздух – и это она еще вынула объемный шарф и надела его на шею. Пробираясь сквозь вкусные и теплые мечты, под звуки урчащего живота девушка выключила свет в приемной. Клиника погрузилась во тьму ночного города и только неяркий свет фонаря подсматривал внутрь сквозь пыльные окна.

Вопреки прогнозу погоды, обещавшему ясный вечер и спокойную ночь, на улице разыгрывалась драма наступающей грозы: до слуха Суни доносились раскаты далекого грома и зловещее копошение темных облаков, ударяющихся друг об друга. Потоки хищного ветра сотрясали стекла, разматывали клубки проводов и раскачивали фонарные столбы. Суни насторожилась. Стоит ли обернуть шарф вокруг себя еще раз? А может остаться здесь и переждать непогоду? Пока она думала, из сумки сбежали ключи, со звоном шмякнувшись вниз. Девушка присела на корточки и стала щупать руками пол вокруг себя.

Совсем близко гром прогремел взрывом тысячи лопнувших шариков. Вспышки молний озарили улицы. Заскрежетали металлом крыши. Витрина соседнего магазина лопнула, разорвавшись на множество осколков. От испуга Суни уронила себя на пол, больно ударившись копчиком. Казалось, что вокруг девушки пляшут фейерверки. Она вжалась в стену рядом с выходом, прикрыла руками голову и зажмурила глаза. Сердце ухнуло в пятки, где забилось испуганной пташкой.

Стихия добралась до самых дверей клиники. Жуткие хлопки играли музыку страха, им вторили крики, стоны, свист пуль и битого стекла. Природа обычно из пистолета не стреляет.

«Вот так я и умру на работе. Дура! Надо раньше с работы уходить!»

1 Обычно острая корейская «уличная» еда.

В соседней комнате проснулись собаки. Их лай добавил драматизма к заупокойной мессе этого дня.

Глаза девушки наполнились слезами, она всхлипывала, прощаясь с жизнью, когда в тихое прощание с мечтами, – да и с жизнью, – ворвался поток холодного воздуха: дверь распахнулась, ударившись о стену и заодно разорвав хлипкие цепочки на дверном колокольчике. Музыка ветра сыграла прощальный аккорд. Суни чуть не вскрикнула, но вовремя заметила, что вовнутрь ввалилась темная фигура. Впустив непрошенного гостя, дверь захлопнулась.

Странник налетел на журнальный столик, смачно выругавшись и опрокинув на пол вазу с сухоцветами. Как большой контуженный ворон он тяжело шаркал по полу, вертел головой, что-то искал, стеная от боли. Вся приемная сотрясалась от страха.

–Да где здесь чертов спирт, хоть что-то, черт тебя дери! – раздался молодой голос, звучащий опаснее выстрелов.

Пустые стеклянные шкафчики, что притаились в закутке напротив двери, попали под удар заведенного зверя – створки не выдержали напора и лопнули, разлетевшись мертвыми стекляшками во все стороны.

Суни не дышала, только наблюдала, как в холодном полумраке двигается по комнате черная фигура.

«Мама, мне так страшно! Помоги, пожалуйста!»

Она молилась, прикрыв глаза и благодаря этому перенеслась к теплым маминым рукам, убаюкивающим и оберегающим. Девушка отвлеклась, а поэтому, когда разбойник уронил висевшее на стене зеркало, Суни нечаянным выкриком выдала себя.

–Кто здесь? – отозвался парень.

Девушка пыталась сдержать рыдания, прикрыв рот руками, но было уже поздно. Пришелец смог отыскать ее в кромешной тьме по резкому движению. Он схватил ее за рукав пальто, поднял и отпихнул к высокой стойке администратора. Суни ударилась спиной об острый край и вскрикнула во второй раз, но гораздо громче. Парень подлетел к ней, зажал рот ладонью, перекрыв доступ кислорода. Ледяные глаза хищно сверкнули в темноте.

–Еще один звук – убью.

Он не шутил – предупреждал о возможном будущем. Суни кивнула, хватка ослабла и девушка смогла вздохнуть.

Тусклый свет лег на широкие плечи парня, когда тот отошел в сторону. Кожаные ремешки наплечной кобуры подчеркивали рельеф мышц спины. Черные волосы на контрасте с белой рубашкой действительно напоминали вороньи крылья. Парень подвинул журнальный столик к дальней стене и сел на него. Закатанные рукава рубашки подчеркнули сильные руки и набухшие на предплечьях вены.

«Как неуместно думать о таком на пороге смерти», – подумала девушка, отвернув голову в сторону.

–Долго там будешь стоять? – рассердился парень. – Неси аптечку.

Только сейчас Суни увидела, что парень ранен. Он зажимал правой ладонью рану на левой груди. Опустив руку, он дал выход алой крови, которая тут же впиталась в белоснежную рубашку. Парень тяжело дышал, скулил, а его глаза блестели от гнева и даже густая челка, нависающая над глазами, не могла стать помехой этому огню.

Суни застыла от шока. Такое она видела только в дорамах2. По телу прошлась неприятная дрожь. Одна единственная идея могла отвратить ее от обморока – попавшему в беду нужно помочь. Осталось вспомнить, куда она положила человеческую аптечку. Была ли у них такая?

–Чего ты капаешься? Давай быстрее, – шипел раненный гость. – Сука!

Сссссссссс…сука…

2 Дорама – обычно под этим названием подразумевается «сериал» или «драма».

Слово, которое извиваясь, как змея, с особым удовольствием щекотало ей нервы в течение растянувшихся во времени миллисекунд. В ушах еще долго тянулся первый звук этого заклинания, когда девушка вспомнила про аптечку первой помощи для животных, что лежала в ящике стола. Девушка медленно достала коробочку из выдвижного ящика и задвинула его с такой силой, что массивный стол покачнулся. Также медленно она подняла коробку над столом, а потом швырнула его сверху. Послышался жалобный треск несчастной пластмассы – половина замка отлетела, аптечка распахнулась. Парень подскочил от неожиданности.

–Сука? – изменившимся до неузнаваемости голосом протянула Суни. – Ты назвал меня сукой?

Такие события полностью меняли расстановку сил: внутри девушки кто-то переключил тумблер с режима напуганной до инфаркта добычи на беспощадную, жаждущую крови хищницу. Она знает только один закон: лучшая защита – нападение.

–Как ты смеешь называть меня сукой! – закричала Суни.

Она подлетела к парню, схватила его правую руку, дернула в сторону стола, толкнула и насильно усадила на компьютерный стул. Шокированный гость лишь моргал длинными ресницами от удивления.

–Кто ты такой, чтобы так меня называть? – продолжала распаляться девушка.

Она откинула крышку аптечки, окончательно ее оторвав. Девушка методично достала бинты, мазь, скальпель, ножницы, нитки, иголки, спирт и перчатки. Каждый предмет падал на столешницу так, будто весил тонну.

Суни продолжала причитать:

– Ты, мелкий щенок, заявился сюда, – она надела перчатки, отбросила руку парня в сторону, чтобы открыть обзор на рану и как Халк разорвала рубашку. Не заботясь о комфорте пациента, она развернула его к свету. Парень шикнул от боли. – И начал порядки свои наводить, да еще и сукой меня назвал. Каков подлец!

Суни принялась выполнять свою обычную работу, не обращая внимание на то, что перед ней совсем не пушистый пациент.

–Нет, сын собаки, я не буду ради тебя шевелиться быстрее.

Девушка открыла парню рот и запихала туда салфетки, приговаривая, что драгоценные бинты на него тратить не собирается. Парень, кажется, перестал даже дышать, не то, чтобы двигаться, хотя стоны выходили из него болезненные и очень жалостливые.

–Если ты еще раз посмеешь такое про меня высказать, то я не буду говорить тебе, что именно с тобой сделаю. Я просто сделаю!

После этих слов она надрезала рану скальпелем, тут же засунула туда пинцет и выудила пулю. На все ушло меньше секунды. Парень отчаянно задергался.

–Тише будь, засранец! Конечно, тебе больно! Если в перестрелках участвовать, то пулю легко поймать, гавнюк! Отхватил по заслугам, да?

Без лишних движений, так, будто зашивать пулевые ранения для нее плевое дело, Суни сделала пару стежков и заклеила рану пластырем.

–Гарцуй отседова, щенок! – крикнула Суни парню в ухо и стукнула его по спине. Пришелец в полнейшем шоке встал и поплелся к выходу, где чуть не впечатался в своего более низкого товарища с красноватыми волосами.

–Вот ты где, босс! – произнес новый парень, смакуя каждое слово. – Пора идти, мы заканчиваем.

Тут Суни схватила черноволосого за шкирку и потащила обратно.

–Куда пошел? А ну сел обратно!

Она совершенно не обращала внимания на нового гостя, сконцентрировав все внимание на пациенте.

–Хочешь себе еще больше навредить? Как суками разбрасываться, так это мы впереди планеты всей, а как о себе позаботиться, так ты – полный, беспросветный, безнадежный, пещерный тупица.

На каждое слово Суни совершала движение бинтами, оборачивая не только руку, но и приматывая ее к груди с такой силой, что пошевелить конечностью будет совершенно невозможно. Обездвижила намертво и туго затянула рану – любой человеческий врач оценил бы ее навыки и все равно, что тренировалась она на крупном рогатом скоте.

Закончив бинтование, девушка под недоумевающими взглядами парней прошла к стойке администрации, демонстративно вынула листочек из папки, с грохотом ударила им по столу и быстро начеркала на нем что-то.

–Это, мелкий засранец, купить и мазать края раны, чтобы быстрее зажили. А теперь – вон отсюда и чтобы глаза мои тебя больше не видели.

Парень как сомнамбула двинулся к выходу. За ним вышел его ошарашенный соратник. Перед тем, как дверь закрылась Суни в щелочку крикнула фразу, которую отрабатывала множество раз:

–Выздоравливайте и при необходимости приходите еще.

Дверь мягко закрылась.

Суни еще несколько минут ходила по приемной, бухтя как старушка. Она убрала все в аптечку в той последовательности, в которой доставала, и хотела пойти за шваброй, но уровень раздражения с каждым словом становился все меньше и меньше, уступая дорогу осознанию произошедшего. В конце концов, девушка села в центре комнаты на корточки и обхватила голову руками.

–Бандюган устроил здесь погром, а я ему сказала приходить еще?! Вот дура, дура, дура!

На улице стало заметно тише, только кое-где еще слышались звуки бухающейся на землю штукатурки, треск разорванных проводов и чьи-то шаги по разбитым стеклам. Крики смолкали, уносясь вдаль. Становилось спокойнее, все возвращалось к своему первоначальному состоянию, будто резко пробудившись от кошмарного сна, реальность собиралась вновь заснуть. Но тихое гудение трансформаторов и подмигивающий фонарь недоверчиво относились к этому мнимому затишью. Нужно ли так обманывать? Или обманываться?

Суни провела ночь и утро как во сне. Она не помнила, как дошла до дома. Не помнила, ела или нет. Не помнила, переодевалась или нет. Девушка не смыкала глаз и не моргала, от чего глаза запылились и остекленели. В голове вертелось, что все хорошо, что все было сном, а не реальностью, но тело, испытавшее на себе угрозу, не согласилось на такое и протестовало: сердце пульсировало в пятках, мышцы гудели от напряжения, голова распухала от переизбытка чувств и мыслей. Суни словно проживала эту ночь снова и снова. Звуки, сумерки, голубые глаза, черные волосы, крепкие мышцы, татуировка на шее в виде змеи. Отдельные картинки, а как увеличивают частоту дыхания. Вплоть до полной остановки.

Ноги принесли ее в клинику намного раньше, чем ей нужно было. Какая-то парадоксальная тяга вернула ее на место, где она пережила близость смерти. Хорошо, что в воскресенье не нужно идти на учебу и можно пасть жертвой гипноза, что примагнитил к работе.

–Боже, Суни, ты своими фонарями всех посетителей распугаешь! – вместо приветствия пропела тоненьким голоском Наын.

Девушка танцевала со шваброй по приемной, делая вид, что убирает стекляшки и грязь. Как только в клинику вошла изможденная Суни, она остановилась, присвистнула, осмотрела подругу с ног до головы и видимо поняла, что нужно поправить собственные, выкрашенные в пшеничный цвет завитушки на висках. – Хотя из-за твоего лица и в целом…хм…вида, у нас и так нет клиентов.

Суни дернула головой и очнулась – спасибо подруге. Она фыркнула на такое неумное заявление. Наын же залилась высоким смехом. Хорошо, что стекла уже были разбиты.

–Как всегда только макияж и внешность на уме, – высказалась Суни. – И совершенно не интересно, что тут было вчера?

Наын пожала плечами. Можно подумать это обычное дело прийти на работу и застать приемную в разобранном виде.

–Мало ли, – ответила блондинка. – Может ты увидела себя в зеркале и решила с ним поквитаться.

Хитрая пташка засмеялась так, что Суни пришлось закрыть уши руками, чтобы не расстаться со слухом.

Суни взяла метелку поменьше и принялась помогать, не удосужившись снять с себя пальто и шарф. Подруги продолжали обмениваться шуточными оскорблениями.

–Ты всю голову себе шмотками забила, уже и думать нечем.

–Уж лучше шмотками забивать, так хоть есть шанс парня подцепить.

–Хватит препираться! – крикнул маленький, лысеющий директор клиники, дядечка неопределенного, навсегда преклонного возраста. Суни еще с детства помнила Мистера Кима именно таким, он ни капли не изменился. Когда он влетел в приемную, его хиленькие, торчащие в разные стороны кудрявые волосы растопырились как крылья дельтаплана. – Уберитесь тут побыстрее!

Мистера Кима не часто встретишь таким заведенным. Он дергался, осматривался, будто выискивая что-то. Видимо опасался, что вчерашний погром мог продолжиться и сегодня. Его осторожность можно понять.

Мужчина исчез в смотровой, под яркий смех девушек, которые не смогли удержаться, смотря на веселого, доброго и нелепого мужичка.

–Ну и что вчера было? Опять перестрелка? – спросила Наын, продолжая уборку.

–Прямо как в кино! – воскликнула Суни. – Крики, взрывы! Будто я попала в мир мафиозных разборок! Аж мороз по коже!

Девушка в подробностях рассказала о своих злоключениях, о том, какой ужас пережила. Наын гладила пол, нехотя сгребая осколки в совок.

Суни смогла выговориться, а поэтому остановилась, оперлась на метлу и опустошенно выдохнула.

–Не думала, что в нашем районе может такое произойти!

–В этом районе такое постоянно творится, – протараторил вернувшийся в приемную директор. Он нес перед собой коробку, а поставив ее на стол под стойкой администратора, продолжил: – Все темные дела происходят именно здесь.

Он посмотрел на улицу так, будто там был ответ на какой-то его внутренний, философский вопрос. Мистер Ким сглотнул, сложил руки в молитвенном жесте, а затем сумбурно перекрестился. Наын посмотрела на него, как смотрят на безумцев, но против ничего не сказала, только фыркнула.

–Мистер Ким, – обратилась к директору Суни, – вы как чего скажете, то хоть стой – хоть падай.

Дядечка махнул на нее рукой, мол молодежь пропащая, что с нее взять. Он вновь улетел в смотровую.

Наын повертела пальцем у виска, что вызвало смех у обеих девушек. Они передразнивали тревожно-суровый тон начальника, театрально изображали его задумчивый взгляд и странные молитвы, а затем уборка продолжилась. Впрочем, Наын куда-то быстро испарилась.

Суни удалось немного отойти от пережитого шока. Она отвлеклась на работу: девушка подошла к стойке, включила компьютер, протерла скромный слой пыли на столе, упорядочила карандаши, как делала с медицинскими принадлежностями перед операциями или другими манипуляциями, край в край собрала все бланки рецептов, поставила их вплотную к подставке с писчими предметами. Голова прояснялась. Кажется, что на улице даже выглянуло солнце, осветив лимонно-желтые стены приемной и лучами погладив картинки животных, висящие на стенах. Фотографии, что повесила Суни, хоть немного наполняли уютом приемную. Еще бы перекрасить стены в более спокойный цвет…

Девушка сходила переодеться, надела смешную медицинскую шапочку с мультяшными собачками. Проверила все ли в порядке с подопечными, поменяла кому надо повязки. Суни следила за этим иногда слишком старательно, но в вопросах выздоровления для нее ничего не было слишком. Настроение улучшилось. Она щелкнула дверным замком, открыв дверь – осталось только ждать посетителей – несмотря ни на что, девушка каждый день ждала и верила, что кто-то придет.

Внезапно из коробки послышался какой-то звук. Картон задергался. Внутри что-то закопошилось, стукнулось о стенку, заскреблось. Снова стукнулось. Еще и еще. Коробка оживала на глазах, ходила ходуном. Суни замерла. Она громко сглотнула, хотя во рту все пересохло. Что же это, призраки?

–Это как в хоррорах, – проговорила она сама себе. – Почему люди, услышав странные звуки из подвала, идут обязательно туда, а не подальше оттуда?

Картон рвался под чьими-то чудовищными когтями. Суни закрыла глаза, а затем с опаской запустила руки внутрь коробки.

***

Хван Джинхён подходил к провинциальной ветеринарной клинике. Если бы ее построили в другом районе, она не была бы столь примечательна, как здесь в Сагу на фоне общей разрухи, одряхления и пыли. Вчера ему пришлось оказаться здесь – в борьбе за территорию фабрики он получил серьезное ранение. Сегодня же он пришел сюда без явной причины. Что-то притянуло его.

Разбуженное ночью любопытство.

Он открыл дверь. Вчера он смог расслышать трель дверного колокольчика, сегодня получилось зайти тихо. Как всегда парень напустил на себя величественный образ: выкинул лишние мысли, сконцентрировался на ровном, не выражающем эмоции, выражении лица. Надо быть уверенным, иначе люди распознают твою слабость. Он поправил дорогое пальто, наброшенное на плечи. Прокрутил на пальце золотое кольцо, проверил золотые серьги. Элегантный костюм подчеркивал его фигуру и статус, ведь все зависит от внешнего вида: и самоощущение, и первое впечатление. Пальцами он зачесал назад длинную челку, но она сразу же вернулась на место, нависая над голубыми глазами. Сквозь черные волосы он посмотрел на стойку регистрации. Вот она – причина его любопытства.

–А кто это у нас тут такой черненький, – пропела девушка как мультяшка. – Такой маленький, бедненький. Что у нас с лапкой, мой пирожочек? Что с нами случилась, мой пусечка-сладусечка?

На секунду глаза Джинхёна распахнулись от удивления настолько, насколько раскрывались только в детстве, когда отец рассказывал что-то по-настоящему волшебное. Как давно он не вспоминал отца. Сила воли позволила ему быстро вернуть маску величественного безразличия, но внутри под всем камуфляжем встрепенулось какое-то забытое чувство. Трепет, ожидание.

Это совершенно неважно.

К таким обращениям парень не привык. Вчера именно эта девица выставила его за дверь пинками, обозвав последним кретином и засранцем. Странная, а точнее сказать – сумасшедшая.

–Бедный малыш, только посмотрите, какой он сладкий-сладкий! – громко воскликнула девушка. Выбившиеся из хвоста короткие волоски выглянули из-под смешной шапочки в районе лба и раскачивались от умиления из стороны в сторону. Она выпрямила корпус и как Симбу подняла в воздух черного щенка, у которого на лапе болтался огрызок бинта. – Мы тебя вылечим, мой пупсик.

Девушка потерлась своим носом о нос собаки, совсем не обращая внимания на то, что с минуту в приемной стоит человек. Джинхён наблюдал за происходящим и ждал. Терпение – его благодетель.

Медсестра все же заметила приход посетителя. Сначала на ее лице засияла улыбка, не похожая на то искривление рта, которое в больницах, ресторанах и магазинах выдают за проявление радушия по отношению к клиенту. Прочем потом ее зрачки расширились, кожа побледнела, волоски на руках встали дыбом. Добыча поняла, что она в ловушке.

К такому эффекту Джинхён стремился, для бизнеса страх – лучшее средство достижения успеха. Не то, чтобы он напрашивался на раболепие или оно ему нравилось, но в незаконных делах лучше всего работает именно животный ужас. Эта территория удобная, безотказная, здесь все идет так, как хочет он. Сколько сил пришлось вложить, чтобы производить именно такой эффект, несмотря на привлекательную внешность и мягкое, округлое лицо. Благо голубые линзы создавали эффект холодного, пронзающего насквозь взгляда.

От приобретенной вчера настороженности не осталось и следы, парень решил действовать.

–У вас не принято здороваться с посетителями? – спросил он отрепетированной интонацией. В меру надменно с щепоткой наглости.

Девушка медленно положила щенка под стол. Тот недовольно гавкнул. Потом она открыла рот, но сразу не смогла произнести ни звука. Откашлявшись, она выдавила из себя:

–З-з-здравствуйте.

Затем замерла, словно статуя. Вчера Джинхён приметил, что девушка одевается просто и неряшливо: растянутый свитер под старым пальто, непонятный вязанный шарф, рванные джинсы не по фигуре. Сейчас же на ней надет хирургический костюм, подходящий для ветеринарной клиники – приятный лавандовый цвет с отделкой из ткани с мультяшными собачками, из которой сделана и шапочка. По-детски, конечно, но располагающе и, что главное, опрятно. Как-будто другой человек, но с той же тревожностью.

Вчера она и правда на время стала другим человеком.

Парень подошел поближе к стойке и протянул медсестре бумажку. Его взгляд пробежался по табличке с именем на верхнем левом кармашке. Кан Суни. Судя по всему, не все иероглифы ее имени ей подходят. Может по долгу профессии она и добрая, но сомнительно, что величественная и мужественная.

–Вчера вы выписали неверный рецепт, – сообщил парень. – Оно для собак.

Он выдержал театральную паузу и добавил:

–Для особо крупных собак.