Maniac

–Наши осведомители говорят, что продукт набирает популярность в ночных клубах. По эффекту он напоминает наш промедолин, вызывает эйфорию, хорошее настроение, оптимизм и двигательную расторможенность в купе с невероятно детальными приятными галлюцинациями…

Ли Тэван поднял на секретаря взгляд.

–Понял, перехожу ближе к сути. Хоть он похож на наш, но имеет преимущество. Его выпускают в форме порошка, вещество быстрее проникает в кровь, поэтому эффект возникает быстрее и держится дольше. За такое, я думаю, захотят заплатить даже большие деньги. Есть, конечно, сообщения, что и побочных эффектов больше и в некоторых клубах уже о смертях поговаривают, но все же за кайф готовы платить даже собственной жизнью.

–Секретарь Хан, – остановил его босс.

–Да? – спросил Сонджин, в который раз жалея, что не может справится с гиперактивностью.

–Ваш тон как всегда не очень уместен, – спокойно сказал Тэван, продолжая ставить подписи в документах.

Все люди, что стояли по струнке и боялись дышать в присутствии начальника, повернули голову, чтобы посмотреть на Сонджина. Не из зависти, скорее в благодарность. Пусть они никогда и не говорили этого в вслух, но их взгляды выражали восхищение. Советник Нам, кажется, был готов упасть на колени, чтобы расцеловать его ботинки. Кстати о них. Натертые пальцы от неподходящей для его ног колодки вдруг дали о себе знать. Как бы дотерпеть до конца дня.

–Кто производитель?

–Пока неизвестно. Видимо, он хорошо заметает следы, умеет прятаться. Мы работаем над этим. Наши люди уже отправлены на закупку и надеюсь, скоро смогут дать информацию о том, кто может это производить.

–А что вы сами думаете, секретарь Хан?

–Я? Ну мне кажется, что продукт амбициозен. Еще никто не осмеливался брать такую цену. А уж если он превосходит эффект самого популярного вещества, я, конечно же, имею в виду наш промедолин, то он метит высоко. Кто бы его ни делал, он бесстрашен, раз пошел против закона.

Ли Тэван вновь оторвался от документов, величественно подняв свою голову.

–Я думаю, что вы очень проницательны, секретарь Хан, – смакуя каждое слово сказал Тэван и продолжил, но уже угрожающим тоном: – Еще один идиот, который хочет потягаться со мной. Раз он в открытую начал противостояние, раз он попробовал успех на вкус, то он уже не сможет остановится. Скорее всего, станет расширяться. Ему нужно место для производства товара, сырье, сбыт. Это будет заметно, мы найдем его и…

–Тот из Сагу!

Воздух содрогнулся от крика, вырвавшегося из противоположного угла.

Император неохотно взглянул в тот угол. На лбу у него дернулась жилка.

–Ты здесь. Не заметил тебя, – сказал Тэван.

Пару раз он сжал кулаки, пытаясь вернуть на место перебитую мысль, но источник раздражения вновь подал голос.

–Там есть большое здание, которое подойдет для производства. Фабрика.

К концу фразы голос из темноты почти потух. Сонджин посмотрел в его сторону с сожалением. Может и впрямь попросить у него прощения за то, что невольно занял его место?

Господин Ли на несколько мгновений отвлекся от дел насовсем. Сонджин увидел, что начальник потянулся к ножу для писем и рассматривал в его отражении блики бушующего костра.

–Пошлите туда людей. У нас отбили точку сбыта. Он действительно безумен, если захотел тягаться со мной. Надо указать болвану на его смертельную ошибку.

Советники кивнули и мгновенно испарились, стоило только боссу слегка кивнуть.

–Вы тоже свободны, секретарь Хан.

Сонджин действительно очень устал: не нашлось даже сил ввернуть какую-нибудь глупую фразу, типа пожелать боссу спокойной ночи. Он почтительно поклонился и начал уходить, когда в дверях его застала громкая фраза.

–Хорошая работа.

Сонджин помедлил, собрал остатки своих сил и с улыбкой обернулся:

–Спасибо, сэр.

Так он отвечал отцу. Так отвечает и начальнику. У них много общего. Эта мысль заставила парня еще раз взглянуть в самый темный угол комнаты. В кресле уже никого не было. Сонджин вновь почувствовал укол вины и сочувствия.

«Мы могли бы стать друзьями по несчастью».

Парень вылетел из здания. Перед входом его ждала машина. Никакого шанса прогуляться по ночному городу…

***

Суни брела по улицам вечно спящего района, борясь с собственной сонливостью. Она куталась в пальто, пытаясь согреться. Уши горели от мороза, нос постоянно хлюпал. Пальцы задубели. Все шло против нее. Заслужено. Хорошие люди не могут страдать.

Наконец добрела до клиники. Стоит ли рассчитывать на то, что ее пустят внутрь?

Девушка осторожно постучалась. Дверь вздрогнула. На стук никто не отозвался. Суни потянулась к ручке.

«На что я рассчитываю? Что бандиты не запирают дверь? Или что они меня радушно встретят и честно расскажут, куда увезли животных?»

Ручка послушно опустилась, впуская девушку внутрь. Тут же сонливость испарилась, а Суни потеряв равновесие, ввалилась в приемную.

Бывает, когда попадаешь в огромный, богато расписанный сусальным золотом зал, где колонны стоят рядами, как стражники, где свод потолка упирается в свод неба, где поют ангелы, в душе появляется восхищение. Оно относится не столько к убранству, не столько к величественности, сколько к оживляющему чувству прекрасного. Обычно такие чувства пробуждаются в святом месте, наполненном солнечным светом, а сейчас, попав в приемную клиники, Суни ощутила эти чувства во сто крат сильнее.

Все осталось на местах. Все шкафы, еще пару дней назад светившие своими пустыми внутренностями через дыру в стекле, стояли как новенькие. Стойка администрации вроде осталась та же, но вдруг стала казаться массивнее и как будто выше. Зеркало на стене. Картинки с животными. Лимонные стены уже не раздражали, а наполняли вдохновением. Восторгом наполнилось ее сердце. Все прежнее, ничего не случилось.

Чары страшного сна рассеялись? Это все был плод больного воображения! Особенно этот красавец бандит!

–Я не терплю опозданий на рабочем месте.

Прозвучал пробуждающий, нагловатый голос с холодными нотами. Девушка застыла. От спины к руками пробежали мурашки, мелкие волоски встали дыбом. Тут ей стало по-настоящему жарко. Сердце бешено застучало, подсказывая – не оборачивайся, но непослушное тело по миллиметру двигалось на звук.

На желтом, потертом старом диване, закинув ногу на ногу, сидел Хван Джинхён. Это имя девушка запомнит надолго вплоть до каждой черточки. Уверенная поза. Рубашка белее белого. Жилетка и брюки чернее черного. Он откинул назад непослушную челку, но она вновь вернулась на свое место. Золотые кольца, сережки, подвески – все подчеркивало элегантные черты самого парня, будто это врожденное качество.

«Ох Суни, прекрати его рассматривать!»

Парень встал. Девушке показалось, что на нее готов наброситься опасный зверь. Каждый его шаг по направлению к ней отдавался громким ударом в голове. Смерть в замедленном действии под звуки секундной стрелки.

–Я заметил, что у вас так принято, – сказал парень, нависая над бедной девушкой. – Но я такого не позволю.

–Нет, нет, Господин Хван, – раздался птичий щебет со стороны коридора.

Наын впорхнула в приемную и мгновенно оказалась рядом с парнем. Она схватила его под руку и невинными глазками посмотрела на него снизу вверх.

«Вот где восхищение переходит все границы».

–Суни работает во вторую смену. В первую у нее учеба, – продолжала подруга.

Джинхён спокойно снял с себя чужую руку.

–Что ж, тогда я должен извиниться, – произнес он, глядя прямо в глаза Суни. От холода чужих глаз хотелось скрыться, но сил нет. – Вы пожертвовали учебой ради работы. Похвально.

Он направился к коридору. Перед тем, как скрыться в его недрах, парень повернулся:

–Займитесь делом, госпожа Кан. Черному щенку нужно поменять повязку.

В полной тишине раздавались его отчетливые, уверенные шаги. Только когда они замолкли, Суни вспомнила, что умеет шевелиться.

Она нагнулась и потащила за собой подругу.

–Что ты делаешь? – резко вскрикнула Наын.

–Тише, прошу тебя, – зашептала Суни. Она подтащила подругу к стойке.

–Не сходи с ума! – крикнула Наын еще громче, с остервенением высвободив руку из хватки

Суни. Через секунду она рассмеялась во весь голос и добавила: – Ты, когда нервная, такая смешная.

–Я тебе говорила про него! Это тот бандит, который влетел сюда среди ночи.

–А, тот, на которого ты наорала недавно? – припомнила Наын.

–Зачем ты так кричишь? – Суни выглянула из укрытия. Никого рядом нет. – Это вообще не важно сейчас. Вчера он и его подельники выносили отсюда все, что плохо лежит…

–Ну а сейчас оно уже хорошо лежит, – ответила подруга. Ее беззаботность и воодушевление как всегда неподражаемы. – Теперь это его клиника.

Суни на секунду оторопела.

–Как? А как же Мистер Ким? Где он? Он не отвечает на звонки!

–Да забудь ты про эту старую кошелку! – отмахнулась Наын. Она обхватила ладонями щеки подруги и сжала их так, что получилась из губ рыбка. Ее большие глаза смотрели на Суни с наставнически, стараясь вразумить, а длинные ресницы обдували лицо, как опахала. Порошок теней спрыгивал прямо в открытые зрачки, отчего хотелось плакать. Обрамляющие лоб нежные кудряшки коротких волосков весело танцевали при каждом движении. – У нас теперь новый, молодой и чертовски красивый начальник! Радоваться надо!

Подруга поцеловала Суни в лоб и улетела по каким-то своим делам, напевая мелодию.

–Происходит какое-то безумие, – произнесла девушка, оставшись одна.

Ее настиг приступ одиночества, который обычно за ней не поспевал. Почему все вокруг знают, что происходит, а она – нет? Может это она сходит с ума?

Из транса ее вывел лай.

«Как я могла забыть!»

Суни вскочила на ноги и прибежала в питомник. Животные встретили ее радостными писками. Девушка подошла к клетке с черным щенком, взяла его на руки, обняла, пока он пытался лизнуть ее лицо, села на холодный пол и заплакала от радости.

«Что теперь с нами будет?»

***

Джинхён приучен к недосыпу, ведь если ты хочешь выжить в этом мире, то до сна тебе не должно быть никакого дела, но по тому, как ломило мышцы шеи и плеч, болела голова и щепало в глазах, парень понял, что заработался и близится ночь. Парень тяжело вздохнул, развалившись на старом кресле – новое придет только завтра. Оглядываясь на фронт работ парень был удовлетворен: кабинет бывшего начальника ветклиники теперь по праву может считаться его собственным, только пару мелочей доделать, например, дизайн, новый стол, новые шкафы, кресло, ковер, шторы и кондиционер. Это был своеобразный отдых в перерывах между курированием сборов в точке на Мёндоне, заказами упаковочной бумаги и пакетов, просчитыванием логистики и переговорами с новыми продавцами на рынке. Скоро начнется ремонт.

Рукава рубашки сковывали руки, поэтому парень попытался их закатать. Освободить получилось только предплечья, разминать бицепсы пришлось через ткань. Весь день его донимал зуд в ране. Больше он точно не будет просить блондинку менять повязку: странным образом бинт был затянут где-то слишком туго, где-то куски висели, как у мумии, узел упирался прямо в подмышку, что доставляло отдельный дискомфорт. Раздражение росло и ничего не могло его унять.

В приоткрытую дверь залетели звуки из клиники: Суни носилась туда-сюда, что-то приговаривая, что-то роняя, чем-то гремя. Казалось, не было и секунды, чтобы девушка не напоминала о своем присутствии. Под самый вечер Джинхён заметил, что намеренно прислушивается и пытается понять, что девушка делает. Через тонкие стены питомника, что располагался напротив его кабинета, парень слышал, как она разговаривает с животными: как ласково сюсюкается, ругает или объясняет, что сейчас будет делать, как желает приятного аппетита. Она в таком состоянии даже безумнее, чем тогда, когда кидается на людей, избивая их и крича трехэтажным матом.

В накатывающую волнами дремоту ворвался нежданный гость, накаченный, среднего роста парень с черными кудрями, в стильных очках и шрамом на подбородке, забежал в кабинет, тяжело дыша. Его щека горела алым, обещая огромный синяк, бровь рассечена, из раны текла кровь.

–Босс, на нас напали, – крикнул он.

–Сколько?

–Тридцать, может чуть больше.

–Нас?

–Нас пятнадцать. Остальных вы отпустили.

–Вызывай Минхо, позвони всем, пусть выезжают.

Босс кинул подчиненному мобильник, а сам побежал на подмогу. Донесшийся из приемной звук дверного колокольчика прочитал ему напутствие на борьбу.

В миг Джинхён преодолел расстояние до фабрики. На входе отчетливо слышались звуки борьбы: звон металла, хлесткие удары, злобные выкрики, ругательства и болезненные стоны. Когда парень вошел в основной цех, то пришел в ярость. Его люди лежали на бетонном полу, кто без сознания, кто пытался давать отпор, но получал удары ногами и плевался кровью. Неровные мазки кровавой краски раскрашивали холодный пол – жуткая картина, нарисованная бездарным художником. Вокруг поверженных людей сновали коршуны – свирепые головорезы, одетые во все черное, жаждущие убить всех. Как только парень оказался внутри помещения, его тут же окружили.

–О, еще одни пожаловал, – голосом похожим на скрежет вилки о тарелку произнес огромный чужак. На его лице красовалась мерзкая ухмылка, а выпадающий из челюсти язык прохаживался по высушенным, толстым губам. – Ваш босс совсем вас не кормит что ли? Переломить можно одним пальцем. Иди сюда, – закончил он и поманил противника пальцем.

По залу разнеслось кашляющее карканье. Кто-то так наполнился чувством превосходства, что не удержался и пнул лежащего противника, а тот повернулся на другой бок и болезненно простонал. Аккорд в ужасной песне насилия.

Джинхён увидел, как исказилось болью лицо этого парня. Ярость вскипела с новой силой. Противник ликовал. Очень зря.

–Босс, бегите, – произнес из последних сил блондин, что лежал на боку ближе к нему. Джинхён не знал имен, но мог припомнить лица. Скромный парнишка с веснушками всегда улыбался. Теперь из его рта вытекала кровь, волосы прилипли ко лбу, от улыбки не осталось и следа. Он получил серьезные травмы, но все еще боролся. Сильный малый. Это вызывает уважение.

Джинхён до боли сжал кулаки.

–Босс? – взорвался хохотом бугай. – Это ты-то босс?

–Такой маленький, аж стыдно будет его отметелить!

–И какой-то уж слишком миловидный! Ты мужик вообще? Между ног висит чего-нибудь? Или ты девка?

–Ха! Точно! Ей, детка, давай поиграем!

Тупоголовые амбалы перекрикивали друг друга, силясь выдать более едкий на их взгляд комментарий. Выходило скудоумно.

–Вас бы манерам подучить, – сказал Джинхён более нахально, чем планировал.

–Что ты сказал, ушлепок? – взвыл басом один из чужаков.

–Вы не только глупы, но и тугоухи. Я буду любезен обучить вас манерам. Тупоголовые бестолочи.

Его невинное выражение лица произвело нужное впечатление – пара человек неосознанно отошли назад. Уголки пухлых губ разошлись в дьявольской улыбке. Холодный рассудок отходил уже не на второй план, он исчезал вовсе, заменяясь предвкушением веселья.

–Вы такие жалкие! Только толпой можете ходить? По-другому себя мужчинами почувствовать не можете? – дразнился он. Не только чужаки любят играть с добычей.

Парень медленно прохаживался по кругу, заглядывая в чужие разъяренные глаза. Толпа свирепела: быки тяжело дышали, выпуская из ноздрей дым, топали копытами, понапрасну пытаясь запугать тореадора. Коррида с десятками быков? По вкусу!

–Такие мордовороты! В туалет вы тоже толпой ходите? Чтобы поддерживать друг друга?

Джинхён рассмеялся собственной шутке. Его безумный смех разнесся по всему цеху завода, отлетая от стен еще более сумасшедшим эхо. В дополнение ко всему он совсем близко подпрыгнул к одному из противников и легонько стукнул его по носу. Глаза чужаков налились кровью, они хотели разнести в клочья нахала, но почему-то медлили. Такая страсть, такая энергия, агрессия, а стоит и мнется.

–Ты – комар, – крикнул кто-то из дальнего кольца. – Мы тебя прихлопнем!

–Да! Беги к мамочке!

–Точно, слишком мелкий еще, сосунок!

Джинхён чувствовал, как приятные мурашки, расходятся по телу. Он сделал еще несколько элегантных шагов. Сгруппировавшиеся противники отпрыгивали, когда он приближался к ним. Можно было бы и дальше играть в эту игру в гляделки, но предвкушение не стоит растягивать слишком надолго, пора наслаждаться действием. Парень бегло осмотрел всех вокруг, примечая самого огромного противника. На него Хван устремил дикий взгляд, полный разрушающего огня. Все затихло. Только стук ставни о раму отсчитывал медленные секунды.

Парень сделал вдох. Собрал пальцы в форму пистолета. Принял удобную стойку для стрельбы. Прицелился в громилу и изображая выстрел произнес:

–Дэнь!6

Вся толпа разом накинулась на него. Первым гением оказался тот, что стоял позади – он ринулся вперед, чтобы застать Джинхёна врасплох. Не тут то было! Хван увернулся, сделав шаг в сторону. Нажав обидчику на затылок, подтолкнул его дальше в полет и тот по инерции вбежал в своих соратников, сбив некоторых с ног. Кольцо разорвалось.

Это не бой, а танец хорька с быками. Одного Джинхён схватил за локоть, дернул на себя, потянул вниз, тот согнулся, потерял равновесие и наступил своему соратнику на ногу. Сам парень подпрыгнул, сел на согнутого мужчину и спрыгнул с другой стороны, толкнув беднягу.

Джинхёна пытались ударить со всех сторон, но он так ловко уворачивался, заворачивал руки противников в болезненные узлы. При этом он продолжал смеяться. На лицах соперников отражалась паника. Пара ударов пришлась Джинхёну по лицу, по ноге, по рукам и по заживающей ране в плече, но он ничего не чувствовал, захваченный адреналином. Он изводил соперников пробежками, челночным бегом, изворотами, уклонениями. Неповоротливые чужаки задыхались, тогда как ведущий танцор только немного вспотел.

Одному из амбалов видимо надоело получать оплеухи по голове, тычки в бок и издевательскую щекотку. Он достал нож и ринулся с криком на Джинхёна. Парень отпрыгнул, схватил мужчину за руку, в которой был нож, и помог головорезу нанести удар по своему собрату.

Хрустели кости, выворачивались сухожилия, кружились головы. Лежачих становилось все больше.

–Ну что, пошатнулась ваша уверенность? – спросил Джинхён, прохаживаясь среди поверженных противников. Он пританцовывал, слушая веселую музыку, играющую внутри сердца. Один чужак попытался подняться, но парень поставил на него свой модный ботинок.

–Ох, запачкались, – обратил он внимание на пятнышко, портившее лакированную поверхность.

–Мы тебя уничтожим! – крикнул хриплым голосом главарь банды. Из его носа текла струйка крови.

6 Слово из детской игры по типу «застынь-отомри». Это слово означает разрешение двигаться.

Джинхён вновь рассмеялся так, то даже слеза проступила в уголке глаза. Он вытер ее и тут же его лицо переменилось, отразив презрение, отвращение и ярость в жестких чертах. Пристальный, не моргающий взгляд сверлил чужака, как бур, но самый пугающий эффект производили голубые линзы, скрывающие расширившиеся зрачки – дьявольский эффект застывших, но потемневших глаз.

–Ты бы знал, сколько раз я это слышал, – произнес Джинхён. – Сколько человек говорили мне нечто подобное. И знаешь, где они сейчас?

Выдержать паузу нужно не для театрального эффекта, а что бы противник успел понять, о чем идет речь и прикинуть свои шансы.

–Они кормят червей, – спокойно закончил парень.

Джинхён огляделся. Вся банда лежала и пыталась прийти в себя, но главарь шайки все еще стоял на ногах. Один.

Головорез двинулся в сторону, Джинхён повторил за ним. Они примерялись друг к другу, как ковбои на Диком Западе перед решающим выстрелом.

Джинхён продумывал стратегию боя один на один, ведь просто ловкость здесь не поможет, нужны другие козыри. Промедлением воспользовался противник, набросившись на парня.

Один удар пришелся в живот, второй по ногам. Джинхён потерял равновесие, но вовремя опомнился, перевернулся и встал на ноги, но следом получил серию тяжелых ударов в живот. Схватив пола чей-то нож, он смог порезать противнику руку, а сделав выпад, он смог задеть и грудину.

Нужно держать расстояние. Джинхён зажал нож зубами и сделал кувырок назад. Принял защитную позу, выставив кулаки перед собой, однако разъяренный бык хотел быть как можно ближе к своей маленькой добыче. Он влет преодолел расстояние между ними, пихнул парня в колено, ударил по голове, чтобы оглушить. Удар выбил из Хвана дыхание и нож выпал. Воспользовавшись моментом, противник зашел сзади и схватил парня, зажав его горло в сгибе локтя.

–Так может надо слушать старших, а? – сказал чужак, смакуя момент и сжимая горло все сильнее. Джинхён бил его ногами, а руками пытался разорвать мертвую хватку, но тщетно – он начинал терять сознание.

–Тебя, хряк, он слушать точно не будет, – пропел ехидный голос и сразу за ним чужаку прилетело стальной арматурой по голове. Нокаут.

Минхо помог Джинхёну подняться.

–Как жаль, я пропустил все веселье, – пожаловался он.

–Ты как раз вовремя, – шепотом сказал Джинхён. Он растирал горло и пытался отдышаться. Когда удалось вернуть себе устойчивость, он крикнул: – Убирайтесь! Теперь это наша территория!

Поверженные враги отступали, стеная от боли, оставив здесь всю былую спесь.

Люди Джинхёна поднимались с колен, помогали друг другу встать. Хван помог веснушчатому блондину встать.

–Ветеринарша подлатает, – сказал он ему, по-дружески хлопнув по плечу. Тот выпучил глаза, несколько секунд часто моргая, но потом улыбнулся в ответ.

–Ооо – загадочно протянул Минхо, а затем уловив какую-то мысль, добавил:. – Кстати об этом! А кто-нибудь охранял тот вход? Который из ветеринарной клиники?

Он прав. Если враги пробрались сюда с одной стороны, то могли проникнуть и с другой.

Кан Суни в опасности.

***

С самого утра Суни чувствовала себя зомби, хотя отличие все же есть: зомби ищут мозги, а девушка хотела бы от них избавиться, чтобы перестать думать. Из-за мыслей она впадала в большее замешательство.

«Можно спросить у мамы. Скажет, что нужно быть правильной и доброй. А делать то что?»

Бежать?

«Нет, а как же животные! Я их тут в опасности не оставлю!»

Оставаться?

«Но как можно остаться? Новый босс – бандит! Преступник! Если я буду здесь работать, то получается и я – преступница? Пособница убийств, расчленений, лошадиных голов в постели! Что там еще мафия делает? Наркотики, проституция, махинации с деньгами…Нужно перестать смотреть дорамы про романтизацию преступников! Чтобы каждый бандит, что врывается с пулевым ранением к тебе на работу, не казался неземным красавчиком!»

Оба варианта не подходят. Других нет.

Суни еще десятки раз пыталась дозвониться Мистеру Киму, но он не брал трубку. От гудков веяло могильным холодом.

–Да успокойся ты, все с ним нормально, – с раздражением говорила она, подкрашивая и так накрашенные, длинные ресницы.

–Как нормально? Он не отвечает на звонки, а нас захватили в заложники, – шептала Суни.

–Тебя тут насильно держат?

Вопрос, загоняющий в ступор.

–Вот видишь! Смотри на это с позитивной точки зрения. Мы теперь окружены симпатичными парнями и нами руководит красавчик начальник. Честно, теперь у меня появилось желание работать. Я ему с утра даже повязку меняла! Так волнительно. У него такие…

Суни не слушала, что пела Наын про еще один объект своего обожания. Щебетала она вплоть до своего раннего ухода с работы под предлогом… Суни прослушала, что был за предлог.

–А что думаешь? – спросила девушка у маленького щенка, который милой картошечкой сидел на огромном для него смотровом столе и заглядывал в глаза человеку, пока тот перебинтовывал ему лапу. В ответ щенок весело тявкнул.

–Ты смешной, – сказала девушка в ответ. – Но правда, что делать?

Естественно, щенок не ответил, но облизал ей руки и лицо в благодарность за работу.

День продолжался спокойно. Суни переделала кучу дел: помыла полы, вытерла пыль, проветрила операционную; провела кварцевание, хоть операционной пользовались редко, так положено делать по стандарту; полечила всех животных, обработала всем раны, ввела нужные лекарства, поменяла подстилки, покормила, а потом еще раз покормила ближе к вечеру. Мышцы шеи и плечевого пояса застыли, но девушку это не волновало. Кашель и небольшой насморк жили сами по себе. Когда стемнело, Суни стала собирать вещи в сумку, чтобы уйти, но ее остановил нежданный гость.

Зазвенел дверной колокольчик. Суни не сразу поняла, что происходит, но надежды же всегда умирают последними. Надежды на то, что это может быть клиент, не умерли с приходом новых порядков, а вскинули голову, воодушевившись.

–Здравствуйте! – громко и радостно поздоровалась она.