Доброволец

– Ваня, стоп! Хватит!!! Потом мне перескажешь историю твоего родного города. Че ты меня разбудил?

– Ну, я ж тебе говорю: Гарик оказался мне земелей! – радостно щерясь, напомнил мне Ванек и тут же пояснил: – Гарик – это турчонок, он сказал, что его зовут Исмаил, по-русски это типа Игорь, ну а Игорь – это, считай, Гарик. Так что согласись, что проще его называть Гарик! Да?

– Вань, ты меня поражаешь. Почему для тебя Исмаил – это сложно, а Гарик – просто? И самое главное, на фига ты меня разбудил, а?

– Дык там этот бородатый приперся, ну, старший в нашем взводе, тебя приказал позвать. Я ему сказал, что командир, ну то есть ты, спишь, а он меня матом обложил.

– Епта! Ванек, с этого и надо было начинать. Где он?

– С Петровичем плов дожирают! – язвительно произнес Иван. – Что б они подавились!

Я смахнул остатки сна, растерев лицо руками, подхватил автомат и пошел следом за Ваньком. Петрович и наш взводный расположились в саду, где, стоя под деревом, трескали из казана остатки приготовленного мной плова.

– Седов, где тебя черти носят? – окликнул меня взводный. – Ты какого хрена с парнями из третьего взвода конфликтуешь, турок защищаешь? Или тебе напомнить, как они в марте двадцать первого года в Крыму наших резали, и как мы их летом того же года оттуда выбивали?

– Не надо мне ничего напоминать, я сам могу много чего рассказать, – огрызнулся я. – Если бы они вальнули этого турка, я бы им и слова поперек не сказал, а драть в жопу мужика – это перебор, за такое их самих к стенке надо ставить. Или ты не согласен? – прищурился я.

– Ты на что это намекаешь? – грозно пробасил великан. – В жопошники, что ли меня записал?

– Нет, – примирительно произнес я.

– Лучше завалить этого пацана от греха подальше, – предложил взводный. – Во-первых, с себя снимешь обвинения в помощи туркам, во-вторых, снимешь напряжение в нашем отряде. Не хватало, чтобы третий взвод с нами сцепился.

– Оно, конечно, может, и к лучшему, но уже поздно: паренек-то оказался из крымских, он с Ванькой из одного города. Тем более он местный и говорит по-русски, значит, может быть переводчиком. Понял?

– Да и по фиг. Чего он там знает? Нам с местными лясы некогда разводить, скоро разведка вернется, и мы пойдем к следующему объекту. На кой ляд нам переводчик? Если надо, я с помощью ножа любого турка заставлю вспомнить русский язык!

– Ладно, жди, сейчас я вернусь, – согласился с доводами взводного и пошел искать Исмаила.

Мне судьба турецкого паренька, пусть даже наполовину русского, была безразлична, вернее, если его жизнь зависела только от моего решения, то я, конечно, не убивал бы его. Но если вопрос ставить ребром – либо мы, либо Исмаил, – то тут без вариантов, конечно мы!

Турчонка я нашел там, где его и оставили, привязанным к столбу в небольшом сарае. Паренек сидел на земле и, опасливо косясь по сторонам, чего-то писал в небольшом блокноте.

– Ну что, Исмаил, ты придумал, чем ты можешь быть нам полезен? – обратился я к нему на английском языке. – Сейчас от твоего ответа зависит твоя жизнь. Ну?

– Эфенди, я написал все, как вы и просили, все, что знал, написал… – Турчонок протянул мне блокнот, где несколько листиков были щедро исписаны корявым почерком нервничающего человека. – Поможет?