На все руки доктор

Глава 1. Позовите врача!

Это утро можно по праву назвать самым безумным в моей жизни. Только началось оно с самых обычных вещей.

Набросить белый халат на плечи, выпить обжигающий кофе, пока не начался утренний обход, получить нагоняй от заведующего, что пылал ко мне пламенной «любовью». Проверить назначения и наткнуться в коридоре на Петю Кривоногова – частого гостя отделения травматологии.

Этот начинающий лысеть мужичок ходил к нам как на работу! А медсестры шутили, что он нарочно ломает конечности, лишь бы меня чаще видеть.

Тьфу, тоже мне. Какая из меня невеста?

– Оль Анатольна! – улыбка больного осветила коридор, в глазах зажглось обожание. – Вы такая сегодня красивая. Сходим на свидание, когда поправлюсь?

Вот бессовестный! И не смущает, что я старше на десять лет.

– Ну конечно, миленький, – я взяла Кривоногова под локоть и повела в сторону процедурной. – А что у нас по расписанию? Уколы витаминчиков? Давайте-ка я вас провожу, – пропела сладко. Так, как умела только я.

– Не надо, я… я сам!

Стоило напомнить об инъекциях, хромоногий женишок помчался от меня как ошпаренный. Только пятки засверкали.

Я покачала головой.

Люблю свою работу, а она любит меня еще больше! За годы, проведенные в травматологии и ортопедии, я кого только не видела и каких только предложений не получала.

Причем, предложения руки и сердца были самыми банальными.

А ведь когда-то тихо и спокойно трудилась в одном из лучших санаториев нашей страны. Все чинно, благородно, никаких тебе бомжей с обморожениями, последствий пьяных драк и огнестрелов.

Ну а потом влюбилась вот, уехала за супругом, таким же доктором, в другой город. Все с нуля начинали, но я ни о чем не жалела. Только иногда хотелось вернуться в прошлое, где я была еще молода. Хоть одним глазком заглянуть и вспомнить – а каково это?

– Ольга Анатольевна, все почти готово! – операционная медсестра деловито кивнула и засеменила дальше по коридору.

– Спасибо, Таечка.

Жизнь кипит и бурлит в нашей клинической больнице, не замирая ни на минуту. Каждый работает четко, как деталь огромного механизма.

Внезапно на грудь навалилась тяжесть, и я остановилась, чтобы отдышаться. Да что за день сегодня? Магнитные бури? Сердце в последнее время шалит, но это мелочи. Прорвемся.

Так, а сейчас надо взять себя в руки, вон уже ковыляют навстречу двое больных с мочеприемниками наперевес. Причем несут их с гордостью, как боевые трофеи.

– Здравствуйте, Ольга Анатольевна! Прекрасно выглядите!

– Хорошего вам утречка!

Я не сдержала улыбки. Сколько я ни ругала этих двоих за нарушение режима, польстить и поднять настроение они умели. Вот и легче стало, отступила непрошенная слабость.

– Анатольна! – меня снова позвали, и я со стоном обернулась.

Ну что еще? Всем я нужна, без меня никуда. Готовы разорвать на сувениры. Вот уволюсь, и что делать будут без незаменимой Анатольны?

– Лошадка ты моя, не поймать тебя! – со всех ног ко мне спешила моя хорошая приятельница – врач-кардиолог. В одной руке она сжимала бумажки, второй удерживала цветную шаль на объемной груди. – Все скачешь и скачешь. В нашем возрасте, знаешь ли, пора о суставах подумать.

– Тьфу на тебя, Давыдян! Я еще не старая.

Ну вот зачем настроение портить с утра пораньше?

– Ты мне зубы не заговаривай, – наехала она, покачивая указательным пальцем у меня перед носом и переходя на армянский акцент. – Ты когда ко мне лечиться придешь? Сегодня чтоб была как штык!

– Может, не надо? Ненавижу врачей и таблетки.

И не хочу принимать то, что проблемы со здоровьем постепенно меня настигают. Я никогда серьезно не болела, всегда следила за собой, выглядела моложе своего возраста и чувствовала себя так же.

– Ты посмотри на нее, вай-вай! – разозлилась моя армянская подруга. – Тебе уже таблетницу с собой носить пора.

– А лучше накрыться простыней и тихо отползти на кладбище, чтобы никому не мешать, – пробубнила я себе под нос. – Дать дорогу молодым специалистам. Да, Аллочка?

– Заведующий опять достает тебя? – догадливая Алла сощурила темные глаза.

– Ага. Спит и видит как бы меня уволить и протащить на мое место своего протеже. А я сказала ему, что меня отсюда вынесут только вперед ногами!

Обидно. Очень обидно, что меня хотят списать, как устаревшее оборудование. Я ведь всю себя отдавала работе! Столько, сколько я и мой муж сделали для отделения, не сделал никто.

– Ты не шути так, Оль. А полноценное обследование все-таки надо пройти.

– Слушаюсь! – я приложила ладонь ко лбу. – А теперь позвольте отчалить, у меня операция.

Давыдян только проворчала, что дурная голова ногам покоя не дает.

Ничего, прорвемся!

В нашем отделении удобно расположилась кафедра общей травматологии и ортопедии, где я вот уже много лет работала на полставки. Стоило перешагнуть порог аудитории, как раздался дружный скрип стульев. Помятые бессонными ночами студиозусы в белых халатах поприветствовали меня нестройным хором.

– Сметанин, Локтев, Пашнина… – я принялась перечислять самых толковых и идейных. – Идете со мной в операционную, будете смотреть, как выполняется артроскопия и лаваж коленного сустава. Что смешного, Азубеков? – я строго посмотрела на студента, хихикающего в кулак. – Лаваши там же, где шаурма с котятами, а здесь у нас лаваж. Чистка. Будем делать из бабули молодую козочку. Остальные читают про туннельный синдром. Так, давайте быстренько, никто вас ждать не станет! Ноги в руки и вперед.

Эндоскопические операции я начала делать одной из первых. Они стали настоящим прорывом, позволяя обойтись «малой кровью», пациенты после них быстрее восстанавливались. Далеко ушла медицина! Не то что тридцать лет назад.

Вскоре я уже стояла над операционным столом, одетая во все стерильное. Это моя родная стихия, здесь я всегда чувствую себя нужной и важной. Пациентка совсем не волнуется, даже про внуков рассказывает.

– Ну, поехали! – пошутил мой ассистент, Костя Головин.

Хороший молодой доктор, руки золотые. Да, прекрасный парень. Ему я готова доверить почти все.

Эй, чего расклеилась, Оля? Что за мысли? Жизнь прекрасна!

Работа шла споро и четко. На большом экране появилось изображение, студенты что-то обсуждали у меня за спиной.

И вдруг грудь будто горячая волна захлестнула, воздуха стало не хватать. Под ребрами все сжалось, запекло, но я усилием воли заставила себя остаться в сознании. Даже рука не дрогнула.

И боль перестала рвать острыми зубами, съежилась и уползла прочь, как трусливый пес.

– Ольга Анатольевна, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросил Костя.

– Все нормально.

Вот же зараза! Права была Давыдян, давно пора носить в дамской сумочке таблетницу. Так до инфаркта себя доведу и не замечу.

А пока я обязана закончить операцию. Все остальное потом.

Время пролетело незаметно.

– Всем спасибо. Костя, ты сегодня большой молодец, – голос непривычно дрогнул, и я поморщилась. – Ребята, было интересно? – повернулась к студентам.

Те одобрительно закивали.

А вот у меня сил не осталось. Туман в голове становился все гуще, тяжесть навалилась на грудь. В каком-то полубреду я стянула перчатки. Кажется, они упали на пол.

Сделала шаг, другой. Мотор проклятый, как же болит…

– Ольга Анатольевна! – раздался крик Головина, а потом пол начал уплывать из-под ног.

– Врача! Позовите врача! – заорали студенты.

«Идиоты. Вы все здесь врачи, – успела подумать я. – Неужели это конец?»

Операционная просто растворилась. Показалось, что я лечу по темному тоннелю. Не было ни страха, ни досады, ни сожаления. Только легкость и чувство абсолютной свободы.

А еще интерес – что там, впереди?

Внезапно в конце тоннеля вспыхнул свет, и я устремилась на него, как глупый мотылек, все быстрее и быстрее. А потом вдруг мир взорвался яркой палитрой.

Раз – и меня вышвырнуло… куда-то.

Грудная клетка судорожно вздымалась, с губ сорвался хриплый кашель. Я поняла, что лежу на спине. Вверху – небо в жемчужной дымке облаков.

Я жива? Жива! Жива! И такая радость нахлынула, что слезы навернулись на глаза.

Вот только где я?

Глава 2. Новая жизнь

Куда я попала? Боже мой, совершенно не узнаю это место! Может, я уже в раю?

Тело подчинялось плохо, я с трудом села и легонько надавила на глазные яблоки, помассировала припухшие веки.

– Кха-кха! – плечи задрожали от кашля, а потом и от холода. Я обняла себя руками, по-прежнему ничего не понимая.

Только что была в операционной, скорее всего, получила инфаркт, а потом… Чудеса да и только!

Из тумана проступала окружающая обстановка. Я сидела на подмерзшей земле, покрытая инеем прошлогодняя трава похрустывала при каждом моем движении.

Если это райские кущи, то почему здесь так холодно?

Внезапно взгляд зацепился за изящное серебряное колечко с голубым камнем на среднем пальце правой руки.

Руки молодой женщины.

Кожа светлая, чистая, упругая. Без морщин и следов многолетнего использования антисептиков, которые делают ее сухой и тонкой.

Я сжала и разжала пальцы. Ничего не понимаю! На всякий случай ощупала себя, чтобы убедиться – это не зрение меня подводит, я действительно изменилась.

Но как такое возможно?

Только если… Если я нахожусь не в своем теле…

Додумать не дало тревожное ощущение, будто за мной кто-то наблюдает. Или преследует, как охотник. Снова поежившись и кашлянув в кулак, я совладала с непослушными ногами и поднялась. Надо идти, опасно оставаться на месте.

Ветер донес знакомый запах. Я неверяще приоткрыла рот и завертела головой по сторонам, но туман мешал обзору. Зато звуку бегущей воды ничто не препятствовало, и я осторожно пошла вперед.

В голове роились вопросы, каждый из которых мог свести с ума, и я решила пока их отбросить. Не все сразу, сначала проверю догадку.

Совсем скоро звук и чутье привели меня к каменистому берегу. Сильнее повеяло теплом и незабываемым ароматом тухлых яиц. Я глухо вскрикнула от радости и опустилась на корточки перед бегущей меж камней водой. Она была этакого молочно-бирюзового цвета.

– Это уже интереснее, – я погрузила кончики пальцев в источник – горячо, но терпимо. Зачерпнула немного и поднесла к губам.

– Нейра Олетта! Нейра Олетта! – раздался крик.

Мысли заметались. Какая еще Олетта? Кроме меня тут никого нет.

Что делать? Дождаться людей и попросить помощи или уносить ноги? Кто знает, что у них на уме.

Сильный порыв холодного ветра разогнал туман, из леса высыпала группа незнакомцев. Меня они заметили сразу, и по выражению лиц стало ясно – искали именно меня. Но я ведь не Олетта.

– Наконец-то нашли!

– Далеко же вы убежали, голубушка!

Настроены не враждебно, и то хорошо. Участившийся было пульс начал успокаиваться. Я выдохнула и снова согнулась в приступе кашля.

Внезапно люди в странных одеждах расступились, пропуская вперед пожилую женщину. Она шла торопливо, опираясь на палку. Смотрела на меня, подслеповато сощурив глаза. На плечи был накинут шерстяной платок, концы которого свисали до земли. Подол старомодного платья цеплялся за ветки кустарника. В лице ее было что-то птичье, крайне внимательное.

– Внученька! Ну что же ты как меня испугала? Опять сбежала поди. Раздетая и в такой холод… – она сокрушенно покачала головой.

– Постойте, какая внученька? – вырвалось прежде, чем я успела подумать.

А бабуля вдруг отшатнулась и уронила палку, зажала рот рукой.

И тут я поняла, что она разговаривала со мной каким-то странным тоном. Будто я трехлетний ребенок. Ладно, лучше сразу расставить все точки над «и».

Я протянула руку ладонью вперед, показывая, что мои намерения чисты.

– Уважаемая…

С неожиданной прытью та бросилась ко мне и схватила за локоть.

– Тихо, помолчи, – процедила глухо, а сама обернулась к сопровождающим: – Всем держать язык за зубами! А мы возвращаемся в замок.

Я была так ошарашена, что не смогла даже возразить.

Я оказалась неизвестно где в чужом теле. Какая-то мадам считает меня своей внучкой. Здесь одеваются явно не по моде двадцать первого века, а еще живут в замках.

Поэтому лучше всего сделать вид, что все в порядке, поддержать игру. А там разберемся.

***

Всякий разумный человек знает, что нельзя разгуливать зимой в одном платье. По пути в замок, когда меня посадили в повозку и укрыли тремя шкурами, я почувствовала себя плохо. Голова стала ватной, нос захлюпал, грудь раздирал кашель.

Ну здравствуй, пневмония!

Старуха, которая называла меня внучкой, больше со мной не разговаривала. Сидела рядом в повозке, глядя куда-то вдаль, хмурая, погруженная в свои мысли.

Звали ее нейра Кокордия.

Мы ехали, а мимо проплывали поля, лес, деревня с жавшимися друг к другу хибарками. Моя самая безумная догадка подтверждалась – я либо попала в прошлое, либо нахожусь не в своем мире.

О таком я знала из книг. Моя студентка, Анечка Ершова, снабжала меня фэнтези-романами, которые я читала в свободное время. Всегда ругала героинь за дурость, эмоции, а теперь сама оказалась на их месте!

Как справлюсь? На то, что это всего лишь сон, я уже не надеялась.

Надо попытаться выжить и приспособиться к новым условиям. Сдаваться и плакать в уголочке – не для меня. Еще с тех самых пор, когда я была непохожей на всех дерзкой девчонкой. Когда меня дразнили, когда били мальчишки, когда смеялись над моей мечтой стать врачом.

«Ишь, размечталась, деревенщина! Тебе только коровам хвосты крутить!»

Но у меня получилось. Спасибо родителям, что верили в меня. Ночами я зубрила химию и биологию, днем – школа, потом работа на огороде и в поле. До сих пор как вспомню эту картошку, так вздрогну.

Потом девяностые, а я молодой врач. Кругом беспредел и беднота, на работу было страшно ходить и домой возвращаться. Особенно зимой, рано утром, когда на улицах еще темно. И наркоманы в подъездах.

Но ничего, все прошло, все плохое быльем поросло. Забыла даже, как сложно было, когда умер Коля. Как говорят – сгорел на работе. Остановилось сердце. А я одна с Сережкой на руках осталась.

Сны, образы, воспоминания расступились, как вода. И я вынырнула на поверхность, сделала глубокий вдох и разразилась кашлем.

– Проснулась наконец, – послышался каркающий голос.

Глава 3. Внучка

Я приподнялась на локтях, не успев разлепить веки, и тут же мне в лицо ткнулось что-то дымящееся и вонючее.

– Фу ты, гадость какая! Совсем уморить меня решили?

Та самая Кокордия, сурово сдвинув брови, водила у меня перед носом пучком трав. Едкий дым щекотал ноздри.

– Признавайся! Ты злой дух?

Я чихнула, отмахнулась и возмущенно просипела:

– Я глубоко положительный человек! Если бы злым духом была, то ни за что бы не призналась в этом.

– Хм, – на лице моей собеседницы проступило замешательство. – И то верно.

– Злые духи не болеют, а я тут едва второй раз не преставилась вашими заботами, милейшая.

Оставив странную мадам переваривать услышанное, я наконец осмотрелась.

Батюшки! Это сколько же я проспала, пробредила? Кто меня переодел и в постель уложил? И потолок над головой каменный, все кругом непривычное, диковинное. Узкое окно занавешено, посреди спальни горит жаровня, пол устилает медвежья шкура. Судя по внешнему виду, топтал ее еще прадед Кокордии. Вот оправлюсь немного, сразу выкину этот пылесборник! И без него дышать нечем.

Я осторожно скосила взгляд на бабку.

Так, стоп. Какая она мне бабка? Если посудить, то она ненамного меня старше. Ну так… лет на двадцать.

Пусть будет женщина почтенного возраста. Только теплых чувств она ко мне не питала вовсе, глядела с прищуром, опираясь на палку, готовая отходить меня ею по хребту.

– Кто ты такая? Ты точно не моя внучка, поэтому лучше скажи правду. Иначе…

– Не надо меня пугать, уважаемая, – не менее строго осадила я ее. – Я, между прочим, никаких каверз не замышляла, сама не понимаю, как здесь оказалась. В наших интересах поговорить как нормальные люди.

Кокордия, наверное, ожидала, что я буду блеять и трястись от ужаса. Ее глаза распахнулись, она часто заморгала, пораженная моим хладнокровием и наглостью. Но быстро взяла себя в руки. Придвинула стул и вальяжно опустилась подле моей кровати.

– Думала, злой дух в бедняжку Олетту вселился. Пока бредила, требовала поставить капельницу и дать какого-то деметазона и антибиотиков. А еще массаж и горчичники.

– Ну это точно неспроста, – пошутила я. – Так, давайте знакомиться. Меня зовут Ольга Анатольевна, а вас Кокордия?

– Нейра Кокордия, графиня Гот а р, – пафосно произнесла она. – С первого твоего слова я поняла, что ты не моя внучка. Олетта не могла говорить.

Ах вот оно что! Поэтому дама так удивилась, когда я открыла рот. Стоило вести себя осмотрительней в чужом теле и мире.

– Только почему она сбежала из монастыря, что с ней произошло во время скитаний – хороший вопрос, – в глубоко посаженных темных глазах мелькнула тоска. – Почему она погибла, а ты заняла ее место.

Кокордия на первый взгляд казалась сварливой и бездушной, но это притворство, умение держать лицо. А еще мне думается, что Олетта была для всех обузой, не зря ведь ее в монастырь сплавили.

Мне многое только предстоит узнать. И сдается, тайны эти мне не понравятся.

Вспомнился страх и ощущение преследования, которые охватили все мое тело на опушке леса. Это были ощущения Олетты, уверена! И боялась она вовсе не свою бабушку и ее людей.

– Что мы будем делать, Кокордия?

– Что-что… – она оперлась на палку и вздохнула. – Никому не говори, что ты попаданка.

Я распахнула глаза.

– Вы знаете это слово?

– Я, к твоему сведению, книги читала, грамоте обучена, дочь графа как-никак, – ехидно проговорила она. – Про тебе подобных слышала от бабки. Бедняжке Олетте и так недолго оставалось, недуг съедал ее изнутри. Я давно смирилась. И раз ты попала в ее тело, надо извлечь из этого…

Кокордия резко замолчала и зыркнула в сторону входной двери. А потом подкралась к ней на цыпочках, дернула ручку и замахнулась клюкой.

– Ай!

В комнату ввалилась незнакомка. Темные волосы женщины были собраны в две длинные косы, коричневое платье болталось на ней, как на вешалке.

– Марика! Подслушивала, негодница?! – властно прогремела графиня.

– Нет же, матушка Коко, нет! Снаружи такое творится!

– В чем дело?

Марика заломила руки и долго не могла собраться, а потом выпалила:

– Наши соседи потеряли остатки совести! Граф Савад прибыл с отрядом и сыновьями, требуют отдать им нашу Олетту!

Я уставилась на нее, вскинув брови. Какой еще отдать?

– Что значит отдать? Они рехнулись?! Кто им на наши земли ступить позволил? И кто рассказал о том, что Олетта вернулась домой?

– Я не знаю, матушка! Поговорите с ними сами. Там Костадин и он очень зол. Боюсь, как бы беды не случилось.

– А он куда лезет? С графом связываться себе дороже, – графиня раздраженно цыкнула и ткнула в меня пальцем: – Так, ты сидишь здесь и чтобы ни звука. Схожу узнаю, какая нелегкая их принесла. И не трясись, не получит этот сморчок мою внучку.

Я не привыкла, что мной командуют, а бабуля знала в этом толк. Но в такой странной ситуации лучше не спорить понапрасну, а послушать местную жительницу, опытную женщину. Тем более, после болезни меня шатает, мне даже кошку не победить. Да и в замке графини наверняка есть солдаты, армия какая-никакая.

Разобраться бы во всем поскорее!

Перед тем как покинуть спальню, Марика метнула в мою сторону опасливый взгляд:

– Ах, бедняжка. Столько испытаний!

Заскрежетал замок – Кокордия меня заперла. Ладно, будем считать, что это ради моей же безопасности.

Я приблизилась к окну и осторожно сдвинула штору.

Окно третьего этажа выходило во двор. Взгляд сразу зацепился за отряд всадников в черно-красных мундирах. Среди них выделялся один – важный широкоплечий мужчина в шлеме с алым оперением. По обе стороны от него на гнедых жеребцах восседали юноши, одетые чуть более нарядно, чем остальные.

Внутренности противно сжались, мерзкий холодок прополз по телу.

Вот бывает же, видишь людей в первый раз, а интуиция кричит: «Не верь им! Они с гнильцой».

Граф Савад.

Какие у них тут имена непривычные. Но что поделать, придется теперь существовать в этом мире. Надо осторожнее желания загадывать, хотела ведь вспомнить, каково быть молодой?

Только плюсом к молодости идет странный недуг, из-за которого Олетту заперли в монастыре, а еще полная неизвестность.

Но ничего, выкарабкаюсь.

Дома я привыкла носить очки, а тут зрение было безупречным. Я могла видеть выражение лица графа – заносчивое и слегка брезгливое, когда он сверху вниз смотрел на юношу. Тот упругим шагом приблизился к Саваду и начал что-то говорить, активно жестикулируя.

Наверное, это Костадин, про которого говорила Марика.

Между тем добрые соседи вели себя как хозяева. У Кокордии вообще есть муж или сыновья? Кто их защищает? Почему вокруг не видно вооруженных до зубов рыцарей? Только какие-то оборванцы трутся неподалеку.

Жаль, что не могу услышать разговор. Но даже отсюда чувствую напряженную атмосферу. Словно вот-вот рванет, и все кинутся мутузить друг друга.

Только сейчас я заметила в левой руке Савада что-то… Неужели это булава? Тяжелый металлический шар на коротком древке. Батюшки, он так ею покачивает, будто вот-вот съездит дерзкому парню по голове!

Захотелось вылететь во двор и затолкать эту булаву графу в неназываемое место. А Костадина защитить, он неуловимо напоминает моего Сережку, и в груди от этого щемит.

Наконец, спустилась Кокордия. Она оттеснила парня и сама принялась что-то выговаривать соседу. Надеюсь, ее авторитета хватит, чтобы тот отчалил восвояси.

А потом случилось то, чего не ожидала даже я!

Парнишка взмахнул рукой, и на графа сверху полилась вода. Петушиный хвост со шлема повис и прилип к лицу, мокрый мундир облепил тело. Следом Костадин бросился на графа с кулаками.

Внутри все упало, я вскрикнула!

Доли секунды хватило, чтобы Савад обрушил удар своей булавы на юношу. Тот пришелся на предплечье. Я буквально услышала хруст.

Подлец! Сволочь!

Парень упал на землю. Граф дал знак, и весь отряд спешно покинул двор.

В первые секунды я просто оцепенела. В груди горело от гнева, взгляд заволокла пелена.

Ну нет! Там, где оказывалась Ольга Анатольевна, всегда царили справедливость и порядок. Я запомнила тебя, шкаф с петушиным хвостом. Только и способен, что старух запугивать да мальчишек бить.

Я сама мама мальчика, и теперь во мне проснулся материнский инстинкт. Была бы пантерой, перегрызла бы глотку этому гаду!

Позабыв о слабости и кашле, что рвался из горла, я пересекла комнату и навалилась плечом на дверь.

Что за замки тут такие хлипкие? Или Кокордия только сделала вид, что заперла меня?

Ладно, без разницы. Я должна быть там и убедиться, что бедный Костадин жив.

Глава 4. Новые родственники

В хитросплетениях коридоров я не заблудилась лишь чудом. Вперед меня вели злость и жажда справедливости.

– Где здесь выход? – бросилась я к полной женщине в годах, что прижимала к себе корзину с бельем.

Та несколько секунд хлопала глазами, а потом выдавила:

– Нап-направо и вниз по лестнице.

Я не сразу вспомнила, что Олетта была немой. Эх, голова дырявая! Ну ладно, потом придумаю легенду волшебного исцеления.

Во дворе столпилась куча народа, но стоило мне приблизиться, люди шарахнулись в стороны. До слуха доносились стенания Кокордии и чья-то ругань. Проклинали графа Савада и желали ему сверзиться с лошади.

Парень лежал на спине без сознания, светлые волосы разметались ореолом вокруг головы.

– Костадииииин! – завывала пожилая графиня. – Где носит этого лекаря?! Почему когда он нужен, его никогда нет на месте?!

– Он утром еще в город уехал… за покупками… – ответил кто-то.

– Я взашей выгоню этого дармоеда!

Только сейчас Кокордия заметила меня и выпучила глаза.

– Не мешай мне, – шепнула я, опускаясь на колени перед юношей. – Кто-нибудь, организуйте носилки!

Графиня сразу взяла себя в руки и подхватила:

– Быстро давайте сюда носилки!

Тем временем я бегло оценила состояние Костадина. Он потерял сознание от боли, но выглядел крепким, жилистым. Такого так просто не сломать, а еще он был смелым. Даже безрассудным. Навскидку парню можно дать лет семнадцать – тот самый возраст, когда гормоны бушуют вовсю.

– Нож или ножницы, – скомандовала я, и через несколько секунд кто-то опустил мне на ладонь перочинный ножичек.