Стридуляция

Глава 1

«Живое. Тёплое. Бьётся…» – вырвав из плена небытия, лучом света, пронеслась мысль в голове девушки. Её глаза всё ещё застилал туман недавно пережитой смерти. Однако, сквозь заволакивающую взор кровавую пелену, начали проступать силуэты кружившихся рядом с ней людей.

Сознание понемногу возвращалось в недавно мертвое тело, как, впрочем, и вкус. Солоноватый, чуть-чуть кислый, противный привкус крови, застывшей на её губах. Облизнув окостеневшим языком губы, девчушка, прерывисто вздохнув, наконец нашла в себе силы открыть отяжелевшие после долгого сна глаза

Комната. Просторная, освещаемая лишь тусклым зеленоватым светом, льющимся из-за плотно зашторенных занавесок, гостиная, большую часть которой занимал огромный обеденный стол. Гигантское неповоротливое антикварное чудовище покрытое, словно шрамами, замысловатыми фресками.

Стол был доверху завален остатками недавнего роскошного пиршества. Хотя в текущем состоянии, все те изысканные объедки кулинарных шедевров, небрежно собранные в одну кучу, больше напоминали разложившийся труп какого-то животного. Пахли, впрочем, они соответствующе.

Праздник давно подошел к концу и «слуги», лениво суетясь вокруг древнего стола, не спеша разгребали остатки трапезы Хозяев. Вот два паренька, словно похоронная процессия, водрузив огромное блюдо с неаккуратно обглоданными костями какой-то неизвестной рыбы на плечи, прошли мимо недавно воскресшей девушки. А прямо перед ней какая-то кроха, судя по всему из Мышей, воровато озираясь, прятала в подол фартука объедки неясной, пропитанной маслом, выпечки.

Никто не обращал на девушку никакого внимания, все были заняты своими делами: кто-то выгребал сажу из большого камина; другие, наполовину спрятавшись под антикварным чудовищем, выцарапывали из его недр крошки и кости. Ну а пара детей, в наглую расположившись, сложив ноги по-турецки, на огромном столе, переглядываясь и хихикая уплетали остатки нелепо выглядевшего, покосившегося на один бок, шестиэтажного торта.

Не то что бы это сильно интересовало её. Просто таковы уж последствия недавнего возрождения: хочешь не хочешь, а на все вещи после подобного глядишь как только что родившийся ребёнок. Впрочем, она уже достаточно отдохнула.

Собрав всю свою волю и силу в кулак (и про себя радуясь, что она всё ещё осталась незамеченной), девушка попыталась было подняться, для начала облокотившись на правую руку… Только вот незадача – руки-то у неё не было. И вместо ожидаемой опоры она, словно детёныш какого-нибудь тюленя, перевернулась на живот, врезавшись мордочкой прямо в деревянный пол.

– Не шевелись. Не хватало ещё чтобы ты тут и второй раз подохла, – убив всякую надежду на попытки ускользнуть незамеченной, раздался над ней мелодичный, но крайне раздраженный женский голос.

"Ох… Значит, Катя уже тут. Досадно…" – подумала про себя девушка, что, не прислушавшись к совету (или скорее приказу), продолжала попытки перевернуться обратно на спину. "Впрочем, какая разница. Даже если бы она не пришла сюда – ей бы всё равно все рассказали…"

Шаги. Краем глаза девушка заметила нависшую над ней тень. Слегка приподняв за плечи, а другой рукой подхватив под колени, её перевернули, подняв вверх.

"Хи-хи-хи" – неожиданно для себя самой, беззвучно рассмеялась девчушка. "Давно меня не носили на руках…"

"Той кто поднял меня, была уже упомянутая Катя. Можно сказать, м-м-м… В каком-то роде, наша мама. Да, наверное, так пока что будет проще".

Стройная, немного смуглая, женщина лет тридцати, явно еврейской наружности. Высокий круглый лоб, аккуратно уложенные в короткий хвостик черные волосы, миниатюрный чуть загнутый нос и большие, обрамленные тяжелыми черными веками, немного асимметричные темные глаза.

"Если честно, её лицо всегда мне напоминало мордочку этой… Как её… Ах да, коалы". Крайне уставшей коалы. И весьма вероятно – очень раздраженной…

Смерив мое глупо улыбающееся лицо суровым материнским взглядом, Катя, устало вздохнув, покачала головой:

– Ладно. Объяснишься позже. Пока что стоит поискать тебе и твоим конечностям более удачное место для восстановления… Нори! - смахнув резким движением головы непослушную прядь, внезапно перешла на крик Катя.

– Ась? - откликнулась на крик короткостриженая черноволосая девочка, высунув слегка удивленную, перепачканную крошками и каким-то кремом, мордашку из-под недр стола.

– Помоги мне унести руки Нимы! Пока Кобе не утащил их себе на суп, - приказала еврейка, – И ту, что ты припрятала в фартуке, тащи тоже, - ехидно оскалившись, добавила Катя.

Холодные струйки воды, маленькими прозрачными змейками, резво сползали с острых плеч Нимы, приятно щекоча спину. Мелодичное журчание потока (изредка перебивавшееся недовольным ворчанием водопроводных труб), вырывавшееся из старого, покрытого словно коростами, ржавчиной настенного душа – успокаивало девушку, задумчиво уставившуюся на растекающуюся под её босыми ногами воду. Из отражения этой непреклонно увеличивающейся лужи с не меньшим любопытством на неё смотрела тощая, покрытая, словно звездное небо, узором из родинок, миниатюрная девочка.

Острое, V-образное, вечно ехидное лицо (которые друзья часто сравнивали с лисьей мордочкой) обрамляли обычно по-мальчишески взъерошенные, как у подсолнуха, но сейчас потяжелевшие от влаги короткие, до плеч, блондинистые волосы. А над немного раскосыми, желто-карими глазами Нимы, расположилась пара непослушных, почти незаметных бровей, что в совокупности придавало лицу девушки довольно хитрое выражение.

Оторвав взгляд от своего водного двойника, Нима, вздохнув, облокотилась об потрескавшуюся от времени кафельную стенку кабинки, наполовину вынырнув из льющегося сверху потока холодной воды.

С трудом отколупав прилипшее к решетчатой мыльнице, покрытой противными остатками хозяйственного жира своих предшественников, мыло, девочка, закрыв глаза, не спеша начала натирать тонкие, покрытые многочисленными родинками руки.

Мочалки, к сожалению, у неё не было. Какой-то засранец постоянно таскал их из душевой. Какое-то время ребята из Кошек пытались поймать ворюгу, дежуря у душа по очереди. Однако ни к чему, кроме пары пустых конфликтов, взаимных подозрений и нескольких смертей невиновных – это не привело.

Жаль что на мыло этот гад не зарится.

Пускай Нима и не была привередой, но помимо отвратительного вида, этот видавший разные виды мыльный блок ещё и мылился отвратительно! Да так, что пену из него приходилось скорее с силой выжимать, что у тощей девочки выходило не очень. Может, если бы этот неизвестный ворюга с такой же охотой таскал эти мерзкие бессмертные мыльные блоки – это заставило бы Катю выдать личные гигиенические принадлежности и всем остальным. У Мышей же прокатило!

– Долго ты! Я уже думала, что придется к тебе в дом вломиться! – вырвав Ниму из глубоких философских размышлений о сущности мыльных блоков, раздался звонкий девичий голос.

Погрузившись в свои мысли, девушка и не заметила как его обладательница подкралась к ней, преградив выход из кабинки. Наверное, её шаги заглушил шум воды или просто сказалась общая рассеянность Нимы.

– А, да ладно. Оно и к лучшему! Ну-ка, подвинься!

"Столь беспардонным ребенком, нагло нарушавшим моё личное пространство (или скорее не имевшей о нем понятия, как о явлении), была моя старая подруга – Маша. Упитанная, в хорошей физической форме и в самом рассвете сил, голубоглазая дуреха на две головы выше меня. И если мое лицо часто сравнивали с мордочкой лисы, то тут у нас скорее кто-то из вида вороновых. Немного грубые, но все еще милые, птичьи черты лица с ярко выделенным, словно клюв, носом. Короткие, на мой манер (хотя Маша и обвиняла меня в обратном) черные волосы еще больше подчеркивали её сходство с этими птицами. А её широкая улыбка, с выставленными словно на показ, двумя выбитыми с правой стороны зубами – лишь дополняла этот образ."

– Подо… Да куда! Вокруг полно свободных кабинок! - запротестовала Нима, сопротивлявшаяся попыткам Марии втиснуться с ней рядом. Однако, это было лишним. Как только холодный поток воды коснулся крепкой обнаженной руки подруги, она, словно её жахнули током, отпрыгнула на пару метров, дернувшись как от сильного холода.

– Б-р-р-р-р, - обхватив свои плечи руками, нарочно театрально зябко пробормотала Мария, – С такой воды и сдохнуть не долго! Как ей можно мыться! - возмущенно добавила девочка, забавно сверля меня притворно-сердитым взглядом голубых глаз.

– Защита от идиотов, – ляпнула я первое что пришло мне в голову, – И как только таких неженок в Кошек набирают? Мне вот вода вообще нормальная! Хочется тепленькой – дрыгай рыбкой в другую!

Ага, щас. Если бы мои слова на эту дуру еще действовали…

– Не-не-не-не, - вновь театрально покачав головой, запротестовала Мария, – Миссия по спасению рядовой Нимы объявляется начатой! Сама раз дура не можешь понять какой кайф в тёпленькой греться – придется силой показать тебе все блага халявного коммунального отопления! Ну-ка… – озорно оскалившись произнесла девушка. Приняв позу на вроде стойки борца сумо, Маша вновь пошла в атаку.

– Ай-й! – от напора подруги, с силой которой мне было не совладать, толкаясь в кабинке словно в переполненном автобусе, я выронила мыло.

– Да чер… А-у… А ну-ка ЖИВО СВАЛИЛА!! А-й, волосы!! - протестовала Нима под хохот подруги.

В ходе возникшей перепалки, в попытках вытолкнуть навязчивую Марию, я и не заметила как она, ежась от льющихся сверху холодных струй воды, схватилась за вентиль душа, резко повернув его прямо до упора в противоположную холодной сторону. Из рукоятки душевой лейки тут же начал валить пар и уже мы обе, на этот раз ошпаренные, одномоментно вылетели из кабинки.

– Ну и-и-и..? - тяжело дыша после недавней потасовки и неожиданной тепловой шоковой терапии, потянула я, – И как нам его теперь закрыть?

"Да и домыться мне бы не помешало… Пускай из-за борьбы с подругой я, ненароком, и смыла с своего тела большую часть пены, спина и часть левого плеча всё еще были покрыты противно пахнущей хозяйственной мыльной пленкой."

– Может, на камень-ножницы? - как ни в чем не бывало, весело предложила переводившая дух Мария, – Кто проиграл – тот и полезет вырубать?

– Камень… Блага коммунальной… - злобно ухмыльнувшись, повторила за ней Нима, – Я тебе сейчас..!

"Обхватив подругу за бока и вовсю пользуясь своей "мыльной защитой", повинуясь внезапному желанию наказать идиотку, начала щекотать её. Я знаю что Маша терпеть не может щекотки. Можно сказать, что вместе с непереносимостью холодных температур, это одна из немногих её слабостей…"

– А-ха-хаха-ха, что… хва… Ха-ха-хах - на всю душевую, звонко рассмеялась Мария, пытаясь вырваться из моей хватки – Ты… Ха-хах… ТЫ… Ха-ха-хах… Ты все ещё холодная! - заливаясь хохотом протестовала она.

"Я не собиралась её так просто отпускать, но… Чертово проклятое мыло!"

Пятясь назад под моим напором, и не переставая смеяться, Маша наступила прямо на уроненный мной ранее мыльный брусок. Поскользнувшись, со всего маху она рухнула на мокрый кафельный пол, утащив меня прямо за собой… Всё еще не переставая смеяться.

– Ой… Ой-ой… Хе-хе-хе… – потянула растянувшаяся подо мной Мария.

– Ты как? - опомнившись, слегка взволнованно поинтересовалась я, сползая с влажного тела подруги. Может, я немного переусердствовала..?

– Кажется… Кажется я спину сломала. Хи-хи…

Тусклая болезненно-желтая лампа, запертая, словно насекомое, под потрескавшейся банкой, лениво развеивала мрак больничного кабинета. Как и прочие жилые комнаты в Доме, за редким исключением, лазарет был практически полностью отделан деревом. Что на руку ему совсем не играло.

"Древесина, как я подчерпнула из рассказов Кати, прекрасно впитывает в себя окружающие запахи и, по её заверениям, даже настроение и эмоции находящихся рядом людей. Я ей охотно верю. Вот только если древесина с ароматом свечного воска, застоявшейся бельевой пыли или ядреного хрючева Кобы – мне ещё близка и понятна, то какие запахи царили в госпитале (а уж тем более – какие эмоции) можете сами представить. Если бы не пара огромных антикварных шкафов, доверху забитых всевозможными склянками, да несколько медицинских плакатов, изображающих строение человеческого тела в разрезе – кабинет где спасают жизни был бы ничуть не отличим от какой-нибудь скотобойни. По запаху уж точно."

Постукивая поломанными ногтями по деревянной, окрашенной засохшими кровавыми пятнами, скамейке, девушка нашла себе развлечение в попытках точным плевком попасть в стоявшее в метре от неё ржавое ведро. Получилось не с первого раза. Но все же, на какое-то время, это помогло ей унять набежавший прилив скуки.

Ведро, в которое так усердно пыталась плюнуть Нима, было доверху заполнено кровавым месивом из рук, ног и прочих изуродованных частей детского тела. Жалкие останки одной из неудавшихся вылазок Кошек, что не были вовремя ни возвращены своим хозяевам, не отправлены на кухню к Кобе. "Интересно, зачем они Лизе…"

Без какой-либо веской причины, просто от скуки и желания убить время, девочка начала пересчитывать покоящиеся в дурно пахнущей мясной жиже конечности.

– Раз… Два… Шесть…

– Нима, – внезапно окликнул меня тихий мальчишеский голос. Погрузившись в подсчеты, от неожиданности девушка резко вздрогнула, как бы про себя добавив: "Двенадцать…".

"Я узнаю этот голос. Это Питер, один из братьев моего отряда. Скромный черноволосый паренёк, с удивительно зелеными глазами и небольшим шрамом на миниатюрном греческом носу. Его вечно грустное, почти что плачущее, с тонкими трясущимися губами лицо – вызывало у половины детей сильное желание успокоить, ну или как-нибудь помочь бедному парню. А у другой половины – набить ему рожу."

"Мой отряд относился к первым. Можно сказать, мы воспринимали его как младшего братика. Не смотря на то, что он был на голову выше любого из нас. Его вьющимся до плеч угольным волосам – завидовала куча девчонок, часто вплетая в них бантики или заплетая косички. Так что, по мере сил, мы старались защищать его."

"А защищать было от кого. По какой-то причине, Питер сразу после своего появления – жутко не понравился близняшкам из Кошек. Эти мерзкие занозы, стоило оказаться ему одному, и продыху не давали. Очень часто подобные "свидания" заканчивались для парня весьма плачевно. В лучшем случае – тяжелыми травмами. В худшем – смертью. Так что в госпитале он тоже был довольно частым посетителем."

– Что-то случилось? – продолжая настукивать ногтями, полусонно поинтересовалась Нима, кинув беглый взгляд на скромно перетаптывающегося у двери парня.

Питер, едва видимый через щель чуть приоткрытого входа в кабинет, немного замялся после подобного приветствия. Видимо, не такой реакции ожидал парень. Вспоминая ответ, черноволосый отпустил ручку. Толстая массивная дверь кабинета, с небрежно написанным белой краской словом "EX.E", под давлением пружины, тут же захлопнулась, звучно щелкнув его по носу. Однако, это только помогло парню прийти в себя. Сильно сконфуженное лицо Питера вновь появилось в проеме, запинаясь добавив:

– Нима. Там… Все уже ушли… Н-ну, то есть уходили. Ну… – немного запинаясь, почти что шепотом, произнес он.

"… Черт! А ведь точно! Из-за дурачества Марии, я совсем позабыла что сегодня у моего отряда запланирована вылазка. После прошлой ночи, благодаря стараниям (или простой неосторожности) кого-то из Хозяев – бетонная стена нижнего блока территории Мышей была практически полностью разрушена, обнажив за ней огромный провал, навроде лифтовой шахты, ведущий далеко вниз."

Не смотря на сильное желание лидеров Мышей как можно скорее заделать эту, цитата "не эстетично смотрящуюся дыру" (и ещё более сильное желание не пускать на свою территорию Сверчков), Майе (не без помощи мастера дипломатии – Кати), удалось договориться о исследовании этой пугающей пропасти.

"В конце концов – это наша прямая обязанность. Было бы слишком недальновидно отказываться от освоения внезапно открывшихся нам новых горизонтов. Которые, как часто говорила Майя, может быть принесут столько же плодов – сколько Колумбу принесло открытие Америки. Да и время поджимает. Со слов Кошек, старые охотничьи угодья практически полностью истощены. А Кобе (наш главный повар) уже которую неделю отпускает злые шутки о "ле-кет по-французски" и недовольные комментарии насчет бедности рациона."

"Впрочем, времени на раздумья у меня не осталось. Нужно как можно скорее нагнать уходящую команду, пока Майя и остальные не обнаружили наше отсутствие."

Не то чтобы Нима боялась наказания от своей начальницы: пара дней в чреве мимика или дружеское избиение – совсем не то, что могло напугать девчушку. Видели и не такое. Однако, это вполне может напугать Питера. А заставлять расплачиваться за свои косяки кого-то ещё – совсем не хотелось.

Схватив, сильно смутившегося внезапной близости, парня за руку, Нима, переходя на бег, потянула его за собой. Не забыв громко хлопнуть выходной дверью, в качестве прощального знака Марии. Конечно, она наверняка обидится на то что Нима её не дождалась. Однако, между опозданием на важный поход и милым, по-детски рассерженным личиком подруги – девушка предпочтет второе.

В конце концов – это её долг. Ещё одна возможность приблизиться к цели. Ещё один шанс найти Ведьму…

– Как не пропустите!? – рассержено нахмурив мордашку, прошипела девушка, – Не мешайте нашей работе! И-и… Это нарушение правил! - на одном дыхании выпалила сильно задыхавшаяся после недавней пробежки Нима.

– Подожди! М-может не сто… – попытался было успокоить подругу ничуть не меньше запыхавшийся Питер, в полутьме стараясь нащупать руку девушки.

– Одна группа – двенадцать часов! – грубо перебила плечистая, одного роста с Питером, слегка полноватая детина, в сильно мятом школьном костюме. Образ дополнял смешной ободок, в виде самодельных мышиных ушек. В руках он крепко держал старый, окрашенный ржавчиной в рыжий цвет, как волосы парня, ледоруб.

Стоя почти что у самого края, освещенной тревожным оранжевым светом аварийных ламп, пропасти, выставив перед собой своё импровизированное оружие, он преградил паре путь.

– Проваливайте отсюда! О второй группе речи не шло!

– Н-но, - попытался продолжить, немного сбитый грубостью собеседника, Питер, – Мы п-просто немного о… - он сделал неосторожный шаг навстречу.

– Одна группа, идиот! - словно мантру, насупившись, яростно повторил рыжий, грубо оттолкнув шагнувшего к нему мальчика древком ледоруба, – Я больше не стану повторять! Одна группа – две… - он и не успел повторить.

Одним шагом подлетев к агрессивно настроенному парню, Нима, вынув с полы плаща припрятанный острый осколок стекла, молниеносным движением руки полоснула ему по горлу. Выпучив, словно выброшенная приливом на берег рыба, глаза – рыжий выронил из рук ледоруб, опустившись на колени. Обеими руками он схватился за распоротое горло, пытаясь остановить поток хлынувшей крови. Темная, бликующая в свете ламп жидкость, небольшими интервалами пробивалась сквозь плотно сжатые на шее пальцы парня, быстро окрасив ворот его костюма в бардовый цвет.

– Н-нима! - трясущимися губами, испуганно воскликнул Питер.

– Затыкай рот и слезай. Быстро! – неожиданно грубо приказала оробевшему пареньку девушка, спрятав испачканный кровью осколок обратно в полы плаща.

Подойдя к краю бездны, прищурившись, Нима постаралась разглядеть в тусклом оранжевом свете пути для спуска. И точно: рядом с харкающим кровью парнем, крепко привязанные к выпирающим с противоположной от ямы стороны трубам, змеями спускались три толстых, побитых временем, каната. Было видно что они находились под сильным натяжением, а значит – кто-то по ним еще спускается. "После такого опоздания…". Насколько же глубока эта пропасть?

Кинув беглый взгляд в пожирающую свет шахту, Нима крепко схватилась за ближайший к ней канат и, вздохнув, сделала шаг спиной вперед в зияющую позади пропасть. Питер последовав её примеру, аккуратно на локтях наполовину опустившись в яму, оставив истекающего кровью парня позади.

Некоторое время они продолжали свой спуск практически в полной тишине, если не считать за звук надоедливое жужжание аварийных лампочек. Сосредоточившись на движении, они крепко сжимали ногами и руками холодную колющуюся веревку. Осторожность превыше всего! В конце концов, не ясно насколько глубока эта пропасть. Совсем не факт, что угоразди их сорваться – их смогут оттуда достать. Да и будут ли вообще пытаться?

"Наказания теперь точно не избежать…" - недовольно цокнув языком, подумала Нима, кинув быстрый взгляд на спускавшегося рядом с ней парня. Питер, сильно сосредоточившись, вцепился в канат как утопающий в соломинку, аккуратными но резкими рывками продолжая спускаться вниз.

"Но, что же они пытаются найти? Зачем лезут туда? Что за глупый вопрос! То же, что и всегда. Еду, вещи, оружие, пропавших Хозяев и детей… Ведьму…"

Что же насчет этой дыры? Ну, помимо вездесущих тусклых оранжевых лампочек (созданных, по версии Майи, лишь для того чтоб раздражать, а не освещать) – девушка не заметила ничего примечательного. Хотя временами ей на глаза попадались участки стен, полностью поросших знакомым красным лишайником. Кобе часто использовал его в своих блюдах. Особенно, если это блюдо из мяса. Но да этого добра и в жилых этажах достаточно. Растет красная дрянь быстро и часто совсем не там где нужно. Так что многие дети относятся к нему как к сорняку. Ну или на худой конец экстремальному источнику пищи в голодные месяцы.

Дрожь.

Внезапно, руки Нимы почувствовали сильную вибрацию, отдающуюся по всей веревке. Это не было похоже на последствия её движения. Вот еще раз… И еще…

– Вот… - девушка хотела уже было выругаться, однако вовремя остановилась. Одно из правил Псов, под страхом наказания запрещало любое сквернословие. И пусть никто кроме Питера, который вряд ли бы её выдал, и не мог услышать ругательств девушки – это правило настолько глубоко въелось в её подкорку, что она и не пыталась его нарушить.

– Быстрей! Спускаемся! - приказала девушка еще не понимающему в чем дело другу, – Стоило сбросить эту крысу в яму… - добавила она сквозь зубы, сделав резкий рывок по канату, – Быстро!

"Наверное, рыжий запомнил по какой веревке я слезла…" – подумала Нима, почти что прыжками спускавшаяся вниз. "Но не станут же они рубить и все остальные? Это же глупость! Да?"

Дрожь каната становилась все сильней и сильней. Не смотря на все старания ребят как можно быстрей достичь дна – до конца спуска, видимо, еще было очень далеко. А времени в обрез… Если бы не Майя, крепящая веревку так что поди развяжи, Нима уже давно полетела бы в пропасть навстречу смерти. А так Мышам придется её пилить, что в случае толстенного, покрытого броней вековой пыли, каната – не такое простое дело.

– Нима! П-посмотри! – окликнул девушку, задыхающийся от непредвиденных физкультурных занятий, Питер. Руки парня, как в прочем и голос, сильно дрожали: то ли от экстремального спуска, то ли из-за беспокойства за подругу.

Кинув беглый взгляд в сторону напарника, Нима заметила небольшую бетонную платформу, нависшую с противоположной от неё стороны. Идея не плохая. Вот только если Питеру добраться до неё было проще простого, то в её случае…

Надо прыгать. Нима остановилась, мертвой хваткой вцепившись в канат, оценивая расстояние которое придется преодолеть. "Как минимум – метра три в сторону и еще метров пять вниз. Может меньше.". В полутьме искажающего света оранжевых ламп – точно оценить расстояние было проблематично. "Если попробовать раскачаться…".

– Сейчас, - девушка облизнула губы, приготовившись к прыжку, - Только не спуска… - Нима не успела договорить.

Веревка была обрублена. Недовольно щелкнув, под аккомпанемент разбивающихся на пути аварийных лампочек, метры тяжелых волокон полетели вниз, обвив не договорившую девушку.