Цветные рассказы

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО ОТ АВТОРА

Здравствуй, дорогой друг!

Перед тобой – результат моего писательского труда с 17 марта 2021 года по 10 июня 2024 года. Подумать только, сборник родился всего лишь из одной маленькой идеи Синего рассказа, а теперь здесь 12 полноценных произведений, каждое – со своей историей, своими героями, своей судьбой.

Здесь будет много цвета, яркости и веселья. Будут влюбленные парочки и хихикающие подружки, будут ругающиеся и мирящиеся семьи, будут прошлое и будущее, будут сказка и явь. И рассказы причудливым образом переплетены между собой, их герои узнают друг о друге, потому что их сводит судьба, потому что они живут по соседству или у них схожие проблемы. Кто-то о ком-то узнает из сказок и преданий, а кто-то – лишь будет догадываться о существовании других героев. Так или иначе, между всеми рассказами я протянула связующую нить, которую, уверена, вы нащупаете и сможете вместе со мной пройти уверенной тропой сквозь судьбы этих невероятных персонажей.

Все истории вдохновлены цветами и оттенками, существующими в палитре. Цвета для меня – это не только краски, но и эмоции, связанные с ними. Буквы также могут быть окрашены в цвета (более подробно об этом можете почитать у великого ученого А.П. Журавлева). А вообще, как выяснилось, существует всего 13 фокусных цветов1: красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, голубой, розовый, пурпурный, фиолетовый, коричневый, белый, серый, черный. Неосознанно для себя, но все эти цвета я и зашифровала в своей книге, что считаю особым, добрым знаком свыше.

К каждому рассказу я подготовила отдельный плейлист.

Я прикреплю ссылку в примечаниях к каждой из глав. Очень надеюсь, что музыка поможет тебе более полно почувствовать характер каждого из героев! Мне эти мелодии помогали и наполняли душу до краев. Во многом музыка ведет меня по жизни, в том числе ведет и в творчестве.

В случае если произведение тебе понравилось, не забудьте оставить свой отзыв. Это поможет моему продвижению и позволит новым читателям найти мою книгу в сети! И заодно это подарит тебе море позитива и благоприятных событий в будущем.

Я хочу пожелать тебе приятного путешествия по страницам моей книги! Пусть эта прогулка – или, быть может, приятная поездка? – продлится столько, чтобы не утомить тебя, но при этом дать насладиться видами моего творения. И да, я всегда открыта пожеланиям со стороны читателей. Если тебе что-то не понравилось, показалось странным или трудным для восприятия, обязательно напиши мне! Моя почта: ritguskova@yandex.ru.

P.S. Данный сборник рассказов представляет собой творческие идеи, воплощенные в тексте. Вы всегда можете пролистать моменты, которые кажутся тебе не интересными. В книге довольно других вещей, которые могут вас заинтересовать.

Крепко жму тебе руку, и до встречи на страницах сборника2!

Маргарита Дубасова

Белый рассказ3

Начат 1 ноября 2021 года,

когда на Москву опустился странный туман

Помню, было это лет 20 назад. Жила у нас тут семья одна, да разом и сгинула. Поговаривают: все туман виноват. Правда то ли, нет, судить вам, а дело было так…

Однажды наш небольшой поселок N. окутал непонятный белый туман. Сначала этому никто не удивился. Ну, туман и туман, подумаешь. Отороченный синим, с золотыми прожилками и серебристыми звездочками. Как волшебное молоко. Слегка напоминающее бельмо на глазу. Вот и вся особенность.

Сначала ты неспешно окунаешь в это белое молозиво руку, затем касаешься его кончиками волос, замираешь на мгновение и – ныряешь внутрь с головой.

Когда все это началось?

Трудно сказать. Может, месяц назад, а может, и раньше.

Пришел туман со стороны леса и окружил поселение плотным белым кольцом. К домам тянул он свои влажные белесые щупальца, но сильно не ранил, лишь вызывал постоянно давящие головные боли.

Смельчаки находились, кто хотел проверить, откуда туман диковинный взялся. Отправлялись отрядами в лес, прочесывали окрестности. Даже ученых пытались вызвать из столицы, да только все никак не могла делегация доехать до глубинки…

Только те, кто по одиночке в туманный лес уходили, чаще всего пропадали без следа. А те, кому удавалось вернуться, менялись. Случались крайности. Одни приходили из лесу и подолгу молчали, словно воды в рот набрали. Их товарищи поговаривали, будто это они такое страшнецкое увидели, что никак после шока отойти не могут. Другие рассказывали всяческие небылицы. Будто бы видели чудище о двенадцати хвостах, а из пасти у него воняло так сильно, что можно было упасть в обморок. Что зубы у того страшилища были подобны скалам. И так сильно впечатляло это их, что мерещился им тот монстр в кошмарах и просыпались они от страшного крика. И повторно отправляться в лес вовсе не хотелось. Оставшиеся жители начинали думать, что исследователи тумана на деле просто повредились рассудком.

Тринадцатилетняя зеленоглазая Лика охотно верила в эти пересуды. Она жила себе и жила в крошечном домике на самом краю городка, почти что на отшибе, вместе с бабушкой Аней, дедушкой Колей, пятилетним братиком Вадиком и волчонком Каспером.

Родителей Лика потеряла в раннем детстве. В сознании девочки периодически всплывали отголоски прошлого, смутные воспоминания о нежном, мягком мамином голосе. Но это было больше похоже на сказку, чем на явь. Дедушка с бабушкой говорили, что она дар Божий, что ее, милого ангела, послали им небеса на радость старикам. Родных деток Анне и Николаю Господь не послал, но они всю жизнь несмотря на это помогали соседским детям, заблудшим в их город туристам, если нужно было оставить детей с кем-то посидеть, и не побоялись на старости лет взять к себе сиротку. Не могли оставить малютку одну, с радостью приютили к себе.

Лика всю жизнь хотела узнать, кем были ее мама и папа. Чем занимались. Во что играли, когда были детьми. Кем мечтали стать, когда вырастут, и воплотились ли их мечты в жизнь.

Не раз она выпытывала правду у своих покровителей – бесполезно. Те лишь молча разводили руками, мол, сами знаем не больше твоего. Из обрывочных разговоров и случайно брошенных фраз Лика сделала вывод, что их с Вадиком нашли на заднем дворе в куче капусты. Сама девочка в этом сомневалась, а вот Вадика такой расклад полностью устраивал. Он вообще во многое верил. С полуслова. С полунамека. Только счастливо хохотал и знай себе гонял на крохотном велике по их махонькому круглому дворику.

Иногда Лика задумывалась: откуда пришла она сама и откуда Вадик? Бабушка и дедушка их приютили, назвали своими родными, но не давал покоя вопрос: кто же настоящие родители ее и названого братика? Анна и Николай на вопросы девочки отмалчивались или отшучивались – мол, не доросла еще. Хотя девчушка и была серьезной и умной не по годам.

Лика с раннего детства была довольно-таки замкнутым ребенком. Она училась в местной сельской школе – единственной в городе N – и всегда сторонилась сверстников. Лика вечно просиживала в библиотеке за книжками, которые были явно ей не по возрасту: «Старуха Изергиль», «Белые ночи»… Ее считали странной. Девочка не обращала на это внимание и продолжала зачитываться Конан Дойлем, Брэдбери, Уитменом и Лондоном. Дома в свободное время она любила делать необычные украшения из старых бабушкиных жемчужных бус – диковинные браслеты, подвески, – любила рисовать облака, воздушные дворцы в маленьких тетрадках в пепельно-серых обложках и мечтать о том, как однажды выяснится, что ее родители – правители далекой прекрасной страны и что они увезут ее далеко-далеко с собой в счастливую жизнь…

С нашествием тумана жизнь Ликиной семьи стала не слишком-то радостной. И до того единственную отраду она находила лишь в книгах и во вкусных бабушкиных пирожках с вишней и сливочным кремом, а теперь… Теперь их дом оказался и вовсе отрезанным от мира.

Поначалу их нежно-бежевый телефонный аппарат разрывался от звонков: то соседи, то преподаватели из школы, то врачи из поликлиники. Хотели понять, в чем причина таинственного природного явления, наводили справки. Но постепенно и эти волнения сошли на нет. Все устали и были напуганы. Поговаривали, что все чаще стали пропадать люди бесследно. Будто бы последние из экспедиций находили в лесу обглоданные до костей человеческие скелеты…Никто не хотел в это верить, но все насторожились, и жизнь словно зависла на паузе. Поступления денег прекратились, стариковской пенсии хватало только на самые нужные продукты и оплату квартиры. А нужно было как-то жить дальше.

Первым из Ликиной семьи пропал волчонок. Бабушка Аня долго искала его, громко выкрикивая в туманную пустоту: «Каспер, Каспер!», – но отчего-то малыш не откликался. Хотя обычно не пропускал ни одной кормежки.

Нашли его во дворе дома спустя неделю совсем одичавшим – измученным, голодным, с торчащими из-под шерсти ребрами. Завидев знакомые лица, он не только не стал вилять хвостом, как делал всегда (уж очень ласковый был, добрый, особенно к дедушке Коле, который нашел его брошенным на улице и принес домой), но даже оскалился и стал лаять и выть, норовя укусить зазевавшегося за пятку.

Бабушка поспешила спрятать детей на втором этаже, а дед остался, чтобы поговорить с Каспером. Волчонок то тихо поскуливал, то начинал огрызаться. Дедушка то ласково обращался к нему, то слегка насвистывал, как собаке, чтобы приманить – в кармане у старика была припрятана вкуснейшая сахарная косточка, которую щенок учуял давно, но почему-то боялся подойти.

Спустя минут сорок уговоров дед смог приблизиться к щенку на расстояние вытянутой руки. Хотел погладить. Но не тут-то было! Волчонок цапнул его за большой палец и умчался обратно в молочную пелену.

Бабушка, в щелочку следившая за происходящим, охая бросилась к аптечке. Стремглав выбежав на улицу с ватой и пузырьками перекиси и зеленки, она промыла деду рану и наспех наложила повязку. Но кровь, казалось, не хотела останавливаться. Тряпка пунцовела, а дед бледнел. Пришлось бабушке вести его под руку в дом.

– Эх, Каспер…Чегой-то убежал…– причитал дед, смахивая слезу.

– Дык и ладно, чаго плачешь! Ен знаешь, сколько мяса у нас жрал? Нам теперича больше достанется…

Бабушка приобняла мужа. Но тот убрал ее руку с плеча.

– Ничего-то ты, старая, не понимаешь! Я ж яго для охоты растил, с ним вместе на зверя ходить… А детишки подросли бы – он их на санях и на телеге в школу бы возил, а то путь эвана какой неблизкий…

Бабушка плакала, дедушка охал и тоже украдкой утирал со щек мокрые дорожки. Вадик утешал бабушку, теребя ее за подол старого домашнего платья, сплошь усеянного цветочками, пахнущего старостью, молоком и почему-то тем мерзким промозглым туманом.

Лика не понимала, как вести себя. С одной стороны, она очень любила Каспера, и ей было жаль, что волчонок одичал, но, с другой – чего было ожидать от дикого зверя, который, быть может, только и ждал того, чтобы сбежать в лес, подальше от людей, и там примкнуть к своим сородичам… Не зря ведь говорят: сколько волка ни корми, а он все в лес смотрит.

Лика, тем не менее, верила, что где-то существует ответ на вопрос: что же происходит? Пару раз девочке чудилось в тумане, будто голос, тонкий, ласковый, шепчет: «Доченька, милая, найди меня! Сердце разрывается, по тебе убивается». Лика тогда оглядывалась на близких: только ли ей чудится? И понимала, что да. Ни Вадик, играющий во дворе, ни бабушка, стирающая белье, ни дед, что возился со снастями для рыбалки, – никто не слышал тот чудный шепот.

«Возможно, туман хочет, чтобы я зашла в него… Может, там я найду ответы… Почему меня зовет мама?!»– не давали ей покоя мысли ни днем, ни ночью.

Лика подметила, что рано утром баба Аня ходит по воду на колодец, что в самом конце поселка, а дед Коля в это время еще сладко спит. Лучшего момента для вылазки ей было не найти.

«Я иду, мамочка!» – подумала Лика. Она почему-то чувствовала, что ей нужно искать ответы в тумане. Ей нужно спасать родной городок. Если мама зовет, то что плохого может с ней приключиться?

Лика стала тайно собираться в дорогу, положив в свой маленький школьный рюкзачок нехитрые вещички: пирожки с творогом и вишневым вареньем, пол-литровую банку киселя, бережно обернутую газетой, спички, огарок свечи да старенькую фотокамеру Зенит, чтобы сфотографировать непонятное, неизвестное.

Утром, вскоре после ухода бабушки – хотя теперь из-за плотного белого тумана понять, когда утро, когда ночь, было сложно, – она тихо выскользнула из дома.

Пробираясь сквозь призрачную молочную пелену, Лика вздрагивала от каждого шороха, оглядывалась и невольно вспоминала свою теплую лежанку с жестким матрасом и торчащими во все стороны клочьями ваты, посеревшую от времени, всю в разводах подушку, туго набитую куриными перьями, и вечно ворчащую сквозь сон бабулю, с которой ей приходилось делить постель. Но, несмотря на это, Лика искренне любила старушку. Любила ее морщинистые руки, улыбку и трудолюбие.

Бабушка вставала всегда ни свет ни заря, с первыми лучами солнца, и шла пó воду, потом кормила кур, свиней, коров и лошадей, топила печку, стряпала завтрак. Как же сейчас Лике хотелось отведать жареных на сале блинцов, да вместе с жирной домашней сметаной, такой густой, что не капала с ложки, когда ее переворачивали! И так хотелось испить фирменный бабулин чай со смородиновым листом вприкуску со сладкими, с пылу с жару, пампушками.

Но холодный обволакивающий Туман возвращал девочку в реальность, напоминая, зачем она тут. Лика сжимала кулачки и решительно двигалась дальше, тревожно касаясь золотых прожилок и серебряных звездочек, которые то тут, то там появлялись в тумане. Они не жалили и не стрекали, но обволакивали руки так, что казалось, будто их «съедает» непонятная белая субстанция, пока не дернешь кисти обратно. Лике было страшно, но девочка понимала: выбор у нее невелик. Либо она сама разберется со всем этим, проявив смелость, как ее любимые книжные персонажи, либо так и будет бояться всю оставшуюся жизнь. Нет! Этого ей не хотелось. Нужно смело смотреть страхам прямо в лицо. Только тогда ты сможешь сразить их.

Лика шла и шла, а лесу, казалось, не было ни конца, ни края. Одно непроглядное молоко вокруг, и, если бы не ветви, что хлестали по щекам да по бокам, непонятно было бы, где находишься.

Что-то громко хрустнуло под ногами, и Лика насторожилась, присела, пригляделась повнимательнее – сухая ветка, длинная, прямая, похожая на дедушкину удочку…

Спустя пару часов сильно захотелось пить, и девочка потянулась за банкой киселя в рюкзаке. Отвинтила крышку, отхлебнула. Сладкая густота во рту напомнила деньки, когда они вместе с дедом Колей так же вот ходили то в лес, то на речку, брали с собой бабушкин кисель и пирожки на перекус. Дедушка особенно любил удочку из бамбука («бабука!» – как часто говорил маленький Вадик) за гибкость, прочность и диковинные сочленения этого экзотического растения. Дед натягивал высокие сапоги, забродники, и детям велел тоже не забывать про защитную резиновую обувь. Вместе с внуками он расставлял сети, следил за клевом, от души радовался каждой пойманной рыбешке. А как же вкусно было потом есть уху вприкуску со свежим хлебом. Раньше для Лики такие вот семейные трапезы казались чем-то само собой разумеющимся. Но теперь, вдали от дома, остро ощущалась нехватка тепла со стороны ближних, душевных разговоров, смеха, обмена мыслями…

Вместе с дедушкой Лика и Вадик учились вырезать из дерева фигурки. Дед мог сотворить настоящее волшебство при помощи ножа и деревянного брусочка. Сколько соколиков, матрешек, фигурных лошадок, сказочных жар-птиц и царевен-лебедей он выстругал за свою жизнь…

Вообще Лика всегда как-то больше любила деда. Бабушку, несмотря на вкусную стряпню и нежные сказки да колыбельные, девочка побаивалась. То нельзя, это нельзя, по деревьям не лазать, через заборы не перелезать, в речке без присмотра не купаться! То ли дело дедуля, с ним она чувствовала себя по-настоящему свободной. Живой. Лишь с дедушкой она безбоязненно ходила на речку, училась плавать и нырять, лазать по деревьям, выискивать интересные камушки и раздрабливать их в поисках драгоценных. От такого времяпрепровождения всегда дух захватывало.

А теперь, покинув родной дом и таких близких людей, к которым прикипела всем сердцем, ей казалось, будто любовь к ним прочно пустила корни, обосновалась в маленьком красном пульсирующем комочке, еще сильнее проросла, вырвавшись на свободу сотней тысяч ветвей, опутала своей кроной, обвила руками, не желая отпускать. Но Лика понимала, что нужно, сохраняя эту душевную связь, все же двигаться вперед. Не останавливаясь. Стараясь не думать, как им будет больно, когда выяснится, что она бесследно исчезла. Ведь девочка была уверена, что это ее последний путь. Последнее путешествие. И приключение. И последний способ узнать правду.

Спрятав руки от холода в карманы, девочка нащупала белый вышитый платочек. Судя по рассказам бабули, это был подарок от мамы, которую она совсем не помнила. Крохотный обрывок, воспоминание о несбыточном. Сердце Лики застучало набатом от волнения. Мама. Какая она была? Почему она слышит ее голос? Братик… Что с ним будет?

Память сразу подкинула воспоминания про Вадика, спящего на огромном сундуке, смешно зажав подмышкой любимого белого плюшевого мишку.

«Когда я выласту, я стану большим и сильными обязательно стану лесничим! И плинесу тебе, Лика, кучу маленьких медвежат! Ты с ними подлужишься, я знаю», – рассуждал он с серьезным лицом. Вообще малыш очень любил природу и даже часто говорил, что во сне он видит лес и странного косматого старика… Лика обнимала братика и, чтобы его порадовать, часто брала с собой по грибы да по ягоды. Мальчик очень бережно собирал природные дары, никогда не путался под ногами, а наоборот, помогал и делом, и словом, распевая веселые песенки.

Мечты маленького Вадика о будущей профессии лесничего не могли не забавлять Лику и их стариков. Однако теперь неизвестно, удастся ли мечте мальчонки сбыться. Туман нарушил все планы. И если с этим явлением не разобраться, то они так и останутся горевать в своем домике навеки вечные… Но выживут ли – большой вопрос.

От мыслей о брате сильно защемило сердце: может, зря она все-таки ушла? От последнего разговора с ним глаза затопила слезная волна. Накатили воспоминания.

– Лика! – уходя, услышала она тогда в дверях и резко повернулась.

За спиной стоял в ночной рубашке Вадик и, хлопая сонными голубыми глазками, смотрел на сестру. Полушепотом, полувскриком испуганный малыш чуть было не разбудил деда, но, на их с Ликой счастье, тот спал очень крепко, лишь бормоча во сне: «Ась? Аннушка, не вертись, давай дальше танцевать», – и, перевернувшись на живот, продолжал блуждание по бесчисленным мирам сонного царства.

Лика шикнула на брата и, приложив палец к губам, всем своим видом велела Вадику молчать.

– Куда ты? – очень тихо спросил мальчик, продолжая даже спросонья прижимать к своей груди плюшевого медвежонка.

– Солнышко, я не могу тебе сказать. Просто ложись и спи дальше, хорошо? Я потом тебе все объясню, как вернусь. Ты пока просто береги себя, ладно? А я обязательно с тобой еще поиграю», —ласково сказала сестра и погладила ребенка по голове.

На глазах у Вадика стали наворачиваться слезки.

– Сестленка, не надо, не убегай. Как я без тебя тут буду? Стлашно ведь…

Лика чуть было сама не расплакалась. Присела на корточки рядом с малышом, крепко обняла его и прошептала:

– Милый, дорогой мой братец, я тебя ни за что не брошу. Но и оставаться здесь без дела тоже не могу. Я хочу пойти в лес и все-все разузнать про туман, понимаешь? Узнать, где мама и папа. Понять, откуда идет эта белая дымка. Но это может быть опасно, малыш. Так что побудь дома, хорошо? А бабушке и дедушке, чтобы не волновались, скажи, что я пошла в школу на внеклассные чтения.

Братик неохотно, но кивнул, еле сдерживая рыдания. Лика, чмокнув его напоследок в макушку, помахала рукой и выбежала за дверь. За соседским домом девочка свернула налево и, перемахнув через забор (дед научил!), оказалась в поле, а оттуда до леса рукой подать.

Отогнав воспоминания, что всколыхнули в душе волну ностальгии, Лика продолжила продираться сквозь липкий, холодный туман уже, казалось, целую вечность. Мягкие ветви еловых деревьев, кустарников, сосен тянули к девочке свои жадные лапы, неумолимо вызывая тошноту, комом подкатывающую к горлу, не желающую отпускать. Девочка жмурилась и шла дальше.

Вдруг странный треск, а вслед за ним и свист заставили ее остановиться. Прислушаться. Лика хотела было потянуться за камерой, но раздумала. Мало ли что это. Кукушка или зверь какой. Да и что угодно может показаться в такой беспроглядной мгле.

Дааа… Давненько никто не заглядывал в гости к Лешему, старому доброму хранителю лесов, дорогой читатель. Казалось бы, что такого – пару ласковых слов старику сказать, поблагодарить за то, что лес охраняет, бережет его. Но нет, все люди заняты, вечно им некогда. Того и гляди, свернут себе шею. А он еще и виноват в этом будет. Потому сторонится их старик Леший, не трогает никого из людей. Разве что душ заблудших припугнет диким свистом и хрипом. Чтобы лишний раз по лесу без дела не шатались. Но сердце-то у старичка не злое, бесхитростное. Мешать никому не хочет, лишний раз обидеть никого не желает.

В руках у Лешего – трубка с дымом волшебным. Давненько старичок не курил, а тут вот захотелось. Заодно и на городишко N, махонький такой, что больше на деревню похожий, свой дым частично напустил. Старый Леший стал, давно к людям не выходил, только обрывки разговоров и слыхал. Но даже по обрывкам тем понял, как много в людях последние годы накопилось злобы, как они недовольны всем вокруг, как их волнуют лишь житейские мелочи: цены на масло да молоко, плохие оценки детей да внуков, поведение соседей по улице… Устал Леший от суеты людской. Надо как-то усмирить местных жителей, а то так и будут препираться, да еще, не дай бог, войны начнут. Нельзя до такого доводить, вот Леший и старается. К тому ж последнее время люди все чаще стали в лес приходить и мусорить. А это прямая угроза всему живому, да и экологическому равновесию в целом. Раз люди этого по-хорошему не понимают, значит, надо их слегка проучить, уму-разуму научить…

Лика не знала, сколько она уже брела по лесу. День ли был, ночь ли – эти мерки давно канули в небытие с приходом вязкого, липкого, как паутина, тумана, влажного с примесью горечи, как самый страшный кошмар. В одночасье девчушке стало ясно: обратно она дорогу не сумеет найти. Остается надеяться лишь на чудо…

Вдруг странный свист заставил девочку замереть. Она встала как вкопанная. Звук продолжался, напоминая мелодию деревянной свистульки, на которой любил играть дед Николай.

– Кто здесь? – крикнула Лика, но ее слова быстро увязли в тумане, как в густом киселе. Лицо девочки стало бледным, как мел, хотя она не могла этого видеть со стороны.

От страха задрожали коленки. Не придумав ничего лучше, как очередной перекус, девочка решила присесть на ближайший пенек, достать из рюкзачка пирожок и съесть половину. Авось и полегчает.

Жуя провизию и запивая киселем из банки, Лика про себя отметила, что свист начал утихать. Перешел скорее в тихое бормотание, а затем и в кашель.

«Кто же ты?»

Только эта мысль пронеслась в голове, как Лика почувствовала, будто незримая сила тянет ее к себе, манит, указывая, куда следует сейчас идти. Девочка, послушно повинуясь, привстала с пенька, отряхнула крошки с колен и пошла потихоньку-полегоньку вперед.

Деревья будто бы сами расступались перед ней. Никто не пугал, все посторонние звуки утихли. Да и откуда им было взяться, если, казалось, она сейчас шла к самому сердцу – центру туманного нечто?

Постепенно деревья стали редеть, обнажая тусклую полянку неправильной округлой формы. Посреди возвышался деревянный трон, образованный множеством кореньев и ветвей. Толстый, массивный пень выглядел слишком уродливым, чтобы быть шикарным сиденьем, и все же в нем чувствовалась некоторая величественность.

На этом троне восседала какая-то глыба неопределенной формы. Серый тулуп, еловые иголки, торчащие отовсюду, вместо ног огромные лапы, как у медведя, а руки, мощнючие, которые, казалось, могут задавить с полшлепка… И лицо, некрасивое, сморщенное, больше похожее на кусок скалы, в которой зачем-то выдолбили нос, глаза, брови и толстые губы, а сверху припудрили все паутиной и добавили еловых ветвей заместо бороды и усов. Леший – а это был именно он – тяжело вздыхал, выпуская клубы странного едкого дыма, который окутывал полянку непроглядной молочной пеленой.

Глядя на этого исполина, Лика сначала опешила: кто это? А потом поняла! Леший, прямо как из бабушкиных сказок, на троне сидит! Так вот, значит, откуда туман взялся! Леший его напустил – надымил. Но раньше такого не было ведь: раньше не курил он, что ли?