- -
- 100%
- +
Глава 1
Утро в Мадире всегда начиналось одинаково: смеялись дети, кто-то спорил из-за цены на рыбу, и шум рынка добирался даже до нашего двора. Соседка уже успела полить грядки и помахала мне рукой. Иногда я завидовала её дочери – у неё была целая компания друзей, и они постоянно куда-то сбегали после школы. А я чаще сидела в тени дерева и наблюдала.
Ветка подо мной затрещала, когда я, поочередно спустив ноги, уселась поближе к стволу яблони. Наш дом и так стоял на возвышенности, но мне нравилось подниматься еще чуточку выше, чтобы наблюдать за происходящим. Это был небольшой городок, с населением всего около пары тысяч человек, но жизнь здесь постоянно кипела: торговцы наперебой предлагали ткани и фрукты, воздух наполнялся ароматами пряностей и жареного – всё смешивалось в яркий поток цвета и запаха.
Я потянулась к красноватому яблоку, но то не поддавалось. Тогда я рванула сильнее, с треском сорвав плод вместе с листьями, но острый сучок соседний ветви, который я не заметила сразу, оставил длинную царапину на запястье.
– Черт, – зло пробормотала я, потирая руку. Я откусила яблоко, и вкус сладкой мякоти мгновенно поднял настроение.
– Аника! – Звонкий женский голос позвал снизу, призывая меня вернуться домой. Мама.
Я побежала между многочисленных грядок: каким-то образом наш обделенный солнцем город умудрялся производить огромное количество растительности, чем мадирцы успешно пользовались, работая на государственные предприятия, соседние города и, конечно, на Академию. Моим родителям выпала именно эта роль – готовить продукты и заботиться о том, чтобы у студентов всегда был полный стол.
Я снова потерла кожу руки, которую начинало не на шутку жечь и покалывать, и шагнула в прохладную тень дома.
– Аника, дорогая, обед готов.
Мамины каштановые волосы были небрежно собраны крабиком на затылке, узкую талию подчеркивал завязанный на спине шнур фартука, а взгляд, всегда сосредоточенный, но никогда жесткий, бегло проверял накрытый стол.
Отец вошел в столовую сразу за ней. Морщины на лбу и впалые щеки обманчиво придавали ему суровый вид, ведь я знала, что в душе он тот еще добряк и юморист. Он всегда был слишком высоким и сильным для профессии повара – скорее казался главнокомандующим страны, чем хозяином кухни, кем вполне мог бы стать, если бы не избрал для себя другую судьбу – быть со мной и мамой.
Мы всегда ужинали вместе, хотя каждый день был заполнен заботами. Я училась, родители работали – и всё же, мои мысли часто улетали за пределы Мадира: «А как живут люди там? Что находится за городом?» Мы ели, родители говорили о мелочах, а я, как обычно, утопала в размышлениях.
Той ночью я спала плохо. Обычно я переносила подобные порезы легче и не обращала на них никакого внимания, но в этот раз руку так жгло, что к пяти утра я сдалась. Улиткой с тянувшимся за мной одеялом, я поплелась на кухню, где хранилась аптечка. Закусив край одеяла зубами, чтобы то не уползло, я нанесла на палец прозрачную линию заживляющего крема и поднесла правую руку к покрасневшему месту.
И тут заметила: это была не просто царапина. На руке расползался рисунок – рваные полосы сформировали нечто похожее на стены домов, у некоторых даже прорисовывалась крыша, но как-то криво, будто съехавшая набок.
Я застыла, не в силах отвести взгляд.
– Да уж, фантазия… или недосып, – пробормотала я, стараясь убедить себя, что это обычный порез.
Но рука горела все сильнее. Что-то здесь было явно не так.
Наутро я показала руку маме, но она отмахнулась – решила, что я просто преувеличиваю. Однако всмотревшись в мою ладонь поближе, она замерла. Её взгляд, обычно тёплый и полный энергии, стал холодным и стеклянным. Ее брови сомкнулись, будто она что-то просчитывала.
– Странно… – заметила она, быстро обработала рану и наложила пластырь. – Посмотрим завтра.
Вечером она принесла ужин в мою комнату. Сказала, что им с отцом нужно обсудить поставки и запасы продовольствия. Справедливо: меня никогда не заставляли участвовать в их работе. «Ты сама решишь, кем хочешь стать», – любил повторять отец. Но я была бы не я, если бы не подошла к двери и не задержала дыхание.
– Ей всего семнадцать. Ты понимаешь? Семнадцать! – Мамин голос был резким, дрожащим от тревоги. – Мы не можем отправить её в Академию! Там не жалеют никого. Студенты умирают постоянно! На неё откроют охоту, ты хоть понимаешь?
– Если началось… – глухо произнес отец. – Мы не можем просто делать вид, что ничего не происходит. Это будет продолжаться. Мы знали, что этот день придёт. Мы знали с самого начала. И ты знала, – отрезал он.
– Я… я надеялась, что обойдётся. – Голос мамы дрожал, но в нём было больше вины, чем гнева. – Что её кровь… не откликнется. Что мы сможем удержать её подальше от всего этого. Они… они будут использовать её, как использовали других. Ты знаешь, чем это заканчивается! Это просто карта! – Мамин голос сорвался. – Она её рисует, вот и всё! В ней нет предсказания. Это копия города, она каждый день на него смотрит. Просто воображение…
Повисла тишина. Слышно было только, как кто-то глубоко вздохнул.
– Думаю, ты права, – сказал отец. – Но рано или поздно ей придётся сделать выбор.
Я даже не заметила, как оказалась в комнате, сжимая руку. Я слышала об Академии, но никогда не знала, что там происходит на самом деле. Нам не рассказывали – обычным людям это не нужно. Обычным. А я? То есть я не совсем человек?
Я приняла решение с утра поговорить с семьей и выяснить, что же все-таки происходит. Но ночь всё изменила. Авен, соседний город, сгорел дотла, и уже утром моя рука была чиста, как лист бумаги. Тогда родители сами позвали меня на разговор. А через год Академия прислала приглашение.
Глава 2
Я недовольно пробурчала что-то невнятное, переворачиваясь на другой бок и подминая под себя шуршащее одеяло. Потерев лицо ладонями, будто пытаясь стереть с него сон, я наконец открыла глаза.
Тусклый свет пробивался в комнату, окрашивая стены в багрово-черный, кровавый. Кровать, слишком жесткая и узкая, чтобы назвать ее удобной, но в которой мне всё-таки удалось уснуть вчера ночью, стояла в дальнем правом от входа углу. Я села, зябко поежившись. Повернув голову, я оглядела массивный стол из тёмного дерева с резными ножками. На стуле с бархатной подушкой лежал мой чёрный кожаный рюкзак – скромный багаж всего, что я привезла в Академию. Воздух был спертым, в нем витал запах старой бумаги и чего-то ещё – металлического, ржавого. Я не сразу поняла, что это кровь. Или мне просто показалось?
Отец тренировал меня и учил всему, что знает, четыре года, пока мы не решили, что я готова поехать учиться. Мама долго спорила с нами, но смирилась: раз я хочу быть полезной обществу, значит, должна ехать в Академию.
Каждый раз, когда кровь от ранений и случайных царапин касалась кожи, она не стекала вниз, а складывалась в линии, превращаясь в узоры, похожие на древние символы. Живые, дышащие, предсказывающие ход будущих событий, но только для тех, кто умеет их читать. «Чтение карты – это не просто понимание будущего. Это умение сыграть против него», – повторял отец.
Он учил меня понимать основные символы. Первой стала спираль с плотными витками с моей первой карты – знак быстро приближающейся угрозы. После была линия с двумя разрывами – количество врагов в скором бою – тогда подрались два моих одноклассника. Он также показал мне знаки, которые я на себе не встречала, но могла столкнуться с ними в будущем: волнистая линия – как признак иллюзии или ложного следа, две пересекающиеся крестом линии – противостояние двух равных сил и круг с волнами вокруг – Разлом, портал, появление Эхо.
Но символов было недостаточно. Он всегда говорил, что знание бесполезно без умения защитить себя, и поэтому учил меня основам самообороны. Не нападать, а защищаться: уходить от захватов, ставить блоки, использовать вес противника против него самого, быстро оценивать пространство вокруг и находить пути к отступлению. Мы тренировались даже в темноте, с завязанными глазами, чтобы я училась полагаться не только на зрение, но и на слух, на инстинкты.
Всё, чему учил отец, казалось лишь началом. Я знала символы, правила, теорию, но этого было мало. Хотелось понять, как это работает по-настоящему – в бою, в жизни. Мне хотелось найти своей силе применение, приносить пользу, помогать тем, кто не может защитить себя. И, наверное, просто перестать быть обычной девочкой из маленького городка, которая может только представлять, как другие делают что-то важное.
Я подошла к окну. Академия утопала в утреннем тумане. Справа поднималась башня Дома Эмоций, и её шпили сияли зелёными бликами кристаллов на оконных арках, а слева темнел Дом Физической Силы – суровый, с зубчатыми укреплениями, словно оборонительная крепость.
Я задумалась: все ли находятся в предвкушении и окутывающем страхе незнакомой атмосферы? Чего нам вообще ожидать?
На столе лежал свернутый пергамент с лаковой печатью Академии. Я знала содержание строк почти наизусть, но всё равно потянулась перечитать.
Из Кодекса Совета об обращении с потоками.
Статья 7. О приёме студентов в Академию ЭФИР
1. Основание для приглашения
1.1. Академия самостоятельно определяет круг кандидатов.
1.2. Приглашения направляются только тем, у кого зафиксированы проявления способностей к управлению магией.
1.3. Академия оставляет за собой право отказать в приглашении лицам, чьи способности признаны нестабильными или представляющими угрозу.
2. Возраст поступления
2.1. Принять приглашение можно с 18 до 30 лет.
2.2. До 18 лет кандидат обязан завершить базовое образование (чтение, письмо, математика, история, основы права и естественных наук).
2.3. После 30 лет обучение признано неэффективным ввиду утраты гибкости потока и высокого риска необратимого истощения.
3. Процедура поступления
3.1. Кандидат получает приглашение в письменной форме.
3.2. В приглашении указывается дата поступления, инструкции и перечень необходимых вещей.
3.3. С момента принятия приглашения кандидат подчиняется законам Академии.
3.4. Вступительных экзаменов нет: сам факт проявления способности считается доказательством пригодности.
4. Распределение по Домам
4.1. Определение Дома производится профессорами на основе анализа способностей и личных качеств кандидата.
4.2. Если выбор не очевиден изначально, решение объявляется в течение первой недели обучения.
4.3. Изменение Дома в процессе учёбы возможно только по решению Совета Академии.
5. Обязательства поступающего
5.1. Приняв приглашение, кандидат обязуется:
●
соблюдать внутренний Устав Академии,
●
подчиняться наставникам,
●
воздерживаться от использования потоков вне учебных и служебных целей.
5.2. При поступлении каждый студент подтверждает клятву: «Я принимаю приглашение Академии ЭФИР. Отныне мой поток принадлежит не только мне, но и балансу мира».
6. Последствия отказа
6.1. Отказавшийся от приглашения теряет право на повторное поступление. 6.2. Исключение возможно только в случае доказанного вмешательства третьих лиц (например, похищения или уничтожения приглашения).
7. Особые положения
7.1. Академия имеет право принять студента досрочно или без приглашения в исключительных случаях (при наличии уникальных способностей).
7.2. Академия вправе отозвать приглашение в случае политической или военной необходимости.
7.3. Любое вмешательство в процедуру поступления (подделка приглашений, саботаж, сокрытие кандидата) карается по законам Совета.
Статья 14. Об ограничении применения потоков вне Академии и службы.
Потоки представляют собой прямое взаимодействие с магией, чья нестабильность создаёт угрозу не только магу, но и окружающим.
Применение потоков в частной, бытовой или досуговой сфере запрещено.
Исключения допускаются только:
●
в стенах Академии ЭФИР, в рамках учебных упражнений;
●
при исполнении службы, санкционированной Советом.
4. Нарушение влечёт:
●
изъятие кристаллов;
●
временное или полное лишение доступа к обучению и службе;
●
заключение под стражу в случае, если использование привело к угрозе безопасности.
5. Причина запрета:
●
чрезмерное или хаотичное обращение с потоками приводит к истощению организма;
●
несанкционированные всплески эфириума привлекают Эхо и провоцируют нестабильность Разлома.
Я убрала пергамент в рюкзак и оглядела себя в зеркале шкафа. Белая водолазка с длинным рукавом сочеталась с чёрными кедами и джинсами, а спутанный пучок на затылке завершал мой любимый «универсальный» набор. Я накинула лёгкий кардиган через плечи, взяла с собой блокнот и ручку, бросила последний взгляд в отражение, отметив все свои недостатки, и шагнула вперёд. Если и критиковать себя, то только мысленно. Первокурсникам пока что разрешали носить своё, но я знала: вскоре нас ждал одинаковый знак принадлежности к Дому и форма, как только свобода уступит место дисциплине.
Коридоры Академии казались прохладными и гулкими. На каменных стенах висели древние карты и артефакты, свет факелов отражался на гладких плитах пола. Шаги громко отдавались под сводами, и я считала их, чтобы отвлечься от нарастающей тревоги, но она только крепла.
Я вошла в аудиторию номер двадцать три и заняла место на одной из верхних скамеек. Она оказалась не просто залом – целым амфитеатром. Высокие стрельчатые окна пропускали приглушенный свет, отбрасывающий длинные тени на пол. В задних арках сияли витражи – сцены древних битв, где в застывшем мраке мерцали мечи, разноцветные потоки магии, расплескиваясь отражением по полу бурыми, багровыми бликами.
Профессор – высокий мужчина с серебристой прядью в тёмных волосах – неторопливо прохаживался перед нами. Его глаза скользили по нам медленно, холодно, будто он видел нас насквозь. Его темно-коричневый балахон ниспадал тяжёлыми складками. Он не выглядел громоздким – наоборот, подчёркивал осанку и уверенность. В движении профессор казался частью амфитеатра: древнего, мрачного, вечного, как сцены на витражах, где война никогда не заканчивалась.
Я насчитала не меньше шестидесяти студентов, но в зале стояла такая тишина, что я слышала даже собственное дыхание.
– Меня зовут профессор Киель. – Его голос разнёсся по залу. – Дом интеллекта будет видеть меня чуть чаще, для остальных я останусь в роли архикартографа, руководителя и одного из директоров Академии. Академия ЭФИР… – он взял паузу и задержал взгляд на гербе над кафедрой, – место, где воспитывают тех, кто станет щитом между нашим миром и хаосом. Щитом от чего?
Тишину нарушил лёгкий шелест – кто-то позади поднял руку. Профессор улыбнулся:
– Ваше имя, юная леди.
– Изабелла Аллиас, сэр. Мы – щит от того, что скрывается за Разломом. – Она произнесла слово «Разлом» медленно, будто подчёркивая его значимость. – Знак «Р» на эмблеме Академии – не просто буква. Это напоминание.
– Разлом… он ведь давно существует? – спросил уверенный мужской голос с ноткой вызова.
Я обернулась: высокий парень с такой же светлой кожей, как у Изабеллы. Брат? Или у меня уже все лица сливаются в одно.
– Говорят, он открылся во времена Древней войны магов… – продолжил он.
Киель кивнул:
– Когда мир содрогнулся от жадности и гордыни сильнейших из нас. Магия тогда была оружием, а не даром. Взрыв энергии разорвал ткань реальности. Так появился портал… В мир, где обитают тьма и голод. Мир Эхо, существ тьмы, живых теней. Они питаются человеческой энергией. Разжигают в них худшее, усиливают жажду власти.
Слева лениво откинулся на спинку стула парень с тёмными волосами и насмешливым прищуром. На нём была простая тёмно-серая футболка, чуть помятая, будто надетая в спешке, и чёрная рубашка нараспашку. Рукава, закатанные до локтей, открывали запястья с тонкими браслетами из потёртой кожи. Узкие тёмные джинсы и поношенные ботинки придавали ему вид человека, который не заботился о правилах приличия. Я поморщилась.
– Лисандр Тарн, – представился он, не дожидаясь вопроса. – С Эхо можно договориться? Говорят, есть способы… обмена. Получить силу.
По залу пронёсся рой перешёптываний. Профессор резко повернулся, и его холодный взгляд тут же заставил аудиторию замолчать.
– Силу за цену души. Некоторые из вас, возможно, уже мечтают о ней. – Он провёл взглядом по рядам и задержался на нескольких лицах. – Но вам стоит знать: Эхо не дают, Эхо забирают. Договоренностей и баланса здесь нет. Эхо дарят силу. А потом забирают всё. Воспоминания. Личность. И вы перестаёте быть собой.
Я задумалась о масштабах. Если потоки в самом деле удерживают Разлом закрытым… что произойдёт, если их будет недостаточно?
Я подняла руку. Плевать, если вопрос покажется глупым.
– Аника Локер. – Голос прозвучал твёрже, чем я ожидала. – Что, если Разлом раскроется полностью?
Профессор медленно выдохнул, поднял взгляд к окну, где над лесом клубились серые облака, и медленно проговорил:
– Тогда мир падёт. Магия перестанет слушаться своих хозяев. Она станет хаотичной, убийственной. Города исчезнут в провалах Разлома, а мы… – Он многозначительно помолчал, поочередно глядя нам в глаза, а затем продолжил: – Мы станем источником силы для тьмы.
Мир падёт.
Эти два слова застряли где-то под кожей. Я вдруг представила, как земля под Академией трескается, как рушатся башни, как потоки вырываются наружу, и мне стало трудно дышать.
Профессор вновь выпрямился, и его голос прозвучал с новой силой:
– Но Академия ЭФИР – это не просто школа. Вы – избранные. Лучшие. Те, кто способен совладать с силой, что ломает миры.
В первом ряду кто-то громко спросил:
– Нас сделают лучшими бойцами?
– Не только бойцами. – Профессор обернулся. Его взгляд был тяжёлым и напористым. – Вы должны стать щитами и мечами, разумами и сердцами. Воины, в которых сочетается сила духа и магия. И да, – он усмехнулся, – это путь не для слабых.
Студенты снова переглянулись.
– Нас делят на три дома, – продолжил профессор, проходя мимо рядов. – Дом Эмоций. Дом Физической силы. Дом Интеллекта. Три столпа, на которых держится наш мир. И всё это… – он поднял палец, словно указывал в пустоту, – ради одного. Ради Разлома.
– Но… разве Разлом не был закрыт? – снова спросила Изабелла.
– Был стабилен, – кивнул профессор. – До недавних лет. Теперь он растёт. И кто-то помогает ему расти. Причины нам неизвестны. Но мы знаем, что там, по ту сторону, ждут Эхо. Наши дома не случайно образуют аббревиатуру академии. Эфир – это тончайший, всепроникающий элемент, который считается первоосновой всех вещей и наполняет Вселенную. Он служит источником магической энергии и духовной силы, связывая физический и тонкие миры.
Именно поэтому в Академии мы требуем от вас умения работать в команде, сотрудничать. В этом году мы внесли изменения. Профессор Элара Винн расскажет вам подробнее.
Дверь в аудиторию распахнулась, и шаги гулко отозвались по каменному полу. Элара Винн была легендой, про нее мне рассказывал отец. Высокая, почти выше всех мужчин, с телом, выточенным годами тренировок и боевых искусств, она казалась созданной для движения и борьбы. Волосы – густые, тёмно-каштановые, с медным отливом, собраны в практичный, но свободный хвост, видимо чтобы не мешал боям и тренировкам. Ее ярко-зелёные глаза сверкнули, оглядев аудиторию, и я невольно сжалась. На её кожаном закрытом по горло черном комбинезоне выделялась лишь эмблема дома Физической Силы на груди.
– В этом году мы не даём никаких поблажек, – громко объявила она. – Мы ожидаем от вас не только полного освоения собственных сил и возможностей, но и максимальной отдачи тренировкам других домов. Дом Эмоций должен осваивать тактики так же хорошо, как дом Интеллекта. А тот, в свою очередь, не должен уступать в боях дому Физической Силы.
Легкая паника в аудитории смешалась с восхищением.
– Отлично. Ну прямо праздник равенства! – прозвучал насмешливый голос Лисандра, которого я уже успела невзлюбить.
Несколько студентов рассмеялись, кто-то даже дал ему пять, в то время как другие, включая меня, бросили на него недовольные взгляды.
– Вскоре мы разделим вас на команды, и вы будете соревноваться оставшийся год. Надеюсь, вам уже не терпится узнать, какие привилегии ждут победившую команду. – Она усмехнулась и, облизнув губы, продолжила. – Победившая команда получает право выбирать свое задание с Эхо или работу с Разломом первой на втором курсе. Это означает доступ к редким знаниям и силам. Звание «лучшей команды» открывает двери в закрытую библиотеку и секретные лаборатории, где хранятся древние артефакты. Также победители смогут выбрать наставника или куратора, который обучает только лучших учеников. Как вы знаете, вас ожидают два курса – два полных года, и в течение первого вы будете работать исключительно с преподавателями первого звена.
Тишина опустилась на аудиторию. Некоторые студенты застыли, их глаза расширились, словно они впервые почувствовали истинный вес слов Элары. Кто-то тихо перевёл дыхание, а я поняла: теперь каждый в этом зале знает, что Академия ЭФИР – это не просто школа. Это арена, где каждое слово, каждый шаг и каждая ошибка имеют последствия. А вот положительные или негативные… это будет зависеть только от нас.
Нам еще раз зачитали списки разделения по домам. Поскольку я уже знала, что кровавые карты всегда принадлежали дому интеллекта, то сфокусировала внимание на именах студентов, которые высказывались сегодня в аудитории, чтобы узнать, куда определят их.
К моему удивлению, Изабелла оказалась в моём же доме, тогда как Сэм Аллиас попал в Физический. Во время перерыва я невольно подслушала их разговор и убедилась: они в самом деле родственники. Сэм явно младше Изабеллы года на три, но оба выглядели необычайно привлекательно – янтарные глаза, кудрявые рыжеватые волосы, которые так резко контрастировали с бледной кожей, что невольно привлекали взгляд. Наверное, тоже откуда-то с севера.
Шёпот прокатился по залу, когда преподаватели начали раздавать тонкие тёмно-синие свитки. На обложке каждого мерцал герб Академии – три переплетённых символа домов, связанные тонкими линиями магии.
Верхняя дуга – зеленое пламя, символ Дома Эмоций, управляющего чувствами и иллюзиями. Слева – изогнутый клинок, знак Дома Физической Силы. Справа – красная спиральная звезда, символ Дома Интеллекта и работы с картами. Все три сходились в центре, Э-Ф-И-Р, образуя круг – знак связи и баланса магии.
– Первые тренировки начинаются завтра в семь утра, – произнес профессор Киель, проходя мимо ряда. – Опоздавших не ждут.
Я развернула свиток.
Понедельник:
07:00 – Самозащита и арена (проф. Винн)
09:30 – Базовое чтение карт (проф. Киель)
12:00 – Лекция по основам магии (проф.Айден)
16:00 – История Разлома и Эхо (проф. Киель)
– Семь утра? – возмутилась Изабелла у меня за спиной. – Они хотят, чтобы я умерла от недосыпа раньше, чем от Эхо!
Я мысленно согласилась с Иззи. Семь утра – пытка. Но мне не терпелось начать занятия.
Мы вышли из амфитеатра и оказались в длинном коридоре. За аркой открылся огромный зал: бесконечные стеллажи, каменные лестницы, витражи под потолком. В воздухе витал запах пыли, чернил и магии.
– Новички, – громко произнесла женщина впереди у мраморной арки, её голос звонко отразился от каменных сводов, – получите свои комплекты учебников и зарегистрируйте их личной меткой. Потеря – исключение из Академии.
Мы подошли к стойкам, за которыми сидели хранители. Они передавали книги, касаясь каждой ярко-синей печатью, и страницы сразу начинали мягко мерцать. Я старалась не показывать, насколько меня это впечатлило: отец говорил мне о магии, но я никогда с ней прежде не сталкивалась.
– Здесь пахнет пылью и тайнами, – прошептала Изабелла, бегло оглядываясь.
– И смертными приговорами, – ответил Сэм, поднимая один из увесистых учебников. – Это оружие, а не книга. Можно смело брать с собой на поединки.
– Точно, – выдохнула я, присев под тяжестью книг, только что врученных мне стопкой библиотекарем.
Две пары ярко-янтарных глаз уставились на меня – видимо, они не ожидали третьего голоса в своём разговоре.
– О, привет. – Наконец улыбнулась Изабелла, дружелюбная и лёгкая. – Я Иззи. Это Сэм, мой брат. Я бы пожала тебе руку, но не думаю, что мы обе сейчас на это способны.
Она указала подбородком на свой трехтомник “Истории Академии”.