4:38 p.m.

4 глава

Выходя из кабинета Райана Белфи, Делия чувствовала негодование и усталость. Впереди обустройство, знакомство с военными, работа, но сил уже не было. Хоть разговор был недолгий, все жизненные силы как будто вытянули из нее через трубочку, оставив ее, как стакан в кафе, с жалкими каплями на дне, до которых не дотянуться.

– И почему всегда одно и то же? – вырвался у нее вопрос, когда они с Эваном вышли на улицу.

Она еще и суток не провела на базе, никак не показала себя, но буквально чувствовала нежелание Белфи иметь с ней какие-либо дела.

– Иначе бы было слишком скучно? – предположил Эван, пожав плечами.

– Я была бы не против небольшой доли скуки.

Эван негромко рассмеялся. Делия не смогла не улыбнуться. У него был особенный смех – добрый, обволакивающий, успокаивающий. В те моменты, когда Эван так смеялся, на его щеках появлялись ямочки, а кудрявые отросшие волосы придавали детской непосредственности. Невольно складывалось впечатление, что действительно все будет хорошо, все трудности останутся позади, и даже тот факт, что они находились в филиале ада на земле, ничего не менял.

– Какие у нас планы?

Спрашивая, Делия попыталась придать голосу наивысший уровень энтузиазма. Как с самого детства говорила мать: «делай вид, пока не заставишь поверить других, а потом сможешь поверить и сама». Подходило ли это к ситуации? Скорее нет, чем да, но проговаривание, пусть даже не вслух, помогало собраться мыслями. Фотографию, командировки Делия любила больше званых ужинов, приемов и бесчисленной череды благотворительных мероприятий, проводимых главами комитетов, в которых состояли мать и ее подруги. Но сейчас, когда силы заканчивались, когда настроение падало, когда странная ментальная усталость медленно, но верно поражала каждую клеточку, небольшая доза самообмана была к месту.

Притворяйся, пока не почувствуешь себя энерджайзером.

Притворяйся, пока не убедишь себя, что тебе плевать на неприятности, а ты в состоянии на голом энтузиазме пойти вперед.

– Подкупаем местных спутниковым телефоном и вкусняшками, а потом начинаем расспрашивать про деревню, на которую было совершено нападение, – отчеканил Эван.

Делия кивнула в знак согласия.

– Думаешь, капитан Душка даст нам спокойно приехать в деревню?

– Да черт его знает. Хотя он ничего, как мне показалось. Но давай начнем с сержанта. И с местных, которые здесь. Я слышал, военные приняли кого-то из деревни для оказания помощи.

Делия снова кивнула, хотя мнение Эвана о Белфи разделить не смогла. Снова думать о том, что к Эвану относились явно терпимее лишь из-за того, что он мужчина, тоже не хотелось. За годы работы военным фотографом Делия четко решила для себя не позволить этим мыслям захватить над собой власть, не жалеть себя даже в минуты слабости. Она приехала работать, значит, этим она и займется.

И взглянув на ряд одинаковых темно-зеленых палаток, Делия перевела мысли в рабочее русло.

Затея расспрашивать на военной базе про ошибки военных, живущих здесь, была откровенно рискованной. Журналистов и так особо не жаловали, особенно после недавнего скандала, когда военный фотограф опубликовал запись, где солдаты были выставлены в не самом хорошем свете24. Скандал получил такой общественный резонанс, что от него все еще воняло. Как в квартире, где разложился труп. Зловонный смрад намертво впитался в вещи и стены, пусть сам источник уже и вынесли.

Разговоры о записи с расстрелом раненого иракца в мечети долго были у всех на слуху. Поднялась цунамная волна судебных и политических расследований, а автор отхватил свою дозу неприятностей. Фотокорреспондент получил угрозы военных, приглашения на телешоу и посттравматический синдром, который описал позже в книге.25 Делия порой думала об этом отклике, последствиях и об обратной стороне успеха, если это слово подходило, но к какому-то однозначному мнению так и не пришла.

Делия поскорее отогнала гнетущие мысли, чтобы снова не погрязнуть в их трясине, и ее вниманием завладела жара. Потянув за ткань прилипшей к телу туники из хлопка, она посмотрела на мешковатые штаны и громко выдохнула, проклиная про себя зной и страну, где нельзя было надеть легкое короткое платье или шорты с топом. Хотя вряд ли она бы решилась разгуливать в таком виде по военной базе.

Делия и Эван решили где-нибудь присесть и немного перекусить за обсуждением планов. Они шли, пытаясь вспомнить дорогу к палаткам с едой, как вдруг мимо прошло двое солдат, едва их не задев. Делия с недоумением и немым возмущением уставилась им в спины, но солдаты даже не обернулись. Зато взгляд зацепился за Белфи и Хоулела, которые шли к ним. Инстинкты, интуиция, здравый смысл хором завопили: ничего хорошего сейчас не будет. Делию не удивило, что Хоулел не ждал их по стойке смирно, пока они были у Белфи, чтобы довести до спальных мест, но удивило, что не прошло и получаса, как они подняли новую волну недовольства.

Райан Белфи и в кабинете выглядел воинственно и угрожающе. От одного воспоминания об этом Делии захотелось сделать новый вдох, но от сухого воздуха на улице стало еще хуже. Делия смотрела, как он целенаправленно шел к ним, и только усилие воли заставило ее стоять на месте, а не сделать шаг назад.

Они дошли до места, где будут спать. Осмотрелись. Выслушали все правила и придирки. Делия понимала, что лучше ничего не говорить, а просто послушать, согласиться, а потом промолчать. И когда Райан переключил внимание на осмотр спальных мест военных, Делия даже выдохнула, продолжая просто наблюдать. Белфи прошелся, осмотрелся и вдруг замер. Заминка продлилась несколько секунд, но почему-то привлекла внимание. Ей вдруг показалось странным все: его неожиданный приход, придирки, этот ступор. Что-то подсказывало Делии, что подобное поведение у Белфи не было частым.

И когда он вышел, Делия не смогла оставить это без внимания:

– Интересно, что сейчас было, – протянула Делия, смотря, как Трой бодро шагал вверх по лестнице за Белфи. – Как же… – подходя ближе к гамаку, сказала она, чтоб осмотреть свою новую «кровать».

Ей хотелось сказать что-то резкое о ситуации, о словах Белфи, но она решила держать язык за зубами. Вместо этого она взяла рюкзак и положила на гамак, который отвели ей. В нем лежала подушка, одеяло, а по размеру они подходили даже более высокому, чем она, Эвану. Мелочь, но факт оказался довольно приятным.

– Знаешь, Дели, с самого начала ты как-то воинственно ко всем настроена, – как бы невзначай протянул Эван.

– Знаешь, Эви, – в той же манере протянула Делия, – если я с первой минуты не произведу впечатление человека, который может за себя постоять – мои дела будут очень плохи. Проверено на жизненном опыте. Если я буду слишком милой – будет много излишнего внимания. Если слишком спокойной и безропотной – начнут вытирать ноги. Так что – это самая эффективная модель. Потом уже можно быть очаровашкой.

Эван многозначно покивал, сжав губы, словно задумывался над смыслом каждого слова, который он услышал.

– У тебя тут целое расследование было, Ричардс?

– Ага. Секрет успеха – быть вежливой и уважительной к местным порядкам, но не забывать про свои границы и интересы, отстаивая их путем ума и диалога. Главное – выбрать правильную модель поведения, проанализировав другую сторону. Так что буду наблюдать, – пояснила Делия, наклонившись за своими вещами. Когда она положила рюкзак в гамак и выпрямилась, то продолжала ощущать на спине взгляд Эвана, который явно заинтересовался несвойственными ей речами. Делия немного пожалела, что процитировала почти дословно, нарвавшись этим на лишние вопросы, но отступать уже было некуда. – Меня папа этому научил. Он работает с людьми. Знает всякие… подобные приемы и способы подать себя в нужном свете.

– А ты, гляжу, уроки усвоила хорошо, – одобрительно произнес Эван.

– Что я? Пообщался бы ты с моей сестрой. Она в этой игре мастер. Я так… любитель, – со смешком произнесла Делия. – Когда Вайолет узнала, что я собралась в Коренгал, то применила все свои таланты, даже детей подключила. Но… я гордый обладатель иммунитета…

– Твои родители, близкие с ума, наверное, сходят от твоей работы, – усмехнулся Эван.

– Можно подумать, что твои нет, – парировала Делия.

– Да, но…

Эван замялся, Делия невольно усмехнулась, поняв причину этой заминки и то, что друг пытался подобрать слова.

– Ты не незамужняя женщина в стране, где они считаются никем, – договорила Делия. – Ты меня обижаешь, Эван. Я думала, что мы уже перешли все эти неловкости, – с улыбкой добавила она. – И можем открыто говорить друг с другом.

Эван нахмурился, невинно улыбнулся и пожал плечами.

– Неприятная тема, – в свою защиту сказал он.

– Отец с братом относятся к этому спокойнее матери и сестры, – в мирном русле продолжила Делия. – Но снова мусолить все это не особо хочется.

– Как пожелаешь, – явно с облегчением произнес Эван.

Делия не стала ничего отвечать. Она присела на тумбочку, положила на колени рюкзак и снова стала осматриваться. Неприятный запах ношенных носков и пропотевшей обуви уже не казался таким едким. Она смотрела на провода над головой, на незамысловатый гамак и молодых парней, начавших бросать в их сторону все более частые взгляды.

«Вы тоже должны завоевать свое место на базе и показать, что достойны уважения»,– подумала Делия и почувствовала странное удовольствие от того, что находилась в этой трясине не одна.

***

Разобравшись с вещами и сложив их согласно всем армейским порядкам, Делия направилась к металлической лестнице и поднялась на улицу. Яркое солнце после темноты бункера больно ударило по глазам. Делия зажмурилась и выставила руку вперед, загораживая глаза от лучей, чтобы дать им возможность снова привыкнуть к свету.

Каждый раз в первый день на военной базе Делия делала одно и тоже: покончив с формальностями и обустроившись, она выходила на территорию и осматривалась, запоминая расположение важных для нее мест вроде столовой или душевой.

Но сейчас на базе было непривычно тихо, словно она вымерла. Даже сновавшие по территории немногочисленные солдаты стали двигаться быстрее и напоминали не то уличных воров, не то призраков, которые исчезали так же быстро, как и появлялись.

Делия шла дальше. В воздухе висело что-то нехорошее, но что именно понять она так и не смогла. Антураж из блеклых построек, шуршащих навесов палаток и палящего солнца делал настроение еще более пессимистичным.

Вдруг ее взгляд зацепился за ребенка вдалеке. Это было так неожиданно, что сперва Делии показалось, что перед ней галлюцинация. Она направилась к мальчишке и, чем ближе подходила, тем больше убеждалась, что он реален. Делия на ходу провела рукой по лбу, стирая проступивший пот, и туже затянула хвост. Белье, одежда и даже резинка в волосах насквозь пропитались потом, но Делия не обращала на это внимания, чувствуя, что поймала важную нить. Она оказалась там, где и хотела, там, где можно запечатлеть влияние войны на мирное население. Эта мысль бодрила, придавала сил, даже немного возбуждала.

Делия затормозила примерно в ярде, когда поняла, что большая палатка перед ней – это санчасть. Мальчик лет девяти сидел на койке рядом со входом и напоминал всклокоченного воробья, готового драться с другой птицей за кроху хлеба. Делия смотрела на явно исхудалое тело, но больше ее задел взгляд – глаза заплыли кровью, кожа была покрыта царапинами от шрапнели и грязью. К нему медики еще явно не успели приступить.

– Хабарнегар, – спокойно произнесла Делия. – Журналист.

Мальчик с осторожностью и опаской смотрел на нее. Делия ощутила странный холодок по коже, словно жара испарилась, а ее начало обдувать из мощного вентилятора.

Мальчик что-то произнес. Делия не очень хорошо владела языком, поэтому смысл сказанного от нее ускользнул. Единственное что Делия поняла – интонация. Пренебрежительная, раздраженная, но особой неожиданностью это не стало. В странах вроде Афганистана, тем более, если речь заходила о деревнях, даже такие сопляки ставили себя выше женщины лишь потому, что принадлежали к мужскому полу.

Делия смотрела на мальчишку и жалела, что не взяла с собой камеру, зная по опыту, что в первый день лучше просто дать привыкнуть всем к своему присутствию, а не начинать мозолить техникой глаза.

Вскоре она заметила, что мальчик очень редко моргал. Что грязь была даже в уголках его губ. Что с неприязнью и ненавистью он смотрел не только на нее, но и на врача-мужчину, который подошел к ним.

Делия посторонилась. Врач заговорил на пушту, но она понимала лишь отдельные слова, которые не несли ничего интересного. Делия уже хотела отойти, осмотреться дальше, как услышала от мальчика то, перевод чего понимала.

Бомбы.

Американцы.

Ранения.

После этой фразы лицо врача стало таким, словно он получил пощечину. И именно после услышанного он обернулся к ней, словно только что заметил.

– Что он сказал? – спросила Делия. – Вы, как я поняла, неплохо говорите на пушту, – с очаровательной улыбкой добавила она.

Если Делию чему-то и научила жизнь – то надо использовать то, что у нее есть. Может, ее внешность и создавала проблемы для продвижения по карьерной лестнице, но и помогала, так как обделенные женским вниманием мужчины охотнее шли на контакт, рассказывали о службе и давали разрешение на использование фото. Особенно, если ты улыбаешься и говоришь им комплименты.

– Мальчик в шоке.

– Он что-то сказал про американские бомбы. Я так поняла?

– Он сам не знает, что говорит, – твердо произнес врач. Делия рассмотрела на его форме фамилию – Лоуренс. – Вы вообще кто?

– Делия Ричардс – фотограф.

Лоуренс хмуро смотрел на нее, и Делия с сожалением осознала, что на мужчину перед ней очарование не действовало.

Лоуренсу на вид было за тридцать, но в волосах уже как будто бы виднелась седина. Когда он выпрямился, то стал напоминать собой щепку. Жилистое тело, миндалевидные глаза, узкие губы. Делия почувствовала себя провинившейся школьницей, но старалась продолжать держать лицо.

– Кто дал вам разрешение находиться здесь?

– Капитан Белфи.

– Я доложу ему о вас, что вы отвлекаете от работы. А теперь не мешайте.

Делия хотела ответить, но, наученная горьким опытом, уже поняла – снова пора прикусывать язык. Лоуренс демонстративно повернулся к ней спиной, занимаясь мальчиком, а она не могла не смотреть на него.

Думать о том, что в ближайшем будущем у нее будет еще один неприятный и тяжелый разговор с капитаном Белфи ей не хотелось совсем.

Как и о том, что она побила собственный рекорд, найдя проблемы в свой первый же день на базе.

***

День шел обычно. Если не считать того, что весь его остаток Делия провела в ожидании, когда жалоба Лоуренса дойдет до капитана Белфи, а он придет по ее душу.

Они с Эваном сидели за одним из столиков рядом с палатками, где продавались фаст-фуд и кофе. Эван увлеченно набрасывал в блокноте план статьи, собирая мысли, а Делия сидела, подложив руку под подбородок, и посматривала на палатку «Старбакс».

Делия настолько устала, что постройки, форма военных, песок под ногами слились в сплошное зелено-коричневое пятно, в котором ничего нельзя было различить. Но тут из-за палатки показался сержант Хоулел, и направился к ним.

– Ричардс?

Делия и Эван повернулись на голос почти одновременно. Солдаты, разговаривающие неподалеку, тоже притихли, явно ожидая чего-то интересного. Но Делия уже догадалась, почему сержант Хоулел был здесь. Она встала из-за стола и подошла к нему. Всем своим видом сержант выражал обреченную усталость, давая понять, что это последнее, чем он сегодня хотел заниматься.

– Капитан Белфи?

– Капитан Белфи, – подтвердил Трой.

Эван, оторвавшийся от писанины, удивленно взглянул на нее.

– Пока ты занимался полезными делами, я нажила маленькую проблемку с местным медиком, – тихо призналась Делия.

– А как же уважение к границам и порядкам? – усмехнулся Эван.

– Я уважала, – уверенно произнесла Делия и отправилась следом за Троем.

Всю дорогу Хоулел молчал. Делия поморщилась от яркого солнца, закрыла глаза ладонью, но старательно придерживалась ритма ходьбы. Ей снова вспомнился разговор с Лоуренсом, если их общение так можно было назвать.

Мальчик из деревни.

Бомбардировки.

Сопутствующий ущерб?

Или что-то еще?

– Мои дела плохи?

Делия решила разведать ситуацию. Да и Трой Хоулел походил на человека, с которым можно поговорить. По крайней мере, он производил более приятное впечатление, чем Белфи. Услышав ее вопрос Трой улыбнулся каким-то собственным мыслям. Делия бы многое отдала, чтобы их прочитать.

– Капитан Белфи любит порядок, – начал Трой. – И… докладная в первый же день о нарушении этого порядка ему не очень понравилась. Но все проблемы он решает по справедливости.

Делия уловила тень уважения в его голосе. И сейчас это почему-то внушало доверие. Не хотелось думать, что отношения между солдатами, офицерами – это довольно закрытая система, где все проблемы оставались внутри, а наружу выходила прилизанная версия. Где те, кто рангом ниже, просто говорили лишь то, что они должны говорить, не веря в это.

Трой говорил то, во что искренне верил.

Или просто был хорошим актером.

Когда они дошли до кабинета капитана Белфи, Делия увидела, что Лоуренс уже там. На секунду она замерла, почувствовав напряжение и возросшую неуверенность, но все равно шагнула вперед, понимая, что пути назад просто нет, и лучшее, что она могла сейчас для себя сделать – это с достоинством встретиться с последствиями.

– Спасибо, сержант. Мисс Ричардс, присаживайтесь.

Делия никак не могла понять, как на нее действовал голос Белфи. Его интонации всегда были спокойны, без высокомерия, неприятного снисхождения, слова вполне обычны, их смысл ясен. Но стоило его услышать, как появлялось странное ощущение, что тебя выжимали, словно лимон для коктейля.

– Хочу, чтобы этот разговор был у нас первый и последний, – начал Райан, как только Делия села. – Сержант Лоуренс, в чем проблема?

– Проблема в том, что она не дает мне и моим людям выполнять свою работу.

Хоть тон Лоуренса был ровным, пренебрежение в нем не заметил бы только глухой. Да и тот, если еще и не был бы в придачу слепым, уловил суть по легкому наклону головы в ее сторону и взгляду.

– Давайте не будем говорить так, словно мисс Ричардс здесь нет. Я же не просто так за ней послал, – твердо произнес Райан и повернул голову к Делии. – Что скажете вы?

Оправляясь от удивления после последней фразы, Делия начала оценивать ситуацию заново. Будучи готова к бою с двумя «Лоуренсами», она и шла на бой, но путь переговоров стал для нее неожиданностью.

– Я осматривалась и увидела мальчика, подошла ближе. Сержант Лоуренс подошел, когда я объясняла мальчику кто я. Они начали говорить. Прошу прощения, если моя просьба перевести слова ребенка отвлекла от работы. Я не хотела создавать проблем. Поэтому и ушла, когда он попросил об этом.

Делия поймала себя на мысли, что Райан смотрел на нее так, словно пытался просканировать, понять сам, без лишних слов и вопросов определить, говорит ли она правду. Делия не знала все мысли капитана, но точно знала одно – его взгляд необходимо выдержать. Военные вообще из тех, кто уважали силу. Как физическую, так и внутреннюю.

– Есть что добавить, сержант?

– Нет.

– Что было после?

– Мисс Ричардс ушла, а я продолжил работу.

– Понятно… – протянул Райан, смотря на них так, словно он воспитатель, который разруливал спор детей в детском саду. – Значит так, майор Стокетт дал разрешение мисс Ричардс и мистеру Беллу выполнять свою работу. Его приказ обсуждать не нам, мы его просто выполняем. Если вы будете чувствовать, что работа журналистов как-то отвлекает вас, то говорите. Я думаю, что и мисс Ричардс, и мистер Белл понимают если не всю, то в общих чертах, специфику места и не будут слишком назойливыми, – с нажимом произнес Райан. – В противном случае, мисс Ричардс, будем решать вопрос более жестко. Приоритет здесь у военных. И вы, и ваш коллега должны это помнить.

– Разумеется, капитан Белфи, – вежливо проговорила Делия.

– Надеюсь, что всем всё понятно. Сержант, свободны, мисс Ричардс, вы еще задержитесь.

Делия и не собиралась вставать, почему-то чувствуя, что будет какое-то продолжение. Что для нее этот разговор не окончен. Время, пока Лоуренс шел до двери, сейчас казалось ей бесконечным. Хотелось просто покончить с этой беседой, с этой проблемой и уйти. Но у капитана Белфи был явно другой план. Делия вообще поймала себя на мысли, что все время, которое занял уход Лоуренса, она думала о личности Белфи.

«Он не так прост и обычен, как я думала» ,– невольно признала Делия.

– Давайте поговорим откровенно, мисс Ричардс, – как только закрылась дверь, начал Райан.