Кто я есть

Боевики таращились на нее нехорошим взглядом, который она чувствовала всем телом, пусть и не видела. Слишком много у них предубеждений против женщин. Особенно если дело касается того, что они вмешивались в важные действия.

Смерть воина от руки женщины не считается священной. Это правило определенно распространялось на поле боя, но впервые во время своего нахождения в Сирии Сильвия задумалась: а считается ли смерть на операционном столе ее пациента убийством от женской руки? Точнее, посчитают ли так боевики. Как показывала практика, их мнение намного важнее, чем общепринятое.

– Вам нельзя оперировать его без нашего разрешения, – с сильным акцентом озвучил один из боевиков.

Это была первая фраза, прозвучавшая не на арабском. И относилась явно к ней и новенькому анестезиологу. Сильвия осторожно посмотрела в его сторону и горько усмехнулась: «вот посвящение и для него».

– Кто они? – эту фразу боевик сказал на английском и повторил на арабском.

– Доктора. Спасают жизнь вашего человека, – уверенно заявил Салмаси.

Сильвия даже почувствовала прилив благодарности, что он выбрал говорить на английском, чтобы и она понимала, о чем шла речь.

– У него серьезное кровотечение и поврежденное легкое. Врачи – опытные хирурги. Их сейчас нельзя отвлекать. Это может стоить вашему человеку жизни.

Салмаси перешел на арабский. Наверное, повторял. Сильвия поняла, что сжала вену сильнее. Ноги подкашивались. Волнение било все рекорды. Наверное, будь она сейчас подключена к аппарату, то он пищал бы как сумасшедший.

Один из боевиков ближе подошел к операционному столу и внимательно посмотрел на пациента. Внутри Сильвии вспыхнуло негодование. У них вскрытая грудная клетка, человек восприимчив к заразе, все должно быть стерильно, а у них полная палата вооруженных мужиков!

И ее жизнь даже в большей опасности, чем человека на столе.

Мысль пришла неожиданно и показалось такой ироничной, что ей захотелось улыбнуться. Лишь усилием воли, Сильвия сдержала порыв, напомнив себе, что у такого незначительного, на первый взгляд, действия могут быть слишком серьезные последствия.

Салмаси продолжал говорить на арабском с главным. Сильвия стала прислушиваться к интонации, стараясь угадать настроение. Его ровный спокойный вежливый тон очень контрастировал с рявкающем грозным голосом боевика. Но больше всего Сильвию веселило, что тот смотрел на раненного с таким умным видом, словно и сам был опытным хирургом.

Мысль так заняла Сильвию, что она не заметила, как те перестали говорить. Очнувшись от того, что боевики стали усаживаться в операционной, Сильвия почувствовала дрожь по телу. Неужели они будут сидеть здесь и смотреть за ними все время операции?

Словно отвечая на этот вопрос, боевики окончательно расселись. Непринужденность их поз нелепо смотрелась на фоне многочисленного оружия. И особенно нелепо это смотрелось, когда один из них оперся на стену и стал играться с капельницей.

– Продолжайте, доктор, – скомандовал Салмаси.

Его голос прозвучал более грозно, интонация – приказано. Сильвия оживилась, взглянула на коллегу и встретилась с его мягким взглядом. Она поняла, что эта властность, строгость – игра на публику, чтобы боевики поняли, кто главный на операции. Чтобы проще стало всем.

– Да, доктор Салмаси, – тихо ответила Сильвия.

«Еще бы знать, как проводить такую деликатную операцию трясущимися руками», – про себя подумала она.

Женщина. Иностранка. Врач. Три причины, чтобы быть застреленной на месте.

Наверное, лишь потому, что и от нее зависит жизнь человека на столе, она все еще жива. Мысль немного отрезвила, заставила взять себя в руки. Сильвия полностью сосредоточилась на вене и вдруг увидела место, где она перебита. Увиденное даже заставило ее облегченно выдохнуть. Обрадоваться. У них есть все шансы спасти его. И насколько радостной была мысль, настолько же ей стало не по себе от только что испытанного облегчения и радости по этому поводу, учитывая, кто именно у них на операционном столе, что он совершает.

Сильвия тут же вспомнила слова Оуэна про долг врача и игру в Бога. Одно дело об этом размышлять, другое – оказаться в ситуации, когда ты лечишь человека, ответственного за разные зверства.

Лучше бы она не знала.

Лучше бы эти боевики ворвались после операции.

Сильвия сделала глубокий вдох и осторожно посмотрела на нового анестезиолога. Тот сидел бледнее трупа. Кажется, даже оцепенел. Захотелось приободрить его, но сейчас это можно было сделать, продолжая работать, держа себя в руках и спасая жизнь.

***

Несколько часов тянулись долго. Напряженно. Казалось, что каждая минута равнялась пяти. Давно на ее памяти не было настолько эмоционально тяжелой операции. Они спасли жизнь боевика, но его состояние требовало задержаться в больнице.

Эту информацию командиру боевиков сообщил доктор Салмаси. Сильвия осторожно наблюдала за ними, не желая привлекать лишнего внимания, и снова захотела курить. Вдруг ей стало интересно: это от напряжения или оттого, что она раздразнила организм не так давно? И как только она всерьез задумалась над этим, то чуть не усмехнулась в голос. Плевать ей на ответ, просто она всей душой хочет покинуть операционную, перестать видеть этих боевиков, умыться и выпить чай Масума.

Командир стал говорить более возмущенно, но Салмаси продолжал спокойно и вежливо. Сильвия предположила, что он объяснял ущерб, нанесенный организму, методы лечения и последствия для больного, если его увезти из палаты.

Когда Салмаси закончил говорить, то палата погрузилась в напряженную тишину. Сильвия невольно взглянула на больного. Может, правда, просто дать увезти его? Всем так будет проще. Но командир принял решение оставить своего человека у них. И даже оставил ему охрану.

Сильвии не нравился расклад, но она к нему привыкла. Да и за работой не было много сил об этом думать. К ним поступали десятки мирных людей, которым требовалась помощь. И в ее власти было ее оказать. Мысль радовала, но не стирала мерзкое чувство, что она спасла жизнь и чудовищу.

Мы – врачи, мы не должны играть в Бога.

Сильвия все повторяла про себя слова Оуэна. Постоянно крутила эту мысль в голове. Будь она верующей, то, наверное, отнеслась бы к этому с настроением, что все это имеет какой-то высший смысл. Наверное, тогда бы было все легче принять. Но, к сожалению, с религией у нее были прохладные отношения.

– Доктор Аттвуд, я заварил чай.

Голос Масума мягко вторгся в сознание. Сильвия поняла, что так и стояла посреди коридора, забыв, куда шла. День будто бы высосал ее, оставив лишь пустую оболочку.

– Спасибо, – поблагодарила Сильвия.

Масум улыбнулся доброй радушной улыбкой. Сильвия ответила ему тем же, подумав, как ей повезло встретить людей, с которыми можно было закончить день на приятной ноте. Особенно после подобной операции. И, подумав о ней, она вспомнила о новом анестезиологе.

– Не против, если я приглашу еще кое-кого?

– Да, конечно, – кивнул Масум. – Поспешите.

После приезда боевиков и оказания им медицинской помощи врачам рекомендовали оставаться в больнице из-за опасности со стороны правительственных войск. И, наверное, сегодня это было даже к лучшему. Сильвия направилась на поиск анестезиолога, пытаясь вспомнить его имя, но это так и не выходило.

Она нашла его на другом этаже в одной из дежурных комнат. Он сидел на кровати, смотрел в одну точку и, наверное, осознавал свой день. Сильвия хорошо понимала это состояние. Воспоминания об операции, когда в больницу прилетел снаряд, не давали ей жить спокойно до сих пор.

– Привет, – стараясь, чтобы голос звучал спокойно и дружелюбно, обратилась она. – Меня зовут Сильвия. Мой друг, Масум, заварил чай. Если честно, то это самый вкусный чай в моей жизни. Хочешь присоединиться? Такую операцию надо запить чем-то вкусным. Сможем поговорить. Или помолчать.

В дежурной комнате продолжала царить тишина. Сильвия подумала, что все ее слова были пропущены мимо ушей, но вдруг она услышала смешок.

– Такую операцию надо запить чем-то крепким, – отозвался анестезиолог, обернувшись к Сильвии.

– Этого в меню нет, – с наигранным сожалением произнесла Сильвия.

– Жаль, – усмехнулся анестезиолог и серьезнее продолжил: – Я – Эндрю. Приятно познакомиться.

– Взаимно.

Сильвия невольно улыбнулась шире. Лед тронулся. Контакт налажен.

– Не против, если я предложу присоединиться к нам Натану, журналисту? Он кажется нормальным, – продолжил Эндрю.

Сильвия напряглась, подумав, что при журналисте не получится поговорить откровенно о больнице и внутренних делах, но вспомнила, что у того снова можно спросить сигарету.

– Да, конечно, – отозвалась Сильвия. – Подходите в конференц-зал. Устроимся там.

***

Уже сидя в конференц-зале, Сильвия запоздало поняла, что ее желание приободрить Эндрю переросло в мини-вечеринку, куда пригласили не всех. Вкусно пахло чаем, Натан принес упаковку с макарунами, которые выглядели очень аппетитно и неуместно на фоне поистрепавшегося конференц-зала.

– Угощайтесь, – нарочито торжественно объявил он.

В такие моменты работа казалась сюром. Бисквитное печенье из Парижа в раздолбанной больнице Алеппо, где сейчас проходит лечение один из боевиков. Сильвия не смогла сдержать улыбку и потянулась за макаруном.

– Спасибо, – поблагодарила она и, игриво улыбнувшись, нарочито серьезно спросила: – Подкуп, месье журналист?

– Не первая поездка, доктор, – серьезно ответил Натан. Его интонация прозвучала странно. Сильвия не смогла сразу определить, серьезно ли он отвечает на вопрос или тоже решил немного позаигрывать.

И вдруг удивилась собственному поведению. Неужели ей хочется флирта? Хотя, почему бы и нет? В этом же нет ничего плохого. Тем более что скоро она уедет…

– Я привык, что вы нам не рады, – мягче продолжил Натан.

– У вас плохая репутация, – с игривым упреком произнесла Сильвия и откусила от макаруна.

Она тут же почувствовала вкусный миндальный бисквит, ягодный вкус. Как же долго она не ела чего-то настолько вкусного! Как же приятны такие мелочи!

– Но ты движешься в верном направлении, чтобы исправить положение, – заметила Сильвия.

– Особенно если к макарунам прибавлю сигареты? – азартно и тише спросил Натан.

Сильвия заметила, что они стояли уже ближе. Поняла, что ей это нравилось. Она посмотрела в сторону и, заметив Масума и Эндрю, будто бы вспомнила о них. И даже на миг расстроилась. Все-таки было в разы приятнее, если бы они немного пофлиртовали наедине. После такой операции – подобная разгрузка просто необходима.

– Хочешь узнать подробности операции? – с вызовом спросила Сильвия, смотря Натану в глаза. И чем дольше она смотрела, тем отчетливее видела, как его взгляд вспыхивал азартным пламенем, огонь от которого передавался и ей.

Примечания