Я, Наполеон: Создатель новой реальности

Законным наследником престола после смерти Екатерины Второй должен был стать её сын Павел. Однако императрица не видела в нём правителя, способного руководить страной. Она искала способ обойти сына, назначив наследником престола внука. К этой роли она готовила Александра с самого рождения. Но ей нужно было соблюдать осторожность, поэтому её намерение должно было до поры оставаться в тайне. Незаметно для Александра и окружающих она устраивала всё необходимое, чтобы укрепить его положение. Она посмотрела на внука, который сидел спокойно и прямо, внимательно её слушая.

– Наследник престола должен пользоваться бльшим авторитетом в обществе, так как это укрепляет его власть. И одна из вещей, придающих вес будущему правителю, – это забота о своих наследниках.

Великий князь с удивлением взглянул на неё. Императрица взяла письмо в руки. – Пришло время, Александр, тебе жениться. Переговоры о невесте завершены. Она из семьи престолонаследников из Бадена, и я чувствую к ней особую симпатию. Я восхищена готовностью её семьи предоставить нам принцессу, обученную своей будущей роли. Предположительно, в октябре она прибудет в столицу. Свадьба же состоится в следующем году.

Александр побледнел. Это была полная неожиданность для него. Слова бабушки не укладывались у него в голове, он не мог полностью осознать – о чем она говорит, о его браке? Никто до сих пор даже не намекал ему о необходимости женитьбы. А тут выясняется, что невеста уже находится в пути. Он чувствовал себя так, будто бабушка воткнула ему нож в спину. Хотя по традиции выбор невесты находился в её руках, он ожидал, что бабушка, полная республиканских принципов, хотя бы спросит его мнение, когда придет время, и позволит ему самому решить, когда и на ком ему жениться. Но она сделала всё тайком. А ведь она сама всю жизнь внушала ему идеи о свободе и равенстве. Разве свобода – это не есть право самому решать, когда и кого выбрать себе в жены? Или хотя бы высказать своё мнение? Разве равенство не заключается в том, что жена может быть как дворянкой, так и крестьянкой? Неужели все годы его учебы с беседами о правах и свободах человека оказались лишь голой теорией? Он ощущал себя преданным. Он почувствовал, что бабушка все время была с ним неискренна. Хотя он всегда безоговорочно подчинялся ей, на этот раз его охватил сильнейший гнев.

– Я не хочу жениться, – сказал Александр. Сначала совсем тихо, а потом встав, с вызовом посмотрев на неё, повторил: – Я не буду жениться на девушке, которую не знаю!

Императрица была удивлена его реакцией. Александр никогда прежде не осмеливался ей возражать. Но она понимала: великий князь вошел в возраст, когда в голове бродят разные глупости. Она также осознавала, что он ещё очень молод – ему было всего пятнадцать лет. Но свадьба, из-за нестабильности общей ситуации, должна была состояться и, как можно скорее.

Она продолжила спокойно, но тоном, не терпящим возражений: – Александр, ты знал, что рано или поздно настанет момент, когда тебе придётся жениться. Это твой долг перед отечеством – вступить в брак и обеспечить наследника. У вас с невестой будет целый год, чтобы узнать друг друга. Она ещё молода, ей всего тринадцать лет, так что сначала ей нужно будет закончить обучение. Учитель Ла Гарп будет заниматься с вами обоими. У неё будет достаточно времени, чтобы познакомиться с нашими обычаями и привыкнуть к стране, в которой ей суждено провести всю жизнь. Не беспокойся. Хотя ты её не знаешь, ты научишься её любить, и она научится любить тебя. Принцесса происходит из уважаемой семьи и хорошо воспитана. Уверена, она оправдает наши ожидания.

Александр с выражением кипевшего в нем гнева уставился в пол. – Сердцу не прикажешь любить,– сказал он скорее себе, чем бабушке. Тем не менее она его услышала и громко рассмеялась: – Что ты вообще знаешь о любви!

Александр сердито глянул на неё, но не осмелился ничего ответить на ее слова. Он боялся, что в раздражении выдаст свою любовь к Екатерине и, тем самым, поставит под удар их обоих. Хотя он всегда понимал, что их любовь запретна и недопустима, до этого момента его поддерживала надежда на то, что что-то в стране изменится. Ведь он не искал этой любви – она сама нашла его, не учитывая правил и обычаев времени. Она пробудила его сердце, которое жаждало любить и быть любимым. Екатерина была первой, кто показал ему, что он ей дорог. Рядом с ней он впервые в жизни почувствовал себя достойным любви. Эта любовь была всем, чего он желал. И где-то глубоко в сердце он лелеял надежду, что, когда он станет достаточно взрослым для брака, их любовь будет приемлема и для общества. Но теперь всем надеждам пришёл конец.

Императрица не хотела видеть расстроенного Александра. Пройдет время, и он успокоится, думала она. Для неё разговор был окончен, и она приказала внуку удалиться. Александр, едва коснувшись её щеки, поклонился и поспешил покинуть комнату. Он дрожал всем телом. Ещё никогда он не ощущал так остро, что не властен над своей жизнью., что и он не свободен.

Он побежал по коридорам дворца к классу, где его уже ждал учитель Ла Гарп.

– Вы опоздали, великий князь, – приветливо заметил учитель. Александр поздоровался и, не поднимая головы, опустился на стул.

– Что случилось, на вас лица нет? – спросил учитель, уловив смесь отчаяния и глубочайшей грусти на лице Александра. Тот не сразу ответил. Всё ещё переваривая слова бабушки, он был сбит с толку, чувствуя, как сердце яростно колотится в груди. Он чувствовал себя пойманным в сети ожиданий других людей, и эти другие мешали ему следовать своим собственным желаниям.

– Её Величество хочет меня женить, – наконец проговорил он. —Женитьба должна состояться в следующем году, и невеста уже выбрана. Вернее, назначена!

Ла Гарп несколько мгновений молчал. Он тоже был удивлён новостью. Царевич еще даже не закончил учёбу, к чему такая спешка? Он смотрел на сутулого Александра. В этот момент казалось, что трудно было представить себе более несчастного человека.

– Сколько красивых слов, сколько высокопарных разговоров о свободе, равенстве и правах всегда исходило из уст бабушки, – с гневом сказал царевич. – Я верил её словам. Я был наивен. Всё это было ложь и её лицемерная игра, в которой интересы других всегда стояли выше жизни членов ее собственной семьи. Где я и теории просвещённых философов, если я всего лишь марионетка в её руках? Если она даже не спрашивает моего мнения по самому важному вопросу моей жизни?

Ла Гарп оказался в очень неловком положении. С тех пор как он начал обучать молодого царевича, он внушал ему идеи о свободе. И хотя учитель осознавал, что престолонаследник безусловно понимает, что положение дел в его стране абсолютно противоречит этим идеям, великий князь был в таком возрасте, когда человек еще верит, что всё возможно. Учитель согласился, что бабушка действовала по-старинке. Но как бы то ни было, у великого князя не было реальной возможности самостоятельно решать вопрос о своей женитьбе. Все браки в дворянской среде были договорными. Настал момент, когда и ему, учителю, пришлось развеять надежды его ученика.

– Браки наследников престола всегда были частью государственной политики, – начал объяснять Ла Гарп. Эта традиция имеет глубокие корни, которые ещё не время вырывать. Наследник престола, заключая брак и производя на свет наследника, сохраняет порядок и стабильность в стране, которые дает титул, полученный по наследству. Ваша бабушка – мудрая женщина и не хочет рисковать вопросами престолонаследия, которые могут возникнуть после её смерти. Брак с девушкой из подходящей дворянской семьи, которая по закону считается принадлежащей к царскому роду, – это условие, чтобы дворянское общество признало вашего ребёнка законным престолонаследником. Если бы вы женились на другой девушке, скажем, на крестьянке, ваших детей не признали бы наследниками престола.

Александр с удивлением посмотрел на учителя. Он уже в прошлом году рассказывал ему о Екатерине, но уверил его, что они всего лишь друзья. Однако учитель подозревал, что за их дружбой скрывается нечто большее. Александр говорил о Екатерине с такой страстью, на которую способны лишь истинно любящие. Учитель давно боялся момента, когда любовь царевича к крепостной столкнётся с реальностью его положения.

– Великий князь, постарайтесь понять, что Россия ещё не готова к испытанию на прочность и изменению таких традиций. Мне бы хотелось сказать иначе, но правильно будет сделать то, что от вас ожидает императрица. Так вы сохраните титул наследника престола, и когда станете царём, сможете ввести те изменения, в которых нуждается Россия.

– Но я не хочу быть царём. Я не подхожу для этой роли! – решительно возразил царевич. – Каждый раз, когда я думаю о престоле, кровь во мне закипает при мысли о всех тех злодеяниях, которые происходят на каждом шагу. Я не могу видеть этих чванливых дворян, высокомерных с теми, кто слабее, и пресмыкающихся перед теми, кого они боятся. Это люди, которых я бы не взял даже в лакеи, тогда как они занимают высшие должности в нашем государстве! Нет, жизнь при дворе не для меня! – с отчаянием выпалил он.

– Но вы – единственный человек, способный что-то изменить в России, – пытался его успокоить учитель. – Россия нуждается в вас. Всю жизнь вас готовили к этой роли!

Александр посмотрел на него с сомнением в глазах. – Вы действительно думаете, что один человек способен искоренить зло, которое пустило корни в этой стране? – спросил он. – Это непосильная задача для одного человека, независимо от его талантов и исключительности. По-моему, это задача, с которой не справиться даже гению.

Александр и учитель ещё не раз в течение следующих двух месяцев, которые оставались до прибытия невесты в Санкт-Петербург, обсуждали его предстоящую женитьбу. Александр не мог избежать этого брака. Однако он поклялся себе, что у женщины, на которой ему предстояло жениться только из чувства долга перед государством, он не будет искать любви.

Глава пятая

ФРАНЦИЯ 1792

***

Наполеон быстрым шагом шел по улице Рю-де-Валуас. Он опаздывал на встречу. С другом Бурьеном они договорились встретиться и пообедать в одном из ресторанов под аркадами Пале-Рояля. Теплый июньский день вывел на улицы массу народу. Наполеону Париж всегда казался красивым городом – светило ли солнце или шел дождь. Но в этот раз, вернувшись из отпуска, который он провел на Корсике, он почувствовал, что город сильно изменился. По улицам прогуливались люди в полосатых брюках и фригийских шапках, похожих на те, что древние римляне вручали рабам в знак их освобождения. Наполеон заметил и еще кое-что: люди больше не выглядели воодушевленными и радостными, как в начале революции. Лица людей, которых он встречал на улицах, казались какими-то настороженными, дикими – люди вели себя угрожающе.

Он подошел к месту встречи, но друга не было. Ему это показалось странным – Бурьен никогда не опаздывал. Наполеон встал у входа, ведущего во внутренний сад Пале-Рояля, и наблюдал за мужчинами и женщинами, которые входили в этот «рай для покупателей» и выходили оттуда, нагруженные покупками. Время от времени он оглядывал улицу, проверяя, не идет ли Бурьен, и наконец увидел его. С серьезным выражением лица Бурьен спешил ему навстречу. Друзья обменялись рукопожатием.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Наполеон.

Бурьен слегка усмехнулся и покачал головой. – Нет, ничего особенного, просто в последнее время мне показалось разумным ходить по улицам с осторожностью, – сказал он. Затем, посерьезнев, добавил: – Город изменился, Наполеон. Чувствуешь, напряжение, которое висит в воздухе? Люди устали и сбиты с толку. Всё больше кажется, что революция движется в ту сторону, которую никто не ожидал.

Наполеон кивнул, понимая, о чем говорит его друг, люди действительно стали вести себя более подозрительно, более сдержанно.– Это правда, люди боятся, – сказал Наполеон, – раньше этого не было. Куда бы ни пошел, только и разговоров, что об изменниках и врагах республики. Все друг друга подозревают.

Бурьен кивнул. – Неудивительно. В обществе, пережившем революцию, все больше множатся радикальные идеи. Люди устали от мирного ожидания перемен и теперь всё больше поддерживают насилие как средство достижения своих целей. Говорят о новых законах, которые позволят быстрее и строже наказывать "врагов революции".

Наполеон задумчиво посмотрел на оживленную толпу перед собой. – Революция пообещала им свободу и равенство, но глядя на то, что происходит сейчас, всё больше кажется, что она ведет к хаосу, – тихо сказал он. – Кто-нибудь задумывался над тем, что будет с Францией, если ее начнут рвать на части из-за бесконечных расправ «над врагами революции» и чисток?

Бурьен вздохнул. – С каждым днем всё яснее, что революционеры не отступят. Они скорее добьются своего силой, чем рискнут потерять контроль над ситуацией. Кто бы мог подумать, что люди, начавшие революцию во имя свободы, придут к одобрению тирании?

Наполеон пристально посмотрел на своего друга. – Это может быть опасно. Люди, которые слишком полагаются на силу, часто в конечном итоге приходят к тому, против чего боролись, – сказал он. – Но если Франции понадобятся новые лидеры, способные навести порядок, я буду готов.

Бурьен, удивленно подняв брови, внимательно посмотрел на Наполеона. – Ты действительно думаешь, что мог бы руководить Францией? Наполеон серьезно ответил ему: – Никто не знает, что принесет будущее, но мне кажется, мой час близок.

Месяц назад Наполеон, как и Бурьен, был вынужден вернуться в город. Он – с Корсики, его друг – из соседнегонемецкого княжества. Франция объявила войну Габсбургской монархии: австрийский император открыто выступил против революционного правительства и потребовал возвращения на французский трон короля. Поскольку Бурьен и Наполеон были солдатами, их отсутствие могло быть истолковано как дезертирство и симпатии к старому режиму. Однако и то, что они, подчинилившись, вернулись в Париж, не было гарантией их безопасности.

– Пока я шел к тебе, меня остановили на улице, – сказал Бурьен. – Похоже, я был слишком хорошо одет, и в толпе меня приняли за аристократа. Меня окружили со всех сторон и начали толкать. У одного из них в руках было копьё с насаженной на него головой какого-то несчастного. Они спросили, кто я и куда направляюсь. Я сказал, что я всего лишь простой солдат, но мне пришлось крикнуть: "Да здравствует Республика!" Конечно, я это сделал без колебаний, после чего меня отпустили. Этот город стал опасным, так что, обещай мне, друг мой, что будешь осторожен.

– Не волнуйся за меня, я буду осторожен, – ответил Наполеон. – В конце концов, революция – это неплохое время для тех, у кого есть немного силы духа и мужества.

– Если подумать, на самом деле, я верю, что ты всегда сумеешь пробиться, – усмехнулся Бурьен.

Они собирались выйти на площадь Пале-Рояля, когда вдруг услышали странный шум. С улицы, со стороны Алесса, доносился такой гул, будто по улице гнали многотысячное стадо скота. Звуки голосов и криков людей, эхом отбивавшиеся от стен домов, становились всё громче. Наполеон увидел на перекрёстке, метрах в пятидесяти от них, приближающуюся толпу вооружённых мужчин и женщин. Они держали в руках ружья, мечи, копья, топоры и даже вертела. На их лицах отражались злоба и возмущение, они угрожающе трясли своим оружием в воздухе, из их уст неслись самые грубые оскорбления в адрес короля и королевы.

– Свинью-короля – запереть в клетку! Смерть королеве-блуднице! – неслось по всей улице.

– Это санкюлоты, самая низкая и неотёсанная часть населения городских окраин.

Толпе, состоящей из рабочих, мелких торговцев и ремесленников, продавцов, иностранцев, бродяг и бедняков, не было конца.

– Да, это те, кто думает, что оружием можно решить все проблемы, – сказал Бурьен тихо, чтобы никто его не услышал.

Наполеон видел, как отдельные прохожие в страхе прижимались к стенам домов, поскольку толпа неостановимым бурным потоком накрывала собой улицу. Она направлялась к Тюильрийскому дворцу.

– Пойдём за этой чернью! Посмотрим, что они замышляют! – предложил Наполеон.

Наполеон и Бурьен обогнали толпу по параллельной улице, затем перебежали дорогу и заметили, что с противоположного конца улицы подходит еще одна группа людей. Отойдя к набережной Сены, они стали наблюдать за происходящим из отдаления.

Две толпы слились в одну у решетчатых ворот Тюильрийского дворца. Король Людовик XVI с семьей и несколькими приближенными, которые еще отваживались оставаться в стране, укрывался именно там. В начале революции большинство дворян сбежали за границу, и народ потребовал перевезти королевскую семью из Версаля в Тюильрийский дворец в Париже.

Когда две группы людей слились в одну большую толпу, крики и лязг оружия стали столь мощными, что производили впечатление, напоминающее назревающее землетрясение. Раздались призывы открыть ворота. Буквально в следующий момент под натиском людских тел ворота поддались сами, и разъяренная толпа стремительно бросилась через двор к входу во дворец. Вокруг главного и других входов стояли стражники Национальной гвардии. Опасаясь гнева неуправляемой толпы, они отошли в сторону и безмолвно наблюдали за происходящим. Казалось, что кто-то изнутри открыл двери дворца, и вожаки из толпы исчезли в его недрах.

Наполеон не верил своим глазам. —Какое безумие! – возбужденно воскликнул он. – Как могли позволить этой черни войти внутрь дворца?

Бурьен хотел что-то сказать, но в этот момент во дворце распахнулись двери балкона. На балкон вытолкнули короля. Со всех сторон его окружали мужчины из толпы. Один из них, как оказалось потом, мясник, крепкий мужчина средних лет, держал его за плечо: «Мсье, вы подлец и обманщик!» – заявил он. «Вы всегда нас обманывали и продолжаете это делать. Притворяетесь, что на стороне народа, а за нашей спиной призываете иностранные войска на нас! Мы не позволим вам снова отнять у нас наши права! Чаша нашего терпения переполнена! Народ сыт по горло вашими махинациями!»

Человек слева от короля достал из кармана две кокарды – одну белую, королевскую, и другую – бело-красно-синюю, революционную, – и протянул их королю.

– Выберите одну из них! – приказал он. Между тем по двору раздавалось: – Смерть королю! Да здравствует народ!

Король, которого все еще крепко держал за руку мясник, иначе бы он, вероятно, рухнул без чувств, не колеблясь выбрал революционную кокарду. Народ заревел от одобрения. Какой-то кузнец из предместья водрузил ему на голову красный фригийский колпак. Никому не известный молодой человек начал бить по колпаку, чтобы лучше закрепить его на голове пленника. Король склонял голову всё ниже и ниже, не смея, однако, отступить. Толпа под балконом что-то скандировала. Один из толпы поднял вверх виселицу с надписью «Мария-Антуанетта на виселицу». Другой размахивал копьем, на котором было насажено бычье сердце с надписью «Сердце Людовика XVI».

– Не могу поверить! Если бы у короля было хоть немного мужества, он бы возглавил армию, разогнал чернь пушками и, тем самым, спас бы корону и собственную честь! – гневно говорил Наполеон.

Бурьен взглянул на своего друга. Наполеон уже осматривал двор, мысленно расставляя пушки, которые могли бы защитить короля от нашествия толпы. Наполеон был революционером, но анархии со стороны народа не одобрял. Он был убежден, что народ нуждается в руководстве со стороны авторитетной и влиятельной личности. Такой личностью до сих пор оставался король, хотя его политическая власть была ограничена недавно принятой конституцией.

– Теперь всё потеряно! Авторитет короля растоптан! – с волнением сказал Наполеон.

Королю, который безвольно подчинялся своим судьям, принесли вино.

– Сэр, поднимите тост за народ! Крикните "Да здравствует народ!" – потребовал мясник.

Король взял бокал, но у него дрожали руки, и часть вина пролилась на одежду. Затем он поднял бокал и слабым голосом произнес: «Да здравствует народ».

– Громче, чтобы все услышали! – снова ударил его кто-то сзади по голове.

– Да здравствует народ! – сказал король немного громче, и толпа во дворе воодушевленно подняла вверх оружие.

«Да здравствует народ! Да здравствует республика!» – эхом разнеслось по двору королевского дворца. Затем короля, который едва держался на ногах, увели с балкона.

– У этих людей нет разума! – с возмущением воскликнул Наполеон. – Они попирают ценности революции, попирают свободу, равенство и братство. Их поведение противозаконно и подает очень опасный пример! Якобинцы сошли с ума, раз допускают такое!

Якобинская партия, после того как буржуазия получила политические права и попыталась остановить революцию на этой фазе, потребовала политических прав также и для простых граждан, независимо от размеров их имущества. Якобинцы резко выступали против своих противников.

Примечания