Маска

Глава 6. Позорное мероприятие

Два следующих дня я пребывала в трансе. И я не про магнитопровод с обмотками5. По прошествии занятий с магистрантами потихоньку стала анализировать своё поведение. Нехотя так. Сначала ничего не предвещало беды. Затем мысли о том, какое впечатление производили игры со студентами, принялись вколачиваться в голову.

И вдруг я осознала: участие в споре с Тёмиком – постыднейшая глупость. Для преподавателя-то! Для Вилки Сергеевны! Она жила-поживала и наводила ужас, а теперь оступилась. И оказалась не ужасная совсем. И не железная, что ли?

А это проблема! Я в своих же глазах выглядела придурковатой! Как теперь по-прежнему задирать нос, когда сомневаешься в собственном характере? Взять бы и послать к чёртикам всю университетскую компашку! Но из-за щепетильности к обещаниям я намеревалась довести абсурд до конца.

Пятница. Чем ближе становились восемь часов вечера, тем стремительнее ухудшалось самочувствие. И давленьице-то шалило, и ладошки совсем уж по-школьному потели. Я постыдилась признаться Иришке в том, что она увидит меня на репетиции среди молодёжи в сопровождении студента. Вся ситуация так походила на… Ай, неважно!

Неважно, Боже! Почему я до сих пор его вспоминала?!

Детский сад – штаны на лямках! Почему в момент спора я сочла забавным согласиться? Мол, вон какая Вилка Сергеевна юморная, считающаяся с вашим мнением? Не бросающая слов на ветер? В тот же вечер, перед тем, как заснуть, я осознала, что поступила как идиотка! И у этой идиотки жалобно скреблось на душе, пока Иришка храпела на кровати у стенки круче выхлопной трубы соседских жигулей.

Вот как получилось, что в пятницу я и маги пошли на репетицию в полном составе. Наверное, дурики рассчитывали на автоматы. Неумение дать отпор старичку-декану и обнаглевшим студентам убавляло весомость самооценки. Я чувствовала себя мягкотелой. Всё вершилось вопреки моему будто никому не интересному мнению! Руководство решило воспользоваться Вилкой Сергеевной по полной, и оставалось лишь надеяться, что вскоре обязательно представится возможность сделать что-то по-своему!

Око за око!

И вот я с Тёмиком и с семенящими на каблучках магистрантками шла в актовый зал через переход. Успокаивала единственная приятная мысль. О том, что мы, да простят меня иссохшие извилины Апиной, – интеллектуальная элита университета, влетели, словно гордые породистые псы в мюзикл «Кошки»6. Каждый обернулся к нашей «взрослой» компании. Как говорится, не можешь победить – возглавь!

Я почти не успела подумать плохо про орущих реактивных сопляков. Кто выглядел уже на тридцать, кто до сих пор на тринадцать… Но вот Степанов отвлёк меня от занятия благой критикой окружающих:

– Виолетта Сергеевна, а вы танцевать-то умеете?

Хах! Посмотрим, как Ирина Максимовна справится без меня. Потому что я, чувствую, буду слишком занята сохранением самообладания.

– Ну что началось-то, Тёмик? – Я вздохнула, не оборачиваясь в его сторону. – Конечно, умею. Между парами вот сажусь в плие и переписываю учебные планы.

Непривычно от самой себя, унылой трусихи. Хронически уставшей тёти, мечтающей прилечь на диван после работы. Шутки не работали и выдавали тревогу. Ну как же так? Вилка не боялась ни потоковых лекций, ни ректората. Но танцы! Ох уж эти танцы…

Моё присутствие, казалось, мало кого впечатляло, и в отсутствии Иришки все продолжали ржать и верещать. Словно чувствовали, что сегодня Вилка не в ресурсе!

Я сдавленно хмыкнула, наконец посмотрев на свою команду поддержки.

– Не умею я танцевать! Когда мне было учиться?

– Ни фига! – Оказывается, наши немногочисленные дамы разбрелись по залу, и я осталась «наедине» с Артёмом. – Да я вас… обрёк на мучения!

– Именно, что «обрёк»!

Я скрестила руки на груди.

Тем временем в зале намечался аншлаг. Кажется, даже больше чужих лиц нарисовалось! А я думала, студенческая безответственность разочарует Иришку уже на второй репетиции…

– Да бросьте, это несложно. Сейчас разучим падеграс. И вы будете самая крутая… танцорка среди преподавателей. Круто же!

Пэдэ-что? Тёмик неубедительно улыбнулся. Такой весь причёсанный, волосики свои светлые теребил всю пару, проверял через фронтальную камеру, не отвалились ли. Вот и сейчас тряхнул чёлкой.

– И зачем это нужно?

Я всё ещё пряталась за скрещёнными руками, прислонившись к холодному зеркалу. Нервно оглянулась по сторонам.

Сама не знаю, чего боялась. Мало ли кто придёт, увидит меня в таком… кхм, неловком положении.

Интересно, хоть кто-то из малолеток подозревал, что сегодня Вилка пришла позориться добровольно? Утром я даже приоделась в свитер вместо строгого пиджака, чтобы не очернять свой деловой образ движениями в стиле Терезы Мэй.

– В конце концов сумеете станцевать на чьей-нибудь могиле. – Парень поправил расстёгнутый воротник белой рубашки. Да для кого ж ты замариновался, шутник недоделанный?

– Я имела в виду, тебе-то зачем цирк с сопровождением понадобился?

Разные варианты посещали меня в течение двух продолжительных дней – от покушения до попытки найти повод отчислиться, – и, думаю, настало время узнать, ради чего всё-таки Степанов пожертвовал нормальной оценкой на моём экзамене.

– Ну нет! Не могу я сейчас сказать. – Парень по-доброму улыбнулся, будто извиняясь. – Сами потом всё поймёте.

Он мне подмигнул.

Ненормальный, что ли?

Вдруг запыхавшаяся Иришка ввалилась в актовый зал, затаскивая громоздкие тканевые сумки. К ней тут же подскочили двое парней, а затем двинулся на подмогу и Тёмик. Мы с ним стояли почти у входа. Но теперь я осталась одна, нервно пережимая рёбра руками.

Соберись, Вилка! Люди смотрят. Я обернулась к зеркалу и столкнулась с собственным презренным выражением лица. Строго собранные волосы уже успели растрепаться. Зенки чернющие, как у зверя в вольере, – вот что сделал со мной «выполз из зоны комфорта». Начинала пользоваться Иришкиными цитатками. Плохи дела!

В отражении я обнаружила две бледные «ледышки», не менее презренно сверкающие в мою сторону. Естественно, спрятанные под маской… Кудрявая Башка! Какие люди!

В груди заклубилось стенающее, визгливое негодование. Захотелось оказаться с ним лицом к лицу, схватить за наглаженный мамочкой шиворот и трясти, наблюдая, как кудри весело взлетают над болванкой. Если что – это именно та часть тела, которая произрастала у него вместо головы! Не иначе как безмозглый деревянный набалдашник для демонстрации шевелюры! Только такому экспонату могла прийти идея соврать о своём имени – мне!

Парень, расположившийся на ряде стульев в глубине зала, едва ли не демонстративно закатил глаза и заговорил со своим дружком. Сучонок.

Я сморщилась от невозможности сиюминутно сбить с него спесь. Сделала вид, что не осведомлена о присутствии засранца.

Нет! О существовании!

Ирка и её приспешники остановились рядом, укладывая сумки на стулья и пол. Вонючие лохмотья какие-то притащили…

– Виолетта Сергеевна, вечер добрый. – Иришка удивлённо похлопала ресницами, но быстро переключилась на своё: – А я забрала из КМЦ тюли для украшения зала.

Меня совсем не интересовали подробности, но я притворилась, что взрываюсь от внимания. Там, в отражении, Лекса беседовал со своим знакомым, активно жестикулируя. Манерный-то какой… Ну и отвратительное зрелище! Зато гитары не видно. Я попыталась сосредоточиться на Иришкиных тюлях, но она вдруг перевела тему:

– Тёмик сказал, ты будешь танцевать с нами… – Ира с недоверием зыркнула. – Звучит фантастически!

Я насупилась. Не нашла сил выдавить и слова, просто зло кивнула. Раздражало сарафанное радио!

Подождите-ка, а когда они успели познакомиться? Надеюсь, моё присутствие сегодня… дело не Иришкиных рук!

Не-е-ет! Подруга бы так не поступила! Знала же, что я ненавижу публичные мероприятия из-за проблем в прошлом. И сватовством она вроде не страдала, чтобы впихивать меня во все подряд вечеринки. После расставания с ним… Нет, идея точно не её авторства!

– А Тёмик тебе рассказал, что я проиграла спор?

– Тёмик? Нет. – Ира покосилась в сторону сияющего коварной улыбкой парня и в завершение как-то странно на меня уставилась. Чего?! Я же сама не понимаю до конца, зачем он всё это замутил! – Ладно, потом посплетничаем. А сейчас пора начинать.

Воодушевлённая Иришка скинула шубу на стул, даже забыв про вешалку, и побежала к сцене за микрофоном. Теперь её было слышно из-под каждой табуретки и невозможно перекричать. Вот и вытеснили человеческую силушку чудеса прогресса. И не нужна больше Вилка!

– Ребятки! Всем привет, кого я ещё не видела! У нас много работы, поэтому встаём быстренько в пары и вспоминаем вальс, который мы разучили на первой репетиции… Сегодня даже Виолетта Сергеевна решила присоединиться! Так что вы у нас под пристальным присмотром!

Боже, да помолчи ты! Я сгораю со стыда… Я сгораю!

На меня нацелилась пара сотен взглядов, студенты принялись перешёптываться, гаденько хихикать. Лицо вспыхнуло и, по ощущениям, задымился мозг.

Ирка, засранка!

– Виолетт Сергеевна, пойдёмте?

Тёмик протянул руку, приглашая в круг, стихийно образующийся в зале. Да ты что?! Смеёшься? Я же не учила танец на прошлой репетиции! Только укрощала зверинец! Наверное, на моём лице запечатлелся нарастающий ужас, ведь Степанов затараторил:

– Не парьтесь, я сейчас расскажу, там просто. Движения всё время повторяются.

Меня начало потряхивать от волнения. Неужели каждый здесь присутствующий через это проходит? Или одна я косолапая и трезво оценивающая свои танцевальные навыки?

Я приняла горячую ладонь Тёмика. У нас получилось практически братанское рукопожатие, но стыд настолько заполонил тело, что я зажмурилась и позволила себя отвести, куда он посчитает нужным. А когда разлепила веки, мы уже стояли в толпе флиртующих малолеток.

Иришка приступила к объяснениям, но они неразборчиво загудели в ушах. Тёмик тут же принялся укладывать мои руки по танцевальной грамоте: одну на сгиб локтя, другую крепко сжал.

И тут наступила парализация. Мерзкая дрожь разбежалась, спряталась в каждой клетке похолодевшего тела. Я поняла, что страшнее искажённых воспоминаний только повторяющееся настоящее. Неужели я позволила обстоятельствам привести себя в эту точку?

Студент прикасается к своей преподавательнице и как-то странно и ласково улыбается… Чёрт!

– Я шагаю вперёд с левой ноги, а вы – назад с правой. – Артём попытался двинуться, но я обмерла железобетонно.

Да мы знакомы уже пятый год! Он с моего первого выпуска!

– Не сдвинусь с места, пока не скажешь, почему я здесь.

Вокруг нас пары принялись выписывать повороты. Здравствуй, головокружение.

Блондин заметно задумался.

– Я как-то по-другому представлял это…

Боже, что ты уже напредставлял? Вдобавок к обрушившейся температуре у меня едва не остановилось больно содрогающееся тряпичное сердце.

– Говори, или я могу не так тебя понять, Степанов!

Омерзительное враньё! Я уже обо всём догадалась и собиралась пресечь на корню…

– Ну я думал, что смогу аккуратно разузнать.

Ну всё. Пульс начал ровняться с нулевой полоской кардиомонитора из мелодрам по телеку.

– Блин! Не давите на меня…

Я озверело зашипела:

– Быстро!

Тёмик замер, заметно смутился, отчего я чуть не упала на паркет без сознания.

– А Ирина Максимовна… ну… свободна?

Ша-а-а!

Нас попытались обойти, потому что мы продолжали стоять. Я могла бы завизжать от переполнившего меня страха неопределённости и разбить в моменте пару окон. Но вместо этого тут же больно вцепилась в руку Степанова и заставила его закрутить нашу одеревеневшую посреди зала парочку в вальсовом шаге.

Нужно было помолчать и успокоиться. Для данных целей замечательно подходила путаница в ногах. А десяток случайных попаданий по белым мужским кроссовкам сойдут за профилактику! Благодаря моему отсутствию чувства «высокого» и элементарного такта, мы медленно потоптались целых два круга, пока дыхание от предынфарктного состояния не пришло в норму.

– Виолетта Сергеевна… ну вы… скажете что-нибудь? – Тёмик попал в заложники моего нервного срыва. Долгое время терпел отсутствие ответа на его злободневный вопрос.

Наконец способность шевелить ртом вернулась, и я позволила себе криво улыбнуться.

– Ирка замужем.

Ну всё. По ощущениям, страх, мучивший меня несколько дней, отступил. Я с разочарованием заключила, что боялась вовсе не мероприятия, а воспоминаний. И не зря. Хреново!

– Чёрт ты поганый, Тёмик! Запал на неё?

– Тише. – А я неплохо переставляла ноги. В состоянии аффекта научилась танцевать этот ваш вальс… – Вы же ей не расскажете?

– Ну ты интересный такой! А как же она ещё узнает? Мы ведь с ней лучшие подруги со школы!

Привычное лицо исказилось недовольством.

– Я как-нибудь сам…

– Нет, подожди! Ты не можешь! Я же сказала, что она замужем.

Тёмик равнодушно хмыкнул, а в следующую секунду раздалось объявление от виновницы нашего разговора.

Она высиживала на сцене и рассматривала сверху плоды своего труда.

– Хорошо! Но будем ещё повторять. – Знала бы ты, Иришка, по какому поводу в двадцать семь лет я вдруг научилась вальсу! – А сейчас становимся на падеграс!

Тут Степанов решил, что узнал максимум необходимой ему информации, и кинулся приглашать зазевавшуюся девицу. Я осталась одна. Растерянно оглянулась на бедных парнишек, отшатывающихся от меня, как от исчадия ЭТФ7…

Видимо, я выглядела действительно устрашающе. Не могла поверить своему «счастью»!

– Извините, вы свободны?

Глава 7. Врать нехорошо

– Извините, вы свободны?

Когда я обернулась, еле сдержалась, чтобы не заржать.

Расшалились нервы.

Непонятно, отдавал ли себе отчёт ребёночек-первокурсник, изумлённо хлопающий глазками, к кому подошёл. Но пока он не передумал, я замотала головой и схватилась за его дрогнувшие ручонки. Принялась боязно ждать Иришкиной команды.

Мы свободны, дружок. Я и моя шизофрения.

Оказаться за бортом репетиции, на которую я даже не желала идти, было, мягко говоря, унизительно. Меньше всего ожидала получить оплеуху от своего дипломника. Это, знаете ли, верный шаг от преподавательской благосклонности к личной неприязни!

Здесь не моё поле боя, всё такое творческое и неформальное, а Степанов взял и без прелюдий швырнул Вилку Сергеевну в море идиотизма…

Он наверняка не понимал до конца, чем чревато подобное поведение. Да ему влюблённость сдавила черепную коробку!.. Ну ничего! Мы сочтёмся быстрее, чем он успеет подкатить яйца к Ирке! Справедливость восторжествует!

– Итак! – Стройная Иришка, восседавшая на сцене, поднялась на каблуки и собралась демонстрировать новые движения.

Я быстро оглянулась: тут и знакомые студенты – кошмар, завтра будут перемывать мои усталые косточки, – и с других факультетов. Парней видимо не хватало: в пары вставали девушки. А мои руки сжимали потные ладошки… Получается, ещё повезло? Я опустила взгляд на своего партнёра, доходящего ростом всего-то мне до плеч, а сбежавшему Тёмику, наверное, до пупка, и плавно отвернулась к Ире.

Резкие действия могли спровоцировать безудержный ржач. У мальчика было такое лицо… словно он всю жизнь дрых, но не выспался.

Происходящее ощущалось неадекватно, неуютно. Ну почему какой-то малолетке позволено нарушать мои личные границы?

– Ближе к кругу становятся кавалеры, по левую руку – дамы.

Пхах! Нашла кавалеров! А титул – «Ваше Неандертальчество»?

Прежде, чем я додумалась разведать у соседей правильную позу, мы неловко зашаркали по паркету и спутались в руках. Ближняя от нас пара перешёптывалась, явно обсуждая меня.

Сами-то, два трясущихся сальца. Похрюкайте ещё!

– Внимательно! Делаем синхронно шаг вправо, ногу заводим назад и слегка приседаем. Затем ещё один шаг, тянем носок. И в обратной последовательности – влево…

Все принялись обезьянить за Иришкой. А те, кому не видно, – озираться по сторонам.

Я старалась повторять добросовестно и при этом не походить на тётку, присаживающуюся на горшок. Непонятно, как по итогу у меня выходило… Без зеркала тяжко.

– Тянем носок!

Мой напарник-коротыш если и старался, то играть роль раздолбая. Налицо явный задрот, первак без отношений и шансов танцевать с кем-то кроме одинокой грымзы.

Хотелось подсмотреть всё же за другими – соображалистыми студентами.

– Возвращаемся в исходное положение и начинаем идти вперёд с левой ноги. Раз… два, три… четыре…

Не прекращая перебирать ногами, я выбрала несколько ярких пятен. Крепкий парень в красной футболке, с ним девушка в светло-жёлтом вязаном платье и длинных сапогах. Неплохо. Через парочек шесть стояли пёстро одетые перешёптывающиеся девицы, наверное, лучшие подружки. У них получалось, на мой искушённый взгляд, ловко. И ещё через десяток пар виднелся… Кудрявая Башка!

Шевелюра подрагивала, когда парень склонялся к партнёрше и говорил.

– Теперь шагаем с правой ноги, заканчиваем на левой. Снова повторяем восемь счётов…

Да сколько же можно шагать?!. Меня укачивает!

Круг стал сдвигаться. Отдельные пары практически не нарушали строй, пока всё происходило слишком медленно. Я продолжала исподтишка следить за бесячим ориентиром. Напялил дешёвую кожаную куртку, ей-богу, как целлофановый пакет! Плохая попытка казаться солидным, потому что пайетки, украденные с бабушкиного платья, в качестве погон ещё ни одного мужчину не сделали мужественным! За звёздочками стоило всё-таки пойти в армию!

– Теперь встаём лицом друг к другу.

Конечно же и не догадываясь, увлечённый разговором Лекса задержался прямо на уровне нашей несуразной пары на противоположной стороне круга. Почему я смотрела? Да потому что голова коротышки заканчивалась на том месте, где должна была прятать мои моргалы!

Мальчик! Ну не мог ты вырасти подлиннее?!

– Парни и девушки шагают вправо! Шаг, приседание. Шаг, приседание. Получается, что вы расходитесь в разные стороны, кланяясь чужому партнёру и партнёрше. – Запутанные объяснения встретились ступором, а затем и разрастающимся в зале смехом. Иришке пришлось подозвать мальчика из чужой пары внизу сцены. – Иди-ка сюда.

Да-а, Степанов! Жаль, что не ты! Чувствую я твою зависть, как и всей очереди тупиц, рассчитывающих хотя бы заговорить с моей опытной подружкой.

Забавная появилась у молодёжи мода: бегать за разодетыми холёными преподавательницами… И всё бы ничего, если бы не пропасть в интеллектуальном развитии и жизненных приоритетах. Любой, конечно, польстит внимание, но не более…

Вспомнилось, как Иришка в среду расчувствовалась, говоря о муже.

Я зачем-то попыталась отыскать Тёмика – наверное, чтобы уличить его в ревности, – но людишек толпилось настолько много, что… я снова вскользь наблюдала, как Лекса петушится, переговариваясь с соседней с ним парочкой.

Издалека Кудрявая Башка походил на тряпичную куклу, не знающую, как унять собственные длинные руки. Но, очевидно, он считал себя крутотой. Махал ладошками, на которые нацепил клоунские гловелетты с заклёпками – у нас же бал-маскарад, – а его брошенная партнёрша ждала, когда «рокер» вдоволь искусает губы, как кокетливая девчонка, и уймётся.

Мерзость!

– Вот! – Иришка легко покрутила новым помощником, он смекнул, как нужно двигаться. – При этом правую руку кавалеры прячут за спину, кивают, а дамы изображают реверанс.

Перед студентами я ещё не кланялась…

Ряды парней и девушек сдвинулись в противоположные стороны, словно разные прослойки цветов в кубике Рубика. Я не без удивления таращилась и наспех повторяла движения.

Чёрная маска скрылась за фигурой высоченного парня, остановившегося передо мной, и только ненавистные кудри мелькали в глазах.

Раздражает… Везде он! Нужно отвлечься!

Я сосредоточилась на лице напротив и ужаснулась улыбочке вдруг нарисовавшегося Жданова… Только не этот маньячный должник!

– Отлично! Повторяем в обратную сторону. – Быстрее сваливаем! Быстрее! Безопаснее тихонько шептать проклятья на Лексу, чем заговоры от сглаза Жданова! Когда в новостях мелькают сводки про подкарауленных в подворотне преподавателей – точно про таких, как мы с ним… – Берёмся за руки. За правые! Отшагиваем полукруг на три счёта… А на оставшиеся три дама переходит к следующему партнёру. И…

Раз, два, три… Обалдеть!

Жданов!.. Я даже не успела попрощаться с коротышкой! Громила тут же сжал мою прохрустевшую ладонь, как губку, а я чуть не взвыла.

Ауч!

– Здрасьте! Кстати, когда можно прийти на следующую пересдачу?

Кстати?! Достал! Когда рак на горе свистнет, жареный петух клюнет, а я на преподавательскую зарплату наконец найму телохранителя!

– Кхм… В феврале! Не смейте появляться в сессию! И вообще-то, сейчас время разучивать танец!

Не думала, что буду оперировать настолько скверными фактами.

– Ну вот! Вы оказались в исходном положении! Теперь повторим всё сначала, под счёт! И-и… Раз…

От Жданова воняло. Силой мысли я попыталась сузить ноздри, чтобы не потерять сознание. Прищурилась. Вдруг поможет? Затем занялась судорожным вспоминанием движений, моментально улетучившихся из головы. Ещё бы! Кругом один смрад немытого садюги. Мало того, что не учит мои лекции, ещё и «благоухает», как демон! Двухметровый двухцентнеровый демон, за которым скрывался почти весь зал.

Иришка вовсю отсчитывала в микрофон. Я истерично ждала, когда смогу избавиться от Жданова – дворяне, танцующие падеграс, такой руководствовались логикой? Понюхать каждого мужика и выбрать менее вонючего? В моих интересах было быстрее запомнить танец, чтобы не тормозить конвейер девушек, лопатящий в сторону кого-то более вменяемого. Пара минут унижений. Потоптались, помахались… От слова «махач».

Спасибо этому дому, пойдём к другому…

На реверансе я заметила, что парень в красном кивал полненькой девчонке, а там, далеко-далеко, – Кудрявая Башка склонился над темноволосой малышкой. Больно знакомая фигура… Гончарова?! Моя магистрантка, подружка матершинницы Апиной! Затем круг сдвинулся в обратную сторону. Жданов задрал руку, чуть не оторвав меня, как Мэри Поппинс с зонтиком, от пола, покрутил и вытолкнул с орбиты в очередные лапища. Ну и мужлан!

С ветерком унесла с собой немного запаха пота. Надеюсь, выветрится.

Я не могла не подумать над тем, что рисунок танца учитывал движение девушек по часовой стрелке. Пока мы в медленном темпе повторяли одни и те же движения, я с непривычки судорожно догоняла круг. Потом слегка попривыкла и даже успела заскучать.

Один партнёр, другой, третий. Стала присматриваться к выстроенным «в очередь» кавалерам. Если продолжим, мои руки пощупает половина должников и ещё пара десятков чужаков со всех возможных факультетов… Возмутительно! Во что я ввязалась? В реалиях учёбы мы бы лично, может, и не заговорили ни разу!

А вдруг дойдёт до… Да нет. Слишком далеко стоит.