Маска

Глава 8. А курить вредно

– Друзья! Вы сегодня такие продуктивные! Удивляете меня. – Из колонок прилетели Иркины похвалы. Я боялась пошевелиться, но хотелось отдышаться после безостановочной пробежки по залу. – Всего за сорок минут в нашей копилочке уже два танца!.. А давайте-ка начнём разбирать падекатр?

Не особо воспитанные представители студенчества начали улюлюкать и подвывать. Зато они разбирались в плясках времён «Войны и мира» – чувствовалось, что меня окружают одни гуманитарии!

Реакция молодёжи слегка озадачила. Лекса, найдя взглядом Иришку, вдруг отпрянул и продолжил стоять неподалёку, будто ни при чём. Я поторопилась опустить руку и отвернуться. Надеюсь, никто не успел заинтересоваться нашим тупняком в завершении несостоявшегося убийства…

– Я знала, что вам понравится! На этом танце сделаем два круга! Внешний и поменьше – внутренний. Ну что, кто встанет со мной в пару? Здесь точно нужен подопытный.

Кудрявая Башка резво зашевелился, и я тут же вылупилась на него, с удивлением заключив, что он всего лишь вынул из кармана чёрных джинсов телефон.

Парень вдруг посмотрел на меня осуждающе.

А я было подумала, что он нарушит наказ не появляться на сцене! Я же не шутила!

К Иришке выстроилась очередь, но она ловко схватила первого попавшегося добровольца. Степанов снова в пролёте! Рыжая командирша не без помощи студентика важно вскарабкалась по лестнице на обозрение публики. Лекса скучающе тыкал по экрану.

– Готовы?

Парочки беззаботно выкрикнули «да», а я вдруг всполошилась. Дошло! Ирка выделила короткую передышку на поиски нового партнёра!..

Я начала тревожно озираться, но обнаружила, что все становились в два круга уже укомплектованные. По углам ныкались неприкаянные зеваки, приглашать которых самой мне было бы грустно и не по статусу… В конце концов я обернулась к Кудрявой Башке. Он продолжал демонстрировать безразличие, насколько позволяло его высокомерное выражение лица. Стоял на прежнем месте, так никого и не пригласив.

Неужели не пользовался популярностью у женского пола? Плохо дренькал на балалайке?!

Домыслы мигом отправились в утиль, когда в его сторону зашагала из ниоткуда взявшаяся привлекательная девица. Лекса тут же вынырнул из телефона, стоило раздасться вальяжному цоканью каблуков, и отыскал их стремительно приближающийся источник… И вот я. Никому не нужная, посреди заполненного парочками зала…

Запихивая гаджет в тесный карман, парень невозмутимо изучил красотку со светлыми локонами, пышные формы которой содрогались в такт торопливым шагам. Затем оценивающе обернулся в мою сторону. Осмотрел холодно, с ног до головы. Я, как олень в лучах фар КАМАЗа, дёрнулась, но в итоге просто застыла.

Испытывала ли я когда-нибудь подобное унижение?

О да! Когда столкнулась в коридоре с Лёней после его сдачи экзамена. Он сделал вид, что «отл» в зачётке – плод его кропотливого интеллектуального труда, а я – всего лишь преподаватель, с которым он виделся ровно шестнадцать часов за семестр.

Не знаю, почему вспомнила этот момент.

Я оторвала тяжёлый взгляд от пола и увидела протянутую мне ладонь в кожаной беспалой перчатке. Красотка уже удалялась в неизвестном направлении.

Башка, ты чего?

– Исходная позиция – напротив друг друга. Правую руку дамы держит кавалер, левая – как в реверансе. У парней правая рука за спиной!

Серьёзно? Я запретила твою гитару! Прилюдно высмеяла умственные способности! И ты выбираешь танцевать со мной добровольно?!

Мазохист!

Ну какая уж теперь разница? Понадобилось так мало времени, чтобы прийти в себя. Я тут же брезгливо осмотрела его ладошку, чуть закатила глаза из-за неловкости своего положения, но поторопилась согласиться. И, кажется, Лекса тоже театрально отправил взор к хрустальной люстре.

С Кудрявой Башкой точно творились беды! Иначе почему меня тянуло объяснить ему нормы приличия?!

– На счёт раз-два синхронно шагаем вправо, слегка наклоняясь влево. На счёт три-четыре – от себя, чтобы партнёр оказался за спиной. На пять-шесть шагаем вправо спиной к спине, на семь-восемь поворачиваемся лицом к лицу. Поехали! И-и!

Собственно, я же готовила целую речь к нашей встрече. Но вместо этого…

– Фу! От тебя воняет сигаретами! Противно! – Ментолом и тлеющим табаком. Куревом несло как будто бы даже от колыхающихся и падающих на лоб волос, как у куклы накрученных на бигуди.

Или он просто размеренно дышал, выдавая мне в лицо горчащий запах вместе с презрением… Дымит так, что уже не выветривается?

Я сморщилась. Нестандартно предпочитать сигареты в поколение вейперов.

Мы плавно вступили под счёт, держась за руки. Его ладонь горела теплом через перчатку, а пальцы полностью накрыли мой кулак.

– Курить вредно!

Стручок отвалится.

Равнодушное лицо парня, насколько виднелось за преградой велюровой ткани, ни на секунду не изменило выражения. Сарказм бил ключом:

– Ого.

Я не удержалась и вздрогнула, уловив непривычный уху гудящий низкий тон. Немного помолчав, заключила, что это действительно всё, что он собирался ответить…

Мы успели обернуться друг к другу спиной.

Да, у природы не хватило на него пигмента и совести, но на голосе она отыгралась по полной! А я смотрю, жмотяра любит экономить речевые обороты!

Я злорадно прошипела из-за спины:

– Ну и где же твоя гитара?

– Дома, – бесстрастно хмыкнул через плечо Кудрявая

Башка.

И как после этого наказывать нарушителей порядка? Если им на всё фиолетово?! По крайней мере, Лекса преподносил своё поражение как ерундовое стечение обстоятельств. А может, затаил обиду и вообще не желал со мной разговаривать, но ситуация его вынуждала. Попробуй не ответить Вилке Сергеевне, грозе пакостников и смазливых хлопцев!

– И семь, и восемь…

Мы снова оказались лицом к лицу. Схлестнулись взглядами.

За бархатистой маской прятались незнакомые мерцающие глаза.

Без странных ботинок и ширпотребной куртки, без перчаток, колец в ушах, патл и маски… от него бы что-то осталось?

– Ну а зовут тебя как на самом деле?

Почему-то больше не хотелось его ударить.

Ну так, слегка. Немного по левому уху, немного по правому. Ну и в нос… По мелочи.

В конце концов Кудрявая Башка не дал мне опозориться на виду у многочисленных сплетников. Данный поступок можно считать… деликатным по отношению к пошатнувшейся преподавательской репутации.

– Вернулись в исходное положение. Теперь кавалер правой рукой придерживает даму за талию, а она кладёт правую ему на плечо.

Талия? Это где-то в области между внутренностями и прослойкой жира? Я незаметно втянула живот под шерстяным свитером и тревожно потянулась к погонам из пайеток на кожаной куртке. Его кончик носа приходился мне по уровень переносицы. Вблизи стал ярче запах переслащённого хвойного геля для душа, и я, насколько оказалось возможным, отвела голову в сторону.

Парень чересчур усердствовал над оболочкой. Стоило позаботиться о мозгах.

– Не понял, – очнулся Лекса после продолжительного молчания. Уверенно дотянулся до моей поясницы рукой, но сам не приблизился, соблюдая безопасную дистанцию. – Что значит «на самом деле зовут»?

Наконец, он изрёк нечто длиннее двух слогов! От концентрации тестостерона в реплике я напряжённо сжала губы.

Это становилось невозможно игнорировать.

– И-и! Девушки начинают шагать с правой ноги на партнёра, парни – назад с левой, придерживая партнёршу и ведя её в танце! Вы должны помочь даме докрутиться…

Бог ты мой!

– Слушай! Что непонятного? В базе данных университета тебя нет. Соврал фамилию, что ли? Больше похоже, что «Лекса» – не имя, а погоняло! – Глядя на таких «красавчиков», от недостатка мужественности хотелось ботать по фене. – Имя у тебя какое настоящее?

– Я же сказал. – Хриплый голос с усталым вздохом волнующе угодили прямо в лицо. Щёки обдало жаром. – Меня зовут Лекса.

В его зрачках взметнулась пламенная злоба. Я чуть не потеряла равновесие, когда Кудрявая Башка вплотную придвинул меня, словно змея придушивала добычу перед трапезой, и заставил перебирать ногами для поворота.

Стало не до шуток.

– На каждые два счёта один из партнёров оказывается спиной к центру зала. Получаются половинки вальсового поворота. Считаю до шестнадцати – вы должны прокрутиться восемь раз. И-и-и!

Позвякивающая собачка на расстёгнутой куртке вжалась в грудь. Замелькал тусклый зал, люди, натёртый паркет. Иришка вещала со сцены о правильных поворотах и отсчитывала шаги, но украденная Кудрявой Башкой инициатива не позволяла даже дышать без его разрешения. Неловко…

Я помышляла выкарабкаться из зависимой позиции, но он настойчиво меня сжимал. Приходилось полагаться на него, чтобы не упасть без поддержки, неприлично похожей на объятия. Я даже робко придерживалась за жёсткое плечо, спрятанное под пришитой к куртке мишурой, стараясь обращаться поаккуратнее с чужой вещью.

Не дай бог, чего отвалится, не хочется истерик!

Наверное, с непривычки начала кружиться голова. Какой по счёту раз мы вращались? Всё плыло, только не его лицо. Голубые глаза внимательно следили за моими метаморфозами в танце. Не хватало дыхания справиться с теснотой между больно бьющимся сердцем и его, как оказалось наощупь, нечеловечески крепкой фигурой. А при попытках урвать воздуха нос раздражали ароматы табака и недавнего визита в душ. Улови я их отдельно от картинки, сказала бы, что пахнет волнительно приятно. Но вёл по-прежнему Кудрявая Башка.

Ледяной Кай.

Я решила, что хуже нелепого разговора только напряжённое молчание.

– Обиделся? – Ну Лекса так Лекса! Нравятся его мамуле бабские имена, я усекла. – Чего молчаливый такой?

– Я не молчаливый. – Он зло поглазел по сторонам и нагло на меня уставился. – Это вы болтливая.

Ах так?! Я срочно беру все свои слова обратно! Твоя голова нуждается в сотрясении!

– И пять, и шесть. И семь, и восемь. Закончили.

Наконец, можно отодвинуться и вдохнуть полной грудью!

Я неуклюже отшатнулась из пригретых рук. В глазах продолжало кружиться. Что у нас дальше?

– Из этих двух частей и состоит весь танец. Давайте повторим ещё пару раз, а затем потренируемся под музыку.

Мельком я посмотрела на Иришку. Вновь сосредоточилась на испепеляющем меня взглядом Лексе и вдруг втянула побольше воздуха, осознав услышанное.

А смена партнёров-то где? Что за дела?!

До конца репетиции танцевать с неотёсанным Кудрявой Башкой?.. Непонятно, расстроилась я или обрадовалась, но стоило поставить его на место!

– Ты это… Не забывай, с кем разговариваешь! Маска-то тебе голову не стянула?

Если что, вопрос не требовал ответа!

Вскинув подбородок, парень уставился в пол. Сколько же в нём уживалось гордыни!

Продолжая созерцать натёртый паркет, он снова протянул руку, и мы приготовились дать несколько кругов под Иришкин счёт. На самом деле, Лексу воспитали не настолько плохо, как я представляла. Он поступил вежливо, увидев, что я растерялась из-за отсутствия партнёра. Это вынуждало смягчиться.

– Подожди-ка… – Мы вновь вступили, и его лицо находилось теперь довольно близко. Я с подозрением сощурилась. – У тебя что… накрашены ресницы?

– Три, четыре.

Лекса оказался за спиной.

– Нет, – сухо прохрипел он мне на ухо.

Это было бы странно, мальчик!

– Пять, шесть. И семь, восемь.

Обернувшись, я тут же пристально уставилась в его глаза.

Присмотрелась получше. Изогнутые густые чёрные ресницы… Словно у девиц после завивки!

– Хватит вам пялиться!

Лицо вспыхнуло, я уже знала, что от стыда, и вся сжалась, чтобы чувствовать меньше давления его тела. Он прав. О данном незначительном недостатке, пожалуй, стоило умолчать… Или о достоинстве? Какая, блин, разница, длинные ли у студента ресницы?! Да я сама не прочь иметь такие…

Нас снова настиг вальсовый шаг. Я приподнялась на носочки вдогонку широким мужским шагам.

– Смотрите не на мои ресницы, а под ноги. А то оттопчете ботинки.

Его голосом это прозвучало как серьёзная угроза. Мне стоило прислушаться?

– Ладно. – И всё-таки прослеживалось в Лексе нечто странное, притягивающее взгляд. Патология какая-то! Я неловко откашлялась, позволяя крутить собой в танце. – Но не переживай, я не ведьма, не сглажу… Не отвалятся.

– Я не за это переживаю.

Он надолго замолчал, вынуждая наконец задать ему вопрос. В ожидании я даже заглянула в его хитроватые глаза. Но потом одумалась, отвернулась.

– И за что же?

– Влюбитесь в меня – будут проблемы.

Дыхание перехватило. Я подавилась воздухом, словно ядом, и ощутила, как в теле заклокотала дрожь. Ноги меня больше не держали, зато с их функциями легко справлялся Лекса.

Ну и кудрявая же у тебя башка, пустоголовая!

– Не находишь дерзостью говорить подобное преподавателю? – Дело заключалось даже не в том, кем я ему прихожусь!

Мог ли он слышать от студентов сплетни обо мне и Лёне? И если да… Муратов Лекса, ты очень жестокий парень!

– Отношусь к вам ровным счётом так же, как и вы ко мне.

Сурово. Никогда бы не подумала, что такую душевную пытку может устроить незнакомец. Наверное, я тоже больно кусалась. Задела за живое. А может, он самый обычный недовоспитанный нарцисс?

С мыслями удалось собраться не сразу.

– Между нами должна быть субординация, – вздохнула я и обнаружила, что мы вернулись на исходную позицию.

В непослушном теле заныло от плохого предчувствия. Сбивчиво осмотрев, Лекса взял меня за руку, и взгляд его на мгновение стал игривым и даже мягким… Но мне уже стало плевать.

– Ничего… Я помогу тебе понять, как правильно себя вести. Субординации нужно научиться в университете, раз в школе не получилось. А то потом действительно не оберёшься проблем.

Равнодушно пожав плечами, я передала ему всю ответственность за танец, совершенно не замечая, куда теперь парень нас направляет.

– И как же вы мне поможете в этом вопросе? Если обсуждаете мои ресницы? Имя?

Вообще-то, я говорила без издёвок! Ну держись, поганец!..

– Да легко, Лекса. – Я впервые непринуждённо обратилась к нему по имени, отчего не менее густые, чем ресницы, брови парня заинтригованно выглянули из-под маски. – Ещё раз переступишь со мной черту и будешь писать в деканате заявление на отчисление. Ты знаешь, в каких отношениях я с ректоратом?

Он безропотно промолчал.

– Один звонок – и ты не числишься.

Или десять звонков. Но ему об этом знать необязательно.

– Чтобы отчислить, нужен повод. У меня нет долгов.

Мы успевали переговариваться из-за спины.

– Значит, появятся. На каком факультете учишься?

Ожидаемо. Снова промолчал.

– Окей. Я справлюсь и без наводок.

– С вами опасно быть собой.

Я востро взглянула на него, повернувшись на вальсовый шаг.

Ну если «быть собой» равно вести себя как хамоватый уродец в женских шмотках, с басом, то в моём присутствии притворяйся нормальным человеком! Переоденься и молчи!

Кажется, я слегка разочаровалась. Как такое возможно, если ждать от Кудрявой Тупой Башки красивых жестов не приходилось? Сделал человек один раз доброе дело и тут же отсыпал побольше хамства.

Угощайтесь, Виолетта Сергеевна! Гадости без соли! Чтобы приправить – поплачьте!

Пока мысленно отшучивалась и зализывала вскрывшиеся раны, я ослушалась. Всё же посмотрела в его расстроенные глаза. А он, и не скрывая недовольства, кисло поморщился, продолжая крепко придерживать меня за талию.

Значит, я тоже попала в яблочко! Внешность, имя. Ну и тема отчисления, конечно. Ох!

Приятно…

– А теперь всё то же самое! Но бодрее и под музыку!

Глава 9. Неуловимый

От нагрузок проводку в актовом норовило пробить. Иришка выключила свет в потном и ещё тёплом зале, которому предстояло остыть за грядущую ночь. Люстры некоторое время слабо горели после щелчка переключателя, но всё же испустили дух. Сверчки?

Электрика гудела.

Я не удержалась от сладкого зевка в кромешной темноте. Ноги ныли, но чувство осталось приятное.

– Ну чего ты копаешься? Пошли быстрее!

– Щас, Виолетт, где ключи-то?

Через заколоченные и выстланные затемняющей тканью окна не проскакивал и лучик от уличных фонарей. С трудом верилось, что пять минут назад на паркете выплясывало сборище бальников…

Мы вышли на ощупь. Закрыли металлическую дверь, отдали ключи уставшему охраннику на вахте и вывалились за порог МПТУ. Тут же защипало лицо и ноздри. В глазах замерцало от снега. На остановке через дорогу куковала толпа студентов, прячущихся в капюшонах.

Нам нужно поторапливаться!

Иришка затормозила у самой лестницы, перекладывая из рук в руки сумку и пряча ладони в пушистые варежки. Затем вдруг замерла.

Резко стянула одну и полезла в карман.

– Ир, потом посмотришь, как в автобус сядем!

– Нет! – задрала она нос, выдыхая клубящийся пар. Лицо её подсветилось загоревшимся экраном телефона и погрустнело. – Нет пропущенных… Прочитал.

Стас продолжал держать Иру на расстоянии.

От неловкости я отвернулась. Проследила за порцией невесомых хлопьев, слетающих на улицу из грозной темноты. И принялась смирно ждать, когда подруга соберётся в путь. Знаю, на моём месте любая начала бы убеждать Ирку в том, что всё будет хорошо… Но ведь мы не могли быть в этом уверены.

Позади прохрустели два унылых шага, а затем ко мне прижалось что-то тёплое и пушистое, вот-вот готовое разреветься. Нервно сглотнув, я хотела заглянуть за спину…

Но вот, большой дребезжащий автобус, рассекая груды снега на дороге, подплыл к остановке и чуть накренился под весом ввалившейся толпы. Мы опоздали.

Ирка притаилась. Медленно оборачиваясь в её сторону, я почувствовала, как подруга осторожно расслабляет объятия.

– Упс. – Она утёрла варежкой слезинку и кривовато улыбнулась. – Ты меня убьёшь?

– Попозже. Тебе сильно холодно?

Подруга ошарашенно выпучила глаза.

– Мне-то тепло… В шубе-то.

– Ну и мне нормально. Пошли пешком до ближайшей остановки, чтобы не стоять на морозе.

Ноги, конечно, гудели. А ещё завтра стояли три пары с восьми до часу – в субботу! Но кажется, наклёвывалось новогоднее настроение…