Где моя реальность?

© Марина Морозова, 2025

ISBN 978-5-0068-1440-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

«Опять», – с тоской подумала я, судорожно комкая шелковистую дорогую простынь. Значит, на этот раз я проснулась в доме на берегу озера. Да, со своим мужем, но это не точно. Да, в своей семье, но сомневаюсь. Как же мне это надоело, кто бы только знал!..

Вообще-то я нормальная.

Да, забыла представиться! У меня очень красивое имя: Мария, а если проще – то Маша. Но меня редко называют Машей, и уж, тем более, Марией. Чаще – Маней, Марусей, Машуней. Я не обижаюсь, мне мое имя в любых вариациях нравится. Фамилия моя Иванова. Это, правда, подарок мужа – за регистрацию брака. Он предложил – я не отказалась, вот и ношу, не снимая.

Какая я? Разная. Очень разная. От красавицы до чудовища три секунды.

А теперь перейдем к моим семьям. Как ни странно, их у меня на сегодня три.

В первой – муж-бизнесмен, детей нет, дом на берегу озера и две немецкие овчарки. Я в этой семье не первую неделю и уже успела понять, что муж Олег смирился с отсутствием детей, но меня любит, обожает и пылинки с меня сдувает. А вот я… Люблю ли я его? Наверное, да. А вот насчет детей я не сдаюсь и готовлюсь к поездке за рубеж к чудо-доктору. К слову, Олег зовет меня не иначе как Маруся. Во второй семье достаток поменьше, и живем мы в трехкомнатной квартире старой планировки. Мы – это я, двое детей и кошка. А вот муж от меня ушел, но мы еще не в разводе, и для него я – Маня. А в третьей – ни детей, ни мужа у меня нет, зато есть красавец-попугай. Правда, совсем недавно у меня появился бойфренд, для которого я – Машуня. В каждой семье я остаюсь на разное время: когда на день, когда на неделю, а как-то задержалась почти на месяц. Впрочем, эти перемещения замечаю только я: мои домашние всякий раз полагают, что я вышла в магазин или в кино, ну или еще куда-нибудь. Хотя появляюсь я всегда не с тем и не оттуда: из магазина – без покупок и при полном параде, из кинотеатра – с медалью за стометровку… А бывает, как сегодня, и вовсе просыпаюсь не там, где заснула, и, более того, не с тем.

В моих перемещениях не меняется только Васька. Нет, это не кот, не друг и не любовник. Это моя лучшая подруга. Впрочем, Васькой ее зову только я. Для остальных она – Василиса или Василиса Степановна. Моя Васька – трудотерапевт. Своих учеников она учит работать руками, думать, фантазировать и воплощать свои творческие фантазии в жизнь. Вася нарасхват, и к ней запись на год вперед. Васькин стиль – джинсы и рубашка, с ее бешеным ритмом жизни – то, что нужно. Как она везде успевает, ума не приложу! При этом она ухитрилась достойно воспитать сына, который в этом году собирается поступать в медицинский. Он безумно любит свою маму и называет ее Василием Степановичем. Вася для него – и мать, и отец. Отец, конечно, у него есть, но этот подлец бросил их, когда Владу не было и месяца, не забыв забрать все Васькины украшения и несколько костюмчиков новорожденного. Так вот, Василиса во всех моих реалиях одна и та же, и даже привычки и предпочтения у нее не меняются. В отличие от меня.

Я устала и хочу жить одной жизнью, но чем дольше происходят со мной все эти странности, тем сильнее желание понять, где осталась моя собственная реальность и как мне туда вернуться.

Глава вторая

– Марусь, ты ведь уже не спишь? Повернись ко мне!

Вот уж чего мне этим утром совсем не хотелось, так это поворачиваться к Олегу.

– Марусь…

Я знала, что последует за нежным поглаживанием спины, поэтому быстро повернулась, открыла глаза и увидела улыбающееся лицо Олега. Глаза у него красивые, прямо счастьем светятся. Ну почему мне-то так хреново?

– Мару-усь! Я соскучился.

Я подскочила как ужаленная. Лежа устраивать скандал невозможно. Проверено не раз. Лучше уж стоя.

– Ты издеваешься? Я вообще-то таблетки пью и не раз тебе говорила, что их прием исключает секс. Ты забыл? Так вот, я напоминаю! И если тебе все равно, то зачем ты здесь? Я тебя не держу!

И как Олег меня терпит? Что-то подобное я говорю ему постоянно, а он смотрит на меня, вот как сейчас, влюбленными глазами и улыбается. А я завожусь с пол-оборота и остановиться уже не могу, меня просто несет.

– Марусь, ну зачем ты так? Ты мне очень нужна. И мне не все равно. Но ты уже столько таблеток выпила! Может, пока не надо? Съездим за рубеж, проконсультируемся и уж тогда будем лечиться. А сейчас давай успокаивайся. Хочешь, скатаемся куда-нибудь на выходных? Я не против.

Нельзя орущему человеку говорить «успокойся» – это как красная тряпка для быка. И я на нее, разумеется, поперла, по-бычьи сузив глаза.

– Ты, значит, не против? А я против! И таблетки я пить буду! Нравится тебе это или нет! И в выходные я никуда не поеду!

– Понятно… – Олег встал с кровати, быстро подошел и, сжав меня своими крепкими ручищами, прошептал: – Жди меня! И я вернусь. Только очень жди!

– А ты куда? – опешила я.

– Ну, для начала в душ. Присоединишься?

– Дурак!

Я посмотрела в зеркало. Еще ничего, да мне и всего-то ничего!

Что постельное белье дурацкое, что комбинация на мне… Неужели я сама это купила? Может, мне действительно это нравится? Нет, все-таки комбинация, в принципе, неплохая, и фигурку подчеркивает.

– Я на кухню. Тебе кофе сварить? Где мой халат?

А в ответ – только шум воды. Ну и ладно.

Бутерброды с авокадо и лососем, обожаемый мной пармезан и глазунья с томатами плюс свежесваренный кофе – всем такого завтрака желаю!

– Спасибо, любимая! Да, скорее всего, дня через два-три улечу в командировку, но выходные проведем вместе. На тебе большая ответственность – организовать наш отдых. Справишься?

– Я постараюсь. Иди уже!

– Забыл сказать: тебе письмо пришло. В конверте. Оно из прошлого? Кто тебе пишет письма в конвертах? Рот закрой, а то простудишься.

– Ни фига не смешно. Где письмо?! – последнее слово я практически проорала, подпрыгнув к Олегу, который смотрел на меня непонимающе.

– В гостиной, на камине. Ну-ну… Ничего не хочешь рассказать?

– Нет! – рявкнула я и галопом понеслась в гостиную.

На камине действительно лежал почтовый конверт, бело-голубой, с нарисованным букетом ромашек, щедро разбавленных васильками.

Мои любимые цветы… Письмо! Оно может многое прояснить. А если еще больше запутает? И от кого это письмо? Кто знает, что я здесь? Ни адреса отправителя, ни адреса получателя, очень лаконично – «Маше Ивановой». И все! Марок нет. Штамп есть! И что за непруха? Ничего не разобрать! Надо читать письмо. Страшно-то как, аж руки трясутся… Стоп! Надо позвать Ваську: и прочитает, и присоветует что-нибудь дельное. Давно надо было с кем-нибудь поговорить о моих странностях. Не делиться же этим с Олегом? Мол, знаешь, дорогой, я ведь, как Мэри Поппинс, прилетаю к тебе с попутным ветром. Психушка заплачет и по мне, и по Олегу. Нет, Олега надо поберечь, а Васька справится: у нее почти здоровая психика.

– Васька! Бросай все и приезжай ко мне! Срочно! Мне письмо пришло! – проорала я в трубку.

– И тебе привет! Я тебя, Маня, поздравляю. И рада за тебя очень!

– Ты меня не слышишь, что ли?! Я тебе русским языком говорю, что мне пришло письмо, мне надо его открыть и прочитать! Вася! Я тебя очень прошу! Приезжай и прочитай мне это письмо!

– Мань, ты меня пугаешь! Может, «скорую» вызвать? Олег дома?

– Да при чем здесь скорый Олег? Вася, я сейчас заплачу. Приезжай, а? Прочитаешь письмо и домой поедешь – делов-то! Васенька, ты приедешь, а?

– Ладно, жди, приеду. Сама тебя в психушку увезу.

– Спасибо, Васенька! Ты настоящий друг!

Не знаю, сколько я просидела, уставившись на конверт, но Васька меня так и застала.

– Ты получила письмо в конверте? – ошарашенно спросила подруга.

– Вась, а я тебе о чем говорила?

– Ты просто проорала что-то про письмо, и я подумала, что оно пришло по электронной почте, от твоего врача.

– О-о-о! Ладно, читай быстрее.

Я откинулась на спинку кресла, закрыла глаза, словно героиня кинодрамы, и приготовилась слушать. Перед тем как прикрыть веки, я успела заметить удивленно-осуждающий взгляд Васьки. Что ж, похоже, выгляжу я очень эффектно, так что пусть завидует молча.

– Ну! Не томи. Читай уже.

– Не бойся…

– Вась, ну читай, пожалуйста!

– Да я прочитала: «Не бойся».

Я резко выпрямилась.

– Дай-ка сюда письмецо! И правда: «Не бойся». Вась, что это? Это чья-то дурацкая шутка? Что ты молчишь?

Васька забрала письмо – на листке в клетку было только два коротеньких слова, и эти слова были написаны очень знакомым почерком. Повертев в руках, Васька кинула письмо на столик.

– Забудь. Мань, а кто принес это письмо?

– Ну, почтальон, наверное… Не знаю. Мне Олег сказал, что мне пришло письмо, – и все.

– А у вас что, почтовый ящик есть? – удивленно уставилась на меня Васька.

– Вообще-то есть! Олег его заказывал у какого-то супер-пупер кузнеца, сам чертил эскиз, вообще подошел к этому очень серьезно. Я-то думала, что это просто элемент декора, а оно, видишь, как повернулось… Пригодился ящичек прямо по назначению, – вздохнула я.

– Мань, напои меня чаем! А лучше накорми. Я к тебе прямо с урока – голодная как собака.

Мои немецкие овчарки разом подняли головы и удивленно посмотрели на подругу.

– Ну, вам-то голод не грозит, – потрепав Брукса по голове, Васька последовала за мной на кухню. – Мань, я доем ваш завтрак?

– Хочешь – доедай. Могу пельмени сварить.

– Нет. Не парься! Кофе свари, пожалуйста.

Пока Васька сметала остатки завтрака, я варила кофе и решала: рассказать – не рассказать?

– Кофе! – заорала Васька. – Уснула?

– Замечталась, – огрызнулась я. – Что думаешь про письмо?

Я поставила на стол чашку с кофе и стала смотреть, как Васька, жуя бутерброд, рассматривает мою новую коллекционную тыковку. Этих тыкв у меня уже вагон и маленькая тележка. Последняя, вырезанная из цельного куска темного янтаря с небольшими вкраплениями, смотрится изумительно! А я любовалась подругой.

Для меня Вася – само совершенство, начиная с внешности и заканчивая талантами во всем, чем бы она ни занялась, к чему бы ни прикоснулись ее золотые ручки. Сегодня свои роскошные рыжие волосы она зачесала в высокий хвост. Белая хлопковая футболка, светло-синие джинсы, белые босоножки на высоченных каблуках и тонкая (а главное – уместная!) золотая цепочка завершали образ. Несмотря на кажущуюся простоту, каждая вещь явно стоила маленькое состояние. Как говорит сама модель и по совместительству моя подруга: «Я не могу себе позволить дешевые вещи, у меня на них просто нет денег».

У Васьки все – «перший класс»! Еще и выглядит так, как будто не вылезает от пластических хирургов. У нее есть замечательная косметика, которой она пользуется только для вечерних выходов. Маникюр не делает, ссылаясь на работу, ну, тут я полностью согласна. Пластилин, клей и глина – враги ногтей в целом и маникюра в частности, а парфюм… О-о-о, я долго думала, что ей его на заказ создают, так что даже попросила однажды поделиться адресом умельца. Васька долго хохотала. И еще: ну как она умудряется хорошо выглядеть без БАДов? Как только я заговариваю об этом, она сразу тихо с этой темы съезжает. У меня всяких витаминов и добавок – целый шкаф и полочка, а у нее – ноль! На совместном выгуле я вечно первым делом бегу в аптеку. Как говорит Олег, «БАДы заменяют тебе продукты на сто процентов». А Вася в это время топает за разными вкусностями, которые еще и не всегда полезные! Ну вот где справедливость? И при всем при этом – еще и прекрасная хозяйка, мировая мать и профи своего дела. Есть, правда, серенькое пятно – отношения с противоположным полом. Они не то чтобы не складываются – они не поддерживаются. Я думаю, она уже раз сто могла выйти замуж. Но нет, не выходит – во всех смыслах. Была, правда, одна непростая история, и, вроде, закружил Василису вихрь счастья, да принципы ее опустили на землю и вернули все на круги своя. Вот она какая, моя Василиса! В общем, мне до подруги – как до английской королевы.

Сделав глоток обжигающего кофе, Васька вздохнула:

– Ничего не думаю. Единственное, мне почерк показался знакомым. Но, если честно, я в последний раз видела, как ручками пишут, наверное, в институте. А что это письмо тебя так взволновало?

– А тебя бы не взволновало? – немного обиделась я.

– А скажи-ка, подруга, может, я чего-то не знаю?

«Конечно, не знаешь!» – пронеслось в голове, и я уже совсем было решилась все рассказать, но тут зазвонил телефон.

– Привет! – голос Олега прозвучал устало.

– Ты позвонил, чтобы поздороваться?

– Нет. Мне нужно срочно уехать. Дней на десять. Прости! Собери мне, пожалуйста, дорожную сумку.

Я думала, меня разорвет от злости! Прямо на кухне, прямо с телефоном в руках.

– Повтори, – прошипела я, краем глаза заметив, как Васька, взяв чашку с кофе, прошла на террасу, не забыв недовольно поморщиться.

– У меня небольшие неприятности на работе. Мне необходимо лично быть на объекте.

– Да у тебя постоянно неприятности! Ты мне утром что обещал? Я знала, ведь знала, что тебе верить нельзя, – и опять на те же грабли! Вот кто ты после этого? – орала я в трубку.

– Марусь, прости! Я очень постараюсь до выходных уладить дела. Если не получится, приедешь ко мне сама. Или я приеду на выходные.

– Я не собираюсь никуда ехать! Катись ты на все четыре стороны! Знаешь, Олег, не приедешь на выходные – я подам на развод! Я все сказала!

Я дала отбой. С террасы на меня смотрели три пары испуганно-осуждающих глаз.

– На, выпей! – Васька протянула таблетку успокоительного и стакан воды.

– Спасибо! – Было стыдно смотреть подруге в глаза, будто она застукала меня за чем-то интимным и категорически неприличным.

– Вась, я пойду Олегу сумку соберу. Подождешь? Про письмо так и не поговорили.

– Давай в следующий раз? Олегу привет! Не ходи, не провожай.

Уже выходя, она тихо спросила:

– Ты когда в последний раз говорила мужу добрые слова?

Она не стала ждать ответа, а у меня его и не было.

Ну почему я веду себя как конченая психопатка? Доконали меня эти чудеса телепортации, я как оголенный провод и любое слово воспринимаю в штыки. Язык мой – враг мой! Мужик работает, зарабатывает на все мои капризы. А я просто зажралась. Он на работу уходит – скандал. Приходит – скандал. Чуть что не по-моему – скандал. Как-то он мне вполне серьезно сказал: «У меня скоро сердце не выдержит», – а я, как дура, рассмеялась и ответила: мол, еще неизвестно, кто вперед помрет. При всех этих скандалах не могу без него. И развод не дам. Приедет – попрошу прощения. Как всегда.

На обед я решила приготовить семгу в сливочном соусе, пасту и салат из свежих томатов с клубникой. Я решила извиниться, но как только Олег перешагнул порог кухни, во мне опять все закипело. Данное себе обещание было забыто. Стоя у плиты, я, не оборачиваясь, вытянула палец к потолку и отчеканила:

– Сумка собрана. Обедать будешь?

– Конечно, буду, – поворачивая меня к себе, тихо произнес муж. И, взяв мое лицо в ладони, стал целовать, тихо спрашивая:

– Так чем ты меня будешь кормить? О, макарошки, мои любимые! И рыбка. Люблю тебя!

– Паста. Паста с лососем в сливочном соусе, – недовольно пробурчала я.

– Я понял. Накладывай. У меня времени в обрез, через полчаса надо выдвигаться.

Олег ел быстро, и чем быстрее он ел, тем быстрее возрождалась во мне утренняя злоба.

– Так ты приедешь на выходные? – постукивая серебряной вилкой по столу, спросила я.

– Я постараюсь. Я очень постараюсь.

– Это значит, что ты не приедешь! Я знаю, как ты стараешься! Хоть для кого, только не для меня! – под конец я вновь орала.

– Я приеду, – отставив в сторону тарелку, устало произнес Олег. – Проводи меня.

Муж подошел к машине. Поцеловал. Прошептал на ушко: «Будь хорошей девочкой». И уехал.

Собаки нервничали. С неба посыпался мелкий противный дождь. Мне не хотелось идти в пустой дом. Я осознавала свою вину. Почему я веду себя так с самым близким и любимым человеком? Это гормоны, таблетки, ранний климакс? Или просто я круглая дура в квадрате? Я ревела в голос и долго еще медленно ходила вокруг дома под противным дождем, а немецкие овчарки, опустив головы, шли по бокам от меня.

На следующее утро я проснулась я от того, что кто-то наглый лизнул меня прямо в нос. Схватив этого наглого за загривок и притянув к себе, я громко чмокнула наглеца в ответ:

– Спасибо, Раф! Разбудил.

Вставать совсем не хотелось, как и вспоминать вчерашний день. Надо позвонить Олегу и узнать, как он добрался. Но моим планам не суждено было сбыться. Раздался звонок.

– Доброе! Ты меня опередил. Не-ет, Раф горячим поцелуем разбудил. Как ты доехал? Ну, хорошо. Конечно, как только сможешь, звони! Целую. Пока.

Смотреть в зеркало хотелось еще меньше, чем вставать. И когда уже зеркала научатся врать? Вот и сейчас сразу пришло на ум: кто на свете всех милее? Всех румяней и белее? Белее – да, а остальное – мимо. Ну и ладно, ну и пусть.

– Ну, кто со мной пить кофе? Или, может, кто-то желает полноценный завтрак?

Не успела я сделать глоток, как снова затрезвонил телефон.

– Да я сегодня нарасхват! – пробормотала я, включая связь. – Доброе утро, Ольга! Да, конечно. Нет, не забыла. Я вас дождусь. Я с собаками уеду. До встречи!

Сегодня же клининг. Я совсем забыла! А значит, мы едем…

– А куда мы поедем? – обратилась я к собакам, которые преданно смотрели мне в глаза. – Так как болтаться неизвестно где у меня совсем нет настроения, то выбор, ребята, у нас небольшой.

Мой звонок застал подругу в дороге к очередному вундеркинду.

– Вась, доброе утро! У меня сегодня клининг. Можно, я со своими охранниками к тебе приеду?

– Доброе! Конечно, приезжайте. Ключ не потеряла? Я освобожусь не раньше семи, так что хозяйничай.

Так, клининг – это хорошо. Вот можно было бы еще и в своей жизни чистоту навести. Может, есть такие службы, которые вызываешь, оплачиваешь услугу «Привести в порядок жизнь» – и вуаля! Живешь в любви и радости, а накосячишь – снова службу вызовешь. Вот интересно, я так до конца своих дней буду мотаться из семьи в семью? Что же случилось в тот злополучный день, когда меня выбросило из моей собственной жизни? Кстати, вот еще одна странность, которую замечаю, похоже, только я: отсутствие фотографий и видео. Нет, они есть, но ровно с того момента, как я осознала себя в нынешней реальности. А если я стала перемещаться гораздо раньше, чем помню? Нет, не хочу даже думать об этом! Письмо. Единственная зацепка. И нужно решить, рассказывать ли обо всем Ваське.

Васька жила в центре города, в шикарной одноподъездной высотке с консьержкой, картинами на стенах и цветами на окнах. Квартира досталась Ваське в наследство от бабушки подлеца. Анна Игнатьевна была дамой строгих правил и поэтому от внука- подлеца отреклась, а Ваську с правнуком забрала к себе. Прикипела старушка всем сердцем к ней, называла «моя Василисушка». До конца дней своих Анна Игнатьевна была в своем уме и твердой памяти, вот только ноги года за три до смерти подвели. Семья хотела нанять сиделку, и Анна Игнатьевна было согласилась, но тут взяла слово Василиса: мол, если Анна Игнатьевна не против, то она сама будет ухаживать. Анна Игнатьевна расплакалась и согласилась. После ее кончины вскрыли завещание, а там черным по белому: «Все, что имею, отписываю Василисе Степановне Филипповой и своему правнуку». Семья недовольно поморщилась, но решила, что все справедливо. Анна Игнатьевна при жизни для каждого сделала много хорошего, а главное, научила их деньги зарабатывать и при этом людьми оставаться. Да, такое нечасто, но бывает! Помимо квартиры, достались Василисе и драгоценности. Она хотела их поровну поделить между всеми женщинами семьи, но те замахали на нее руками, мол, свои девать некуда, и взяли кое-что лишь символически, на память. Часть драгоценностей Васька продала и купила хорошую машину, часть потратила на ремонт, а вот мебель практически всю оставила. Ну, тут ее понять можно: мебель сплошь – XVIII—XIX век, цены немалой, красоты небывалой. Анна Игнатьевна хорошо следила за антиквариатом и передала его в столь же надежные Васькины руки. А посуда – м-м-м, тончайший фарфор! Анна Игнатьевна другой не признавала. Ну почему же я помню все про Ваську и не помню ничего о себе?

Пока я рылась в сумочке в поисках ключа, дверь распахнулась, и на пороге предстал Филиппов-младший.

– Ты что, под дверью стоял? – подозрительно сузив глаза, спросила я.

– И вам привет, любезная теть Маша! Василий Степанович позвонила и предупредила о вашем визите, – Влад, присев на корточки, обнимался с собаками, позволяя себя облизывать. – У меня тренировка. А вас ждет обед на столе и плед на диване. Вы прекрасно выглядите! Ну, впрочем, как всегда.

– Спасибо, – смущаясь, пробормотала я. Н-да, я бы ему поверила, если бы не видела себя с утра в зеркале. Да, Васькино воспитание просто перло из отпрыска.

– А я не вам, – рассмеялся Влад. – Но вы тоже на высоте, – с этими словами Влад умчался.

Нет, это не Васькино воспитание. Это гены подлеца!

– Привет! – крикнула я вдогонку.

Мое любимое место и дома, и в гостях – кухня. Хотите все узнать про обитателей дома – зайдите на кухню! Оглядитесь, присмотритесь, понаблюдайте, почувствуйте – и кухня вам расскажет все и даже больше. Остальные комнаты, в лучшем случае, немногословны, а в худшем – врут напропалую. Зато кухня говорлива и правдива. Кухня – это сердце дома. Пришли в гости – постарайтесь попасть на кухню, и если вам будет позволено, то можете не сомневаться, что получите приглашение в дом еще, как минимум, однажды.

Васькина кухня – это шедевр. За кажущейся простотой таятся современные технологии и огромная работа хозяйки. Запах домашней еды сводит с ума. Живот мой требовательно заурчал, напомнив, что ела я в последний раз почти сутки назад. Память тут же вернула меня в неприятный момент отъезда Олега. Чувства стыда и вины снова накрыли, слезы потекли по щекам, как сказал бы поэт, ручьем.

Заглядывая под крышки и крышечки, я обнаружила суточные щи, пирог с грибами, салат из свежих овощей и компот. Ну как без него, родимого? И как Васька все успевает? Мой организм устроен очень интересно: как бы мне ни было плохо – хоть физически, хоть морально, – аппетит у меня не пропадает. А частенько и возрастает, вот как сегодня. Поела я знатно.

«Зря Васька так вкусно готовит – прямая угроза фигуре! Надо ей об этом сказать. Надо вообще поговорить с ней: и про письмо, и про Олега. А вот про перемещения как сказать, не знаю… И надо ли говорить, тоже не знаю», – уныло подумала я.

Подумать о том, что сказать, а что придержать, я решила в гостиной, а точнее – на диване, под мягоньким клетчатым шерстяным пледом. Включив релакс-канал, который не перебивал мои собственные мысли, я уснула.

– Мань, просыпайся! Уже поздно. Плохо после захода солнца просыпаться – голова болеть будет. Я тебе уже и чай с мятой приготовила. Давай, давай, вставай, соня! Иди умойся – легче станет. Я на кухне тебя жду.

Ну почему, когда мне хорошо, кому-то обязательно надо все испортить? Просыпаться мне совсем не хотелось, глаза просто не открывались. Ну не руками же их раздирать! Так приятно, тепло – ну что еще для счастья нужно?

– Я жду, – раздалась команда с кухни. И эта команда была предназначена явно не для собак. Собаки!

О! Неужели я забыла закрыть дверь, и их украли? Усыпили и украли!

– Где собаки? – заорала я, вбегая в кухню.

– Влад пошел гулять и взял их с собой, – спокойно глядя мне в глаза, ответила подруга.

– А-а-а… Ну ладно. Вась, подогрей мне пирог, пожалуйста!

Несколько минут спустя, с полным ртом пирога, я влюбленными глазами смотрела на Васю.

– Не подавись, – она рассмеялась, откинувшись на спинку стула.

– У тебя все, как всегда, безумно вкусно. И как ты все успеваешь?

– Кто тебе сказал, что я все успеваю? – серьезно спросила подруга.

– Я и сама вижу, глазки же есть.

Мне почему-то не понравилось, что Васька ответила серьезно. Я ожидала, что она начнет шутить, я поддержу – и мы скоротаем вечерок весело, и по бокальчику вина выпьем. А главное – ее глаза. Холодные. И взгляд такой жалеющий. Я так смотрю на собак, когда им больно.

– Еще пирога?

– Да нет, спасибо. Наелась. Налей, если не тяжело, воды стакан. Таблетки запить.

Перерыв сумку в сотый раз, я, наконец, смирилась с действительностью, признав, что я, уезжая, не вспомнила про таблетки. Надо идти в аптеку.

– Вась, я в аптеку. Таблетки забыла. Прогуляешься со мной? – крикнула я из прихожей.