ДеТкаданс

Предисловие

Когда я только мечтала написать настоящую книгу, то представляла, что вдохновение буквально поведет меня за руку от первой до последней строчки. Предвкушала, как волна популярности и признания накроет меня с головой, а восторженные отзывы переполнят все интернет-площадки. «ДеТкаданс» – мой дебютный роман, и с высоты своих амбиций я рухнула, когда писала пятую главу. Оказалось, что творческий кризис – не просто словосочетание, да и вообще все это сочинительство в моем случае сопряжено с целой кучей нюансов: время, место, настроение, состояние.

Сколько раз я переписывала «Детку»? Три. Сколько раз хотела все бросить и «повесить перо на гвоздь»? Тридцать три. В итоге роман все же получился. Я признаю его неидеальным и не совсем таким, каким представляла изначально, зато он совершенно точно искренний, наполненный по-настоящему прожитыми эмоциями и подлинными историями.

Глава 1

Я окинула содержимое шкафа придирчивым взглядом: надеть было совершенно нечего. Юбка гофре, купленная под давлением хамоватой продавщицы на вещевом рынке, зеленый брючный костюм – подарок бабушки на окончание университета, какие-то уже почти замшелые рубашки. У меня, как у многих других людей, на деревянных плечиках уныло болталась одежда, невостребованная в обычной жизни. Если быть откровенной, я в ней не нуждалась вовсе – никогда не любила наряжаться. Наверное, всему виной мое довольно плотное телосложение, которое, в сочетании с низким ростом, наградило меня неполным пятидесятым размером уже в пятнадцать лет. Сидеть на диетах в моей семье строго-настрого запрещалось, а привлекать внимание к тугим бокам и квадратной фигуре не хотелось. Так я и выросла – полная, но совершенно неприметная. Если бы не буйные рыжие кудри, вряд ли кто-нибудь когда-нибудь разглядел бы меня в людской «массовке». Впрочем, я слукавила. Два с половиной года назад, когда мне стукнуло двадцать пять, на местечковой конференции айтишников меня разглядел Толя. Его не слишком волновали мои немодельные параметры, зато вдохновляли, как он говорил, общие интересы. Ну а я просто влюбилась. Так и начались наши отношения – для меня первые в жизни.

Морозным январским днем воздух рутины рассек торжественный повод – день рождения Артема Никитина, школьного друга Толи и по совместительству яркого представителя местной золотой молодежи. Его отец успешно закрепился в мире строительного бизнеса в противоречивые девяностые и заработал репутацию уважаемого человека в маленьком сибирском Н-ске. Поэтому именинная вечеринка, на которую нас с Толей приглашали ежегодно, требовала праздничного дресс-кода.

Меня очередное приглашение повеселиться в компании мажоров ничуть не обрадовало – с понятием «социальное неравенство» я была знакома с детства.

Я выросла без отца, под надзором двух строгих женщин – мамы и бабушки. Мы не бедствовали, но похвастаться одноклассникам приставкой Sony Playstation, розовым телефоном-раскладушкой или модным тряпьем я не могла. Это формировало определенное отношение сверстников ко мне и всем мне подобным. Кто-то тихо сочувствовал, кто-то откровенно насмехался. Каждая встреча с Артемом и его свитой возвращала мне это горькое ощущение собственного отличия. Однако Толю разница в толщине кошельков никогда не смущала – он совершенно искренне уверовал в мужскую дружбу. На шумных тусовках Н-ской элиты, которые мы (почему-то) не могли пропустить, я спасалась легкими ни к чему не обязывающими разговорами с Настей – девушкой Артема. Двадцатитрехлетняя модель, единственная дочь богатых родителей, для меня была хоть и не лучшей, но чуть ли не единственной собеседницей, что наделяло ее присутствие в моей жизни особой важностью. Подруг к двадцати семи годам у меня не завелось, а трепаться на работе я не любила – мой интерес всецело принадлежал «железяке».

– Маша!

Я вздрогнула. Толя подкрался по-кошачьи, в своей излюбленной манере, и оказался прямо за моей спиной. С шумом выпустив воздух из легких, я медленно повернулась.

– Блин, кот, напугал!

Он ухмыльнулся и притянул меня к себе.

– За два года ты вроде как должна привыкнуть к моему перемещению по дому. Уже выбрала, в чем пойдешь? Я приложила тыльную сторону ладони ко лбу в почти театральном жесте.

– Не-а. Я давненько ничего себе не покупала, а повторяться в компании твоих друзей-аристократов – не комильфо.

Толя поцеловал меня в макушку и заметил:

– Маш, наших друзей-аристократов. Глупо спать под одним одеялом и делить при этом твое-мое, не находишь? А вот ситуацию нужно исправлять. Давай на следующей неделе в торговый центр съездим? Купим тебе красивое платье?

Меня передернуло, будто я схватилась за оголенный провод. Я надевала платья так редко, что для подсчета всех этих эпизодов хватило бы пальцев одной руки. То есть не более пяти раз за двадцать семь с половиной лет. Замаскировав внутреннюю тревогу по-детски надутыми губами, я капризно протянула:

– Ну это на следующей неде-е-еле, а вечеринка уже через час.

Толя выпустил меня из объятий и мягко развернул за плечи обратно к открытому шкафу.

– Надень вот этот брючный костюм. Симпатично и вполне уместно.

Я открыла рот, чтобы как-нибудь достойно возразить, но хитрый бойфренд уже растворился в глубине нашей съемной двушки, насвистывая какой-то веселый мотив.

Обаяние и харизма Толи лишали меня разума. За все время отношений мы почти не ссорились всерьез – Толя всегда подавал свое мнение так, что я в кратчайшие сроки начинала принимать его за собственное. Любая попытка поспорить или возмутиться мгновенно разбивалась вдребезги об острую наглую улыбку или строгий, но чертовски притягательный взгляд серых глаз. Рядом с Толей я млела, таяла, будто находясь под воздействием мощного гипноза. Даже сама мысль о том, что этот мужчина – мой, доставляла мне немыслимое удовольствие. Наверняка кому-то наш союз казался нелепым, а кому-то – непонятным, но мне было решительно плевать. Анатолий Смирнягин, подающий надежды IT-разработчик тридцати трех лет, жил со мной под одной крышей, возил меня на работу, защищал и учил всем тонкостям настоящей взрослой жизни.

Я считала себя абсолютно счастливой женщиной, еще не зная, что идиллическую картинку моей реальности испортит Артем Никитин, который взял и родился мальчиком прямо в Татьянин день.

Толя галантно открыл передо мной дверь ресторана. Я попыталась придать лицу гордое царственное выражение, но со стороны наверняка больше напоминала всем известную Марфушеньку-душеньку. Неумело сделанный макияж и неуместная гримаса приблизили меня к героине из сказки «Морозко», но никак не к девушкам из высшего общества. Я заметила, как симпатичная хостес, наблюдавшая картину моего не слишком эффектного появления, старательно спрятала улыбку.

– Добрый вечер! Представьтесь, пожалуйста.

Пока я нервничала и вспоминала свою фамилию, Толя ловко вышел на передний план, слегка оттеснив меня плечом. Другими словами – дал понять, что именно он привел меня в эту цитадель роскоши. Не наоборот.

– Анатолий Смирнягин, Мария Степанова.

Девушка кивнула, отмечая нас в списке.

– Артем Олегович ожидает вас в банкетном зале. Верхнюю одежду необходимо оставить в гардеробе. Желаю вам приятного отдыха.

От заученных фраз и искусственно доброжелательного тона сводило скулы. Я настолько не привыкла к фальши, что не переносила ее на физическом уровне.

То ли дело наш честный офис – руководитель отдела кадров Инесса Вячеславовна знала наверняка, что в любом из кабинетов ее называют Пекинесса Ававовна, и ничего с этим не делала.

Огромное зеркало у гардероба, в котором мы оставили куртки, отразило высокого красавчика в кашемировом джемпере цвета мальдивского песка, черных брюках и блестящих кожаными носами ботинках. Рядом с ним, ссутулившись, стояла низкорослая полная дева в антитрендовом брючном костюме, расшитом тонкими блестящими нитями, и уггах. УГГАХ?

Мне захотелось разрыдаться. В спешке я затолкала ноги в любимые, но такие неподходящие случаю современные валенки, а Толя этого попросту не заметил.

– Кот, это фиаско. Ты посмотри. – Я ткнула пальцем в сереющую на белоснежном мраморном полу обувь.

Толя цокнул и покачал головой.

– Блин. Ну, может, в темноте будет незаметно?

Я закатила глаза.

– Ага. Местному бомонду и незаметно? Слушай, давай я на такси домой и обратно, а ты пока развлекайся.

– Маш, да плевать всем на твою обувь. Вот смотри. – Толя присел на корточки и аккуратно расправил над несчастными уггами расклешенные брючины. – Да будто так и надо! Тем более ты все равно будешь за столом.

Я вздохнула и согласилась. Как, впрочем, и всегда.

В банкетный зал мы вошли в разгар какого-то феерического действа. На сцене, утопающей в свете, возвышался шест, а вокруг него извивалась девушка в чересчур облегающем синем комбинезоне и странных туфлях на высоченных каблуках. На минуту мне показалось, что она ненастоящая – настолько кукольной была ее внешность. Тонкая талия, бесконечные ноги, длинные светлые волосы – ожившая Барби танцевала в честь прожившего еще один год Никитина. Ее движения были грациозными и легкими, будто ни она сама, ни эти огромные туфли ничего не весили.

– Пойдем, ты чего залипла? – Толя неприятно сжал мои пальцы.

Я не заметила, что остановилась прямо посреди прохода, откровенно пялясь на танцовщицу.

– Впечатлилась. Девушка очень красивая и двигается просто фантастически!

Толя подарил мне взгляд, полный незнакомой и непривычной злобы.

– Хрень собачья, как будто на стриптиз пришли, а не на день рождения к сыну бизнесмена.

В мою голову тихо поскреблась шутка, что второе не исключает первого, но внезапно изменившееся настроение моего парня не слишком располагало к юмору. Я поджала губы и поплелась за Толей.

Пафосные золотые таблички с нашими фамилиями обнаружились на столике под номером двадцать один.

– О, боги! В этот раз Никитин вообще весь город решил позвать? Если наш двадцать первый, то сколько их всего? – Я села и постаралась как можно скорее спрятать ноги в пространстве под столом. Толя, проигнорировавший мои раздраженные наблюдения, вертел головой по сторонам, ища кого-то в пестром людском пятне. – Кот, прием! Ты тоже можешь сесть, мне хватило одного стула.

Наконец взгляд Толи сфокусировался на мне, а губы растянулись в улыбке.

– Ну какая же ты у меня дурочка. Слушай, я нигде не увидел Артема. Составишь компанию в поисках? Мы ведь до сих пор его не поздравили.

Я замахала руками, чтобы мой отказ казался более убедительным.

– Спасибо, любимый, но мы с уггами побудем здесь. Не думаю, что Артема ранит мое отсутствие. Чуть позже, когда все опьянеют достаточно, чтобы не замечать моего маленького позора, поищу Настю.

Толя хихикнул и смешался с толпой. Словно из-под земли рядом со мной тут же вырос официант с большим круглым подносом.

– Шампанское? Закуски?

Едва я кивнула, как на столе очутились крошечная тарелка с канапе и высокий бокал Луи Родерер. Поблагодарить не получилось – официант испарился также быстро, как и появился. Отправив в рот дуэт моцареллы и томата черри, я принялась с интересом разглядывать окружающих. Меньше всего данное мероприятие было похоже на день рождения простого смертного. Скорее на вечеринку журнала GQ или корпоратив каких-нибудь нефтяных магнатов – такую концентрацию лоска и достатка я не видела ни на одной тусовке Никитина. Все гости выглядели так, словно с минуты на минуту им предстояло сниматься для обложки – роскошно, эффектно, вылизанно. Вряд ли список приглашенных ограничился жителями маленького Н-ска – обладатели более надменного выражения лица были явными чужаками на сибирской земле. «Наши» хотя бы умели улыбаться.

В шоу-программе зазияла дыра перерыва – какофония из шума, голосов и музыки начала отзываться в голове тупой болью. Я потянулась к бокалу в надежде, что алкоголь хоть немного облегчит мое состояние. Поклонницей спиртного я никогда не была, но дискомфорт от происходящего взял верх. Седьмой по счету глоток прохладной сладковатой жидкости принес мыслям спасительную легкость. Я, наконец, решила покинуть свое убежище, чтобы найти Толю и ребят, однако шампанское добавило очков к моей природной неуклюжести: встав со стула, я почти сбила девушку, проходящую мимо.

– Эй, осторожнее!

Недовольный голос принадлежал высокой блондинке, которая недавно покоряла всех присутствующих танцем. Чтобы не упираться носом ей в грудь, я сделала два небольших шага назад.

– Прошу прощения, я такая неловкая. Надеюсь, все в порядке?

Девушка фыркнула и окинула меня ледяным взглядом. – Тебе повезло не наступить мне на ногу. Мои туфли наверняка стоят дороже, чем весь твой шикарный аутфит.

Я машинально опустила глаза. Грубиянка была обута в элегантные серебристые лодочки на небольшой шпильке. Даже без высоченных каблуков, на которых она порхала по сцене, ее рост впечатлял. На принятие решения у меня оставалось примерно полсекунды – это даже меньше, чем у пилотов, и я отразила удар самым неожиданным образом:

– Знаете, вы просто великолепно танцевали! Никогда прежде не видела ничего подобного. Не подскажете, как называется это направление?

В прозрачно-голубых глазах незнакомки зажглись огоньки интереса. Очевидно, я выбрала правильную тактику – неприкрыто льстить.

– Ты что, в пещере жила? Это называется экзотик пол дэнс. Танцы с пилоном.

Я прокрутила в памяти детали выступления и сделала очевидный вывод:

– Пилон – это шест?

Девушка слегка толкнула меня в плечо, чтобы я переместилась из центра прохода ближе к столу, и язвительно процедила:

– Пилон – это пилон. Шесты у стриптизерш, а экзот – это искусство. И напомни мне, наконец, кто ты? Чужих здесь быть не должно, но я начала сомневаться.

Хамство и бесцеремонность начали утомлять, а эффект от спиртного постепенно улетучиваться. Я расправила плечи и задрала подбородок, чтобы казаться немного выше.

– Меня зовут Маша. Я девушка Толи Смирнягина, близкого друга Артема. А вы?

На мгновение мне показалось, что моя случайная собеседница побледнела под слоем косметики. Но умение владеть эмоциями, очевидно, было одной из ее многочисленных суперспособностей.

– Алена. Я несколько лет прожила в Москве, совсем недавно вернулась. Наверное, поэтому не в курсе, что наша дружная компания пополнилась новыми лицами. Рада знакомству. – В подтверждение своих слов Алена протянула мне изящную узкую ладонь с тонкими пальцами.

Что-то в этой резкой перемене поведения меня смутило, но времени на оценку ситуации не было, и я пожала руку девушки в ответ.

– Взаимно. Началось оно, можно сказать, сногсшибательно.

Алена рассмеялась, обнажив два ряда идеально ровных, почти светящихся от белизны зубов. Я вдруг почувствовала себя самой уродливой и глупой. Если не в мире, то в зале этого вычурного ресторана – точно. Уязвленное самолюбие полыхало где-то в области солнечного сплетения, будто новая знакомая смеялась не над моей шуткой, а надо мной, моим лишним весом, внешностью, волосами и немодным нарядом. Наверное, эти мысли как-то отразились на моем лице, потому что Алена внезапно добродушно предложила:

– Слушай, может, сядем? Я все равно забыла, куда шла. Выпьем по бокальчику за знакомство, поболтаем. Сейчас по программе фокусник, будет не так шумно.

Не дожидаясь моего согласия, Алена изящно присела на предназначавшийся для Толи стул и вскинула руку, подзывая официанта. Он подошел практически сразу, но гламурная блонда все равно недовольно скривилась.

– Почему так долго? Заново учился ходить? Принеси пару бокалов шампанского и клубнику.

Я немного помедлила, но все же села. Ноги в проклятых уггах начинали неприятно ныть и преть, а давящая на живот пуговица брюк по ощущениям уже проделала в нем сквозное отверстие. Больше всего на свете мне хотелось оказаться дома. В пижаме, объятиях Толи и тишине. Я предположила, что несостоявшаяся москвичка может засыпать меня неудобными вопросами в попытке выяснить, как в компанию Никитина попала белая, а точнее – рыжая ворона, поэтому быстро перехватила инициативу.

– Расскажешь про этот экзотик дэнс? Честно признаться, я с детства мечтала танцевать, но все время уходило на учебу. Да и с фигурой не слишком повезло.

Алена дернула губой, будто я сказала несусветную глупость, и ответила, ощутимо повысив тон:

– Запомни. Тело может быть любым. В танцах важно лишь то, насколько умело ты им пользуешься. Я знаю парочку классных танцовщиц размера плюс, так не каждая «иксэска» способна с ними потягаться.

– Танцовщиц экзота? – Я недоверчиво нахмурилась. Воображение тут же нарисовало картину с красной от натуги толстухой, карабкающейся на пилон.

– Представь себе.

Алена с торжествующим видом кивнула. Мои ощущения смешались: я испытывала физический и психологический дискомфорт, находясь на этой вечеринке, но вместе с тем будто получила пригласительный билет на исполнение собственной детской мечты.

– Я тоже так хочу!

Очевидно, моя фраза прозвучала слишком громко и отчаянно. Некоторые гости за соседними столиками обернулись и прилипли ко мне заинтересованными взглядами. Алена расхохоталась и захлопала.

– Это же просто отлично. Желание порождает действие. Могу записать тебя в школу, скоро буду там преподавать. Называется «Поллукс». Придешь?

Я сделала глубокий восторженный вдох, но согласие так и не успело сорваться с языка.

– Это место занято.

На мое плечо опустилась тяжелая Толина рука. Я подняла голову – укоризненный взгляд и замечание, разумеется, были адресованы не мне.

– Здравствуй, Толик. – Алена широко улыбнулась.

Я незаметно ущипнула себя за запястье, чтобы отвлечься от мыслей, которые стали собираться в огромный тугой ком.

– Это. Место. Занято. – Невзирая на правила приличия, Толя сухо повторил сказанное, делая акцент на каждом слове.

Алена поднималась из-за стола мучительно медленно, подчеркивая этим каждый изгиб, обтянутый синей тканью.

– Что ж, я услышала. Жаль, конечно, вот так обрывать беседу с твоей девушкой. Мне показалось, мы с ней могли бы стать добрыми подругами. К тому же она тоже хочет научиться танцевать. А я могла бы ей в этом помочь.

– Она ничего не хочет. Ты можешь идти к друзьям – тебя наверняка заждались.

Ситуация напоминала съемки низкопробного сериала, самой бездарной актрисой в котором была я. Все выглядело так, словно главный герой от безысходности спорил с второстепенным персонажем, пока его нерадивая партнерша, забывшая свои реплики, прикидывалась декорацией.

– Надеюсь, меня по-прежнему видно, – я робко напомнила о своем присутствии.

Меня жутко задело то, что Толя в очередной раз распорядился моей волей, но бесконечно влюбленное в него сердце нашло оправдания: он явно знаком с Аленой, ему виднее, да и вообще, Маша, вспомни, как эта девица унижала тебя всего каких-то полчаса назад.

– Видно. Нам пора, пойдем. – Снова железный тон, не предполагающий компромиссов.

В моей голове царил бардак из десятков разных «почему». Почему нам пора? Почему Толя так себя повел? Почему Алена смотрела на меня с сожалением, словно понимала, что я чувствую? И почему, черт возьми, на вечеринке самых состоятельных людей Н-ска я не съела ничего, кроме пары гребаных канапе?

Толя властно взял мою руку и потянул к себе. Так пристыженные родители обычно утаскивают с площадки нашкодивших детей. Я встала, нарочито громко отодвинув стул, выдернула руку и выразительно посмотрела на Толю.

– О'кей, вызывай такси.

– Уже.

Он отбивался не менее колючим взглядом.

– В таком случае я с вами прощаюсь.

Будто с чувством выполненного долга, Алена кивнула нам, развернулась на каблуках и направилась в сторону бара, эффектно покачивая бедрами. Все в ней было танцем. Даже ее походка. Я снова засмотрелась, утрачивая связь с происходящим. Толя, перехвативший мой взгляд, резко наклонился ко мне и злобно прошипел:

– Даже не вздумай с ней общаться. Ты поняла меня?

В такси мы ехали молча. Хотя я не сомневалась: нам обоим было что сказать. Толя неотрывно смотрел в окно, словно видел город впервые, а я механически листала меню телефона. Эта дурацкая привычка выручала меня довольно часто. Когда я не знала, чем заполнить неловкую паузу, я доставала свой «Самсунг» и сосредоточенно водила пальцем по экрану, бесконечно гоняя разноцветные иконки.

Ком тревожных мыслей, приставших ко мне этим странным вечером, разрастался, угрожая обрушиться лавиной под названием «Маша, какого хрена?». Оказавшись в ситуации, где обсуждали меня, я растерялась. Не смогла защититься ничем, кроме язвительной фразы. На хамство отреагировала восторженной одой, а на приказ удалиться с вечеринки – согласием. Обиднее всего было то, что я даже не поздоровалась с Настей и Артемом.

Дома я с облегчением избавилась от неудобной одежды и поспешила набрать ванну с ароматной морской солью. Хотелось успокоить ум и расслабить тело. Вся эта затея с посещением бала богачей в очередной раз стала провальной. Мне всегда казалось, что какой бы крепкой и долгой ни была дружба Толи и Артема, рано или поздно ей суждено лопнуть под гнетом чьей-нибудь критики. Не проведя в ресторане и двух часов, я ощутила во взглядах, обращенных к нашей паре, что-то похожее на презрение.

Однажды Толя рассказал, что старший Никитин избегал прилюдных рукопожатий с ним. Для меня это было серьезным показателем, для Толи – просто странностью. Он объяснял это возрастом, чрезмерной занятостью или чем-нибудь еще. Не было никакого смысла рассыпаться в доказательствах, что нас никогда не считали ровней, – Смирнягин привычно отшучивался бы, переводил тему, но ни за что не допустил бы моей правоты.

Я пролежала в ванне почти полчаса и уговорила себя вылезти только тогда, когда вода остыла. Выходить из своего убежища не хотелось – меня наверняка ожидал разбор полетов. Я обернулась большим пушистым полотенцем, почти беззвучно открыла дверь и попыталась прошмыгнуть в спальню незамеченной.

– Стоять. – Толя сгреб меня в охапку двумя руками и крепко прижал к себе. Этот трюк всегда срабатывал: Толя знал, что я была в заложницах у любви. Я по привычке обмякла, даже не пытаясь сопротивляться этим прикосновениям, и прислушалась. Его сердце билось спокойно, размеренно. Мое же трепетало, как птица, запутавшаяся в сетях. – Не дуешься?

Я задрала голову и вздрогнула от холода мокрых волос. – Бр-р. Не дуюсь, но обсудить не против. Только надену пижаму и высушу волосы.

– Тогда на кухне через пятнадцать минут?

– На кухне через пятнадцать минут.

– Целуй.

Он вытянул губы в трубочку, и я с готовностью прижалась к ним своими губами. Вот так просто и безоговорочно моя гордость в очередной раз пала жертвой дьявольского очарования Анатолия Смирнягина. Хотя на самом деле я дулась, и даже очень. В глубине души мне хотелось кричать, топать ногами, возможно, даже закатить истерику. Но я не могла позволить себе исполнить эту простую девичью прихоть. В родительском доме она непременно расценилась бы как неуважение к старшим и банальная неблагодарность, а в этом доме – как отсутствие женской мудрости. По большому счету негативные эмоции, которые я испытывала, как и любой другой человек, никогда не получали выхода. Никакого.

Мне не с кем было секретничать, делиться своими переживаниями, у меня не было хобби, которое могло помочь выплеснуть наружу все, что накипело. Если бы я решила пойти на какое-нибудь шоу вроде «Перезагрузки», то моя видеовизитка была бы до безобразия скучной: «Привет, я Маша Степанова. Мне двадцать семь лет. Я все еще не замужем, у меня нет детей, подруг и собственного мнения, зато есть лишний вес и неуверенность в себе. Та-дам».

В спальню пробрались ароматы поджаренного хлеба и плавящегося сыра, во рту завязалась слюна: Толя что-то готовил. Мой желудок мгновенно отозвался грустным урчанием. Я натянула первую попавшуюся пижаму, обернула так и не высушенные волосы полотенцем и, подгоняемая аппетитом, поторопилась на кухню. На столе уже дымились тарелки с горячими сэндвичами.

– Любимый, ты чудо! Просто умираю с голоду.

Я настолько торопилась сесть, что чуть не уронила стул. Толя ухмыльнулся.

– Понимаю, тоже не успел ничего попробовать. Кажется, организаторы слишком затянули с шоу-программой.

– Кстати, напомни, почему мы не остались? – я постаралась задать волнующий меня вопрос как можно более нейтрально.

– Потому что. Не хотел, чтобы ты общалась с неправильными людьми.

Я резко ссутулилась, словно пыталась уменьшиться в размерах.

– Кот, вся шайка Никитина для меня – неправильные люди, и я говорила об этом десятки раз. Ты просто мог не брать меня с собой, я и слова не сказала бы.